— Я не понимаю, почему вы так возмутительно, так оскорбительно ведете себя по отношению ко мне. Я ведь не сделала вам ровно ничего плохого, если не считать того, что испачкала мукой ваш костюм.
— Значит, для вас это тайна, не правда ли? — непринужденно заговорил Брент, не отрывая от ее лица сверкающих глаз. Он откинулся на спинку кресла, скрестив свои длинные ноги. — Уверен, однако, что у нас есть незаконченные дела.
— Какие, сэр?
— Я, помнится, сказал, что, если вы ударите меня снова, я отвечу вам тем же. И если помните, вы едва не убили во мне мужчину. Прицелься вы поточнее, и я не смог бы спасти прекрасную миссис Сэкстон от напавшего на нее преступника.
— Вы сами напали на меня, сэр! А я лишь защищалась!
Гибким, грациозным движением Брент подался вперед. Она увидела темный блеск в его глазах, таких глубоких и загадочных, притягивавших помимо ее воли.
Ему хотелось дотронуться до нее, выдернуть все эти дурацкие шпильки и погрузить пальцы в ее волосы.
— Вы ли это, Байрони? Все это так странно, вам не кажется? — продолжал он, помолчав. — Как очаровательно и необычно ваше имя. Какое-то короткое время я даже думал, что вы, подобно своему имени, отличаетесь от других женщин. Вопреки всему, что подсказывал мне мой опыт. Вы великолепно смотритесь окруженная богатством и выглядите куда более изысканной, чем та девушка, которую я встретил в Сан-Диего.
— Мистер Хаммонд, я не могу обращаться к вашему так называемому опыту. Какие бы разочарования вы ни испытывали, они не имеют никакого отношения ко мне! Не могли бы вы оставить меня в покое?
— Я думал о возмездии, — продолжал Брент, не обращая внимания на ее слова. — У меня чешутся руки заголить вашу красивую задницу и как следует вас отшлепать.
— Перестаньте! Я больше не хочу ничего слышать! — Байрони вскочила с места, едва не опрокинув стол.
— В чем дело? Разве у вас не красивый зад? — Голос Брента внезапно изменился, стал твердым и требовательным. — Сядьте, миссис Батлер. Не хотите же вы устроить сцену! Я совершенно уверен, что многие пассажиры знают вашего мужа. Что они скажут?
В его словах была правда, подумала Байрони, снова опускаясь в кресло. Здесь он ничего ей не сделает. Она просто будет терпеть его присутствие, пока ему не надоест ее дразнить.
— Так-то вот лучше. Скажите мне, Байрони, ваш муж доставляет вам радость в постели? Понял ли он, что вы попали к нему.., в состоянии не первой свежести? Или вы провели его, немного покричав в нужный момент? А как насчет капли крови?
Ее глаза расширились, и Бренту захотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Маска простодушия — признак хорошей актрисы. Она опустила взгляд на колени, и он увидел, как ее щеки покраснели — то ли от гнева, то ли от боли.
— Ах, как я вижу, ваше мнимое непонимание длилось недолго.
«Нет, — в оцепенении подумала она, — я понимаю, о чем ты говоришь. Мой драгоценный папаша говорил мне то же самое. Я должна сдержаться. Он не может сделать мне ничего плохого, во всяком случае не здесь. И вообще нигде. Скоро я освобожусь от него». Эти мысли вызвали в ней необъяснимую боль, и она заморгала.
— Мистер Хаммонд, а кто такая «герцогиня»?
И какое отношение она имеет к дому рядом с вашим салуном?
На лице Брента появилось выражение тревоги, потом, запрокинув голову, он громко расхохотался:
— Видно вы, дорогая моя, наслушались того, чего не следовало бы слушать.
— Я подумала, что она, возможно, ваша любовница.
Ее язвительный тон заставил его рассмеяться еще громче.
— Нет, не любовница, а мой партнер по бизнесу.
Ее зовут Мэгги, и, что удивительнее всего, она честная женщина. Перед нею спасовал бы сам Диоген. Что до ее дома, так это публичный дом. Эта герцогиня просто мадам, хозяйка борделя, одного из лучших в Сан-Франциско. «Белл Кора» и «Аккой» далеко отстают от него по красоте и квалификации девушек.
— Бордель, — тупо повторила Байрони.
— Да. Уверен, вы знаете, что это такое. Место, где мужчины платят за получаемое наслаждение. Ее дом наслаждений соединяется с моим салуном. Одно дополняет другое, представляете? Выигравший мужчина хочет отпраздновать выигрыш. Проигравшему хочется позабыть о своей неудаче, а где найти лучшее место, как не в теплом теле женщины?
Байрони не верила своим ушам — он говорит о борделе и о том, чем там фактически занимаются мужчины! Она не могла придумать ни возражений, ни уничтожающе критических замечаний, чтобы поставить его на место. Он лишь посмеялся бы, если бы она сказала ему правду. Она однажды уже сказала правду, и он ей не поверил. Не кто иной, как отец, заставил ее осознать свою женскую суть, и она почувствовала себя грязной.
— Возможно, — лениво-медлительно продолжал Брент, поскольку она по-прежнему молчала, — вы захотите нанести визит Мэгги. Разумеется, тайный. Женщина, выходящая замуж за старого человека из-за его денег, редко остается довольной. А моему мужу нужно лишь радоваться своей покупке, его не беспокоит неудовлетворенность похотливой жены. Как я уже говорил вчера вечером, миссис Батлер, я готов подумать о том, чтобы разделить с вами постель, когда вы устанете от этого фарса.
Только позвольте мне быть первым, не хочу быть в конце списка ваших любовников.
Байрони пыталась не слушать его, но это ей не удавалось. Осталось предположить, что большинство мужчин такие же, как он и ее отец. Один Айра другой.
Она очень медленно встала и улыбнулась Бренту:
— Мистер Хаммонд, вы закончили?
— Нет, еще остается заголить вам зад.
— А я думаю, закончили. Мой муж очень добрый человек, джентльмен. Он действительно единственный добрый человек из всех, кого я когда-нибудь знала. Я как-то сказала вам, что в вас нет подлости. Видимо, я ошиблась. Жестоко ошиблась. До свидания, сэр.
Байрони повернулась на каблуках, но резко остановилась, услышав его тихий насмешливый голос:
— Когда родится ребенок?
Она снова повернулась к нему, мгновенно побледнев.
— Что вы об этом знаете?
— Я просто спросил, — возразил он голосом, холодным, как зимняя ночь. На ее лице была написана истина. — Вы с вашей новой сестрой пробудете несколько месяцев в Сакраменто. О, не беспокойтесь, миссис Батлер, я не собираюсь распространяться о том, что предшествовало браку. Но если бы не было ребенка, не было бы и брака, не так ли?
Она смотрела в упор на Брента.
— Не было бы,. — очень тихо проговорила она. — В этом вы правы.
Он внезапно поднялся на ноги, возвысившись над нею.
— Так значит, это правда. Черт вас возьми, я же был готов… — Он прервался, ошеломленный мыслью, которая легко могла вылиться в слова: я был готов жениться на вас.
Она увидела ярость в его глазах, почувствовала напряженность его тела. И не поняла ни его, ни его гнева. Ведь в нем не было к ней ничего, кроме презрения, разве нет?
— Надеюсь, ваша прекрасная фигура скоро испортится.
— Нет, мистер Хаммонд. Но вам до этого какое дело?
— Да никакого, будьте вы прокляты!
Взбешенный Брент быстрым шагом устремился на палубу. Байрони пристально смотрела ему вслед.
— Я должна пойти к Ирен, — вслух сказала она себе.
* * *
Байрони ненавидела Сакраменто. Несмотря на то что стояла весна, здесь было жарко и сыро. Дом Айры был небольшой, в нем было мало воздуха. Хорошо хоть, что он располагался у самой реки. И для нее река, слава Богу, не была заказана. Она сидела напротив Айры и Ирен в квадратной гостиной, прислушиваясь к словам мужа:
— Не забывайте, Байрони, вы не должны общаться с здешними жителями. Я знаком с некоторыми из них, и им было бы странно видеть мою жену явно не беременной, когда всем известно, что она ждет ребенка.
Байрони слегка пошевелилась в кресле, почувствовав, как между грудей зазмеилась струйка пота.
— Хорошо, Айра, — вздохнула она.
— Я понимаю, это время будет трудным для вас обеих, но альтернативы представить не могу.
Байрони чуть было не спросила его, почему они не могли бы уехать, например, в Невада-Сити, где их никто не знает и где до них никому не было бы дела.
Но она хранила молчание. Дала ему слово и должна сдержать его.
— Я заплатил твоему доктору, Ирен, чтобы он держал язык за зубами. Его зовут Винсент Чамберс.
Он хороший человек и скоро тебя навестит. Я знаю, что вы страстная читательница, Байрони, и приобрел для вас книги. Ну а теперь, если леди простят, я должен закончить некоторые дела до отъезда в Сан-Франциско.
Байрони дала Ирен проводить брата до входной двери. Она понимала, что он беспокоился о сестре, и, поскольку ей самой практически нечего было ему сказать, сочла, что так будет лучше.
— Я приготовила холодного лимонада, миссис Батлер. У вас усталый вид.
— Спасибо, Эйлин.
Байрони проглотила комок в горле и откинулась на подушку кресла. Как она его ни проклинала, перед нею постоянно возникало лицо Брента Хаммонда. Жалкий человек! Он стоил ее отца. Почему ее так заботит его убежденность в том, что она самая ужасная, самая вероломная из женщин? Байрони понимала, что, укрепив в нем веру в свою якобы беременность, нанесла ему этим последний удар, но выбора у нее не было.
Она не могла предать ни Айру, ни Ирен. Она заставила себя встать и медленно подошла к окну, выходившему на реку. Попыталась его открыть, но оно не поддалось. Почувствовав опустошенность, словно ее покинули и силы, и надежда, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза.
«Оставь меня в покое, Брент Хаммонд, — шептала она дышавшему презрением образу, созданному ее воображением. — Оставь меня в покое». Но помимо своей воли, она думала о том, что он делает, долго ли пробудет в Сакраменто. Пальцы сжались в кулаки. Слезы на щеках смешивались с потом, но она этого не замечала.
Глава 7
Сакраменто, 1853 год
— Так думают все, не правда ли, Айра?
Айра посмотрел на Байрони, понимая, что она хотела спросить у него об этом уже очень давно. Он понимал, что она была очень проницательна, и удивлялся, почему не спросила раньше.
— Да, Байрони, — проговорил он очень тихо, — именно так думают все.
— Меня это не удивляет, правда. Когда мы с ребенком вернемся в Сан-Франциско, это подтвердится.
Захочет ли кто-нибудь со мной хотя бы разговаривать?
Он искренне жалел о той изоляции, на которую обрек Байрони со своей сестрой. Его недельные посещения каждый месяц были лишь короткими передышками.
— Байрони, вы мне, возможно, не поверите, но очень многие в Сан-Франциско считают, что мы решили избежать очевидного скандала у них под носом.
Когда вы вернетесь, вас встретят с радостью все мои знакомые, даже самые строгие ревнители нравственности. Кое-кому легче принять ребенка, таинственным образом представшего перед их глазами, чем быть свидетелями того, как он формировался. Разумеется, все считают, что мы поженились потому, что вы забеременели, но ваше отсутствие до некоторой степени облагораживает вас в глазах света.
— Я полагаю, можно сказать, что мы спасаем их от них самих, — иронически заметила Байрони.
— Если хотите подойти к проблеме с этой стороны, то, видимо, да. Я был наверху, у Ирен, и она уверяет, что ей значительно лучше после болей в пояснице. И доктор Чамберс соглашается с тем, что все идет нормально. Вы такого же мнения?
Байрони раздраженно пожала плечами, но тут же прониклась чувством вины. Как Айре удается выглядеть таким хладнокровным в его свежайшем, до скрипа, белье? Даже в сентябре ее сорочка прилипала к спине уже к десяти часам утра.
— Простите, Айра, — сказала она, одарив его самой милой улыбкой. — Ирен справляется прекрасно. Жара обессиливает ее, и она страдает, но не жалуется. Клянусь, я не понимаю, как здесь могут жить люди! Ведь нормальные дни можно пересчитать по пальцам одной руки.
Айра выглядел задумчивым, потягивая горячий чай, что заставляло страдавшую от жары Байрони содрогаться. За летние месяцы в Сакраменто она выпила больше ледяного лимонада и простой воды, чем за всю свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Значит, для вас это тайна, не правда ли? — непринужденно заговорил Брент, не отрывая от ее лица сверкающих глаз. Он откинулся на спинку кресла, скрестив свои длинные ноги. — Уверен, однако, что у нас есть незаконченные дела.
— Какие, сэр?
— Я, помнится, сказал, что, если вы ударите меня снова, я отвечу вам тем же. И если помните, вы едва не убили во мне мужчину. Прицелься вы поточнее, и я не смог бы спасти прекрасную миссис Сэкстон от напавшего на нее преступника.
— Вы сами напали на меня, сэр! А я лишь защищалась!
Гибким, грациозным движением Брент подался вперед. Она увидела темный блеск в его глазах, таких глубоких и загадочных, притягивавших помимо ее воли.
Ему хотелось дотронуться до нее, выдернуть все эти дурацкие шпильки и погрузить пальцы в ее волосы.
— Вы ли это, Байрони? Все это так странно, вам не кажется? — продолжал он, помолчав. — Как очаровательно и необычно ваше имя. Какое-то короткое время я даже думал, что вы, подобно своему имени, отличаетесь от других женщин. Вопреки всему, что подсказывал мне мой опыт. Вы великолепно смотритесь окруженная богатством и выглядите куда более изысканной, чем та девушка, которую я встретил в Сан-Диего.
— Мистер Хаммонд, я не могу обращаться к вашему так называемому опыту. Какие бы разочарования вы ни испытывали, они не имеют никакого отношения ко мне! Не могли бы вы оставить меня в покое?
— Я думал о возмездии, — продолжал Брент, не обращая внимания на ее слова. — У меня чешутся руки заголить вашу красивую задницу и как следует вас отшлепать.
— Перестаньте! Я больше не хочу ничего слышать! — Байрони вскочила с места, едва не опрокинув стол.
— В чем дело? Разве у вас не красивый зад? — Голос Брента внезапно изменился, стал твердым и требовательным. — Сядьте, миссис Батлер. Не хотите же вы устроить сцену! Я совершенно уверен, что многие пассажиры знают вашего мужа. Что они скажут?
В его словах была правда, подумала Байрони, снова опускаясь в кресло. Здесь он ничего ей не сделает. Она просто будет терпеть его присутствие, пока ему не надоест ее дразнить.
— Так-то вот лучше. Скажите мне, Байрони, ваш муж доставляет вам радость в постели? Понял ли он, что вы попали к нему.., в состоянии не первой свежести? Или вы провели его, немного покричав в нужный момент? А как насчет капли крови?
Ее глаза расширились, и Бренту захотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Маска простодушия — признак хорошей актрисы. Она опустила взгляд на колени, и он увидел, как ее щеки покраснели — то ли от гнева, то ли от боли.
— Ах, как я вижу, ваше мнимое непонимание длилось недолго.
«Нет, — в оцепенении подумала она, — я понимаю, о чем ты говоришь. Мой драгоценный папаша говорил мне то же самое. Я должна сдержаться. Он не может сделать мне ничего плохого, во всяком случае не здесь. И вообще нигде. Скоро я освобожусь от него». Эти мысли вызвали в ней необъяснимую боль, и она заморгала.
— Мистер Хаммонд, а кто такая «герцогиня»?
И какое отношение она имеет к дому рядом с вашим салуном?
На лице Брента появилось выражение тревоги, потом, запрокинув голову, он громко расхохотался:
— Видно вы, дорогая моя, наслушались того, чего не следовало бы слушать.
— Я подумала, что она, возможно, ваша любовница.
Ее язвительный тон заставил его рассмеяться еще громче.
— Нет, не любовница, а мой партнер по бизнесу.
Ее зовут Мэгги, и, что удивительнее всего, она честная женщина. Перед нею спасовал бы сам Диоген. Что до ее дома, так это публичный дом. Эта герцогиня просто мадам, хозяйка борделя, одного из лучших в Сан-Франциско. «Белл Кора» и «Аккой» далеко отстают от него по красоте и квалификации девушек.
— Бордель, — тупо повторила Байрони.
— Да. Уверен, вы знаете, что это такое. Место, где мужчины платят за получаемое наслаждение. Ее дом наслаждений соединяется с моим салуном. Одно дополняет другое, представляете? Выигравший мужчина хочет отпраздновать выигрыш. Проигравшему хочется позабыть о своей неудаче, а где найти лучшее место, как не в теплом теле женщины?
Байрони не верила своим ушам — он говорит о борделе и о том, чем там фактически занимаются мужчины! Она не могла придумать ни возражений, ни уничтожающе критических замечаний, чтобы поставить его на место. Он лишь посмеялся бы, если бы она сказала ему правду. Она однажды уже сказала правду, и он ей не поверил. Не кто иной, как отец, заставил ее осознать свою женскую суть, и она почувствовала себя грязной.
— Возможно, — лениво-медлительно продолжал Брент, поскольку она по-прежнему молчала, — вы захотите нанести визит Мэгги. Разумеется, тайный. Женщина, выходящая замуж за старого человека из-за его денег, редко остается довольной. А моему мужу нужно лишь радоваться своей покупке, его не беспокоит неудовлетворенность похотливой жены. Как я уже говорил вчера вечером, миссис Батлер, я готов подумать о том, чтобы разделить с вами постель, когда вы устанете от этого фарса.
Только позвольте мне быть первым, не хочу быть в конце списка ваших любовников.
Байрони пыталась не слушать его, но это ей не удавалось. Осталось предположить, что большинство мужчин такие же, как он и ее отец. Один Айра другой.
Она очень медленно встала и улыбнулась Бренту:
— Мистер Хаммонд, вы закончили?
— Нет, еще остается заголить вам зад.
— А я думаю, закончили. Мой муж очень добрый человек, джентльмен. Он действительно единственный добрый человек из всех, кого я когда-нибудь знала. Я как-то сказала вам, что в вас нет подлости. Видимо, я ошиблась. Жестоко ошиблась. До свидания, сэр.
Байрони повернулась на каблуках, но резко остановилась, услышав его тихий насмешливый голос:
— Когда родится ребенок?
Она снова повернулась к нему, мгновенно побледнев.
— Что вы об этом знаете?
— Я просто спросил, — возразил он голосом, холодным, как зимняя ночь. На ее лице была написана истина. — Вы с вашей новой сестрой пробудете несколько месяцев в Сакраменто. О, не беспокойтесь, миссис Батлер, я не собираюсь распространяться о том, что предшествовало браку. Но если бы не было ребенка, не было бы и брака, не так ли?
Она смотрела в упор на Брента.
— Не было бы,. — очень тихо проговорила она. — В этом вы правы.
Он внезапно поднялся на ноги, возвысившись над нею.
— Так значит, это правда. Черт вас возьми, я же был готов… — Он прервался, ошеломленный мыслью, которая легко могла вылиться в слова: я был готов жениться на вас.
Она увидела ярость в его глазах, почувствовала напряженность его тела. И не поняла ни его, ни его гнева. Ведь в нем не было к ней ничего, кроме презрения, разве нет?
— Надеюсь, ваша прекрасная фигура скоро испортится.
— Нет, мистер Хаммонд. Но вам до этого какое дело?
— Да никакого, будьте вы прокляты!
Взбешенный Брент быстрым шагом устремился на палубу. Байрони пристально смотрела ему вслед.
— Я должна пойти к Ирен, — вслух сказала она себе.
* * *
Байрони ненавидела Сакраменто. Несмотря на то что стояла весна, здесь было жарко и сыро. Дом Айры был небольшой, в нем было мало воздуха. Хорошо хоть, что он располагался у самой реки. И для нее река, слава Богу, не была заказана. Она сидела напротив Айры и Ирен в квадратной гостиной, прислушиваясь к словам мужа:
— Не забывайте, Байрони, вы не должны общаться с здешними жителями. Я знаком с некоторыми из них, и им было бы странно видеть мою жену явно не беременной, когда всем известно, что она ждет ребенка.
Байрони слегка пошевелилась в кресле, почувствовав, как между грудей зазмеилась струйка пота.
— Хорошо, Айра, — вздохнула она.
— Я понимаю, это время будет трудным для вас обеих, но альтернативы представить не могу.
Байрони чуть было не спросила его, почему они не могли бы уехать, например, в Невада-Сити, где их никто не знает и где до них никому не было бы дела.
Но она хранила молчание. Дала ему слово и должна сдержать его.
— Я заплатил твоему доктору, Ирен, чтобы он держал язык за зубами. Его зовут Винсент Чамберс.
Он хороший человек и скоро тебя навестит. Я знаю, что вы страстная читательница, Байрони, и приобрел для вас книги. Ну а теперь, если леди простят, я должен закончить некоторые дела до отъезда в Сан-Франциско.
Байрони дала Ирен проводить брата до входной двери. Она понимала, что он беспокоился о сестре, и, поскольку ей самой практически нечего было ему сказать, сочла, что так будет лучше.
— Я приготовила холодного лимонада, миссис Батлер. У вас усталый вид.
— Спасибо, Эйлин.
Байрони проглотила комок в горле и откинулась на подушку кресла. Как она его ни проклинала, перед нею постоянно возникало лицо Брента Хаммонда. Жалкий человек! Он стоил ее отца. Почему ее так заботит его убежденность в том, что она самая ужасная, самая вероломная из женщин? Байрони понимала, что, укрепив в нем веру в свою якобы беременность, нанесла ему этим последний удар, но выбора у нее не было.
Она не могла предать ни Айру, ни Ирен. Она заставила себя встать и медленно подошла к окну, выходившему на реку. Попыталась его открыть, но оно не поддалось. Почувствовав опустошенность, словно ее покинули и силы, и надежда, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза.
«Оставь меня в покое, Брент Хаммонд, — шептала она дышавшему презрением образу, созданному ее воображением. — Оставь меня в покое». Но помимо своей воли, она думала о том, что он делает, долго ли пробудет в Сакраменто. Пальцы сжались в кулаки. Слезы на щеках смешивались с потом, но она этого не замечала.
Глава 7
Сакраменто, 1853 год
— Так думают все, не правда ли, Айра?
Айра посмотрел на Байрони, понимая, что она хотела спросить у него об этом уже очень давно. Он понимал, что она была очень проницательна, и удивлялся, почему не спросила раньше.
— Да, Байрони, — проговорил он очень тихо, — именно так думают все.
— Меня это не удивляет, правда. Когда мы с ребенком вернемся в Сан-Франциско, это подтвердится.
Захочет ли кто-нибудь со мной хотя бы разговаривать?
Он искренне жалел о той изоляции, на которую обрек Байрони со своей сестрой. Его недельные посещения каждый месяц были лишь короткими передышками.
— Байрони, вы мне, возможно, не поверите, но очень многие в Сан-Франциско считают, что мы решили избежать очевидного скандала у них под носом.
Когда вы вернетесь, вас встретят с радостью все мои знакомые, даже самые строгие ревнители нравственности. Кое-кому легче принять ребенка, таинственным образом представшего перед их глазами, чем быть свидетелями того, как он формировался. Разумеется, все считают, что мы поженились потому, что вы забеременели, но ваше отсутствие до некоторой степени облагораживает вас в глазах света.
— Я полагаю, можно сказать, что мы спасаем их от них самих, — иронически заметила Байрони.
— Если хотите подойти к проблеме с этой стороны, то, видимо, да. Я был наверху, у Ирен, и она уверяет, что ей значительно лучше после болей в пояснице. И доктор Чамберс соглашается с тем, что все идет нормально. Вы такого же мнения?
Байрони раздраженно пожала плечами, но тут же прониклась чувством вины. Как Айре удается выглядеть таким хладнокровным в его свежайшем, до скрипа, белье? Даже в сентябре ее сорочка прилипала к спине уже к десяти часам утра.
— Простите, Айра, — сказала она, одарив его самой милой улыбкой. — Ирен справляется прекрасно. Жара обессиливает ее, и она страдает, но не жалуется. Клянусь, я не понимаю, как здесь могут жить люди! Ведь нормальные дни можно пересчитать по пальцам одной руки.
Айра выглядел задумчивым, потягивая горячий чай, что заставляло страдавшую от жары Байрони содрогаться. За летние месяцы в Сакраменто она выпила больше ледяного лимонада и простой воды, чем за всю свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58