Глаза Брента засверкали. Он подошел к столику, за который оба только что уселись.
— Добрый вечер, джентльмены, — приветствовал он. — Добро пожаловать в «Дикую звезду». Вы здесь впервые, Батлер. Не хотите ли попытать счастья?
Ответил Бэннион:
— Старине Айре нужно чего-нибудь бодрящего.
Как насчет виски, Хаммонд?
Брент махнул бармену и повернулся к их столику.
Он изучал лицо Айры Батлера. Тот выглядел чертовски подавленным. Взгляд Брента упал на бледные, узкие, аристократические руки Айры и представил, как эти длинные пальцы гладят тело Байрони.
— — Неприятности, Батлер? — спросил он. — Ах, да! Совсем забыл. Ваша бедняжка жена, не так ли?
Айра почувствовал ярость и полную беспомощность. Зря Стивен притащил его сюда. Он без конца возвращался мыслями к Байрони. Она, очевидно, ушла через окно спальни. Но куда? Ушла, оставив свою кобылу. Кто-то, несомненно, ей помог. Но кто? Почему? Он посылал одного из своих людей в дом Сента, но там Байрони не было. Не прятал ли ее где-нибудь Сент? Или на нее напал какой-нибудь городской бродяга и убил ее? У него нестерпимо болела голова.
Он вдруг понял, что Хаммонд говорило Байрони, и заморгал.
— Моя жена? О да, жена.
— Бедная помешавшаяся женщина, — проговорил Стивен Бэннион, скорбно качая головой. — .Где только мы ее не искали. Никаких следов, никто ничего не может сказать.
— Я разыщу ее, — решительно заявил Айра, — обязательно разыщу.
— Какое несчастье, — сухо проговорил Брент. — Болезнь поразила ее внезапно, не правда ли? Весьма загадочно. Ваше виски, джентльмены.
Он отошел от столика, понимая, что дальнейшим поддразниванием доведет Айру до крайности, а может, и вызовет подозрения. Он весь дрожал, кулаки его сжимались и разжимались. Он был готов убить Батлера голыми руками.
Брент поднялся наверх, не в силах оставаться в салуне. Запер дверь своего кабинета и через гостиную прошел в спальню. После ванны Байрони выглядела совсем здоровой. Поверх ночной рубашки она надела халат и сидела в постели с какой-то книгой.
— Как уютно вы устроились, — яростно заметил он. — Я вижу, вы добились, чего хотели.
Байрони медленно закрыла книгу — сборник пьес Мольера.
— Простите, — сказала она. — Я так старалась…
— Помолчите, — бросил он, остановившись прямо над нею. — Внизу ваш муж. Он выглядит совершенно несчастным, заливает свое горе виски и клянется, что разыщет вас.
Побледневшая Байрони отвернулась.
— Не беспокойтесь, — Брент резким движением рассек воздух, — я не сообщил ему, что вы наверху, в моей постели.
— Он что-нибудь сказал?
— Ничего существенного. Говорил только Бэннион. Что вы помешанная бедняжка и что бедняга Айра ужасно страдает.
Байрони проглотила подступивший к горлу комок.
Он внизу! Боже, что делать? Брент опять разозлен, вероятно, из-за того, что оказался в гуще событий.
— Простите… — начала она.
— Если вы еще хоть раз произнесете это слово, я задушу вас!
— Прекрасно! — воскликнула она, разозлившись в свою очередь. — Что вы хотите, чтобы я сказала?
Чего вы вообще от меня хотите?
— Хочу, чтобы вы сказали правду.
Она взволнованно оправила покрывало, борясь с искушением рассказать ему все.
— Я не могу, — наконец возразила она, поднимая взгляд на Брента. — Это вас не касается, Брент. И я наперед отказываюсь от вашего участия в этом…
— В чем — в этом? — прогремел он. — Я и так увяз в этом дерьме по уши! — Он внезапно замолчал, глаза его потемнели. — Видите ли, — вновь заговорил он, внимательно наблюдая за Байрони, — вы ни разу не упомянули о своей дочери. Вы бросили ее?
Прежде чем ресницы Байрони опустились, он заметил в ее глазах вспышку — чего? Может быть, ужаса? И грубо продолжал:
— Вы не волнуетесь о дочери. Вам безразлично, что ее вырастит ваш недоумок муж? Вам все равно, черт побери?
— Нет! Дело не в этом!
— Не в этом? Значит, вы такая же скверная мать, как и жена?
Байрони смешалась, не зная, что сказать.
— Брент, пожалуйста, не надо…
— Что — не надо? Леди, более жалкого создания, чем вы, я не видел.
Байрони простонала — высоко и тонко, — прижав ладони к ушам, чтобы не слышать его жестоких слов. Она дрожала, ее ужас и боль были такими невыносимыми, что она боялась умереть на месте. Из ее горла вырвались долго сдерживаемые рыдания. Она смотрела на Брента, не обращая внимания на стекавшие по щекам слезы.
Брент выругался, сел рядом с нею и заключил ее в объятия.
— Перестаньте. Не плачьте.
Но у нее не было сил сдержаться.
Лицо Брента исказила боль. Успокаивая Байрони, он уткнулся лицом ей в шею, гладил спину, прижимая ее лицо к своему плечу. Он чувствовал, как вздымалась и опускалась ее грудь, касаясь его груди, ощущал под пальцами тонкие косточки. Боже, как он ее хотел!
— Байрони, — прошептал он, целуя ее в висок. — Ну же, любовь моя, успокойся.
Она вздрогнула, подняв к нему лицо. Его рот накрыл ее губы. Он ощущал вкус ее слез, чувствовал, как в ней зарождалось удивление — она не пыталась освободиться от него. Брент остро ощутил момент, когда она захотела его, зная, что этого не следовало допускать. Но уже не мог остановиться. Его поцелуи становились все настойчивее, язык все требовательнее.
Когда она раскрыла губы, он подумал, что взорвется от полнейшего наслаждения. Она была теплая, сладкая, податливая.
Сейчас она целиком принадлежала ему. Руки Брента стиснули ее тело, ладони охватили ее груди. Он услышал ее тихий стон.
Она выгнулась навстречу его рукам, и боль, желание, изумление — все смешалось. Неистовые ощущения пронзали Байрони. Пальцы Брента ласкали ее, вызывая неповторимый восторг.
— Еще, — прошептала она, и он застонал, сходя с ума от желания.
Брент не хотел торопиться, хотел, чтобы ласки продолжались как можно дольше, чтобы она прижималась к нему — голой плотью к голой плоти. Хотел гладить ее, целовать, ощущать на вкус каждый дюйм ее тела.
Заполнить всю ее собою. Он попытался освободиться от обнимавших рук Байрони.
— Одежда… — выдохнул он. — Нужно раздеться.
Байрони его не отпускала. Он был ее якорем. Он был сама безопасность, источник ее страсти. Пальцы судорожно нащупывали пуговицы на его рубашке.
Брент ухитрился раздеться, несмотря на ее помощь. Ему пришлось встать, чтобы сбросить брюки и ботинки. Взглянув вниз, на Байрони, он подумал, что утонет в потрясающей страсти, пылавшей в ее глазах.
Обнаженный, от отбросил одеяла, скользнул в постель рядом с нею и привлек ее к себе.
— О проклятие, — выругался он и сорвал с нее халат. На ночной рубашке было много мелких пуговиц, и он, ворча от нетерпения, ее просто разорвал.
«Что я делаю?» — пронеслось в голове Байрони, но она тут же, не задумываясь, отбросила этот вопрос.
Она думала только о настоящем миге, мужчине, образ которого преследовал ее с того давно прошедшего дня в Сан-Диего. Она не волновалась, что он, возможно, будет по-прежнему ее презирать. Она прикасалась к его поросшей волосами груди, обнимала теплое, крепкое тело.
Она почувствовала, как твердый символ его мужественности уперся в ее сомкнутые бедра. «Он войдет в меня, — думала она, — заполнит меня собою». Она трепетала от предвкушения и шепотом повторяла его имя.
Когда Байрони беспомощно и жадно прошептала его имя, Брент понял, что ждать больше не может. Он оторвал губы от ее рта и несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул. Он хотел ее так долго… Он гладил ее груди и плоский живот. Она чувствовала, как он накрыл ладонью ее лоно, как его пальцы ласкали ее.
Она вскрикнула и выгнулась им навстречу.
Она была теплой, влажной, нежной. Она хотела его. Брента сотрясала дрожь, он не мог больше ждать.
— Байрони… — Он произнес ее имя, испытывая мучительную боль. Он раздвинул ее ноги. Надо подождать.., доставить ей удовольствие… Но, посмотрев вниз, на ее лицо, увидел, что ее глаза подернулись туманной дымкой, а руки тянулись к нему.
Брент обхватил руками ее бедра, приподнял и стал медленно погружаться в ее лоно. Он ощутил ее боль раньше, чем понял причину. Он почти обезумел от желания, но все же почувствовал, что ее тело инстинктивно боролось с ним. Она вскрикнула, и Брент, ощущая сопротивление, понял, что она была девственницей.
Он замер в полной неподвижности, словно застыв.
Он отказывался верить в происходящее, смотря на ее лицо расширившимися от ужаса глазами…
Она выкрикивала его имя.
— Нет, — прошептал он. — О Боже, нет! — Он прорвал преграду и почувствовал, как Байрони содрогнулась всем телом от боли. Брент чуть отстранился и взорвался, извергнув глубоко в нее свое семя. Несколько секунд он оставался совершенно бесчувственным.
Байрони не шевельнулась.
Наконец Брент поднялся на локте, чтобы освободить Байрони от веса своего тела.
Она открыла глаза и посмотрела на Брента. Он увидел ее ресницы с дрожащими на них слезинками.
Глаза ее были ясными, а выражение лица непроницаемым.
Он не знал, что сказать. Он овладел девственницей и причинил ей сильную боль.
— Не может быть… — медленно проговорил он, словно пытаясь отрицать истину.
— Я не знала, что это бывает так больно, — заметила она, глотая слезы. — Думала, что это очень приятно.
— Так и есть, но не в первый раз. Я не знал, Байрони.
— Понятно, откуда же вам знать? — Она говорила очень спокойно, но голова кружилась от того, что только что произошло между ними. Она ожидала, что после чувства вины им овладеет ярость.
Почему вы меня не остановили? Почему не сказали мне, что до этого никогда не знали мужчины?
— Я не хотела останавливать вас. И я говорила, но вы не поверили.
— Вы сказали, что у вас никогда не было любовника, Байрони, но у вас был муж и ребенок!
Он многое понял, лишь когда эти слова вырвались из его уст. Сенту стало ясно, что она не рожала ребенка, когда он ее осматривал. Определенно это был ребенок Ирен! Очевидно и то, что ее муж женился на ней, чтобы спасти репутацию своей сестры. Брент попытался отстраниться от Байрони, но она сцепила руки у него за спиной.
— Нет, пожалуйста, не уходите, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь.
Ее слова снова возбудили его, и он был поражен своей мгновенной и бурной реакцией.
— Я должен, — сказал он. — Иначе я снова сделаю вам больно. Нет.
Он медленно отстранился и лег рядом.
— Все хорошо? — Он притянул Байрони к себе, гладя пальцами ее спину и голову.
— Да.
— Нам надо о многом поговорить, — пробормотал Брент, не зная, с чего начать.
Он почувствовал, как она медленно склонила голову на его плечо, а потом прильнула к нему всем телом. Уснула.
Брент укрыл ее одеялом, погасил стоявшую у кровати лампу. Ему вдруг захотелось рассмеяться, и с большим трудом он удержался, боясь нарушить тишину.
— Болван, — тихо сказал он самому себе и погруженной в тишину комнате. — Ты только что взял девственницу. — Жизнь состоит из неожиданностей, но эта все же его смутила. Он вспоминал, как нападал и оскорблял ее, как насмехался. Он понял, что ничего не знал о ней, ровным счетом ничего. А она видела в нем только то, что он ей демонстрировал. Бессовестный ублюдок, слепой идиот!
Что же делать?
Завтра она скажет ему правду, всю правду! А если откажется? Он будет заниматься с ней любовью, долго-долго.
А вдруг она решит уйти от него, вспомнив о пережитой боли и испытывая страх перед ним? Он крепче прижал ее к себе.
— Байрони, — прошептал он ей в висок. — Прости…
Она что-то пробормотала во сне и прижалась к нему плотнее, положив ему на грудь сжавшуюся в кулачок руку.
Глава 17
Проснулась Байрони внезапно, не понимая, где находится, с ощущением ноющей боли между бедрами.
Она на секунду нахмурилась, вспоминая. Почувствовала теплую руку Брента на своем бедре. Он пошевелился, придвигаясь ближе к ней, и она медленно повернула голову.
Его темные волосы были перепутаны, щеки покрыты темной щетиной. Во сне он чему-то чуть заметно улыбался.
Я с ним в постели, и он занимался со мной любовью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Добрый вечер, джентльмены, — приветствовал он. — Добро пожаловать в «Дикую звезду». Вы здесь впервые, Батлер. Не хотите ли попытать счастья?
Ответил Бэннион:
— Старине Айре нужно чего-нибудь бодрящего.
Как насчет виски, Хаммонд?
Брент махнул бармену и повернулся к их столику.
Он изучал лицо Айры Батлера. Тот выглядел чертовски подавленным. Взгляд Брента упал на бледные, узкие, аристократические руки Айры и представил, как эти длинные пальцы гладят тело Байрони.
— — Неприятности, Батлер? — спросил он. — Ах, да! Совсем забыл. Ваша бедняжка жена, не так ли?
Айра почувствовал ярость и полную беспомощность. Зря Стивен притащил его сюда. Он без конца возвращался мыслями к Байрони. Она, очевидно, ушла через окно спальни. Но куда? Ушла, оставив свою кобылу. Кто-то, несомненно, ей помог. Но кто? Почему? Он посылал одного из своих людей в дом Сента, но там Байрони не было. Не прятал ли ее где-нибудь Сент? Или на нее напал какой-нибудь городской бродяга и убил ее? У него нестерпимо болела голова.
Он вдруг понял, что Хаммонд говорило Байрони, и заморгал.
— Моя жена? О да, жена.
— Бедная помешавшаяся женщина, — проговорил Стивен Бэннион, скорбно качая головой. — .Где только мы ее не искали. Никаких следов, никто ничего не может сказать.
— Я разыщу ее, — решительно заявил Айра, — обязательно разыщу.
— Какое несчастье, — сухо проговорил Брент. — Болезнь поразила ее внезапно, не правда ли? Весьма загадочно. Ваше виски, джентльмены.
Он отошел от столика, понимая, что дальнейшим поддразниванием доведет Айру до крайности, а может, и вызовет подозрения. Он весь дрожал, кулаки его сжимались и разжимались. Он был готов убить Батлера голыми руками.
Брент поднялся наверх, не в силах оставаться в салуне. Запер дверь своего кабинета и через гостиную прошел в спальню. После ванны Байрони выглядела совсем здоровой. Поверх ночной рубашки она надела халат и сидела в постели с какой-то книгой.
— Как уютно вы устроились, — яростно заметил он. — Я вижу, вы добились, чего хотели.
Байрони медленно закрыла книгу — сборник пьес Мольера.
— Простите, — сказала она. — Я так старалась…
— Помолчите, — бросил он, остановившись прямо над нею. — Внизу ваш муж. Он выглядит совершенно несчастным, заливает свое горе виски и клянется, что разыщет вас.
Побледневшая Байрони отвернулась.
— Не беспокойтесь, — Брент резким движением рассек воздух, — я не сообщил ему, что вы наверху, в моей постели.
— Он что-нибудь сказал?
— Ничего существенного. Говорил только Бэннион. Что вы помешанная бедняжка и что бедняга Айра ужасно страдает.
Байрони проглотила подступивший к горлу комок.
Он внизу! Боже, что делать? Брент опять разозлен, вероятно, из-за того, что оказался в гуще событий.
— Простите… — начала она.
— Если вы еще хоть раз произнесете это слово, я задушу вас!
— Прекрасно! — воскликнула она, разозлившись в свою очередь. — Что вы хотите, чтобы я сказала?
Чего вы вообще от меня хотите?
— Хочу, чтобы вы сказали правду.
Она взволнованно оправила покрывало, борясь с искушением рассказать ему все.
— Я не могу, — наконец возразила она, поднимая взгляд на Брента. — Это вас не касается, Брент. И я наперед отказываюсь от вашего участия в этом…
— В чем — в этом? — прогремел он. — Я и так увяз в этом дерьме по уши! — Он внезапно замолчал, глаза его потемнели. — Видите ли, — вновь заговорил он, внимательно наблюдая за Байрони, — вы ни разу не упомянули о своей дочери. Вы бросили ее?
Прежде чем ресницы Байрони опустились, он заметил в ее глазах вспышку — чего? Может быть, ужаса? И грубо продолжал:
— Вы не волнуетесь о дочери. Вам безразлично, что ее вырастит ваш недоумок муж? Вам все равно, черт побери?
— Нет! Дело не в этом!
— Не в этом? Значит, вы такая же скверная мать, как и жена?
Байрони смешалась, не зная, что сказать.
— Брент, пожалуйста, не надо…
— Что — не надо? Леди, более жалкого создания, чем вы, я не видел.
Байрони простонала — высоко и тонко, — прижав ладони к ушам, чтобы не слышать его жестоких слов. Она дрожала, ее ужас и боль были такими невыносимыми, что она боялась умереть на месте. Из ее горла вырвались долго сдерживаемые рыдания. Она смотрела на Брента, не обращая внимания на стекавшие по щекам слезы.
Брент выругался, сел рядом с нею и заключил ее в объятия.
— Перестаньте. Не плачьте.
Но у нее не было сил сдержаться.
Лицо Брента исказила боль. Успокаивая Байрони, он уткнулся лицом ей в шею, гладил спину, прижимая ее лицо к своему плечу. Он чувствовал, как вздымалась и опускалась ее грудь, касаясь его груди, ощущал под пальцами тонкие косточки. Боже, как он ее хотел!
— Байрони, — прошептал он, целуя ее в висок. — Ну же, любовь моя, успокойся.
Она вздрогнула, подняв к нему лицо. Его рот накрыл ее губы. Он ощущал вкус ее слез, чувствовал, как в ней зарождалось удивление — она не пыталась освободиться от него. Брент остро ощутил момент, когда она захотела его, зная, что этого не следовало допускать. Но уже не мог остановиться. Его поцелуи становились все настойчивее, язык все требовательнее.
Когда она раскрыла губы, он подумал, что взорвется от полнейшего наслаждения. Она была теплая, сладкая, податливая.
Сейчас она целиком принадлежала ему. Руки Брента стиснули ее тело, ладони охватили ее груди. Он услышал ее тихий стон.
Она выгнулась навстречу его рукам, и боль, желание, изумление — все смешалось. Неистовые ощущения пронзали Байрони. Пальцы Брента ласкали ее, вызывая неповторимый восторг.
— Еще, — прошептала она, и он застонал, сходя с ума от желания.
Брент не хотел торопиться, хотел, чтобы ласки продолжались как можно дольше, чтобы она прижималась к нему — голой плотью к голой плоти. Хотел гладить ее, целовать, ощущать на вкус каждый дюйм ее тела.
Заполнить всю ее собою. Он попытался освободиться от обнимавших рук Байрони.
— Одежда… — выдохнул он. — Нужно раздеться.
Байрони его не отпускала. Он был ее якорем. Он был сама безопасность, источник ее страсти. Пальцы судорожно нащупывали пуговицы на его рубашке.
Брент ухитрился раздеться, несмотря на ее помощь. Ему пришлось встать, чтобы сбросить брюки и ботинки. Взглянув вниз, на Байрони, он подумал, что утонет в потрясающей страсти, пылавшей в ее глазах.
Обнаженный, от отбросил одеяла, скользнул в постель рядом с нею и привлек ее к себе.
— О проклятие, — выругался он и сорвал с нее халат. На ночной рубашке было много мелких пуговиц, и он, ворча от нетерпения, ее просто разорвал.
«Что я делаю?» — пронеслось в голове Байрони, но она тут же, не задумываясь, отбросила этот вопрос.
Она думала только о настоящем миге, мужчине, образ которого преследовал ее с того давно прошедшего дня в Сан-Диего. Она не волновалась, что он, возможно, будет по-прежнему ее презирать. Она прикасалась к его поросшей волосами груди, обнимала теплое, крепкое тело.
Она почувствовала, как твердый символ его мужественности уперся в ее сомкнутые бедра. «Он войдет в меня, — думала она, — заполнит меня собою». Она трепетала от предвкушения и шепотом повторяла его имя.
Когда Байрони беспомощно и жадно прошептала его имя, Брент понял, что ждать больше не может. Он оторвал губы от ее рта и несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул. Он хотел ее так долго… Он гладил ее груди и плоский живот. Она чувствовала, как он накрыл ладонью ее лоно, как его пальцы ласкали ее.
Она вскрикнула и выгнулась им навстречу.
Она была теплой, влажной, нежной. Она хотела его. Брента сотрясала дрожь, он не мог больше ждать.
— Байрони… — Он произнес ее имя, испытывая мучительную боль. Он раздвинул ее ноги. Надо подождать.., доставить ей удовольствие… Но, посмотрев вниз, на ее лицо, увидел, что ее глаза подернулись туманной дымкой, а руки тянулись к нему.
Брент обхватил руками ее бедра, приподнял и стал медленно погружаться в ее лоно. Он ощутил ее боль раньше, чем понял причину. Он почти обезумел от желания, но все же почувствовал, что ее тело инстинктивно боролось с ним. Она вскрикнула, и Брент, ощущая сопротивление, понял, что она была девственницей.
Он замер в полной неподвижности, словно застыв.
Он отказывался верить в происходящее, смотря на ее лицо расширившимися от ужаса глазами…
Она выкрикивала его имя.
— Нет, — прошептал он. — О Боже, нет! — Он прорвал преграду и почувствовал, как Байрони содрогнулась всем телом от боли. Брент чуть отстранился и взорвался, извергнув глубоко в нее свое семя. Несколько секунд он оставался совершенно бесчувственным.
Байрони не шевельнулась.
Наконец Брент поднялся на локте, чтобы освободить Байрони от веса своего тела.
Она открыла глаза и посмотрела на Брента. Он увидел ее ресницы с дрожащими на них слезинками.
Глаза ее были ясными, а выражение лица непроницаемым.
Он не знал, что сказать. Он овладел девственницей и причинил ей сильную боль.
— Не может быть… — медленно проговорил он, словно пытаясь отрицать истину.
— Я не знала, что это бывает так больно, — заметила она, глотая слезы. — Думала, что это очень приятно.
— Так и есть, но не в первый раз. Я не знал, Байрони.
— Понятно, откуда же вам знать? — Она говорила очень спокойно, но голова кружилась от того, что только что произошло между ними. Она ожидала, что после чувства вины им овладеет ярость.
Почему вы меня не остановили? Почему не сказали мне, что до этого никогда не знали мужчины?
— Я не хотела останавливать вас. И я говорила, но вы не поверили.
— Вы сказали, что у вас никогда не было любовника, Байрони, но у вас был муж и ребенок!
Он многое понял, лишь когда эти слова вырвались из его уст. Сенту стало ясно, что она не рожала ребенка, когда он ее осматривал. Определенно это был ребенок Ирен! Очевидно и то, что ее муж женился на ней, чтобы спасти репутацию своей сестры. Брент попытался отстраниться от Байрони, но она сцепила руки у него за спиной.
— Нет, пожалуйста, не уходите, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь.
Ее слова снова возбудили его, и он был поражен своей мгновенной и бурной реакцией.
— Я должен, — сказал он. — Иначе я снова сделаю вам больно. Нет.
Он медленно отстранился и лег рядом.
— Все хорошо? — Он притянул Байрони к себе, гладя пальцами ее спину и голову.
— Да.
— Нам надо о многом поговорить, — пробормотал Брент, не зная, с чего начать.
Он почувствовал, как она медленно склонила голову на его плечо, а потом прильнула к нему всем телом. Уснула.
Брент укрыл ее одеялом, погасил стоявшую у кровати лампу. Ему вдруг захотелось рассмеяться, и с большим трудом он удержался, боясь нарушить тишину.
— Болван, — тихо сказал он самому себе и погруженной в тишину комнате. — Ты только что взял девственницу. — Жизнь состоит из неожиданностей, но эта все же его смутила. Он вспоминал, как нападал и оскорблял ее, как насмехался. Он понял, что ничего не знал о ней, ровным счетом ничего. А она видела в нем только то, что он ей демонстрировал. Бессовестный ублюдок, слепой идиот!
Что же делать?
Завтра она скажет ему правду, всю правду! А если откажется? Он будет заниматься с ней любовью, долго-долго.
А вдруг она решит уйти от него, вспомнив о пережитой боли и испытывая страх перед ним? Он крепче прижал ее к себе.
— Байрони, — прошептал он ей в висок. — Прости…
Она что-то пробормотала во сне и прижалась к нему плотнее, положив ему на грудь сжавшуюся в кулачок руку.
Глава 17
Проснулась Байрони внезапно, не понимая, где находится, с ощущением ноющей боли между бедрами.
Она на секунду нахмурилась, вспоминая. Почувствовала теплую руку Брента на своем бедре. Он пошевелился, придвигаясь ближе к ней, и она медленно повернула голову.
Его темные волосы были перепутаны, щеки покрыты темной щетиной. Во сне он чему-то чуть заметно улыбался.
Я с ним в постели, и он занимался со мной любовью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58