— Ты заявился сюда, чтобы отшлепать меня, не так ли, щенок? Решил высказать мне свое негодование? Маленький ублюдок.
— Да. И я не щенок. И не ублюдок. Моя мама была вашей сестрой и замужней женщиной. Я родился в законном браке. Я пришел к вам, чтобы поговорить о Софии. Я не могу позволить вам избивать мою сестру. Как вы посмели сделать это!
— А она заслужила побои, и, уверяю тебя, как только она попадется мне в руки, я отлуплю ее снова и буду бить до тех пор, пока упрямая девчонка не запросит пощады.
— Я вам не позволю! И Райдер вам не позволит! А-а, Райдер Шербрук! Тео Берджес с удовольствием убил бы его, будь он рядом. Но ничего. Этот глупый мальчишка сам полез на рожон и поплатится за это.
— И как же ты собираешься остановить меня, щенок? — зло спросил дядя у племянника. — Ты и кнут-то в руках не удержишь. Да у тебя его и нет. А вот у меня есть.
— Я что-нибудь придумаю.
В следующее мгновение София услышала свист кнута и крик Джереми. Вне себя от ярости, она быстро прошла через веранду и толкнула незапертую дверь кабинета дяди. Перед ее глазами предстала ужасная картина: Тео Берджес склонился над мальчиком и замахнулся для второго удара; кнут он держал в здоровой руке, другая рука была перебинтована и висела плетью вдоль тела.
София выступила вперед.
— Только попробуйте ударить Джереми, — крикнула она дяде, — и я выстрелю. А чтобы вы подольше помучились, негодяй, я пущу пулю в живот, и вы будете корчиться на полу в судорогах, вопить от боли и медленно умирать.
Медленно, очень медленно Тео Берджес опустил руку, державшую кнут, и обернулся к племяннице.
— Я вижу, ты поторопилась. Обнаружила, что твоего калеки-братца нет в комнате, и прибежала сюда. Быстро же ты бегаешь, голубушка.
— Джереми, иди ко мне, — не обращая внимания на дядю, сказала София. — И держись подальше от этого человека. Вот так, хорошо.
Джереми подошел и виновато взглянул на сестру. Ему было и стыдно от своей неудачи, и больно, потому что Берджес сильно ударил его. София поняла чувства брата и постаралась успокоить его:
— Все в порядке, Джереми, на этот раз мы выиграли. Ты храбрый мальчик и держался молодцом. А теперь дай мне руку и пошли отсюда.
— А не слишком ли ты уверена в себе, мерзавка? — спросил Тео. — Мне стоит лишь позвать слуг, и они схватят тебя и этого щенка.
— Мне на это наплевать, — ответила София, — потому что прежде чем они это сделают, вы будете валяться с простреленным животом, обещаю вам. Можете звать на помощь, дядя, можете кричать как угодно громко. Я с удовольствием выпущу в вас пулю, для такого труса, как вы, этого еще и мало. Надо же, стегнуть кнутом мальчика, который вполовину меньше вас! Бесчувственный негодяй!
Тео Берджес молча смотрел на племянницу, не зная, что ему следует делать. В голове у него шумело от большого количества выпитого рома, которым он пытался заглушить острую боль в раненом плече. Он знал свою племянницу достаточно хорошо и поэтому был уверен в том, что она выстрелит не задумываясь. Какой же он дурак, что тогда не забил эту дрянь до смерти, а она еще умудрилась сбежать, перед этим ранив его. Если бы не эта проклятая рана, он убил бы девчонку. Теперь она осмеливается угрожать ему — какая неслыханная дерзость! Тео поморщился от боли в плече и вспомнил, как ужасно оно болело, когда Томас вытащил из него нож и обработал рану. Как он ни сдерживался, но закричал от невыносимой, адской боли. Он даже не потерял сознание, а все время мучился от боли и не мог спать по ночам. София должна заплатить за эти мучения, мерзавка.
— А ты не забыла, дорогая племянница, — сказал он наконец, — что в случае моей смерти ты не получишь ничего?
— Вы уже совсем ничего не соображаете, дядя, ром затуманил ваш мозг, — возразила София. — Ваш наследник — Джереми.
— Вовсе нет, дорогуша. Он — не мой племянник, потому что у меня нет завещания. Понятно?
— Это не важно. Мы — ваши ближайшие родственники, поэтому в любом случае Кэмил-холл унаследует Джереми. А также и поместье в Фоуи.
— Это тебе Оливер Сассон сообщил? В перерыве между любовными занятиями?
— Вас это не касается. Имейте в виду, в моем пистолете — две пули, и они достанутся вам, если вы будете себя плохо вести. Повернись-ка, Джереми, я посмотрю, сильно ли он тебя ударил.
Мальчик повернулся к Софии спиной: ткань рубашки от удара треснула, и был виден вздувшийся ярко-красный след от кнута.
— Скотина! — негодующе вскричала София. — Как вы посмели ударить ребенка! Если бы пролилась хоть капля крови моего младшего брата, я не раздумывая прострелила бы вам живот, но считайте, что вам повезло. На этот раз я не буду стрелять. Обойдемся без кровопролития… Я забираю Джереми обратно в Кимберли-холл, и не в ваших силах нам помешать. Да, и еще: я требую, чтобы вы оставили в покое меня и моего брата; и не смейте показываться в Кимберли-холле или посылать туда вашего прихвостня Томаса. Пойдем, Джереми. А вы, дядя, только попробуйте сдвинуться хотя бы на дюйм, и я быстро с вами расправлюсь.
— А что ты, интересно, будешь делать, когда Райдер Шербрук вышвырнет вас из своего дома?
— А это уже не ваше дело.
— Томас сказал мне, что ты разместилась в спальне у Шербрука; теперь весь город только и говорит о том, что вы любовники. Твоя репутация безнадежна…
— Да что вы, дядя! Вы меня просто удивляете! — рассмеялась София. — С каких это пор вы заботитесь о моей репутации? Посмотрите на меня! Разве на моем лице не осталось следов от ваших побоев? А мое тело болит так, что даже если бы Шербрук и захотел чего-нибудь, то я была бы не в состоянии удовлетворить его желание. Ни его, ни кого-либо другого. Неужели вы настолько наивны, что не понимаете этого? Мы уходим, дядя.
— Уходите? К этому англичанину?
— Да. Он гораздо лучше вас.
— Да он вышвырнет вас на улицу! Я слышал, что у него слава донжуана; он соблазняет женщин, а потом быстро от них устает и бросает. Еще ни одной женщине не удалось удержать его надолго. Доверенный человек, которому я поручил следить за семейством Шербруков в Англии, написал мне, что красотки из кожи вон лезут, лишь бы очутиться в постели с этим сластолюбцем. Ты что, лучше других? Да тебе вряд ли удастся завладеть его вниманием дольше, чем на одну ночь.
— А мне не нужно его внимания. Я вообще не желаю его видеть или находиться с ним в одной постели. Пусть у него будет хоть сто любовниц, мне это все равно. Но Райдер Шербрук показал себя с хорошей стороны в той ситуации, в которой я оказалась из-за вас, дядя; он заботится о Джереми и обо мне и при этом ведет себя так, как и положено истинному джентльмену. А джентльмены в моей жизни встречались крайне редко. Все, дядя, разговор окончен. Джереми, иди к выходу, я пойду за тобой.
— Но, Софи…
— Я сказала, хватит! Иди, Джереми, что ты стоишь?
Мальчик, бледный и усталый, медленно повернулся и пошел к двери. София посмотрела на дядю, опустила руку с пистолетом и прицелилась Тео Берджесу в колено.
— Я, кажется, передумала, дядя, — сказала она. — Я с удовольствием понаблюдаю за вами, когда вы будете хромать. Как, представляете себя в роли несчастного калеки?
— Нет, проклятая девка, не смей! — завопил Берджес и стремительно бросился к племяннице. От неосторожного движения опрокинулся подсвечник с горящей свечой, и через секунду комната погрузилась во мрак. София, не успевшая даже толком сообразить, что ей следует делать, инстинктивно нажала на курок, и пистолет выстрелил в темноту… Раздался крик, и в следующее мгновение Софию сильно ударили по руке, державшей пистолет, так что девушка едва не выронила оружие, а удержав его, выстрелила второй раз, уже вполне осознанно. Потом она получила удар в висок и упала как подкошенная на пол. До ее сознания доходили какие-то странные звуки и запахи и, придя на мгновение в себя, она с трудом открыла глаза и увидела, как полыхнули огнем муслиновые занавески, услышала крики брата и поняла, что в комнате начался пожар.
— Джереми, — позвала она, — пожалуйста, беги отсюда в Кимберли, к Райдеру. Скорее уходи отсюда, слышишь?
С этими словами, обессилев и задохнувшись от дыма, София потеряла сознание.
* * *
Очнувшись от обморока, она зашлась в долгом кашле, горло у нее жгло так, словно там содрали кожу. Кто-то хлопал ее по спине и говорил:
— Не волнуйся, Софи, все кончилось хорошо. Джереми в полном порядке. Ш-ш, не разговаривай. Тебе сейчас не о чем беспокоиться, поэтому молчи.
Райдер… Это его голос, его руки… София прижалась к своему спасителю, вся дрожа от слабости, и, превозмогая боль в горле, сказала:
— А где Джереми? С ним правда все в порядке?
— В порядке, не волнуйся. Мы сейчас в Кэмил-холле. Твой брат сумел вытащить тебя из горящей комнаты, и ты была уже в безопасности, когда прибежали мы с Эмилем. Огонь удалось быстро потушить, и практически ничего не сгорело. Ущерб невелик. Я имею в виду весь дом, а кабинет, конечно, почти полностью разрушен, и еще часть веранды, куда выходила его дверь. Дым, разумеется, распространился по всему зданию, и запах гари еще долго не выветрится. А дядя Тео погиб.
Еле шевеля языком, превозмогая боль в горле, София прошептала:
— Это я убила дядю. Я стреляла из пистолета и слышала после выстрела крик.
— Ты стреляла? Вот молодец! Но ты поступила очень опрометчиво, ничего никому не сказав. Если бы Коко не увидела, как ты бежала через сад, ты и Джереми могли навеки остаться под обломками горящего дома, мальчик ни за что не оставил бы тебя там одну. Вы бы сгорели заживо, не подоспей мы вовремя.
— Лучше бы я сгорела. Судья Шерман Коул наверняка приговорит меня к повешению.
— Не вижу для такого приговора никаких причин. София попыталась отстраниться от Райдера, но из его объятий вырваться было невозможно.
— Нет, причины есть. Судья приставал ко мне с нескромными предложениями, однако дядя, не видя в этой связи выгоды для себя, приказал мне отказать судье. Тому мой отказ не понравился, и он даже угрожал разными неприятностями, так я задела его самолюбие. Дядю все это забавляло; он судьи не боялся, считая, что всегда сумеет с ним справиться. Я должна была, конечно же, поддерживать с Коулом легкий флирт, чтобы, появись в этом нужда, быть готовой соблазнить его.
— Ну и как, флирт состоялся?
— Нет. Когда судья попытался лезть ко мне с поцелуями, я влепила ему пощечину и в придачу наступила ему на ногу так, чтобы он надолго запомнил. Это было месяца три назад, но, думаю, он не простил обиду и теперь попытается отомстить мне.
— Понятно. Ладно, моя дорогая Софи, мы что-нибудь придумаем, не унывай. Например, Берджеса мог застрелить я, спасая тебя и Джереми от разъяренного дяди. Хотя нет… Он же изестен всем своей добротой и благородством, так что придется изобрести другую версию. Это уже мое дело.
— А Томаса ты видел?
— Томаса? Нет. Понятия не имею, где он. Надо будет спросить.
— Знаешь, я хотела прострелить дяде Тео колено, чтобы он стал таким же калекой, как и Джереми… Господи, он же стегнул моего брата кнутом, негодяй, он посмел… Райдер, я клянусь тебе, я не хотела убивать дядю. Выстрел получился случайно, понимаешь? Упал подсвечник, стало темно, и дядя схватил меня за руку… Я должна была защищаться, иначе он бы меня убил. И Джереми.
— Расскажи мне все подробно, сейчас, у нас мало времени, а я должен знать все прежде, чем здесь кто-нибудь появится.
София рассказала, как было дело, и Райдер, когда она закончила, деловито кивнул и сказал:
— Хорошо. А теперь я передаю тебя и Джереми Сэмюелю, он доставит вас в Кимберли-холл. И больше никаких споров, вопросов, объяснений. Ты будешь все делать так, как я тебе скажу, иначе у нас будут неприятности, поняла? И мой первый приказ будет такой: ни единого слова от тебя в течение суток.
— У меня болит голова, — пожаловалась София. Райдер наклонился к девушке, ощупал ее голову и заметил рану у виска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57