За многие годы у него выработался устойчивый стиль поведения, умение правильно оценить ситуацию и вести себя соответствующим образом. Он знал, как нужно разговаривать с женщинами, какие слова использовать для этого, а самое главное — знал, что и как нужно делать. Линдсей тем временем подошла к двери, но потом неожиданно повернулась к нему.
— Это не совсем справедливо, Тэйлор. Я чувствую себя не в своей тарелке, не знаю, как себя вести и что делать, в отличие от тебя. Я вообще чувствую себя полной дурой.
Он сделал рукой неопределенный жест и хитро ухмыльнулся:
— На твоем пальце находится это прекрасное кольцо, которое дает тебе власть надо мной. Я у твоих ног, Иден, что ты еще хочешь?
Она покачала головой, но ничего не сказала. Через несколько минут из спальни донесся ее приглушенный голос. Тэйлор быстро помылся, затушил все свечи, погасил свет во всех комнатах, тщательно проверил замки и засовы и тихонько вошел в спальню. Там было темно, и только маленький ночник горел на прикроватном столике. Линдсей лежала на спине, укрывшись одеялом до подбородка, и с ужасом ожидала того момента, когда он окажется рядом с ней.
— Эй, — небрежно бросил он, посмотрев на нее. В этот момент она напомнила ему древнеримскую девственницу-весталку в языческом храме. То есть это был современный прототип, ничем не уступавший ей по целомудренности. Он подошел к кровати и стал медленно расстегивать пуговицы рубашки. — Надеюсь, ты уложилась в тот лимит, который мы сами себе установили?
— Лимит? Какой лимит? — удивленно переспросила она с широко открытыми глазами. Он уже успел к этому времени снять рубашку и швырнуть ее на спинку стула. Вслед за ней туда же отправилась и его майка.
— Тот самый, о котором мы договорились. Неужели ты забыла, что мы условились покупать только недорогие безделушки, общая стоимость которых не должна превышать пятидесяти долларов? Ты выполнила это условие?
Линдсей растерянно смотрела на его майку, а потом перевела взгляд на его руки, которые уже начали возиться с брючным ремнем. Тэйлор раздевался спокойно, делая вид, что ничего страшного не происходит. Вообще говоря, он не собирался раздеваться догола. Сперва он решил, что сегодня будет спать в майке и шортах, а когда перевезет сюда все свои вещи, то наденет пижаму. Но эти мысли задержались в его голове лишь на несколько минут. Не успела она еще принять душ, как он пришел к выводу, что все эти увертки чем-то смахивают на детскую игру. Почему, собственно говоря, он должен скрывать от нее свое тело? Почему, черт возьми, он должен притворяться, что здесь происходит что-то не очень нормальное? Почему он должен делать вид, что равнодушен к ней? Нет, пусть смотрит на него и убеждается в том, что он готов страстно любить ее. Пусть привыкает к нему, в конце концов. Не могут же они в самом деле вести себя как дети. И если она должна привыкнуть с нему, то пусть привыкает начиная с сегодняшнего дня. Конечно, в этом был свой риск, и к тому же довольно значительный, но начинать-то все равно когда-нибудь придется. Да, в этом есть свой риск, но он готов пойти на него. Его руки на мгновение застыли у ремня, а потом стали быстро расстегивать брюки. Он окончательно решил идти до конца невзирая на возможные последствия. Ничего, пусть смотрит на него и потихоньку привыкает. В конце концов, она должна убедиться в том, что, даже совершенно голый, он не причинит ей зла. Ведь должна же она поверить ему когда-нибудь.
— Ну так как, ты не превысила норму? — снова спросил ее Тэйлор, даже не подняв голову.
Кожаный ремень упал на спинку стула, обвившись вокруг майки. Тэйлор присел на край кровати, снял ботинки, а потом носки. После этого он встал и начал стягивать с себя трусы.
— Что ты делаешь?!
— Снимаю с себя одежду, — совершенно невозмутимо отреагировал он. — Я, знаешь ли, не привык спать одетым. Во-первых, так одежда служит мне намного дольше обычного, а во-вторых, я экономлю на стирке и чистке. Но ты уклонилась от ответа на мой вопрос. Ты уложилась в лимит?
— Тэйлор!
Линдсей понимала, что происходит нечто ужасное, но ничего не могла поделать с собой. Вперившись в его обнаженное тело, она уже не могла отвести взгляд, как ни старалась. В самых дальних уголках ее памяти вновь вспыхнул затуманенный образ князя. Она видела его обнаженным, с возбужденной плотью, от которой исходил жар, вспомнила его горячее дыхание и раздувающиеся от страсти ноздри, его холодные, как у лягушки, руки, жадно скользящие по ее телу, а самое ужасное — она вспомнила весь тот кошмар унижения, страха, боли и отчаяния, от которого, как ей казалось, она уже избавилась раз и навсегда.
— Мне удалось уложиться в сумму сорок семь долларов и шестьдесят девять центов, то есть только самые простенькие вещички. Завтра увидишь.
Она отвернулась от него и посмотрела, в окно. Тэйлор весело насвистывал мелодию «Тихой ночи». Нет, ей сейчас уже далеко не восемнадцать, и она может постоять за себя. На сей раз она не будет такой беспомощной, как в ту ужасную ночь.
— Тэйлор, черт бы тебя побрал, ты же обещал мне; ты сказал, что я могу полностью доверять тебе, что ты не будешь…
Он остановился у кровати, решив больше не притворяться невинным ребенком и не позволять ей говорить всю эту чушь.
— Я не лгал тебе, Иден. Повернись и посмотри на меня. Ты должна во что бы то ни стало привыкнуть ко мне. Думаю, что сегодня самое удачное время для начала. Я не хочу больше делать вид, что не испытываю к тебе никакого желания. Иден, нет никакого смысла в том, что мы будем и дальше скрывать свои чувства и делать вид, что в природе никакого секса не существует. Ну почему я должен вести себя как какой-то евнух, некое бесполое существо, проживающее в твоей квартире? Посмотри на меня и поверь, что я никогда не стану делать с тобой что-то такое, чего ты сама не хочешь.
Его голос звучал так спокойно и мягко, что он сам чуть было не уснул, убаюканный его монотонностью.
Правда, на Иден это не подействовало. Она была начеку и внутренне сопротивлялась его внушению. Собрав все свои силы, она повернула голову на подушке и посмотрела в его сторону. Он стоял посреди спальни, совершенно голый, уперев руки в бедра, и нежно смотрел на нее потемневшими от страсти глазами.
— Я самый обыкновенный мужчина, Иден.
Линдсей пребывала в полнейшем смятении, но все же безотрывно смотрела на его голое тело.
— Ну как, ты все еще считаешь меня чудом?
— Да, — выдохнула она после долгого взгляда, длившегося по меньшей мере минуты три. — Полагаю, что это так.
Тэйлор улыбнулся, испытав блаженное чувство облегчения.
— Мне нравятся развращенные женщины. Ну ладно. Давай хоть немного поспим.
Он направился к постели, заметив попутно, что она съежилась от страха и чуть было не спряталась под одеяло. Ничего страшного, она должна понять, что все будет нормально.
— Выключи свет, — попросил он, забираясь под одеяло. — Сегодня вечером ты меня совершенно измучила.
— Ничего подобного. Что ты хочешь этим сказать?
— Да-да, именно измучила. Во-первых, ты не визжала от радости, когда я подарил тебе самое прелестное кольцо в мире. Во-вторых, ты не бросилась в мои объятия и не закричала что есть мочи, что не можешь дождаться того момента, когда мы с тобой поженимся. И не говорила при этом, что ты самая счастливая женщина в Нью-Йорке. Да, моя дорогая леди, ты чуть было не заставила меня позвать на помощь морскую пехоту. Так что сейчас я должен отдохнуть, совершить перегруппировку сил и обдумать свой очередной стратегический план действий. Вырубай этот дурацкий свет.
Послышался легкий щелчок, и свет погас. Спальня погрузилась в непроглядную темноту. Линдсей еще ворочалась какое-то время, а потом затихла.
— Разве ты не надеваешь на ночь пижаму? — с тоской прошептала она.
— Нет.
— А если я куплю тебе дорогую пижаму, ты наденешь ее?
— Нет.
Послышался тяжелый вздох.
— Кстати, о пижамах, — бодрящим голосом произнес он. — Мне не нравится, что ты спишь в ночной рубашке. Если я сожгу ненароком все твои ночнушки, ты будешь спать голой?
— Нет.
— Ну вот, поговорили. Спокойной ночи, дорогая. Мне очень приятно быть здесь и спать на кровати вместе с тобой.
— Спокойной ночи, Тэйлор. Я тоже рада, что ты здесь. Во всяком случае, мне так кажется.
— Я могу рассчитывать на поцелуй с пожеланием доброй ночи?
Тишина.
— Ну хорошо. Пусть это будет поцелуй в честь нашей помолвки. Рождественский поцелуй, на худой конец.
Линдсей наклонилась к нему и осторожно поцеловала в щеку, стараясь не прижиматься слишком близко. Тэйлор протянул к ней руки, чтобы обнять за плечи, но неожиданно прикоснулся к ее груди. Она испуганно отпрянула назад.
— Нет, не бойся меня, не отодвигайся. Здесь очень темно, и я ничего не вижу. Интересно, мы можем в такой темноте найти губы друг друга и насладиться настоящим поцелуем?
Им это удалось. Поцелуй получился действительно настоящим и при этом настолько сладким, что Тэйлор почувствовал необыкновенное возбуждение, а Линдсей испытала волнующий трепет внизу живота. Правда, это непонятное чувство она отнесла за счет постепенно угасающего страха.
Когда Тэйлор проснулся на следующее утро в десять минут восьмого, она все еще лежала на спине, отодвинувшись от него на незначительное расстояние. Он осторожно прижался к ней и попытался уснуть, но сон как рукой сняло. Ему было так приятно чувствовать ее тело рядом с собой, что хотелось кричать от счастья. Линдсей что-то пробормотала во сне и прижалась к нему еще ближе, практически положив ногу на него, а рукой прикоснулась к его груди. Тэйлор повернул голову, и ее лицо оказалось у него на шее под подбородком. Он вдыхал запах ее волос и думал о том, что ничего более приятного и быть не может на этом свете.
Интересно, как она отреагирует на эти объятия, когда проснется? К сожалению, она так и не проснулась к восьми часам, и ему пришлось потихоньку выползти из-под одеяла, чтобы умыться и приготовить завтрак. При этом он несколько раз чертыхнулся, отстраняя ее от себя.
Через несколько минут он вернулся в спальню с подносом в руках, на котором разместились горячий шоколад, круассаны, масло и земляничный джем.
— Счастливого Рождества, Иден, — нежно шепнул он. — Пора вставать, дорогая.
Линдсей растерянно открыла глаза и удивленно уставилась на него. Ее разбудил мужской голос — в ее квартире, а она лежит в постели. Что за наваждение! Только через несколько минут она полностью пришла в себя, сбросив остатки сна, и припомнила все обстоятельства вчерашнего вечера. И все же было очень странно видеть мужчину в своей спальне. Он стоял у ее кровати в ее домашнем белом халате, крепко затянутом на талии. А перед ней находился огромный поднос с завтраком. Да, она действительно позволила ему остаться здесь на ночь. Более того, она позволила ему переселиться к ней и жить в этой квартире. Вот какие чудеса бывают в канун Рождества. Ее взгляд невольно упал на сверкавшее на пальце левой руки кольцо, и ей показалось вдруг, что этот небольшой бриллиант хитро подмигнул ей. Черт возьми, ведь это же обручальное кольцо!
Она приподнялась на кровати, уютно уселась и похлопала руками по коленям. Как бы там ни было, но она не должна вести себя как взбалмошная, истеричная девчонка.
— Опусти поднос мне на колени, матрос. Я просто умираю с голоду.
— А разве по утрам ты не посещаешь ванную?
Она виновато потупилась.
— Иден, давай без глупостей. Даже если ты самая распрекрасная женщина в мире и у тебя тело, о котором можно только мечтать, а твой ум безупречен с точки зрения здравого смысла, а твоя молодость так и бьет наружу, как фонтан из драгоценного источника, а…
— Да замолчи ты наконец, глупец несчастный!
— И все же, несмотря на все твои неоспоримые достоинства и неописуемое совершенство, ты должна хоть изредка заходить в ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Это не совсем справедливо, Тэйлор. Я чувствую себя не в своей тарелке, не знаю, как себя вести и что делать, в отличие от тебя. Я вообще чувствую себя полной дурой.
Он сделал рукой неопределенный жест и хитро ухмыльнулся:
— На твоем пальце находится это прекрасное кольцо, которое дает тебе власть надо мной. Я у твоих ног, Иден, что ты еще хочешь?
Она покачала головой, но ничего не сказала. Через несколько минут из спальни донесся ее приглушенный голос. Тэйлор быстро помылся, затушил все свечи, погасил свет во всех комнатах, тщательно проверил замки и засовы и тихонько вошел в спальню. Там было темно, и только маленький ночник горел на прикроватном столике. Линдсей лежала на спине, укрывшись одеялом до подбородка, и с ужасом ожидала того момента, когда он окажется рядом с ней.
— Эй, — небрежно бросил он, посмотрев на нее. В этот момент она напомнила ему древнеримскую девственницу-весталку в языческом храме. То есть это был современный прототип, ничем не уступавший ей по целомудренности. Он подошел к кровати и стал медленно расстегивать пуговицы рубашки. — Надеюсь, ты уложилась в тот лимит, который мы сами себе установили?
— Лимит? Какой лимит? — удивленно переспросила она с широко открытыми глазами. Он уже успел к этому времени снять рубашку и швырнуть ее на спинку стула. Вслед за ней туда же отправилась и его майка.
— Тот самый, о котором мы договорились. Неужели ты забыла, что мы условились покупать только недорогие безделушки, общая стоимость которых не должна превышать пятидесяти долларов? Ты выполнила это условие?
Линдсей растерянно смотрела на его майку, а потом перевела взгляд на его руки, которые уже начали возиться с брючным ремнем. Тэйлор раздевался спокойно, делая вид, что ничего страшного не происходит. Вообще говоря, он не собирался раздеваться догола. Сперва он решил, что сегодня будет спать в майке и шортах, а когда перевезет сюда все свои вещи, то наденет пижаму. Но эти мысли задержались в его голове лишь на несколько минут. Не успела она еще принять душ, как он пришел к выводу, что все эти увертки чем-то смахивают на детскую игру. Почему, собственно говоря, он должен скрывать от нее свое тело? Почему, черт возьми, он должен притворяться, что здесь происходит что-то не очень нормальное? Почему он должен делать вид, что равнодушен к ней? Нет, пусть смотрит на него и убеждается в том, что он готов страстно любить ее. Пусть привыкает к нему, в конце концов. Не могут же они в самом деле вести себя как дети. И если она должна привыкнуть с нему, то пусть привыкает начиная с сегодняшнего дня. Конечно, в этом был свой риск, и к тому же довольно значительный, но начинать-то все равно когда-нибудь придется. Да, в этом есть свой риск, но он готов пойти на него. Его руки на мгновение застыли у ремня, а потом стали быстро расстегивать брюки. Он окончательно решил идти до конца невзирая на возможные последствия. Ничего, пусть смотрит на него и потихоньку привыкает. В конце концов, она должна убедиться в том, что, даже совершенно голый, он не причинит ей зла. Ведь должна же она поверить ему когда-нибудь.
— Ну так как, ты не превысила норму? — снова спросил ее Тэйлор, даже не подняв голову.
Кожаный ремень упал на спинку стула, обвившись вокруг майки. Тэйлор присел на край кровати, снял ботинки, а потом носки. После этого он встал и начал стягивать с себя трусы.
— Что ты делаешь?!
— Снимаю с себя одежду, — совершенно невозмутимо отреагировал он. — Я, знаешь ли, не привык спать одетым. Во-первых, так одежда служит мне намного дольше обычного, а во-вторых, я экономлю на стирке и чистке. Но ты уклонилась от ответа на мой вопрос. Ты уложилась в лимит?
— Тэйлор!
Линдсей понимала, что происходит нечто ужасное, но ничего не могла поделать с собой. Вперившись в его обнаженное тело, она уже не могла отвести взгляд, как ни старалась. В самых дальних уголках ее памяти вновь вспыхнул затуманенный образ князя. Она видела его обнаженным, с возбужденной плотью, от которой исходил жар, вспомнила его горячее дыхание и раздувающиеся от страсти ноздри, его холодные, как у лягушки, руки, жадно скользящие по ее телу, а самое ужасное — она вспомнила весь тот кошмар унижения, страха, боли и отчаяния, от которого, как ей казалось, она уже избавилась раз и навсегда.
— Мне удалось уложиться в сумму сорок семь долларов и шестьдесят девять центов, то есть только самые простенькие вещички. Завтра увидишь.
Она отвернулась от него и посмотрела, в окно. Тэйлор весело насвистывал мелодию «Тихой ночи». Нет, ей сейчас уже далеко не восемнадцать, и она может постоять за себя. На сей раз она не будет такой беспомощной, как в ту ужасную ночь.
— Тэйлор, черт бы тебя побрал, ты же обещал мне; ты сказал, что я могу полностью доверять тебе, что ты не будешь…
Он остановился у кровати, решив больше не притворяться невинным ребенком и не позволять ей говорить всю эту чушь.
— Я не лгал тебе, Иден. Повернись и посмотри на меня. Ты должна во что бы то ни стало привыкнуть ко мне. Думаю, что сегодня самое удачное время для начала. Я не хочу больше делать вид, что не испытываю к тебе никакого желания. Иден, нет никакого смысла в том, что мы будем и дальше скрывать свои чувства и делать вид, что в природе никакого секса не существует. Ну почему я должен вести себя как какой-то евнух, некое бесполое существо, проживающее в твоей квартире? Посмотри на меня и поверь, что я никогда не стану делать с тобой что-то такое, чего ты сама не хочешь.
Его голос звучал так спокойно и мягко, что он сам чуть было не уснул, убаюканный его монотонностью.
Правда, на Иден это не подействовало. Она была начеку и внутренне сопротивлялась его внушению. Собрав все свои силы, она повернула голову на подушке и посмотрела в его сторону. Он стоял посреди спальни, совершенно голый, уперев руки в бедра, и нежно смотрел на нее потемневшими от страсти глазами.
— Я самый обыкновенный мужчина, Иден.
Линдсей пребывала в полнейшем смятении, но все же безотрывно смотрела на его голое тело.
— Ну как, ты все еще считаешь меня чудом?
— Да, — выдохнула она после долгого взгляда, длившегося по меньшей мере минуты три. — Полагаю, что это так.
Тэйлор улыбнулся, испытав блаженное чувство облегчения.
— Мне нравятся развращенные женщины. Ну ладно. Давай хоть немного поспим.
Он направился к постели, заметив попутно, что она съежилась от страха и чуть было не спряталась под одеяло. Ничего страшного, она должна понять, что все будет нормально.
— Выключи свет, — попросил он, забираясь под одеяло. — Сегодня вечером ты меня совершенно измучила.
— Ничего подобного. Что ты хочешь этим сказать?
— Да-да, именно измучила. Во-первых, ты не визжала от радости, когда я подарил тебе самое прелестное кольцо в мире. Во-вторых, ты не бросилась в мои объятия и не закричала что есть мочи, что не можешь дождаться того момента, когда мы с тобой поженимся. И не говорила при этом, что ты самая счастливая женщина в Нью-Йорке. Да, моя дорогая леди, ты чуть было не заставила меня позвать на помощь морскую пехоту. Так что сейчас я должен отдохнуть, совершить перегруппировку сил и обдумать свой очередной стратегический план действий. Вырубай этот дурацкий свет.
Послышался легкий щелчок, и свет погас. Спальня погрузилась в непроглядную темноту. Линдсей еще ворочалась какое-то время, а потом затихла.
— Разве ты не надеваешь на ночь пижаму? — с тоской прошептала она.
— Нет.
— А если я куплю тебе дорогую пижаму, ты наденешь ее?
— Нет.
Послышался тяжелый вздох.
— Кстати, о пижамах, — бодрящим голосом произнес он. — Мне не нравится, что ты спишь в ночной рубашке. Если я сожгу ненароком все твои ночнушки, ты будешь спать голой?
— Нет.
— Ну вот, поговорили. Спокойной ночи, дорогая. Мне очень приятно быть здесь и спать на кровати вместе с тобой.
— Спокойной ночи, Тэйлор. Я тоже рада, что ты здесь. Во всяком случае, мне так кажется.
— Я могу рассчитывать на поцелуй с пожеланием доброй ночи?
Тишина.
— Ну хорошо. Пусть это будет поцелуй в честь нашей помолвки. Рождественский поцелуй, на худой конец.
Линдсей наклонилась к нему и осторожно поцеловала в щеку, стараясь не прижиматься слишком близко. Тэйлор протянул к ней руки, чтобы обнять за плечи, но неожиданно прикоснулся к ее груди. Она испуганно отпрянула назад.
— Нет, не бойся меня, не отодвигайся. Здесь очень темно, и я ничего не вижу. Интересно, мы можем в такой темноте найти губы друг друга и насладиться настоящим поцелуем?
Им это удалось. Поцелуй получился действительно настоящим и при этом настолько сладким, что Тэйлор почувствовал необыкновенное возбуждение, а Линдсей испытала волнующий трепет внизу живота. Правда, это непонятное чувство она отнесла за счет постепенно угасающего страха.
Когда Тэйлор проснулся на следующее утро в десять минут восьмого, она все еще лежала на спине, отодвинувшись от него на незначительное расстояние. Он осторожно прижался к ней и попытался уснуть, но сон как рукой сняло. Ему было так приятно чувствовать ее тело рядом с собой, что хотелось кричать от счастья. Линдсей что-то пробормотала во сне и прижалась к нему еще ближе, практически положив ногу на него, а рукой прикоснулась к его груди. Тэйлор повернул голову, и ее лицо оказалось у него на шее под подбородком. Он вдыхал запах ее волос и думал о том, что ничего более приятного и быть не может на этом свете.
Интересно, как она отреагирует на эти объятия, когда проснется? К сожалению, она так и не проснулась к восьми часам, и ему пришлось потихоньку выползти из-под одеяла, чтобы умыться и приготовить завтрак. При этом он несколько раз чертыхнулся, отстраняя ее от себя.
Через несколько минут он вернулся в спальню с подносом в руках, на котором разместились горячий шоколад, круассаны, масло и земляничный джем.
— Счастливого Рождества, Иден, — нежно шепнул он. — Пора вставать, дорогая.
Линдсей растерянно открыла глаза и удивленно уставилась на него. Ее разбудил мужской голос — в ее квартире, а она лежит в постели. Что за наваждение! Только через несколько минут она полностью пришла в себя, сбросив остатки сна, и припомнила все обстоятельства вчерашнего вечера. И все же было очень странно видеть мужчину в своей спальне. Он стоял у ее кровати в ее домашнем белом халате, крепко затянутом на талии. А перед ней находился огромный поднос с завтраком. Да, она действительно позволила ему остаться здесь на ночь. Более того, она позволила ему переселиться к ней и жить в этой квартире. Вот какие чудеса бывают в канун Рождества. Ее взгляд невольно упал на сверкавшее на пальце левой руки кольцо, и ей показалось вдруг, что этот небольшой бриллиант хитро подмигнул ей. Черт возьми, ведь это же обручальное кольцо!
Она приподнялась на кровати, уютно уселась и похлопала руками по коленям. Как бы там ни было, но она не должна вести себя как взбалмошная, истеричная девчонка.
— Опусти поднос мне на колени, матрос. Я просто умираю с голоду.
— А разве по утрам ты не посещаешь ванную?
Она виновато потупилась.
— Иден, давай без глупостей. Даже если ты самая распрекрасная женщина в мире и у тебя тело, о котором можно только мечтать, а твой ум безупречен с точки зрения здравого смысла, а твоя молодость так и бьет наружу, как фонтан из драгоценного источника, а…
— Да замолчи ты наконец, глупец несчастный!
— И все же, несмотря на все твои неоспоримые достоинства и неописуемое совершенство, ты должна хоть изредка заходить в ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82