— Расскажи лучше о Лоретте.
— Она была царственной, как всегда, но вовсе не казалась въедливой и мерзкой. Конечно, со мной она обращается, как с насекомым, но иначе и быть не могло. Бумаги все были в порядке, и она подписала их не глядя. По крайней мере без обычных намеков на то, что я убила ее сына.
— И она, и Майкл Карлтон знали, что ничего не могут поделать, поэтому лучше принять неизбежное и сделать хорошую мину при плохой игре. Я думаю, ею владели именно такие мысли.
— Род уверен, что она что-то замышляет, — сказала Элизабет, слегка хмурясь. — А мне, знаешь, жаль ее, по крайней мере сегодня я ее пожалела. Понимаешь, все для нее обернулось трагедией.
— Прекрати, Элизабет. И кончим этот разговор, он тебя расстраивает. Что же касается старой леди, то она не привыкла проигрывать. И не поддавайся жалости, возможно. Род прав. Возможно, она что-то замышляет. Хотел бы я знать, что. Но ты хорошо отделала Брэда.
Она покачала головой.
— Тебе не наскучили мои рассказы?
— Вовсе нет, по крайней мере они мне не наскучат до тех пор, пока я не буду снова готов к бою, а уж тогда я сочиню собственные истории, в которых буду сам главным героем, разрушителем и грабителем.
— А я буду белокурой девой, которую ты похитишь и отторгнешь от ее музыкального инструмента?
— Да, и привлеку к своему инструменту.
Она все рассказывала ему о встрече, углубляясь во все мелочи, а он, да благословит его Господь, слушал, действительно слушал ее.
— Конечно, Адриан и остальные мои славные и доблестные ребята не хотят, чтобы мы обсуждали наши стратегические планы с кем-нибудь, кто предан остальным Карлтонам.
— И что же это за стратегия?
— Боже, с чего начать? Ну, сегодня я поняла разницу между объединением и приобретением и всю механику этих преобразований. От всего этого — биржи, правила — у меня, честно говоря, голова идет кругом. Мои ребята хотят приобрести “Белл-Хэйверсон”. Они говорят, что этой компанией не очень хорошо управляют и она стоит первой в списке, в их списке, я хочу сказать. Они мне сказали, что уже начали скупать акции, и что-то о том, как вести себя с Комиссией по ценным бумагам после повышения акций на четыре пункта и как изложить свои намерения комиссии. Они употребляют диковинные термины вроде “белого рыцаря” — это о тех случаях, когда компания не собирается взять на себя управление полностью, а добивается какой-то другой цели и хочет приобрести что-то…
— Да, я все знаю о “белых рыцарях” и “серых рыцарях” тоже и так далее. Она улыбнулась:
— Я все забываю, что ты сам во всем разбираешься, а для меня столько загадок.
— И твоя “благородная шестерка” считает, что “Белл-Хэйверсон” попадется на эту удочку с “белым рыцарем”?
— Нет, они, точнее, мы собираемся постараться поладить с ними по-хорошему, подкупить их, предложить всевозможные блага директорам “Белл-Хэйверсон”. Судя по всему, нужно завершить сделку с хорошо оборудованной компанией, специализировавшейся на электронике, а это как раз то, что надо.
— Да, — задумчиво произнес Роуи. — В этом действительно есть смысл. “Белл-Хэйверсон” — главная компания, получающая контракты от Министерства обороны. Да, разумный ход. И поможет АКИ проникнуть еще в одну дверь.
— Так ты одобряешь эту идею? Он улыбнулся, услышав неуверенность в ее голосе, и поцеловал в шею.
— Да, моя хорошая. А теперь, солнышко, для меня, похоже, наступил момент, когда я снова могу стать насильником и совратителем.
Элизабет понимала, что ее растущая уверенность в себе объяснялась поддержкой Рода, Адриана и Роуи.
Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой — она и припомнить не могла, когда была так счастлива.
Может быть, только в первый год жизни с Тимоти? Может быть. Теперь все это вспоминалось как-то неясно, казалось подернутым дымкой. Она уже начала думать о своих сторонниках, о своей группе, как о “благородной семерке”, потому что Роуи, возможно, больше других принимал участие в ней и ее делах, и с ним она чувствовала себя в безопасности. Имея таких великолепных советчиков, к которым она могла прибегнуть в любой день и час, может быть, ей удастся вернуться к музыке! И потихоньку она снова начала играть — все чаше и чаще.
Элизабет была только номинальным руководителем, и ее это ничуть не беспокоило. Она откладывала встречи с президентами и генеральными менеджерами других компаний АКИ — ей не хотелось покидать Нью-Йорк и расставаться с Роуи.
Двенадцатого апреля АКИ заявила о своих намерениях Комиссии по ценным бумагам и биржам в отношении “бескровного” взятия под контроль “Белл-Хэйверсон”. Это было нечто, что принято называть “мягким предложением”, и эта терминология вызвала у Элизабет изумление — она смеялась и качала головой.
Правда, временами ее охватывало какое-то неясное беспокойство.
Это продолжалось до тех пор, пока Адриан не вошел в офис на четырнадцатом этаже, его мускулистая шея была покрыта красными пятнами — он был разгневан.
— Прочтите, — сказал он, указывая на помеченную им колонку в “Уолл-стритджорнэл”. Элизабет прочла статью.
— Я.., я не понимаю, Адриан. Вы говорили мне, что сделка с “Белл-Хэйверсон” должна быть дружеской акцией.
— Так оно и было. По крайней мере подразумевалось именно это.
— Но они нашли “белого рыцаря”?
— Да, — ответил он с раздражением, едва не брызгая слюной. — Право же, это черт знает что, безумие какое-то! Такое впечатление, будто они.., ну ладно, черт с ним, забудем об этом!
— Так нам не видать этой компании?
— Вы что, не слушали меня, Элизабет?
Он взъерошил пальцами свои черные волосы.
— Простите. Нет, мы ее не получим. Но не стоит ломать из-за этого голову и убиваться. С этим все кончено, прежде чем началось. А хотите узнать, кто их спас?
Элизабет все еще смотрела на газету со статьей.
— Здесь что-то говорится о МАИ. Кто это?
Какая-то компания?
Адриан почувствовал, что его снова охватывает раздражение. Но ему удалось заставить себя держать чувства под контролем. Она так долго жила в мире искусства, музыки и не общалась ни с кем. Как можно было ждать, что она знает?
Адриан ответил, очень медленно выговаривая слова:
— Это ваш деверь Майкл Карлтон. Он президент МАИ. “Майкл Аберкромби индастриз”.
— Ах, девичья фамилия Лоретты, — сказала Элизабет невыразительным тоном. — Это все сделал Брэд?
— Он мог разболтать дяде, как я полагаю, но ведь он не знал, Элизабет! Откуда ему было знать? Все совершалось в строжайшем секрете.
— В таком случае один из “благородной шестерки”. Или один из адвокатов, а может быть, один из банкиров-инвесторов.
— Да, не исключено, — согласился он, опускаясь на стул, застонавший под его тяжестью. — Черт возьми! Вот уж шутка так шутка! Это могла быть и одна из секретарш, хотя Миллисент единственная посвящена во все, а у нее рот всегда на замке. Просто никто из нас не ожидал такого оборота дел. Все возможности мы обсудили и рассмотрели — вы это знаете. И вдруг, как гром с ясного неба — такое!
— И что мы будем делать теперь?
— Зализывать раны, а потом постараемся свести к минимуму возможность утечки информации, а затем обратимся к следующей в нашем списке фирме, имеющей дело с электроникой высокого класса.
— И кто же это?
— Человек по имени Джонатан Харли владеет этой фирмой. Он молодец, специалист высокого класса и с амбициями — хочет расширить дело. Наша задача будет состоять в том, чтобы купить достаточно акций, что позволит нам взять управление компанией на себя. Насколько мне известно, у него сейчас бракоразводный процесс, и жена его допекает, хочет получить максимум имущества, в том числе и акций Харли. У нее уже есть около десяти процентов, а после развода окажется больше.
— Как скоро это будет?
— Потребуется некоторое время. Бракоразводный процесс только начат. Так нам сообщил наш источник информации. Просто надо немного подождать. Когда мы сделаем ход, то все быстро придет в движение.
— И он будет.., сопротивляться?
— Это уж наверняка. И пожалуйста, Элизабет, никому ни слова. Никому, включая Коги, Гэлэхера или Дрейка.
Адриан отметил, что она подавлена и выглядит беспомощной — давно он не видел ее такой.
— Послушайте, почему бы вам на время не отключиться? Переговоры начнутся через несколько месяцев. Выбросьте это из головы и не беспокойтесь.
Элизабет охотно последовала его предложению. И отдалась своей тяге к музыке, погрузившись в XVIII век, в мелодии Баха, в музыку тех времен, когда все было проще, а о таких вещах, как “белые, черные или какие бы то ни было рыцари” и слыхом не слыхали.
У нее была ее музыка и Роуи Чалмерс, и, когда Адриан клал перед нею бумаги на подпись, она их безропотно подмахивала, а количество часов, проводимых ею в красиво обставленном уголке офиса, уменьшилось.
Она была довольна.
Элизабет теперь подумывала о браке, доме и детях.
Однажды в субботу вечером она спросила Роуи:
— Когда ты познакомишь меня со своими родителями?
С минуту он молчал, и, как ей показалось, нечто пугающее блеснуло в его глазах. Прежде чем он собрался ответить, Элизабет сказала, с трудом улыбнувшись вымученной улыбкой:
— Ладно, все в порядке, Роуи. Пока еще слишком рано. И глупо с моей стороны было начинать этот разговор. В конце концов меня оправдали, но убийца пока не найден. Это только в книгах и фильмах о Перри Мейсоне все просто.
Теперь почти каждый день она смотрела фильмы о Перри Мейсоне, которые показывали повторно в дневное время. Как в любом по-настоящему закрученном детективе, настоящий убийца обнаруживал себя лишь в последние две минуты фильма и сознавался в своем преступлении.
Но все это мало походило на подлинную жизнь.
— Подождем еще, моя дорогая, — сказал Роуи.
«Но все же его родителям следовало бы узнать, — подумала Элизабет. — Тем более что они уже не раз становились героями светской хроники»
Чтобы отвлечь внимание репортеров, Элизабет время от времени просила кого-нибудь из своей “благородной шестерки” сопровождать ее вечером поужинать в ресторане. А газеты все это преподносили по-своему, давая понять, что Элизабет Карлтон — “веселая вдова” и не теряет времени даром.
И ничего, ну совершенно ничего не было слышно о Кристиане Хантере, и от этого почему-то в глубине ее существа гнездился страх. Иногда она на целые часы забывала о его существовании, но, когда вспоминала, страх возрождался с новой силой. Она хотела бы позвонить ему, но боялась.
Жизнь продолжалась с привычной неизбежностью, мелкие неприятности мало ее трогали. До одного вечера пятницы.
Адриан и его жена Хелен пригласили ее на обед, и она приняла приглашение, потому что Роуи не было в городе. Хелен — миниатюрная живая женщина помыкала своим огромным мужем, как щенком. Она понравилась Элизабет, и ей захотелось с ней подружиться. Они отправились в “Шантерель”, маленький ресторанчик в Сохо, известный своими изысками в области французской кухни. Элизабет ела устриц с трюфелями и разговаривала с Хелен о семейной жизни Маршей и их двоих детях.
И вдруг Элизабет заметила Кэтрин, сидящую рядом с тем же мужчиной, что и в прошлый раз, много месяцев назад, когда Элизабет обедала с Родом Сэмюэлсом в “Игрушечном жирафе”. Похоже, Кэтрин и ее спутник ссорились.
— Элизабет, с вами все в порядке?
Она вздрогнула, услышав обеспокоенный голос Адриана. Оказывается, она пригнулась над своей тарелкой и даже подняла стакан с вином, чтобы скрыть лицо, обращенное к Кэтрин в профиль.
— Да, все отлично. — Элизабет попыталась улыбнуться.
— Кто-то здесь рядом вам неприятен?
"Вернее было бы сказать, вы кого-то боитесь, — подумал Адриан со всевозрастающим беспокойством. — Странно, такой маленький ресторанчик, совсем непопулярный для светской публики”.
И все же Элизабет снова покачала головой и задала Хелен какой-то вопрос о доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Она была царственной, как всегда, но вовсе не казалась въедливой и мерзкой. Конечно, со мной она обращается, как с насекомым, но иначе и быть не могло. Бумаги все были в порядке, и она подписала их не глядя. По крайней мере без обычных намеков на то, что я убила ее сына.
— И она, и Майкл Карлтон знали, что ничего не могут поделать, поэтому лучше принять неизбежное и сделать хорошую мину при плохой игре. Я думаю, ею владели именно такие мысли.
— Род уверен, что она что-то замышляет, — сказала Элизабет, слегка хмурясь. — А мне, знаешь, жаль ее, по крайней мере сегодня я ее пожалела. Понимаешь, все для нее обернулось трагедией.
— Прекрати, Элизабет. И кончим этот разговор, он тебя расстраивает. Что же касается старой леди, то она не привыкла проигрывать. И не поддавайся жалости, возможно. Род прав. Возможно, она что-то замышляет. Хотел бы я знать, что. Но ты хорошо отделала Брэда.
Она покачала головой.
— Тебе не наскучили мои рассказы?
— Вовсе нет, по крайней мере они мне не наскучат до тех пор, пока я не буду снова готов к бою, а уж тогда я сочиню собственные истории, в которых буду сам главным героем, разрушителем и грабителем.
— А я буду белокурой девой, которую ты похитишь и отторгнешь от ее музыкального инструмента?
— Да, и привлеку к своему инструменту.
Она все рассказывала ему о встрече, углубляясь во все мелочи, а он, да благословит его Господь, слушал, действительно слушал ее.
— Конечно, Адриан и остальные мои славные и доблестные ребята не хотят, чтобы мы обсуждали наши стратегические планы с кем-нибудь, кто предан остальным Карлтонам.
— И что же это за стратегия?
— Боже, с чего начать? Ну, сегодня я поняла разницу между объединением и приобретением и всю механику этих преобразований. От всего этого — биржи, правила — у меня, честно говоря, голова идет кругом. Мои ребята хотят приобрести “Белл-Хэйверсон”. Они говорят, что этой компанией не очень хорошо управляют и она стоит первой в списке, в их списке, я хочу сказать. Они мне сказали, что уже начали скупать акции, и что-то о том, как вести себя с Комиссией по ценным бумагам после повышения акций на четыре пункта и как изложить свои намерения комиссии. Они употребляют диковинные термины вроде “белого рыцаря” — это о тех случаях, когда компания не собирается взять на себя управление полностью, а добивается какой-то другой цели и хочет приобрести что-то…
— Да, я все знаю о “белых рыцарях” и “серых рыцарях” тоже и так далее. Она улыбнулась:
— Я все забываю, что ты сам во всем разбираешься, а для меня столько загадок.
— И твоя “благородная шестерка” считает, что “Белл-Хэйверсон” попадется на эту удочку с “белым рыцарем”?
— Нет, они, точнее, мы собираемся постараться поладить с ними по-хорошему, подкупить их, предложить всевозможные блага директорам “Белл-Хэйверсон”. Судя по всему, нужно завершить сделку с хорошо оборудованной компанией, специализировавшейся на электронике, а это как раз то, что надо.
— Да, — задумчиво произнес Роуи. — В этом действительно есть смысл. “Белл-Хэйверсон” — главная компания, получающая контракты от Министерства обороны. Да, разумный ход. И поможет АКИ проникнуть еще в одну дверь.
— Так ты одобряешь эту идею? Он улыбнулся, услышав неуверенность в ее голосе, и поцеловал в шею.
— Да, моя хорошая. А теперь, солнышко, для меня, похоже, наступил момент, когда я снова могу стать насильником и совратителем.
Элизабет понимала, что ее растущая уверенность в себе объяснялась поддержкой Рода, Адриана и Роуи.
Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой — она и припомнить не могла, когда была так счастлива.
Может быть, только в первый год жизни с Тимоти? Может быть. Теперь все это вспоминалось как-то неясно, казалось подернутым дымкой. Она уже начала думать о своих сторонниках, о своей группе, как о “благородной семерке”, потому что Роуи, возможно, больше других принимал участие в ней и ее делах, и с ним она чувствовала себя в безопасности. Имея таких великолепных советчиков, к которым она могла прибегнуть в любой день и час, может быть, ей удастся вернуться к музыке! И потихоньку она снова начала играть — все чаше и чаще.
Элизабет была только номинальным руководителем, и ее это ничуть не беспокоило. Она откладывала встречи с президентами и генеральными менеджерами других компаний АКИ — ей не хотелось покидать Нью-Йорк и расставаться с Роуи.
Двенадцатого апреля АКИ заявила о своих намерениях Комиссии по ценным бумагам и биржам в отношении “бескровного” взятия под контроль “Белл-Хэйверсон”. Это было нечто, что принято называть “мягким предложением”, и эта терминология вызвала у Элизабет изумление — она смеялась и качала головой.
Правда, временами ее охватывало какое-то неясное беспокойство.
Это продолжалось до тех пор, пока Адриан не вошел в офис на четырнадцатом этаже, его мускулистая шея была покрыта красными пятнами — он был разгневан.
— Прочтите, — сказал он, указывая на помеченную им колонку в “Уолл-стритджорнэл”. Элизабет прочла статью.
— Я.., я не понимаю, Адриан. Вы говорили мне, что сделка с “Белл-Хэйверсон” должна быть дружеской акцией.
— Так оно и было. По крайней мере подразумевалось именно это.
— Но они нашли “белого рыцаря”?
— Да, — ответил он с раздражением, едва не брызгая слюной. — Право же, это черт знает что, безумие какое-то! Такое впечатление, будто они.., ну ладно, черт с ним, забудем об этом!
— Так нам не видать этой компании?
— Вы что, не слушали меня, Элизабет?
Он взъерошил пальцами свои черные волосы.
— Простите. Нет, мы ее не получим. Но не стоит ломать из-за этого голову и убиваться. С этим все кончено, прежде чем началось. А хотите узнать, кто их спас?
Элизабет все еще смотрела на газету со статьей.
— Здесь что-то говорится о МАИ. Кто это?
Какая-то компания?
Адриан почувствовал, что его снова охватывает раздражение. Но ему удалось заставить себя держать чувства под контролем. Она так долго жила в мире искусства, музыки и не общалась ни с кем. Как можно было ждать, что она знает?
Адриан ответил, очень медленно выговаривая слова:
— Это ваш деверь Майкл Карлтон. Он президент МАИ. “Майкл Аберкромби индастриз”.
— Ах, девичья фамилия Лоретты, — сказала Элизабет невыразительным тоном. — Это все сделал Брэд?
— Он мог разболтать дяде, как я полагаю, но ведь он не знал, Элизабет! Откуда ему было знать? Все совершалось в строжайшем секрете.
— В таком случае один из “благородной шестерки”. Или один из адвокатов, а может быть, один из банкиров-инвесторов.
— Да, не исключено, — согласился он, опускаясь на стул, застонавший под его тяжестью. — Черт возьми! Вот уж шутка так шутка! Это могла быть и одна из секретарш, хотя Миллисент единственная посвящена во все, а у нее рот всегда на замке. Просто никто из нас не ожидал такого оборота дел. Все возможности мы обсудили и рассмотрели — вы это знаете. И вдруг, как гром с ясного неба — такое!
— И что мы будем делать теперь?
— Зализывать раны, а потом постараемся свести к минимуму возможность утечки информации, а затем обратимся к следующей в нашем списке фирме, имеющей дело с электроникой высокого класса.
— И кто же это?
— Человек по имени Джонатан Харли владеет этой фирмой. Он молодец, специалист высокого класса и с амбициями — хочет расширить дело. Наша задача будет состоять в том, чтобы купить достаточно акций, что позволит нам взять управление компанией на себя. Насколько мне известно, у него сейчас бракоразводный процесс, и жена его допекает, хочет получить максимум имущества, в том числе и акций Харли. У нее уже есть около десяти процентов, а после развода окажется больше.
— Как скоро это будет?
— Потребуется некоторое время. Бракоразводный процесс только начат. Так нам сообщил наш источник информации. Просто надо немного подождать. Когда мы сделаем ход, то все быстро придет в движение.
— И он будет.., сопротивляться?
— Это уж наверняка. И пожалуйста, Элизабет, никому ни слова. Никому, включая Коги, Гэлэхера или Дрейка.
Адриан отметил, что она подавлена и выглядит беспомощной — давно он не видел ее такой.
— Послушайте, почему бы вам на время не отключиться? Переговоры начнутся через несколько месяцев. Выбросьте это из головы и не беспокойтесь.
Элизабет охотно последовала его предложению. И отдалась своей тяге к музыке, погрузившись в XVIII век, в мелодии Баха, в музыку тех времен, когда все было проще, а о таких вещах, как “белые, черные или какие бы то ни было рыцари” и слыхом не слыхали.
У нее была ее музыка и Роуи Чалмерс, и, когда Адриан клал перед нею бумаги на подпись, она их безропотно подмахивала, а количество часов, проводимых ею в красиво обставленном уголке офиса, уменьшилось.
Она была довольна.
Элизабет теперь подумывала о браке, доме и детях.
Однажды в субботу вечером она спросила Роуи:
— Когда ты познакомишь меня со своими родителями?
С минуту он молчал, и, как ей показалось, нечто пугающее блеснуло в его глазах. Прежде чем он собрался ответить, Элизабет сказала, с трудом улыбнувшись вымученной улыбкой:
— Ладно, все в порядке, Роуи. Пока еще слишком рано. И глупо с моей стороны было начинать этот разговор. В конце концов меня оправдали, но убийца пока не найден. Это только в книгах и фильмах о Перри Мейсоне все просто.
Теперь почти каждый день она смотрела фильмы о Перри Мейсоне, которые показывали повторно в дневное время. Как в любом по-настоящему закрученном детективе, настоящий убийца обнаруживал себя лишь в последние две минуты фильма и сознавался в своем преступлении.
Но все это мало походило на подлинную жизнь.
— Подождем еще, моя дорогая, — сказал Роуи.
«Но все же его родителям следовало бы узнать, — подумала Элизабет. — Тем более что они уже не раз становились героями светской хроники»
Чтобы отвлечь внимание репортеров, Элизабет время от времени просила кого-нибудь из своей “благородной шестерки” сопровождать ее вечером поужинать в ресторане. А газеты все это преподносили по-своему, давая понять, что Элизабет Карлтон — “веселая вдова” и не теряет времени даром.
И ничего, ну совершенно ничего не было слышно о Кристиане Хантере, и от этого почему-то в глубине ее существа гнездился страх. Иногда она на целые часы забывала о его существовании, но, когда вспоминала, страх возрождался с новой силой. Она хотела бы позвонить ему, но боялась.
Жизнь продолжалась с привычной неизбежностью, мелкие неприятности мало ее трогали. До одного вечера пятницы.
Адриан и его жена Хелен пригласили ее на обед, и она приняла приглашение, потому что Роуи не было в городе. Хелен — миниатюрная живая женщина помыкала своим огромным мужем, как щенком. Она понравилась Элизабет, и ей захотелось с ней подружиться. Они отправились в “Шантерель”, маленький ресторанчик в Сохо, известный своими изысками в области французской кухни. Элизабет ела устриц с трюфелями и разговаривала с Хелен о семейной жизни Маршей и их двоих детях.
И вдруг Элизабет заметила Кэтрин, сидящую рядом с тем же мужчиной, что и в прошлый раз, много месяцев назад, когда Элизабет обедала с Родом Сэмюэлсом в “Игрушечном жирафе”. Похоже, Кэтрин и ее спутник ссорились.
— Элизабет, с вами все в порядке?
Она вздрогнула, услышав обеспокоенный голос Адриана. Оказывается, она пригнулась над своей тарелкой и даже подняла стакан с вином, чтобы скрыть лицо, обращенное к Кэтрин в профиль.
— Да, все отлично. — Элизабет попыталась улыбнуться.
— Кто-то здесь рядом вам неприятен?
"Вернее было бы сказать, вы кого-то боитесь, — подумал Адриан со всевозрастающим беспокойством. — Странно, такой маленький ресторанчик, совсем непопулярный для светской публики”.
И все же Элизабет снова покачала головой и задала Хелен какой-то вопрос о доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53