— Есть и еще банки. Возможно, тебе удастся сделать другой заем и выплатить деньги этой женщине Карлтон, когда наступит время платить.
— Да, это возможно. Но ведь она узнает, кто ссудил мне деньги, и перекупит следующий заем тоже. И все же надо что-нибудь придумать!
— Что собираешься предпринять? Джонатан поднялся с мягкого, слегка потрескавшегося кожаного стула.
— Поеду в Нью-Йорк, — сказал он. Джонатан ушел из банка, вернулся домой и переоделся в спортивный костюм. Он бегал до полного изнеможения. В свой офис вернулся в час дня.
— Я должна сделать — что? Испуганный голос Мидж вызвал у него улыбку. Он повторил:
— Позвоните Элизабет Карлтон. Договоритесь, чтобы она приняла меня как можно скорее.
Миллисент Стейси просунула голову в офис Элизабет.
— Один только вопрос, Элизабет. Хотите видеть завтра Джонатана Харли из Филадельфии?
Элизабет до сих пор не сознавала, как она ждала, чтобы он связался с ней. Значит, узнал только что. Он был не из тех, кто часами обдумывает ситуацию.
— Нет, миссис Стейси, только не завтра. Я приму его в пятницу, здесь, ну, скажем, в десять утра.
"Пусть этот хам попотеет”, — думала она, разламывая свой карандаш надвое. Она вынудит его поработать мозгами.
— Она вас не примет до пятницы, босс, — сказала Мидж.
В течение нескольких минут Джонатан не произносил ни слова.
— Что ж, я отплачу ей той же монетой, — сказал он наконец. — Все в порядке, Мидж. Пожалуйста, закажите мне билет.
— Итак, — сказала Элизабет Кристиану. Она сидела с ногами на софе лицом к нему. — Расскажите о ваших новых пациентах. Есть что-нибудь ужасное? Или что-нибудь захватывающее?
— По правде говоря, нет. У меня появилась новая пациентка — молодая женщина, сидевшая на наркотиках, но ничего “захватывающего”. Если она меня чем-то заинтересовала, то тем, что постоянно лжет, поэтому я и велел ей прийти еще раз.
— Зачем ей лгать? Мне это кажется пустой тратой денег. Зачем лгать своему психоаналитику?
— Вы меня поняли. Но скоро малышка расколется, так мне кажется. А теперь, моя дорогая, расскажите, что произошло в Филадельфии и как обстоят дела с этим банком?
С минуту Элизабет молчала, и Кристиан увидел, что выражение ее лица едва заметно изменилось — глаза сузились, губы сжались в ниточку. Ему это не понравилось.
— Все идет именно так, как я хочу, — сказала она наконец и улыбнулась.
— Я все гадаю, когда же наконец у вас будет заслуженный отдых?
— А, это хороший вопрос. По правде говоря, я получаю от работы столько.., нет, не удовольствия, но я столько узнаю благодаря ей, и, кроме того, власть, Кристиан, власть!
В своем возбуждении она неосознанно прикоснулась рукой к его плечу.
— Я продвинула по службе женщину в одной из наших компаний — она настоящая находка. Это было на Среднем Западе, в Кливленде, чтобы быть точной. Талантливая, полная энергии и напористости. Если она хорошо себя проявит, я переведу ее в Нью-Йорк.
— А что думают все ваши джентльмены о вашей личной кампании за права женщин?
— Теперь они только вздыхают — не позволяют себе никаких пререканий и не сопротивляются. Но местное начальство — все эти славные, “добрые старые приятели”, им, как вы понимаете, такой поворот ненавистен.
— А вам нравится посадить их в лужу.
Она подняла на него глаза, и лицо ее было недовольным.
— Вы ведете себя как психоаналитик, Кристиан.
— Простите, моя дорогая.
Его взгляд на минуту задержался на ее груди, четко очерченной под мягким платьем. Он так желал ее, что это причиняло боль.
— Роуи Чалмерс собирается жениться меньше чем через две недели, — сказала Элизабет.
— Да, я видел сообщение, — ответил он непринужденно, а сам внимательно наблюдал за выражением ее лица. — Надо думать, состоится грандиозная пирушка.
Элизабет гадала, что думают на этот счет Карл-тоны. Любопытно, таят ли еще Лоретта или Майкл зло на Роуи. Свистнуть в последнюю минуту и нарушить все его планы — было бы вполне в их стиле.
Кэтрин Карлтон не собиралась портить обедню Роуи, и тем не менее в пятницу утром она летела в Бостон. Ей было необходимо увидеть Роуи Чалмерса.
Глава 15
Джонатан был измучен и физически, и морально. Он смотрел из окна такси, пока шофер прилагал отчаянные усилия, чтобы влиться в поток машин, а потом выбраться из него на Порт-авеню. Был чертовски сырой и холодный день с моросящим дождем, к несчастью, полностью соответствовавший его настроению.
Он должен был поставить на место Элизабет Карлтон и при этом вести себя правильно. У него не было права на ошибку. Теперь он наконец признался самому себе, что вся эта сцена с Элизабет была большой глупостью. Он нащупал в ней самую болезненную точку и нанес удар, он углядел ее слабость и разил с уверенностью, но теперь пришло возмездие. Теперь ему предстояло найти единственно правильный подход к ней, найти какую-то нейтральную почву для общения. Как угодно.
Он расплатился с таксистом и вышел. Перед ним возвышалось здание “Аберкромби-Карлтон”. Он смотрел на него и считал колонны, потом прошел через вестибюль к служебному лифту, шедшему прямо до верхнего этажа.
Двери лифта открылись, и прямо перед собой Джонатан увидел огромный холл-приемную, который должен был бы казаться странным, потому что в меблировке поражала смесь старинных антикварных вещей с модерном. И тем не менее он таким не казался. Комната выглядела богато, очень богато обставленной, настолько, что на мгновение он испытал пугающее сомнение. Он почувствовал себя золотой рыбкой, выпущенной в океан.
Улыбающаяся молодая женщина спросила его имя, проверила, есть ли оно в списке, потом направила его по выстланному плюшевой дорожкой коридору. И наконец он оказался в просторном офисе, расположенном в конце коридора. Женщина постарше, на двери которой красовалась деревянная пластина с именем “Миллисент Стейси”, поднялась приветствовать его.
— Мистер Харли?
У нее был спокойный и ровный, добрый голос. “Итак, — подумал Джонатан, — Элизабет Карлтон не сказала ей обо мне, об этой “свинье” из Филадельфии, полной шовинистических мужских предрассудков”.
— Да, я здесь, чтобы увидеться с миссис Карлтон.
Миллисент узнала этот ошеломленный взгляд — ей не раз приходилось видеть такое выражение лица у людей, впервые приходивших сюда. Взгляд человека, впервые оказавшегося в самом центре могущества, невероятного могущества.
— Пожалуйста, присядьте на минутку, мистер Харли. Я доложу миссис Карлтон, что вы здесь.
Он сел на стул, показавшийся ему образцом французского антиквариата, моля Бога, чтобы стул не сломался, не выдержав его веса. Стул устоял. Джонатан даже и не подозревал, что стальные скобы защищали драгоценную мебель от поломки. Джонатан взял в руки ежегодный отчет АКИ, лежавший поблизости. “Нет, — подумал он, просмотрев несколько глянцевых и очень хорошо оформленных страниц. — Я не буду смотреть его дальше. На этот раз я должен вести себя правильно”.
Через минуту появилась Миллисент и улыбнулась ему материнской улыбкой.
— Не будете ли так любезны войти, мистер Харли? Я принесу вам кофе и датское пирожное. Подойдет?
Он кивнул, но его сжигало нетерпение — в мыслях он рвался вперед. Джонатан глубоко вздохнул, расправил плечи и вошел в офис Элизабет Карлтон. У него ушла минута на то, чтобы осознать, что в ее офисе поместились бы три его. Комната походила скорее на тронный зал. Боже, сколько же это стоило! Он бесшумно ступал по ковру, ворс которого был настолько длинным, что ноги утопали в нем и у него убавилось на дюйм роста.
— Мистер Харли.
Его взгляд встретился с глазами Элизабет, и Джонатан кивнул ей. Она казалась более суровой и официальной, чем во время визита в Филадельфию. Строгий шерстяной костюм, светлые волосы стянуты назад в тугой шиньон, открывая изящно очерченное лицо. Неужели она старалась выглядеть такой специально для него? Неужели Элизабет пыталась заставить его забыть о том, что она женщина? Он хотел сказать ей, что, несмотря на костюм мужского покроя, она выглядит подлинной женщиной, только слишком худа.
— Привет, миссис Карлтон. Она жестом указала ему на огромное кожаное кресло и села за стол напротив.
— Ваш полет был приятным, мистер Харли? “Никаких разговоров о гольфе или футболе”, — подумал он и едва заметно улыбнулся.
— Вполне приятным, миссис Карлтон.
— К сожалению, наша зимняя погода сегодня показала себя во всей красе.
— В Филадельфии такая же.
— А вот и кофе.
— Черный, пожалуйста, — попросил Джонатан Миллисент Стейси.
Он отрицательно покачал головой, когда она предложила ему датское пирожное.
Миллисент бросила на него полный понимания взгляд, и он пожалел, что не взял три датских пирожных.
Джонатан пил мелкими глотками превосходный крепкий кофе. Может быть, АКИ владеет и кофейными плантациями на Ямайке?
— Вы здесь потому, что теперь я могу получить с вас долг по займу. Верно, мистер Харли?
"Прекрасно, — думал он, — пусть сияет, пусть воображает, что победа за ней, пусть думает, что уже выиграла”.
— Да, конечно, — ответил он.
— В вашем распоряжении осталось семь недель, мистер Харли, и тогда я, разумеется, буду ждать погашения долга. Никакой отсрочки.
— Я на это и не рассчитывал.
— Тогда почему же вы приехали?
Он ответил не сразу, а продолжал цедить мелкими глотками свой кофе. Как ни странно, Элизабет почувствовала, что вовсе не получает от своей победы того удовольствия, на которое рассчитывала. Джонатан Харли казался измученным, на висках у него пробивалась седина. Во время их первой встречи ничего подобного не было, или она просто не заметила? На нем был прекрасный угольно-серый костюм-тройка, шелковый галстук с консервативным рисунком красиво выделялся на фоне белоснежной рубашки. Она терпеливо ждала, пока Джонатан не начнет умолять о пощаде.
— Я приехал сказать вам, что продам свою компанию, если ко времени выплаты долга не смогу возвратить заем.
— Ах.
Так, значит, он капитулировал полностью и не будет валяться у нее в ногах, пытаясь ее разжалобить.
— Вы приняли мудрое решение, мистер Харли. Однако мне бы хотелось, чтобы наш торг состоялся немедленно.
«Ни в коем случае, леди!»
— Не думаю, миссис Карлтон, что это возможно, — ответил Джонатан непринужденно. — Я еще не готов признать свое поражение. Вы понимаете меня?
— Да, я могу понять. И тем не менее совершенно ясно, если трезво взглянуть на ваши финансовые обязательства, что у вас не будет денег, чтобы возвратить долг, когда я этого потребую. Вы потратили деньги на укрупнение своей компании, что полностью обескровило ваш счет. И сбыт продукции не расширился до такой степени, как вам бы хотелось.
— Это произойдет.
— И у вас возникли проблемы с профсоюзами, или вот-вот возникнут.
— Верно. Вы очень хорошо информированы, мэм.
Он огляделся. Если бы он имел возможность распродать обстановку этого чертова офиса, вероятно, ему удалось бы разрешить все свои денежные проблемы.
— Конечно.
Она старалась не выдать своих чувств, держаться совершенно спокойно и профессионально.., ну, возможно, самую малость позлорадствовать. Он позволил себе так зарваться, вел себя так грубо, низко, даже жестоко.
— Итак, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — какова наша позиция сегодня и какова точка опоры?
— Не думаю, мистер Харли, что у вас вообще есть точка опоры, — ответила Элизабет, позволив себе лишь малую толику злорадства.
Джонатан ощутил, что ворот душит его, что он слишком тугой, но он не мог не понимать, что заслужил подобную шпильку. Элизабет взяла ручку с золотым пером и начала не без изящества играть ею. Он внимательно наблюдал за ее ртом, слушая, как она продолжает:
— По правде говоря, мистер Харли, у меня есть искушение вернуться к предложению, которое я сделала вам. Сделала с самыми лучшими намерениями и очень выгодное, если припоминаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53