- Пришли, - едва слышно прошептал домовой. - Здесь у меня есть лаз. Он с сомнением окинул взглядом крупную фигуру Орлова. - Однако, он явно не рассчитан на этакого Микулу Силяниновича. Но ничего, что-нибудь придумаем. Пойдемте, Григорий Александрович.
Около ста метров они шли вдоль забора.
- Это здесь, - прошептал домовой и указал на низкий кустарник, росший у забора. Он ухватился за один куст, поднатужился и оторвал его вместе с приличным комом земли. То же он проделал с другим кустом. Внизу образовался довольно приличный лаз. Домовой юркнул в него и уже через мгновение был на другой стороне.
- А теперь вы, Григорий Александрович.
- Не знаю, получится ли, - с сомнением проговорил Орлов, ложась на землю и пытаясь пролезть в узкую щель между проволокой и землей. Но все его попытки оказались тщетными - куртка цеплялась за острые шипы.
- Может быть вам попробовать раздеться, - робко предложил Сигизмунд.
Григорий снял джинсовую куртку, рубаху, брюки, передал все домовому и предпринял новую попытку. На этот раз, оставив добрые шмотки кожи на шипах, ему таки удалось прорваться в резервацию хлюндявых. Домовой водрузил кусты на место, разгладил рукой траву, удовлетворенно проговорил:
- Порядок!
Орлов оделся и пошел следом за Сигизмундом. Тот, по всему, был здесь частым гостем, так как хорошо ориентировался в кромешной тьме. Минут через пять перед ними вырос силуэт одного из бараков. Они прошли вдоль него. Все было тихо. Миновали второй барак. У третьего барака домовой подкрался к одному из окон и тихо постучал: тук-тук, тук-тук-тук. Минуты через две створки окна открылись, показалось бледное лицо - в сумраке ночи оно походило на гипсовую маску.
- Кто здесь? - послышался сонный мужской голос.
- Это я - Сигизмунд, - ответил домовой, подходя вплотную к окну.
- А это ты, маленький, - ласково проговорил мужчина. Его сильные руки подхватили под мышки домового и перенесли в комнату. - Рад тебя видеть!
- Но я не один, Родион Иванович, - сказал Сигизмунд.
- То-есть, как это - не один? - вмиг изменил тональность рабочий. Теперь голос его был подозрительным и недовольным. - А кто с тобой?
- Орлов Григорий Александрович.
- Кто он такой?
- Ты, наверное, слышал про шпиона остального мира?
- Ах, этот... Слышал. Глупость все это несусветная.
- Это мы с тобой так думаем. Но ты ведь знаешь Пантокрина. Ему нужен лишь повод, чтобы начать новую кампанию против воображаемого врага.
- Это точно, - согласился Родион Иванович.
- Короче, Григорию Александровичу надо помочь, надежно спрятать. Он сбежал из тюрьмы и его ищут ищейки Кулинашенского, даже заказали Нюхача из остального мира.
- А отчего ты уверен, что он не придет по следу сюда? - спросил Родион Иванович.
- Уверен. - Домовой коротко хохотнул. - Я ему нюхательного табачка посыпал. Пусть нюхает на здоровье.
Хозяин квартиры высунулся в окно, окликнул Григория:
- Где вы, товарищ Орлов?
- Здесь я, - ответил тот, выступая из темноты.
- Влезайте в окно.
Орлов последовал совету и запрыгнул в окно. Хозяин закрыл створки, задернул шторы и включил свет. И Григорий увидел довольно большую и скромно обставленную комнату, треть которой занимала голландская печь, стояла железная двухспальняя кровать, деревянный грубосколоченный кухонный стол и три табурета - вот и вся обстановка.
Хозяин протянул Григорию руку, представился:
- Астахов Родион Иванович. Приятно познакомится. В городе о вас только и говорят. Как же вам удалось вырваться из лап Кулинашенского?
- Это было не так сложно, - ответил Орлов, пожимая Астахову руку.
- И все же?
Григорий рассказал об обстоятельствах своего побега из автозака. Астахов от души посмеялся. Сказал:
- Да, с этим куклявыми они частенько попадают в глупые ситуации. Что бы там не говорили, а кукла есть - кукла, ей никогда не стать человеком.
Орлов исподволь с интересом рассматривал своего нового знакомого. Как не похож он на тех хмурых безликих хлюндявых, с которым он впервые столкнулся в доме Агапкина. У Астахова было сухощавое интеллигентное лицо, умные внимательные глаза, хорошая улыбка. Лишь сильные мозолистые руки свидетельствовали, что ему приходится заниматься большей частью физическим трудом. На вид ему можно было дать лет пятьдесят.
- Как же вы здесь оказались, Родион Иванович? - спросил Григорий.
- Как и все тут, - печально улыбнулся Астахов. - Не хотел бить баклуши, как обыватели. А поскольку труд в городе не уважаем, оказался в резервации. Да вы присаживайтесь. - Он указал на табуреты.
Орлов сел. Астахов, подхватив Сигизмунда под мышки, усадил на высокий табурет. Сел сам.
- Как же вы миритесь с таким положением вещей? - поинтересовался Григорий.
- К сожалению, нам ничего другого пока не остается, - развел руками Астахов. - Сила пока не на нашей стороне. Мы ещё не научились бороться с нечистой силой.
- Я видел хлюндя..., простите, рабочих в доме Агапкина. Они на меня произвели гнетущее впечатление. Похоже, что им, кроме миски каши, уже ничего больше не нужно.
- Да, вы правы, - тяжело вздохнул Астахов. - С молодежью дела обстоят очень скверно. Им в пищу добавляют галлюциногены, а потом всю ночь крутят эту попсу с отупляющими текстами. И они к этому настолько пристрастились, что не могут без этого жить.
- И где же выход?
- Ищем.
- И как долго вы будете это делать?
Вопрос Астахову явно не понравился. На сухих скулах заиграли желваки.
- Столько, сколько потребуется, - хмуро ответил он. - Вы, Григорий Александрович, прибыли из совершенно другого мира, но уже считаете, что имеете право нас судить.
- Извините, Родион Иванович, но я вовсе не хотел вас обидеть. Просто, я хочу непременно выбраться из этого города и хотел бы знать - могу ли рассчитывать на вашу помощь?
- А разве вы её сейчас не получаете? - вопросом ответил Астахов.
- Да-да. Еще раз прошу меня извинить за невольную бестактность... Да, но я слышал, что здесь живут женатые рабочие. Где же ваша жена, Родион Иванович?
- Я её лишился, когда Пантокрин окончательно скорешился с нечистой силой, а производство куклявок было поставлено на поток. Со мной прошивает куклявка, но я вовсе не считаю её своей женой и предоставляю полную свободу действий. По ночам она ходит к куклявым стражникам. В караульном помещении они организовали что-то вроде борделя. Все ночи она проводит там, а днями отсыпается.
- А где вы работаете?
- Я со своей бригадой обслуживаю газораспределительную станцию.
- А кем были прежде?
- Буровым мастером.
- Однако, мне пора, - проговорил Сигизмунд, с беспокойством косясь на окно. - А то уже начало светать. Как бы меня здесь не застукали.
- И то верно, - спохватился Астахов. - Иди, маленький. Ты единственная наша надежда в борьбе с нечистой силой. - Он ласково обнял домового, отнес к окну, раскрыл створки и высадил его наружу.
- До свидания, Григорий Александрович! - попрощался домовой с Орловым. - Счастливо вам!
- Большое вам спасибо, Сигизмунд! - поблагодарил тот.
После ухода домового, Астахов сказал:
- Неровен час вернется моя куклявка. Вам надо спрятаться. - Он откинул домотканный коврик, под которым оказалась крышка люка, закрывающая лаз в подпол, потянув за кольцо, откинул её. - Вот, Григорий Александрович, ваше временное жилье. В следующую ночь подумаем о более надежном для вас убежище. А пока отдыхайте здесь и, по возможности, старайтесь не шуметь.
- Спасибо, Родион Иванович! - Орлов по лестнице стал спускаться в подпол.
- Да, совсем забыл, - спохватился хозяин. - Постойте. - Он подскочил в печи, достал из чугуна несколько картофелин в мундире, протянул Григорию. К сожалению, ничего другого предложить не могу.
- Спасибо! - Орлов взял картофелины в пригоршню и спустился в подпол. Здесь горела тусклая лампочка, освещавшая деревянный топчан с лежащим на нем матрацем и подушкой, и небольшую тумбочку. Он положил картофелина на тумбочку, лег на матрац и сразу же уснул.
Но и на этот раз ему не довелось выспаться. Через пару часов он услышал наверху страшный грохот, топот множества ног. Затем люк открылся, двое стражников выволокли Григория из подпола и принялись избивать. Вскоре он потерял сознание.
Часть вторая: Новые испытания.
1. Допрос.
Очнулся Орлов в мягком удобном кресле перед огромным столом с множеством телефонов. По другую сторону стола на "председательском" месте сидел полный человек лет пятидесяти с сытым ухоженным лицом. От него за версту несло дорогим одеколоном и благополучием. Лишь покрасневшие глаза говорили, что он накануне провел далеко не лучшую ночь в своей жизни. Похоже, приезд Григория всех здесь заставил здорово понервничать. И это было приятно сознавать. Честное слово! На стене прямо над головой начальника висел большой портрет какого-то идиота с выпученными глупыми глазами и зловещей улыбкой на грубом примитивном лице.
"Правитель", - решил Орлов, рассматривая портрет. - Очень непрятный тип".
В правом углу внушительных размеров кабинета стояло черно-красное знамя. По всему, благополучный господин был очень большим начальником. Так и оказалось.
- Очнулись?! - мужчина радостно заулыбался. - Вот и замечательно! Вот и чудесно! Разрешите представиться, премьер-министр правительства города Петр Антонович Грязнов-Водкин. С кем имею дело?
Ну надо же! Поназначали они себе должностей. Какой-то заштатный городишко, а уже и правительство, и премьер-министр. Он вспомнил улицу, на которой он оказался после своего побега. Она была названа в честь этого вот субъекта. Чудеса! Орлов решил разыграть из себя Иванушку дурачка. Похлопал по внутреннему карману пиджака, где у него лежали документы. Ни паспорта, ни бумажника не было.
- Ой, а чего это вы документы мои забрали? Как же я без документов? Без документов мне никак нельзя. Дядя, отдай документы. По-хорошему отдай, а то плохо будет.
Примитивная речь Орлова вконец развеселила премьера. Тонко по-бабьи захихикал. Запричмокивал губами, будто сосал сладкую конфетку монпасье.
- Не надо, молодой человек, считать нас глупее, чем мы есть на самом деле. Не надо. Это не ваш уровень. Так как же вас звать-величать?
"Значит рейтинг мой здесь достаточно высок, - подумал Григорий. - Что ж, "шпион" я видно неплохой. Вот только как мне выкрутиться из этой ситуации?"
Она казалась Орлову безвыходной. Хотя, в принципе, безвыходных ситуаций на свете не бывает. Есть лишь непроходимые тупицы, не умеющие использовать шансы.
Будто впервые увидев свой паспорт, лежавший на столе перед премьером, он указал на него пальцем и, продолжая импровизировать на заданную тему, удивленно воскликнул:
- Так вон же мой паспорт! Чего ж тогда спрашиваешь? В паспорте же все написано.
Благополучный господин разом как-то поскучнел лицом. Опечалился. Нехотя взял паспорт Орлова, раскрыл, бесцветным голосом прочитал:
- Орлов Григорий Александрович.
- Точно! - подтвердил Григорий, "радостно" улыбаясь. - Он самый!
Лицо премьера стало совсем серым, а красные глаза загорелись злобой.
- Я же вас не спрашиваю, что здесь написано? Меня интересует ваши подлинные данные, ваша кличка, номер?
- Ну ты, мужик, даешь! Я что, автобус, под номерами ходить?! По-моему вы ни за того меня здесь держите.
- А Командировочный - разве ни есть ваша кличка?!
Похоже, у премьер-министра предки были немцами или что-то в этом роде, так как он до сих пор не научился до конца по-русски строить фразы. Или это от возбуждения?
- Ну да, командировочный. Но только никакая это не кличка. Я действительно ехал в командировку в Горновск. Но на автобусной станции случайно сел в ваш автобус. Неужели же непонятно?
Лицо премьера стало наливаться красной спелостью, века правого глаза вдруг задергалась-задергалась и закрылась. Левый глаз так смотрел на Орлова, что, казалось, вот-вот выскочит из глазницы. Премьер вскочил, грохнул кулаком по столу и, грозно насупив кустистые брови, закричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48