Он захлопал в ладоши. прокричал:
- Браво, господин статс-секретарь! Браво! Роль ведьмы вам удалась на славу!
- Ой, как замечательно! - воскликнул демон Таниным голосом и звонко рассмеялся её смехом.
- Ну, хватит, господин демон! - уже раздраженно проговорил Пантокрин. - Заканчивайте свой балаган! Это становится уже неинтересно, честное слово.
Но демон не обращал на него никакого внимания. Продолжая смеятся, кругами носился по кабинету, то почти касаясь ногами пола, то взмывая к самому потолку.
- Евгений Константинович, а можно мне на улицу? - сказал демон Таниным голосом.
И тут из темного угла кабинета раздался настоящий голос демона:
- Не сейчас, Танюша, не сейчас. Видите, как ваш хозяин нервничает, букой смотрит.
И правитель увидел развалившегося в кресле Бархана в натуральную величину. Тот покатывался со смеху, потешаясь над ним. Пантокрин покраснел от досады. Опять он оканфузился. Ну ладно этот юморист демон, но как согласилась его божественная Танечка летать на этой... на этом помеле?! Он ничего не понимал. Абсолютно!
Метла тем временем плавно спикировала и остановилась прямо напротив дивана, где лежал правитель. Татьяна одернула юбку, обольстительно улыбнулась статс-секретарю.
- Это было чудесно! А почему, Евгений Константинович, правитель называет вас демоном и статс-секретарем? - спросила она, наивно глядя на демона.
- Ах, какая девочка, какая девочка! - стал восторгаться Бархан, вскакивая с кресла и бегая по кабинету. - У тебя, Пантокрин, губа не дура. Но что ты собираешься с нею делать с твоим-то ревматизмом, гипертонией, падагрой, язвой двенадцатиперстной кишки, гемороем и прочими болячками?
Он во всю потешался над правителем. Ох, как тот ненавидел демона в эту минуту. Так ненавидел, так... Трудо даже сказать, как он ненавидел.
- У меня нет никакой язвы! - вскричал он возмущенно.
- Как так - нет?! - очень "удивился" демон. - Позвольте, у меня все записано.
Он достал из внутреннего кармана добротного клетчатого пиджака большую записную книжку, стал её перелистывавать.
- Па.. Па... Вот. Пантокрин. Ну что же ты темнишь, старый! Вот же записано: "язва двенадцатиперстной кишки, внематочная беременность"... Гм. Кажется это действительно не ты. Ну, да! Это Пантомима. Это дъяволица на Сатурне. Согласен, нет у тебя язвы, Пантокрин, но все остальное-то есть. А это тоже немало. Ох, немало, чтобы совладать с такой славной, такой чудной, такой темпераментной девочкой.
- Евгений Константинович, но вы не ответили мне на вопрос - почему он называет вас демоном и статс-секретарем? - напомнила демону Татьяна.
- Ах, вон вы о чем. Что вы, девочка, слушаете этого старого маразматика, этого склеротика. Лопочет что попало, а вы слушаете. Ах, какая девочка, какая девочка! Вы просто прелесть! Вы чудо! Разве может этот старый дуралей оценить вас по достоинству?! Ну почему я не поэт! Я бы сочинил для вас прекрасные стихи.
А больное сердце Пантокрина буквально раскалила такая лютая ненависть к статс-секретарю, какой он ещё не ведовал. И он страдал от того, что не может дать ей выхода. С трудом разлепив онемевшие от напряжения губы, он мрачно произнес:
- Танечка, оставьте нас с этим господином.
Фраза эта далась правителю нелегко. Он даже взмок, произнося её.
- Хорошо, - покорно ответила девушка и ушла в комнату отдыха, плотно затворив за собою дверь.
Долго и очень красноречиво смотрел Пантокрин ненавидящим взглядом на демона. Он ненавидел и боялся его.
- Зачем, зачем ты унижаешь меня перед ней?! - слезно проговорил он. Ты ведь знаешь, как я к ней отношусь.
Статс-секретарь поудобнее уселся в кресле, закинул ногу на ногу на американский манер, достал из кармана трубку, раскурил её и, щурясь словно кот, проговорил:
- Я думаю, что это не было для неё открытием.
- Но зачем ты. Я ведь правитель и все такое.
- Дурак ты, а не правитель.
- Ты, Бархан, этого не смеешь! Я буду жаловаться Самому. Он, понимаете ли, найдет на тебя управу.
Статс-секретарь сделал вид, что очень испугался этой угрозы. Сразу стал маленьким, жалким, захныхал жалобно, негодяй, запричитал:
- А чё я такого, дяденька, сказал-то? Я ничего такого. Честное слово! Сказал, что ты дурак? Так это каженный куклявый знает. Я, дяденька, дажеть не сообчил ей, что ты жену свою Фаину ухойдакал. А уж о прежних твоих мерзостях, дяденька, я и не говорю. От них вообще спятить можно. А ты сразу жалиться Хозяину. Нехорошо это, не по-товарищески.
- Прекрати эту комедию! - раздраженно проговорил Пантокрин. - С тобой совершенно нельзя говорить серьезно.
Бархан сразу же переменился, стал строгим, серьезным, официальным. Выпустил к потолку мощную струю дыма, сказал:
- Ах, ты хочешь серьезно, стервятник?! Что ж, изволь... Видишь ли, прохвост, я с самого начала говорил Хозяину, что на тебя ставить опасно. У любого, даже самого отъявленного мерзавца, должно быть в душе хоть что-то, хоть какие-то моральные устои. Иначе он опасен. У тебя же нет ничего. Мало что ты горький пьяница, сукин сын, каких свет не видывал, кретин из кретинов, но ты ещё никогда не держишь своего слова. Можно ли тебе доверять? К сожалению, он тогда меня не послушал.
И Пантокрин сразу почувствовал неладное, грозящую опасность. Интуиция его не подвела.
- Что ты такое говоришь, Бархан? Как тебя понимать?
- А так и нужно понимать, что возясь с тобой, мы только потеряли время. Двадцать лет псу под хвост. Впрочем, что такое двадцать лет по сравнению с вечностью.
Правитель вдруг понял, что сейчас может произойти непоправивимое, крушение всех его надежд. Запаниковал.
- Постойте, господин демон, постойте! Как же так?! Ведь у нас же договор.
- Подотри им задницу, чернокнижник! Хозяин его аннулировал в одностороннем порядке.
- Но как же так! - захныкал вконец растерявшийся правитель, - За что вы так со мной?! Чем я вам не угодил?! Я так старался. Ни один нечистый не может на меня пожаловаться.
- Одного старания мало. Ты мелкий пакостник, Пантокрин. А для того, чтобы творить великие мерзости нужна личность. А ты лишь карикатура на личность. Жертва неудавшегося аборта - вот кто ты такой. Ты проиграл, Пантокрин, по всем статьям проиграл.
- Нет-нет, вы так не можете! - взмолился несчастный правитель. Он прекрасно понимал, что без поддержки нечистой силы он обречен. А ещё он понял, что демону известно что-то такое, такое... Они всегда все наперед знают. - Вы не можете так меня бросить. Вы должны мне помочь!
- Ничего мы никому не должны, кретин. Мы боремся лишь за разум и души людей. И только. Мы не вправе вмешиваться в их дела. Свою судьбу люди делают сами. Прощай, старый хрен! Я рад, что избавился от общения с тобой. Надоел ты мне хуже горькой редьки.
И демон изчез, оставив несчастного правителя одного со своими бедами и сомнениями.
"Нужно что-то делать! Что-то предпринять!" - в панике подумал он и заметался по кабинету.
Но если бы он знал то, что знал демон, то не стал бы дергаться, понял, что он безнадежно проиграл.
6. Тимка действует.
В это время дверь в комнату отдыха с ужасным скрипом открылась и в кабинете появился этот гнусный здоровенный котище. Важно прошелся до стола, запрыгнул на него, разявил в зевке мерзкую пасть, потянулся и вперил в правителя взгляд круглых, зеленых немигающих глаз. И от этого взгляда сознание правителя разом стало вялым, инертным, его будто заволокло вязким и плотным туманом.
- Ну что уставился? - очень непочтительно спросил кот. - Первый раз видишь что ли? Садись.
И Пантокрин нисколько не удивился разговаривающему коту. Покорно сел за стол. Лишь поинтересовался из любопытства:
- А почему вы разговариваете?
- Что за глупые вопросы! - осерчал кот. - Охота, вот и разговариваю. Ты мне лучше скажи где ты прячешь ключи от входа к понтонам?
- К каким понтонам? - не понял правитель.
- Не будь идиотом! На которых город, как на китах, держится?
- Так у шкапчике, - ответил Пантокрин бесцветным голосом.
- У шкапчике! - смешно передразнил его кот. - Правитель, а выражаешься, как босяк. А, поди, ещё институты кончал? У шкапчике! Ну, надо же! В сейфе, что ли?
- Ну да, в сейфе, - кивнул правитель.
- А от сейфа где?
- Здесь, в столе. - Пантокрин выдвинул ящик стола, достал из него связку ключей, отыскал ключ от сейфа. - Вот этот вот.
- Хорошо. А теперь иди на диван, ложись и спи. Понятно?
- Понятно. - Правитель покорно встал, доплелся до дивана, лег и тут же уснул.
Из комнаты отдыха вышла Татьяна и, увидев спящего Пантокрина, спросила:
- Ну как, Тимка, получилось?!
- Обижаете, мадмуазель! - заважничал кот и указал ей на лежавшие на столе ключи. - Вот этот от сейфа. А в нем те, что вас интересуют.
- Ой, какой ты молодец! - обрадовалась девушка и захлопала в ладоши. Но тут же опомнилась, испугалась. - Ой, а я его не разбужу?
- Нет. Я его запрограммировал до утра.
Татьяна схватила ключи, подбежала к сейфу, открыла его. На верхней полке нашла два отдельно лежавших ключа. К каждому было привязано по небольшой картонке с какими-то цифрами.
- А здесь цмфры написаны.
- Вероятно двери закрываются на два замка - обычный сейфовский и наборный, - догадался Тимка.
- Наверное, - согласилась девушка. - Но только нам нельзя рисковать. Как бы это проверить?
- Нет ничего проще. - Кот соскочил со стола, подбежал к дивану. Сказал: - Проснись, придурок.
Правитель тотчас открыл глаза, закрутил головой.
- А? Что?
- Мадмуазель, покажите ему картонки.
Татьяна выполнила указание Тимки.
- Что это за цифры? - спросил тот Пантокрина.
- Это коды замков, - покорно ответил правитель.
- Что и требовалось доказать! - удовлетворенно крякнул Тимка. - А теперь спи.
Пантокрин плюхнулся на подушку и вновь уснул.
- Тань, я так понимаю - вы хотите утопить в болоте этот несимпатичный городишко? - спросил кот.
- А как ты догадался?
- Что же я совсем дурак что ли, - обиделся Тимка. - Я это давно понял. Скажи, ты любишь Гришу?
- Да, Тимка, очень.
- И вы собираетесь пожениться?
- Конечно.
- Возьмите меня к себе, а?
- А ты там тоже будешь разговаривать?
- Нет. Там я утрачу эту способность. Да мне это и не к чему. Так как?
- Мы с Гришей будем только счастливы, Тимка?
- Значит, можно расчитывать?
- Обязательно!
Кот разом повеселел, засуетился.
- Так это дело надо бы обмыть, Таня?!
- Потом, Тимка, потом. Сейчас некогда.
- А потом, когда этот мерзкий городишько пойдет ко дну, совсем будет некогда, - резонно возразил кот. - Вон там, как выражается Пантокрин, у шкапчике много чего. Открой.
Пришлось Татьяне налить Тимке сто грамм коньяку. Иначе от него не отделаться.
7. Операция развивается успешно.
Все так закрутилось, так закрутилось, что у Орлова голова шла кругом! В этом убогом городе-призраке ему уже вряд ли удастся выспаться. Но кажется все идет по плану, Нет, все же прав Березин - он действительно удачливый человек. Тьфу! Тьфу! Нашел время хвастаться, да? Григорий сплюнул через плечо и для большей верности постучал по нарам. Нет, все же странно устроен человек. Если бы ещё месяц назад кто-нибудь сказал, что ему придется пережить все это, Орлов посчитал бы это глупой шуткой. А сейчас воюет с нечистыми и чувствует себя распрекрасно. И главное - именно здесь ему довелось повстречать Таню - свою великую и единственную любовь. Удивительно!
Березин страшно нервничал и кругами бегал по бараку. Григорьев же, наоборот, был невозмутим, лежал на нарах, курил и подшучивал на другом.
Орлов посмотрел на часы. Половина второго ночи. Толя и Коля вот-вот должны привести Кулинашенского. Григорий написал тому записку, что должен сделать ему лично важное государственное сообщение, от которого зависит жизнь всего города. Прибежит как миленький. Ведь в перспективе это орден на грудь, премия в карман и, чем черт не шутит, может быть и кресло премьер-министра. Какой же чиновник не мечтает стать премьером и добровольно от всего этого откажется, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48