Помощник выбирался из числа уважаемых людей организации. Он мог быть боевиком или бизнесменом, реже банкиром. От выбора помощника сейчас зависело многое. Это понимали все. Кого выберет босс, такое, значит, решение примет организация. Выберет боевика – быть войне, выберет бизнесмена – тот должен будет организовать мирные переговоры с соседями.
Пит медлил. Они проголосовали против войны, значит, боевики могут идти спать и не драть глотки. До последнего момента он держал в тайне от себя самого кандидатуру помощника. Соратники ждали с замиранием сердца и в полном неведении.
Но Пит медлил. Никому из присутствующих он до конца не доверял. Любой, по его мнению, мог предать, несмотря на то, что это были самые верные соратники, прошедшие вместе с ним мясорубку. Время и обстоятельства меняют людей. Ведь каким-то образом Поликарп узнал номер пейджера. А его знали немногие.
«Хватит философствовать! – приказал себе босс. – Настало время раскрыть карты!»
Его мышиные глазки пошарили среди лиц-масок, как среди вороха старой, пожелтевшей бумаги, и остановились на одном-единственном, строгом и высокомерном, но очень милом лице.
– Светлана Васильевна, – едва слышно произнес Пит, но все прекрасно услышали, потому что стояла гробовая тишина и потому что это было неслыханной дерзостью.
Босс не пожелал обсуждать свой выбор, и верные соратники удалились, нахмуренные и недовольные.
Светлана точно прилипла к креслу, оглушенная происшедшим. «Мама сойдет с ума, если узнает!» – свербила мысль провинившейся школьницы.
– Зачем же так, Петр Николасвич? – задала она единственный вопрос, когда они остались наедине. При этом пальцы, державшие дымящуюся сигарету, предательски дрожали.
– Так надо, – коротко ответил босс. – С завтрашнего дня вы больше не директор ювелирного магазина. Подыщите себе достойную замену. И начинайте переговоры с Балуевым, не откладывая в долгий ящик. На днях возвращается Поликарп. До его приезда мы должны заручиться поддержкой Мишкольца и Шалуна.
Он старался скрыть от нее тот необъяснимый, леденящий страх, который испытывал перед Поликарпом, но тщетно – Светлана уже догадалась, что причина всех перемен в деятельности Петра Николасвича кроется именно в этом страхе. Она первая начала убеждать его в необходимости союза с бывшими врагами и сегодня могла праздновать свой триумф.
– Я постараюсь склонить их на нашу сторону, – пообещала Светлана. На прощание не удержалась и спросила:
– Надеюсь, между нами будут только деловые отношения?
– Разумеется. Даже не рассчитывайте на постель, я люблю баб посговорчивей и попышнее формами! – Он скривил рот, потому что улыбаться не умел.
Светлана оценила по достоинству его грубый юмор и пожала ему руку, как товарищу по оружию.
После отъезда разочарованных соратников переулок выглядел особенно пустынно, и только маленький «пежо» кремового цвета одиноко дожидался свою хозяйку. Садясь в машину, она оглянулась. Пит стоял у открытого окна второго этажа, наблюдая за ней.
– Не пугайтесь, если заметите слежку, – крикнул он. – Вас охраняют!
Надо привыкать к новым реалиям, как любил говорить один неудачливый политик! Она помахала боссу рукой, села за руль и включила зажигание…
А дурные вести продолжали сыпаться на Пита в этот день. Через полчаса после отъезда Светланы незнакомый мужской голос в телефонной трубке сообщил:
– У меня есть кассета с твоей кривой физиономией, Пит!
– Будь повежливей, дружок! Представься, кто ты?
– Не важно!
На экране определителя не высвечивался номер, значит, незнакомец звонил из телефонной будки.
– И что там? Петя в непотребном виде?
– Там про то, как ты идешь убивать Овчинникова! Если бы незнакомец сказал, что на кассете его четвертуют, он бы вряд ли так удивился.
– Откуда?
– От верблюда!
– Мне не нравится твой тон, дружок!
– А мне не нравишься ты!
– Дела так не делаются.
– Я не собираюсь иметь с тобой никаких дел!
– Сколько ты хочешь за кассету? Только называй реальную сумму.
– Мне не надо денег! – ошарашил тот. – Произведем обмен.
– Что ты хочешь?
– Девчонку.
– Ты обратился не по адресу.
– Не валяй дурака, Пит! Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь!
Он и в самом деле сразу не сообразил, что тот намекает на его пленницу. От такой наглости Пит стиснул зубы, но сказал спокойно:
– А что будет, если наша сделка не состоится?
– Я отошлю кассету в прокуратуру республики, а копию – на телевидение.
– Мне надо подумать.
– Думай быстрей! Позвоню в пятницу… Новость его огорошила, навалилась такой тяжестью, отдалась такой жгучей болью в кишках, что он даже присел на корточки.
Решил тут же поделиться этой новостью с Шаталиным – больше не с кем, – но телефон приятеля не отвечал.
Шаталин в это время припарковывал автомобиль возле ресторана «У Сэма».
– Вас ждут, – улыбнулся в рыжие усы молоденький швейцар.
Саня не удостоил его ответом, да и с улыбками в этот день у него тоже было напряженно.
– Вас ждут, – кивком лысой головы указал на закрытый кабинет знакомый метрдотель.
И ему он не мог предложить ничего, кроме утвердительного кивка.
– Я тебя жду уже битый час, – проскрипел Лось, никак, кроме этих традиционных слов, не отреагировав на появление Сани и сидя, по обыкновению, с откинутой на спинку кресла головой.
– Я был у мэра, за городом, – напрямик выдал Саня.
– Что тебя понесло в такую даль?
Он стоял перед боссом, как студент перед экзаменатором. Студент вытянул не тот билет и не знал, с чего начать.
– Садись, сынок, садись! – проявил заботу экзаменатор. – И рассказывай обо всем по порядку.
– Я виноват перед вами, Георгий Михайлович, – неуверенно начал Саня.
– Дело говори! – приказал Лось. – А не распускай сопли!
Он наконец открыл глаза и смотрел на парня холодно и отчужденно.
Шаталин по-прежнему стоял, не решаясь присесть.
– Расслабься, Санек, – без улыбки велел «отец» и вдруг крикнул:
– Рашид!
Саня дернулся от неожиданности и вышел из столбняка. Сел.
В кабинет вбежал человек восточного вида с маской вечной услужливости на лице.
– Закажи ему что-нибудь, – обратился Лось к Шаталину. – Водки, виски, я не знаю, для расслабухи.
– Есть хоро-оший теки-ила! – пропел восточный человек.
– Виски со льдом! – бодро заказал Александр.
– Вот таким ты мне больше нравишься, – похвалил старый босс и снова зажмурился, словно кот, услышавший ласковое слово.
– Все началось во время празднования моего юби-лея" – в своей обычной, простой манере заговорил Саня.
– Это я уже понял. Наш Светлоликий подал тебе знак?
– Назначил свидание.
– Почему скрыл от меня?
– Хотел сам разобраться.
– Это хорошо. Я ценю самостоятельность и независимость.
– Мы встретились в воскресенье вечером в саду Мандельштама.
– Постой-ка, не гони лошадей! В воскресенье вечером ты находился в клубе под охраной моих гавриков и никуда не выходил. Каждое утро мне приносили подробный отчет.
– Ваши гаврики меня упустили! – не без удовольствия сообщил Шаталин. – Я ушел от них через крышу и точно так же вернулся.
– Видать, здорово приспичило, если занялся такой акробатикой!
– Я хотел сам разобраться, – повторил Саня.
– Ты мне нравишься все больше, сынок! И что же предложил тебе Светлоликий?
– Стать боссом вместо вас, – прямо выложил тот.
– Надо признать, он не лишен разума! Будто подслушал наш с тобой разговор.
– Наш разговор состоялся после моей встречи с мэром, – напомнил Саня.
– Значит, хорошая идея витала в воздухе! И что же ты ответил Светлоликому?
– Попросил время подумать.
– Разумно. А причину такой рокировки он тебе не открыл?
– Открыл. Ему нужна поддержка на выборах, а вас он считает своим противником.
– Правильно считает. И какую же роль он мне отвел? Шаталин опустил голову. Лось, усмехнувшись, посмотрел на него и опять принял любимую позу.
– Понятно. Роль трупа. Мертвяков они с Карпушей обожают!
– От Поликарпа он тоже хочет впоследствии избавиться.
– После того, как тот организует ему выборы? Неплохо придумано. Ох уж эти марионетки! Вечно они хотят избавиться от своих карабасов-барабасов!
– Он носится с идеей, что городом должны управлять бизнесмены, а не воры в законе.
– Мило. Очень даже мило!
Шаталин залпом выпил все содержимое стакана.
– У меня, Георгий Михайлович, его идеи не вызвали особого восторга. И он стал мне угрожать.
– Оглаской старых грешков?
– Верно. Только я не сразу сообразил тогда, что мои старые грешки связаны с его карьерой непосредственно и огласка их чревата последствиями не только для меня. Надо сказать, что наш мэр умеет задурить голову кому угодно.
– На то он и мэр!
– Представляете мое состояние, когда я возвращаюсь в клуб и вы мне предлагаете то же самое?
– Видать, судьба, коли два яростных противника сошлись во мнении.
– Я так не считаю. Потому и нанес сегодня визит нашему дорогому мэру… – Шаталин осекся, увидев, как подействовали его последние слова на Лося.
Тот встрепенулся, как птица на ветке, но, в отличие от птицы, никуда не улетел, а воскликнул:
– Ты отверг его предложение?!
– Да.
– Но почему?
– По двум причинам. Во-первых, не хочу иметь никаких дел с Поликарпом…
– Чистоплюйство! – покачал головой «отец». – Самой низкой пробы чистоплюйство! Дело можно иметь даже с сатаной, если всем от этого выгода!
– А во-вторых, – продолжал Саня, – меня не очень устраивала та роль, которая отводилась вам.
– Дурак! Тьфу! – в сердцах плюнул Георгий Михайлович. – Мог бы сначала посоветоваться со мной!
– Я сам хотел разобраться! – напомнил Шаталин.
– Хреново же ты разобрался, если так поступил! Саня никогда не видел «отца» в такой ярости.
– О чем вы, Георгий Михайлович? – опешил он. – Я должен был дать согласие, чтобы вас отправили на тот свет? В моей жизни было достаточно сделок с совестью…
– Забудь это слово, сопляк! Мой уход мы могли инсценировать, и твоя совесть осталась бы чиста. Мне небезразлично знать, кто займет мое место.
Теперь мы не контролируем ситуацию. Мы не знаем, на кого поставит мэр, а он наверняка уже с кем-то ведет переговоры. Черт побери! Такую возможность упустил!
Он с такой силой ударил ладонью по столу, что подпрыгнули, дребезжа, приборы, наполнив кабинет безумным благовестом. Потом все смолкло. Они оба молчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза. – Саня понял, что совершил ошибку, но не терзался угрызениями совести, не жалел ни о чем. Ему было все равно.
Лось напряженно думал, перерабатывал в мозгу полученную информацию, нервно барабаня пальцами по подлокотникам кресла.
– Беда, мой мальчик, в том, что ты до сих пор не выучил правил игры, – хрипло и натужно произнес он. – Ты не игрок. Ты проиграл…
* * *
В пятницу время взяло бешеный темп. Татьяна Витальевна поднялась засветло, спустилась в гостиную, где, свернувшись калачиком, как в старые добрые времена, спала Светлана. Осторожно, чтобы не разбудить дочь, прошла на кухню. Оставленное на ночь тесто поднялось. На прощание решила побаловать дочку беляшами. Светка любила их в детстве, часто просила приготовить. Теперь она ни о чем не просит. Столько лет живет без материнской заботы и поддержки, отвыкла просить.
Только хотела приняться за работу, как наткнулась на жалобный взгляд бульдожки. Толстая, как поросенок, белая, с рыжими пятнами на спине, Чушка держала в зубах поводок.
– Ax ты, Боже мой! – всплеснула руками Татьяна Витальевна. – Уже приспичило? Ну, пойдем, пойдем. Так и быть. – Ей все доставляло щемящую радость в эти последние минуты пребывания в доме у дочери.
Они вышли во двор. Утро дышало пронзительной свежестью, и Татьяне Витальевне захотелось еще раз пройтись по узеньким тропкам Ботанического сада.
Возле Светиной машины прогуливались двое парней подозрительного вида, какие-то помятые и заспанные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Пит медлил. Они проголосовали против войны, значит, боевики могут идти спать и не драть глотки. До последнего момента он держал в тайне от себя самого кандидатуру помощника. Соратники ждали с замиранием сердца и в полном неведении.
Но Пит медлил. Никому из присутствующих он до конца не доверял. Любой, по его мнению, мог предать, несмотря на то, что это были самые верные соратники, прошедшие вместе с ним мясорубку. Время и обстоятельства меняют людей. Ведь каким-то образом Поликарп узнал номер пейджера. А его знали немногие.
«Хватит философствовать! – приказал себе босс. – Настало время раскрыть карты!»
Его мышиные глазки пошарили среди лиц-масок, как среди вороха старой, пожелтевшей бумаги, и остановились на одном-единственном, строгом и высокомерном, но очень милом лице.
– Светлана Васильевна, – едва слышно произнес Пит, но все прекрасно услышали, потому что стояла гробовая тишина и потому что это было неслыханной дерзостью.
Босс не пожелал обсуждать свой выбор, и верные соратники удалились, нахмуренные и недовольные.
Светлана точно прилипла к креслу, оглушенная происшедшим. «Мама сойдет с ума, если узнает!» – свербила мысль провинившейся школьницы.
– Зачем же так, Петр Николасвич? – задала она единственный вопрос, когда они остались наедине. При этом пальцы, державшие дымящуюся сигарету, предательски дрожали.
– Так надо, – коротко ответил босс. – С завтрашнего дня вы больше не директор ювелирного магазина. Подыщите себе достойную замену. И начинайте переговоры с Балуевым, не откладывая в долгий ящик. На днях возвращается Поликарп. До его приезда мы должны заручиться поддержкой Мишкольца и Шалуна.
Он старался скрыть от нее тот необъяснимый, леденящий страх, который испытывал перед Поликарпом, но тщетно – Светлана уже догадалась, что причина всех перемен в деятельности Петра Николасвича кроется именно в этом страхе. Она первая начала убеждать его в необходимости союза с бывшими врагами и сегодня могла праздновать свой триумф.
– Я постараюсь склонить их на нашу сторону, – пообещала Светлана. На прощание не удержалась и спросила:
– Надеюсь, между нами будут только деловые отношения?
– Разумеется. Даже не рассчитывайте на постель, я люблю баб посговорчивей и попышнее формами! – Он скривил рот, потому что улыбаться не умел.
Светлана оценила по достоинству его грубый юмор и пожала ему руку, как товарищу по оружию.
После отъезда разочарованных соратников переулок выглядел особенно пустынно, и только маленький «пежо» кремового цвета одиноко дожидался свою хозяйку. Садясь в машину, она оглянулась. Пит стоял у открытого окна второго этажа, наблюдая за ней.
– Не пугайтесь, если заметите слежку, – крикнул он. – Вас охраняют!
Надо привыкать к новым реалиям, как любил говорить один неудачливый политик! Она помахала боссу рукой, села за руль и включила зажигание…
А дурные вести продолжали сыпаться на Пита в этот день. Через полчаса после отъезда Светланы незнакомый мужской голос в телефонной трубке сообщил:
– У меня есть кассета с твоей кривой физиономией, Пит!
– Будь повежливей, дружок! Представься, кто ты?
– Не важно!
На экране определителя не высвечивался номер, значит, незнакомец звонил из телефонной будки.
– И что там? Петя в непотребном виде?
– Там про то, как ты идешь убивать Овчинникова! Если бы незнакомец сказал, что на кассете его четвертуют, он бы вряд ли так удивился.
– Откуда?
– От верблюда!
– Мне не нравится твой тон, дружок!
– А мне не нравишься ты!
– Дела так не делаются.
– Я не собираюсь иметь с тобой никаких дел!
– Сколько ты хочешь за кассету? Только называй реальную сумму.
– Мне не надо денег! – ошарашил тот. – Произведем обмен.
– Что ты хочешь?
– Девчонку.
– Ты обратился не по адресу.
– Не валяй дурака, Пит! Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь!
Он и в самом деле сразу не сообразил, что тот намекает на его пленницу. От такой наглости Пит стиснул зубы, но сказал спокойно:
– А что будет, если наша сделка не состоится?
– Я отошлю кассету в прокуратуру республики, а копию – на телевидение.
– Мне надо подумать.
– Думай быстрей! Позвоню в пятницу… Новость его огорошила, навалилась такой тяжестью, отдалась такой жгучей болью в кишках, что он даже присел на корточки.
Решил тут же поделиться этой новостью с Шаталиным – больше не с кем, – но телефон приятеля не отвечал.
Шаталин в это время припарковывал автомобиль возле ресторана «У Сэма».
– Вас ждут, – улыбнулся в рыжие усы молоденький швейцар.
Саня не удостоил его ответом, да и с улыбками в этот день у него тоже было напряженно.
– Вас ждут, – кивком лысой головы указал на закрытый кабинет знакомый метрдотель.
И ему он не мог предложить ничего, кроме утвердительного кивка.
– Я тебя жду уже битый час, – проскрипел Лось, никак, кроме этих традиционных слов, не отреагировав на появление Сани и сидя, по обыкновению, с откинутой на спинку кресла головой.
– Я был у мэра, за городом, – напрямик выдал Саня.
– Что тебя понесло в такую даль?
Он стоял перед боссом, как студент перед экзаменатором. Студент вытянул не тот билет и не знал, с чего начать.
– Садись, сынок, садись! – проявил заботу экзаменатор. – И рассказывай обо всем по порядку.
– Я виноват перед вами, Георгий Михайлович, – неуверенно начал Саня.
– Дело говори! – приказал Лось. – А не распускай сопли!
Он наконец открыл глаза и смотрел на парня холодно и отчужденно.
Шаталин по-прежнему стоял, не решаясь присесть.
– Расслабься, Санек, – без улыбки велел «отец» и вдруг крикнул:
– Рашид!
Саня дернулся от неожиданности и вышел из столбняка. Сел.
В кабинет вбежал человек восточного вида с маской вечной услужливости на лице.
– Закажи ему что-нибудь, – обратился Лось к Шаталину. – Водки, виски, я не знаю, для расслабухи.
– Есть хоро-оший теки-ила! – пропел восточный человек.
– Виски со льдом! – бодро заказал Александр.
– Вот таким ты мне больше нравишься, – похвалил старый босс и снова зажмурился, словно кот, услышавший ласковое слово.
– Все началось во время празднования моего юби-лея" – в своей обычной, простой манере заговорил Саня.
– Это я уже понял. Наш Светлоликий подал тебе знак?
– Назначил свидание.
– Почему скрыл от меня?
– Хотел сам разобраться.
– Это хорошо. Я ценю самостоятельность и независимость.
– Мы встретились в воскресенье вечером в саду Мандельштама.
– Постой-ка, не гони лошадей! В воскресенье вечером ты находился в клубе под охраной моих гавриков и никуда не выходил. Каждое утро мне приносили подробный отчет.
– Ваши гаврики меня упустили! – не без удовольствия сообщил Шаталин. – Я ушел от них через крышу и точно так же вернулся.
– Видать, здорово приспичило, если занялся такой акробатикой!
– Я хотел сам разобраться, – повторил Саня.
– Ты мне нравишься все больше, сынок! И что же предложил тебе Светлоликий?
– Стать боссом вместо вас, – прямо выложил тот.
– Надо признать, он не лишен разума! Будто подслушал наш с тобой разговор.
– Наш разговор состоялся после моей встречи с мэром, – напомнил Саня.
– Значит, хорошая идея витала в воздухе! И что же ты ответил Светлоликому?
– Попросил время подумать.
– Разумно. А причину такой рокировки он тебе не открыл?
– Открыл. Ему нужна поддержка на выборах, а вас он считает своим противником.
– Правильно считает. И какую же роль он мне отвел? Шаталин опустил голову. Лось, усмехнувшись, посмотрел на него и опять принял любимую позу.
– Понятно. Роль трупа. Мертвяков они с Карпушей обожают!
– От Поликарпа он тоже хочет впоследствии избавиться.
– После того, как тот организует ему выборы? Неплохо придумано. Ох уж эти марионетки! Вечно они хотят избавиться от своих карабасов-барабасов!
– Он носится с идеей, что городом должны управлять бизнесмены, а не воры в законе.
– Мило. Очень даже мило!
Шаталин залпом выпил все содержимое стакана.
– У меня, Георгий Михайлович, его идеи не вызвали особого восторга. И он стал мне угрожать.
– Оглаской старых грешков?
– Верно. Только я не сразу сообразил тогда, что мои старые грешки связаны с его карьерой непосредственно и огласка их чревата последствиями не только для меня. Надо сказать, что наш мэр умеет задурить голову кому угодно.
– На то он и мэр!
– Представляете мое состояние, когда я возвращаюсь в клуб и вы мне предлагаете то же самое?
– Видать, судьба, коли два яростных противника сошлись во мнении.
– Я так не считаю. Потому и нанес сегодня визит нашему дорогому мэру… – Шаталин осекся, увидев, как подействовали его последние слова на Лося.
Тот встрепенулся, как птица на ветке, но, в отличие от птицы, никуда не улетел, а воскликнул:
– Ты отверг его предложение?!
– Да.
– Но почему?
– По двум причинам. Во-первых, не хочу иметь никаких дел с Поликарпом…
– Чистоплюйство! – покачал головой «отец». – Самой низкой пробы чистоплюйство! Дело можно иметь даже с сатаной, если всем от этого выгода!
– А во-вторых, – продолжал Саня, – меня не очень устраивала та роль, которая отводилась вам.
– Дурак! Тьфу! – в сердцах плюнул Георгий Михайлович. – Мог бы сначала посоветоваться со мной!
– Я сам хотел разобраться! – напомнил Шаталин.
– Хреново же ты разобрался, если так поступил! Саня никогда не видел «отца» в такой ярости.
– О чем вы, Георгий Михайлович? – опешил он. – Я должен был дать согласие, чтобы вас отправили на тот свет? В моей жизни было достаточно сделок с совестью…
– Забудь это слово, сопляк! Мой уход мы могли инсценировать, и твоя совесть осталась бы чиста. Мне небезразлично знать, кто займет мое место.
Теперь мы не контролируем ситуацию. Мы не знаем, на кого поставит мэр, а он наверняка уже с кем-то ведет переговоры. Черт побери! Такую возможность упустил!
Он с такой силой ударил ладонью по столу, что подпрыгнули, дребезжа, приборы, наполнив кабинет безумным благовестом. Потом все смолкло. Они оба молчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза. – Саня понял, что совершил ошибку, но не терзался угрызениями совести, не жалел ни о чем. Ему было все равно.
Лось напряженно думал, перерабатывал в мозгу полученную информацию, нервно барабаня пальцами по подлокотникам кресла.
– Беда, мой мальчик, в том, что ты до сих пор не выучил правил игры, – хрипло и натужно произнес он. – Ты не игрок. Ты проиграл…
* * *
В пятницу время взяло бешеный темп. Татьяна Витальевна поднялась засветло, спустилась в гостиную, где, свернувшись калачиком, как в старые добрые времена, спала Светлана. Осторожно, чтобы не разбудить дочь, прошла на кухню. Оставленное на ночь тесто поднялось. На прощание решила побаловать дочку беляшами. Светка любила их в детстве, часто просила приготовить. Теперь она ни о чем не просит. Столько лет живет без материнской заботы и поддержки, отвыкла просить.
Только хотела приняться за работу, как наткнулась на жалобный взгляд бульдожки. Толстая, как поросенок, белая, с рыжими пятнами на спине, Чушка держала в зубах поводок.
– Ax ты, Боже мой! – всплеснула руками Татьяна Витальевна. – Уже приспичило? Ну, пойдем, пойдем. Так и быть. – Ей все доставляло щемящую радость в эти последние минуты пребывания в доме у дочери.
Они вышли во двор. Утро дышало пронзительной свежестью, и Татьяне Витальевне захотелось еще раз пройтись по узеньким тропкам Ботанического сада.
Возле Светиной машины прогуливались двое парней подозрительного вида, какие-то помятые и заспанные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70