У него есть мозги, и он сможет стать, кем только захочет.
Даррек пообещал бы все, что угодно, лишь бы склонить ее к отъезду, но от этого правда не переставала быть правдой. Хотя Масленка и ругал Землю за ее огромные размеры и чрезмерное население, он часто жаловался на то, что в Питтсбурге мало людей их возраста и темперамента. Он слонялся вокруг обсерватории, его притягивали молодые докторессы, но на его долю выпадали только встречи и разлуки. В начале и в конце месяца. Агенты НСБ ждали ее ответа.
— Позвольте мне поговорить с моим кузеном. Посмотрим, что он скажет.
— Мы можем отвезти вас к нему.
— Не давите на меня, — рявкнула Тинкер. — Я хочу принять душ, а потом прошвырнуться по магазинам. Мне нужно купить кое-что из одежды. У меня сегодня свидание. — А Натана, конечно, не обрадует ее вероятный отъезд из города. Вся его семья привязана к Питтсбургу, и никто не захочет уезжать. — И мне нужно принять кучу трудных решений. Так что сейчас уходите. Оставьте меня одну. Мне нужно самой понять, чего я хочу в жизни.
Стараясь не задевать пчелиные ульи, по плотно убитой тропинке, которая вилась вниз по склону среди фруктовых деревьев, Тинкер спустилась к лавке Тулу у подножия холма. Лавка представляла собой перепутанный лабиринт комнат, заставленных самыми разными предметами, иногда — невероятно древними. В одной из секций висела поношенная одежда, и там Тинкер часто подбирала себе рубашки, штаны и зимние куртки. Среди одежды встречались и эльфийские вечерние платья, которые она время от времени рассматривала, но никогда не покупала, не видя на то никакой причины. Даже в лавке старьевщицы они стоили слишком дорого.
Странная коллекция всякого барахла поражала воображение, но главной фишкой лавки была еда: здесь желающие покупали самые редкие в Питтсбурге продукты. За лавкой Тулу находились огромный сад и разные хозяйственные строения: хлев, курятник, голубятня.
Поэтому у нее круглый год были свежее молоко, сливочное масло, яйца, пресноводная рыба и голуби. А летом она продавала еще и мед, фрукты и овощи.
Саму Тулу следовало бы назвать эклектичным созданием. Жители Питтсбурга считали ее полукровкой, родившейся еще в те времена, когда эльфы в последний раз посещали Землю. У нее были определенно эльфийские уши, она свободно говорила как на разговорном, так и на высоком эльфийском и, вероятно, обладала определенным, хотя и не очень глубоким знанием тайн природы. В отличие от любого «чистого» эльфа, она явно старела: у нее было морщинистое лицо и серебристые волосы, доходившие до колен. Эльфийские шелка на ней выглядели поблекшими и протертыми, и она носила потрепанные теннисные туфли. Если Лейн была величиной известной, успокаивающей своим постоянством, то Тулу категорически отказывалась таковой становиться. Сколько раз ни спросишь старую полукровку, какой ее любимый цвет, всякий раз ответит по-новому. Если у нее и был день рождения, то он непрерывно перемещался по календарю. Даже имя ее оставалось неизвестным, ведь «Тулу» — это прозвище. За восемнадцать лет Тинкер ни разу не слышала, чтобы полукровка хоть раз упоминала о собственных родителях.
Если дедушка был для Тинкер источником научной информации, а Лейн — источником здравого смысла, то Тулу оставалась кладезем суеверий. Несмотря ни на что, Тинкер верила: найти монетку — к удаче; если просыплешь соль, надо бросить щепотку через плечо и отвести невезенье; никогда нельзя сообщать эльфу свое настоящее имя…
Занятая мыслями о том, как рассказать Масленке о предложениях НСБ и о предстоящем свидании с Натаном, Тинкер не была готова к реакции Тулу на недавние события.
— Ты, маленькая обезьянка! — Полукровка вышла из задней комнаты, служившей ей спальней, и погрозила пальцем. — Ты опять виделась с Ветроволком! А я говорила тебе держаться от него подальше!
Тинкер отвернулась, чтобы не смотреть на грозящий палец.
— Ты мне врала.
— Нет, не врала! Из этого не выйдет ничего хорошего. Он тебя проглотит, и ничего от тебя не останется.
— Ты говорила, что он отметил меня долгом жизни. — И вдруг, произнося это, Тинкер поняла, что Тулу сказала ей правду, только каким-то образом ее повернула. — Но не объяснила, что это его долг мне.
— Но так или иначе, он тебя проклял. — Тулу потерла знак между бровями Тинкер. — О! Он уже наложил на тебя свои лапы. Это начало конца.
— Что ты имеешь в виду?
— То же, что я всегда тебе говорила, но только ты не слушала. Ты приходишь ко мне и все время спрашиваешь про одно и то же, а потом уходишь, не дослушав, какими бы разными способами я ни пыталась тебе это сказать.
— Но одно и то же не может быть одновременно «разным».
— Ветроволк опасен для тебя. — Тулу снова погрозила пальцем. — Этой простой истины тебе недостаточно? Все эти годы я пыталась спрятать тебя от него, но теперь он тебя нашел и пометил как свою.
Тинкер внезапно поняла, что Тулу, как одного из редчайших знатоков высокого эльфийского языка в Питтсбурге, наверняка расспрашивали по поручению Ветроволка о «мальчике», который спас его от завра.
— Я не поняла.
— Это очевидно, — фыркнула Тулу и занялась какими-то делами.
За долгие годы общения с Тулу Тинкер знала: разговор зашел в тупик, и поэтому переменила тему. Она заговорила о том, зачем пришла в лавку.
— У меня свидание с Натаном Черновским. Мы идем на Ярмарку.
— И что ты будешь делать с пожаром?
— В смысле?
— Опасно предлагать мужчине то, чего он хочет, но что не может принадлежать ему.
— Но почему это не может принадлежать ему?
Тулу схватила себя за подбородок.
— Когда ты смотришь на этого Черновского, ты видишь желание своего сердца?
— Наверно.
— Ты так плохо знаешь свое сердце? Не думаю. Ты делаешь это просто для того, чтобы удовлетворить свои мозги маленькой обезьянки. Но любопытство — это зверь, который всегда хочет есть.
— Натан никогда не обидит меня.
— Если бы только то же самое можно было сказать о тебе.
Тинкер начала перебирать одежду, пытаясь разгадать смысл предупреждения. Кто виноват в том, что старуху почти невозможно понять? Может, вода?
У Тулу она нашла эльфийский жакет. По крайней мере, на эльфе это был бы жакет. На ней же он выглядел как плащ, доходивший почти до колен, восхитительный, струящийся, из крапчатого золотистого шелка, с пурпурными ирисами на спинке. Тинкер сразу влюбилась в него, но не нашла ничего, что могло бы его дополнить. И рукава оказались немного длинноваты, впрочем, их можно было подвернуть. Тогда она отправилась на ховербайке в Питтсбург на поиски «взрослого образа» Тинкер.
Магазин Кауфманна был самым старым в Питтсбурге универмагом. Он находился в деловой части города, пережил наводнение, натиск жителей предместий, вторжение иностранных супермаркетов и, наконец, перенос в волшебные миры.
— Мне нужна какая-нибудь одежда, в которой я выглядела бы более взрослой, — сказала она продавщице в отделе «Одежда для женщин», и та решительно направила ее к стойкам с маленькими дамскими размерами. Там Тинкер подыскала объемный бюстгальтер, способный выжать максимум из ее груди, маленькое черное платье и туфли на высоких каблуках.
— Мне нужна прическа, которая сделала бы меня старше, — сказала она парикмахеру, поглядывающему на ее кое-как подстриженные волосы с некоторым беспокойством.
— Ты что, сделала себе татуировку, милая? — спросил парикмахер, осторожно дотрагиваясь до отметины на лбу Тинкер.
— Ну… Это долгая история. — Вспомнив реакцию Натана на эльфийский знак, она попыталась закрыть его волосами. — Можно как-то прикрыть это челкой?
— Какой челкой? — Парикмахер нашел самую длинную прядку и отвел ее на лоб: прядка не достала до отметины. — Все, что тебе остается, милая, — носить это «украшение» с гордым видом.
В конце концов парикмахер умудрился сделать нечто невозможное из ее коротких волос. Волосы, благодаря втертому в них гелю, стали торчать маленькими острыми пучками.
— Ретро-шик! — пропел парикмахер. — Очень элегантно.
Женщина-косметолог, увидев отметину Ветроволка, с восторгом произнесла:
— Классная штучка!
— У вас есть что-нибудь, чем можно было бы ее прикрыть?
Женщина рассмеялась:
— Тут нужен специальный пластырь шириной в дюйм, а то и в два. Но зачем? Этот знак выделяет тебя. У тебя с ним очень экзотичный вид.
— Да я вечером встречаюсь с одним парнем, а ему эта отметина не нравится…
Женщина потерла эльфийский знак очищающим средством и покачала головой.
— Ему лучше полюбить ее: она останется навсегда.
— Вы можете придать мне более взрослый вид, как будто мне уже за двадцать?
— Интересно, почему девочкам хочется выглядеть старше двадцати лет, тогда как все остальные женщины в мире мечтают казаться младше этого возраста? — Она снова намочила ватку, приподняла лицо Тинкер одной рукой и начала мягко очищать ее лицо. — Мужчины, вот кто в этом виноват. Зайка, не пытайся измениться ради мужчины. Может, ты и сделаешь его счастливым. Но только сама будешь чувствовать себя несчастной… У тебя чудесная кожа, — проворковала она.
— У меня веснушки.
Косметолог усмехнулась:
— В том-то и дело, лапочка. У тебя есть все, что нужно мужчинам. Юная и миленькая, а пухленькая только в тех местах, где нужно. Ты можешь сколько угодно говорить: «Ох, я не блондинка, ах, у меня веснушки, и уши слишком круглые», но мужчины видят только грудь, бедра, попку и симпатичное личико — именно в этом порядке — и на все остальное едва ли обращают внимание. Ты можешь заполучить любого мужчину в этом городе, так что не торопись и будь разборчива. Пусть он потрудится и завоюет тебя.
Просидев на высоком стуле неполные два часа, Тинкер потратила почти сто долларов на постижение искусства наложения макияжа и на изучение науки обращения с мужчинами.
В некоторой степени задача была выполнена: теперь Тинкер выглядела старше своих лет, хотя и непонятно, насколько старше. Но что касается общепринятых норм поведения, то тут она сразу почувствовала, насколько стала мудрее: по пути к ховербайку заскочила в аптеку купить презервативов и баночку сушеной шелухи мускатного ореха для «защиты, на случай всяких неожиданностей».
И только в этот момент вспомнила о Рики.
Кто-то хорошо поработал, пока ее не было. Трейлер-мастерская стоял уже ровнехонько на своем месте, словно никогда его и не покидал. Вся электропроводка была восстановлена, и даже кондиционер занял привычное место в отведенном ему окошечке. Кто-то собрал все кровавые бинты в большой пластиковый мешок для мусора, а потом оттер пол и рабочий стол. В воздухе сладко пахло перекисью.
Она бы заподозрила, что все это сделал Масленка, но тягача поблизости не было, зато у дверей офиса стоял мотоцикл Рики. В офисе не обнаружилось ни души, и тогда она пошла посмотреть, нет ли студента где-нибудь на территории свалки. Может, уехал с Масленкой, а может, просто пошел прогуляться?
Наконец что-то привлекло ее внимание к крану, и тогда она увидела его. Рики сидел на самом конце стрелы, на высоте шестидесяти футов. Он был одет так же, как вчера, — в черные кожаные штаны и пиджак, и казался черной точкой в голубом небе.
— Что за черт?
Тинкер полезла вверх по лестнице к кабине. Что он там делает? Собирается прыгнуть? Как он вообще туда забрался? Она высунулась из окна и поняла, что он мог пройти по стреле прямо от кабины.
— Рики! Рики! — тихо позвала Тинкер, стараясь привлечь внимание парня, но не напугать его.
Он оглянулся на нее через плечо. Ветер трепал ее волосы.
— А, это ты!
— Прости, что опоздала. Была занята и забыла о тебе, — наморщила нос Тинкер. Может, не стоило говорить об этом именно сейчас?
— Твой двоюродный брат был здесь. — Рики встал и как ни в чем не бывало проделал путь назад от конца стрелы до кабины. В руках он держал ее переносной компьютер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Даррек пообещал бы все, что угодно, лишь бы склонить ее к отъезду, но от этого правда не переставала быть правдой. Хотя Масленка и ругал Землю за ее огромные размеры и чрезмерное население, он часто жаловался на то, что в Питтсбурге мало людей их возраста и темперамента. Он слонялся вокруг обсерватории, его притягивали молодые докторессы, но на его долю выпадали только встречи и разлуки. В начале и в конце месяца. Агенты НСБ ждали ее ответа.
— Позвольте мне поговорить с моим кузеном. Посмотрим, что он скажет.
— Мы можем отвезти вас к нему.
— Не давите на меня, — рявкнула Тинкер. — Я хочу принять душ, а потом прошвырнуться по магазинам. Мне нужно купить кое-что из одежды. У меня сегодня свидание. — А Натана, конечно, не обрадует ее вероятный отъезд из города. Вся его семья привязана к Питтсбургу, и никто не захочет уезжать. — И мне нужно принять кучу трудных решений. Так что сейчас уходите. Оставьте меня одну. Мне нужно самой понять, чего я хочу в жизни.
Стараясь не задевать пчелиные ульи, по плотно убитой тропинке, которая вилась вниз по склону среди фруктовых деревьев, Тинкер спустилась к лавке Тулу у подножия холма. Лавка представляла собой перепутанный лабиринт комнат, заставленных самыми разными предметами, иногда — невероятно древними. В одной из секций висела поношенная одежда, и там Тинкер часто подбирала себе рубашки, штаны и зимние куртки. Среди одежды встречались и эльфийские вечерние платья, которые она время от времени рассматривала, но никогда не покупала, не видя на то никакой причины. Даже в лавке старьевщицы они стоили слишком дорого.
Странная коллекция всякого барахла поражала воображение, но главной фишкой лавки была еда: здесь желающие покупали самые редкие в Питтсбурге продукты. За лавкой Тулу находились огромный сад и разные хозяйственные строения: хлев, курятник, голубятня.
Поэтому у нее круглый год были свежее молоко, сливочное масло, яйца, пресноводная рыба и голуби. А летом она продавала еще и мед, фрукты и овощи.
Саму Тулу следовало бы назвать эклектичным созданием. Жители Питтсбурга считали ее полукровкой, родившейся еще в те времена, когда эльфы в последний раз посещали Землю. У нее были определенно эльфийские уши, она свободно говорила как на разговорном, так и на высоком эльфийском и, вероятно, обладала определенным, хотя и не очень глубоким знанием тайн природы. В отличие от любого «чистого» эльфа, она явно старела: у нее было морщинистое лицо и серебристые волосы, доходившие до колен. Эльфийские шелка на ней выглядели поблекшими и протертыми, и она носила потрепанные теннисные туфли. Если Лейн была величиной известной, успокаивающей своим постоянством, то Тулу категорически отказывалась таковой становиться. Сколько раз ни спросишь старую полукровку, какой ее любимый цвет, всякий раз ответит по-новому. Если у нее и был день рождения, то он непрерывно перемещался по календарю. Даже имя ее оставалось неизвестным, ведь «Тулу» — это прозвище. За восемнадцать лет Тинкер ни разу не слышала, чтобы полукровка хоть раз упоминала о собственных родителях.
Если дедушка был для Тинкер источником научной информации, а Лейн — источником здравого смысла, то Тулу оставалась кладезем суеверий. Несмотря ни на что, Тинкер верила: найти монетку — к удаче; если просыплешь соль, надо бросить щепотку через плечо и отвести невезенье; никогда нельзя сообщать эльфу свое настоящее имя…
Занятая мыслями о том, как рассказать Масленке о предложениях НСБ и о предстоящем свидании с Натаном, Тинкер не была готова к реакции Тулу на недавние события.
— Ты, маленькая обезьянка! — Полукровка вышла из задней комнаты, служившей ей спальней, и погрозила пальцем. — Ты опять виделась с Ветроволком! А я говорила тебе держаться от него подальше!
Тинкер отвернулась, чтобы не смотреть на грозящий палец.
— Ты мне врала.
— Нет, не врала! Из этого не выйдет ничего хорошего. Он тебя проглотит, и ничего от тебя не останется.
— Ты говорила, что он отметил меня долгом жизни. — И вдруг, произнося это, Тинкер поняла, что Тулу сказала ей правду, только каким-то образом ее повернула. — Но не объяснила, что это его долг мне.
— Но так или иначе, он тебя проклял. — Тулу потерла знак между бровями Тинкер. — О! Он уже наложил на тебя свои лапы. Это начало конца.
— Что ты имеешь в виду?
— То же, что я всегда тебе говорила, но только ты не слушала. Ты приходишь ко мне и все время спрашиваешь про одно и то же, а потом уходишь, не дослушав, какими бы разными способами я ни пыталась тебе это сказать.
— Но одно и то же не может быть одновременно «разным».
— Ветроволк опасен для тебя. — Тулу снова погрозила пальцем. — Этой простой истины тебе недостаточно? Все эти годы я пыталась спрятать тебя от него, но теперь он тебя нашел и пометил как свою.
Тинкер внезапно поняла, что Тулу, как одного из редчайших знатоков высокого эльфийского языка в Питтсбурге, наверняка расспрашивали по поручению Ветроволка о «мальчике», который спас его от завра.
— Я не поняла.
— Это очевидно, — фыркнула Тулу и занялась какими-то делами.
За долгие годы общения с Тулу Тинкер знала: разговор зашел в тупик, и поэтому переменила тему. Она заговорила о том, зачем пришла в лавку.
— У меня свидание с Натаном Черновским. Мы идем на Ярмарку.
— И что ты будешь делать с пожаром?
— В смысле?
— Опасно предлагать мужчине то, чего он хочет, но что не может принадлежать ему.
— Но почему это не может принадлежать ему?
Тулу схватила себя за подбородок.
— Когда ты смотришь на этого Черновского, ты видишь желание своего сердца?
— Наверно.
— Ты так плохо знаешь свое сердце? Не думаю. Ты делаешь это просто для того, чтобы удовлетворить свои мозги маленькой обезьянки. Но любопытство — это зверь, который всегда хочет есть.
— Натан никогда не обидит меня.
— Если бы только то же самое можно было сказать о тебе.
Тинкер начала перебирать одежду, пытаясь разгадать смысл предупреждения. Кто виноват в том, что старуху почти невозможно понять? Может, вода?
У Тулу она нашла эльфийский жакет. По крайней мере, на эльфе это был бы жакет. На ней же он выглядел как плащ, доходивший почти до колен, восхитительный, струящийся, из крапчатого золотистого шелка, с пурпурными ирисами на спинке. Тинкер сразу влюбилась в него, но не нашла ничего, что могло бы его дополнить. И рукава оказались немного длинноваты, впрочем, их можно было подвернуть. Тогда она отправилась на ховербайке в Питтсбург на поиски «взрослого образа» Тинкер.
Магазин Кауфманна был самым старым в Питтсбурге универмагом. Он находился в деловой части города, пережил наводнение, натиск жителей предместий, вторжение иностранных супермаркетов и, наконец, перенос в волшебные миры.
— Мне нужна какая-нибудь одежда, в которой я выглядела бы более взрослой, — сказала она продавщице в отделе «Одежда для женщин», и та решительно направила ее к стойкам с маленькими дамскими размерами. Там Тинкер подыскала объемный бюстгальтер, способный выжать максимум из ее груди, маленькое черное платье и туфли на высоких каблуках.
— Мне нужна прическа, которая сделала бы меня старше, — сказала она парикмахеру, поглядывающему на ее кое-как подстриженные волосы с некоторым беспокойством.
— Ты что, сделала себе татуировку, милая? — спросил парикмахер, осторожно дотрагиваясь до отметины на лбу Тинкер.
— Ну… Это долгая история. — Вспомнив реакцию Натана на эльфийский знак, она попыталась закрыть его волосами. — Можно как-то прикрыть это челкой?
— Какой челкой? — Парикмахер нашел самую длинную прядку и отвел ее на лоб: прядка не достала до отметины. — Все, что тебе остается, милая, — носить это «украшение» с гордым видом.
В конце концов парикмахер умудрился сделать нечто невозможное из ее коротких волос. Волосы, благодаря втертому в них гелю, стали торчать маленькими острыми пучками.
— Ретро-шик! — пропел парикмахер. — Очень элегантно.
Женщина-косметолог, увидев отметину Ветроволка, с восторгом произнесла:
— Классная штучка!
— У вас есть что-нибудь, чем можно было бы ее прикрыть?
Женщина рассмеялась:
— Тут нужен специальный пластырь шириной в дюйм, а то и в два. Но зачем? Этот знак выделяет тебя. У тебя с ним очень экзотичный вид.
— Да я вечером встречаюсь с одним парнем, а ему эта отметина не нравится…
Женщина потерла эльфийский знак очищающим средством и покачала головой.
— Ему лучше полюбить ее: она останется навсегда.
— Вы можете придать мне более взрослый вид, как будто мне уже за двадцать?
— Интересно, почему девочкам хочется выглядеть старше двадцати лет, тогда как все остальные женщины в мире мечтают казаться младше этого возраста? — Она снова намочила ватку, приподняла лицо Тинкер одной рукой и начала мягко очищать ее лицо. — Мужчины, вот кто в этом виноват. Зайка, не пытайся измениться ради мужчины. Может, ты и сделаешь его счастливым. Но только сама будешь чувствовать себя несчастной… У тебя чудесная кожа, — проворковала она.
— У меня веснушки.
Косметолог усмехнулась:
— В том-то и дело, лапочка. У тебя есть все, что нужно мужчинам. Юная и миленькая, а пухленькая только в тех местах, где нужно. Ты можешь сколько угодно говорить: «Ох, я не блондинка, ах, у меня веснушки, и уши слишком круглые», но мужчины видят только грудь, бедра, попку и симпатичное личико — именно в этом порядке — и на все остальное едва ли обращают внимание. Ты можешь заполучить любого мужчину в этом городе, так что не торопись и будь разборчива. Пусть он потрудится и завоюет тебя.
Просидев на высоком стуле неполные два часа, Тинкер потратила почти сто долларов на постижение искусства наложения макияжа и на изучение науки обращения с мужчинами.
В некоторой степени задача была выполнена: теперь Тинкер выглядела старше своих лет, хотя и непонятно, насколько старше. Но что касается общепринятых норм поведения, то тут она сразу почувствовала, насколько стала мудрее: по пути к ховербайку заскочила в аптеку купить презервативов и баночку сушеной шелухи мускатного ореха для «защиты, на случай всяких неожиданностей».
И только в этот момент вспомнила о Рики.
Кто-то хорошо поработал, пока ее не было. Трейлер-мастерская стоял уже ровнехонько на своем месте, словно никогда его и не покидал. Вся электропроводка была восстановлена, и даже кондиционер занял привычное место в отведенном ему окошечке. Кто-то собрал все кровавые бинты в большой пластиковый мешок для мусора, а потом оттер пол и рабочий стол. В воздухе сладко пахло перекисью.
Она бы заподозрила, что все это сделал Масленка, но тягача поблизости не было, зато у дверей офиса стоял мотоцикл Рики. В офисе не обнаружилось ни души, и тогда она пошла посмотреть, нет ли студента где-нибудь на территории свалки. Может, уехал с Масленкой, а может, просто пошел прогуляться?
Наконец что-то привлекло ее внимание к крану, и тогда она увидела его. Рики сидел на самом конце стрелы, на высоте шестидесяти футов. Он был одет так же, как вчера, — в черные кожаные штаны и пиджак, и казался черной точкой в голубом небе.
— Что за черт?
Тинкер полезла вверх по лестнице к кабине. Что он там делает? Собирается прыгнуть? Как он вообще туда забрался? Она высунулась из окна и поняла, что он мог пройти по стреле прямо от кабины.
— Рики! Рики! — тихо позвала Тинкер, стараясь привлечь внимание парня, но не напугать его.
Он оглянулся на нее через плечо. Ветер трепал ее волосы.
— А, это ты!
— Прости, что опоздала. Была занята и забыла о тебе, — наморщила нос Тинкер. Может, не стоило говорить об этом именно сейчас?
— Твой двоюродный брат был здесь. — Рики встал и как ни в чем не бывало проделал путь назад от конца стрелы до кабины. В руках он держал ее переносной компьютер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64