Мне надо срочно позвонить, а после я вам все объясню.
Они подошли, и Родригес протянул ему телефон. Джордан негнущимися пальцами набрал номер. Аннет ответила сразу, видно, так и не вытащила из передника его сотовый.
– Алло.
– Это Джордан. Где ты?
– В больнице Святого Винсента, Седьмая авеню на пересечении с Двенадцатой улицей.
– Да, знаю, где это. Как она?
– «Скорая» приехала сразу. Она еще в операционной.
– Что врачи говорят?
– Пока ничего.
Джордан порадовался полутьме, скрывавшей от полицейских блеск его глаз.
– Я тут в историю попал. Приеду, как только смогу.
– Не рвись. Сейчас ни ты, ни я все равно ничем не поможем.
– Когда будут новости, позвони по номеру, что у тебя высветился.
– Хорошо.
– Спасибо тебе, Аннет. С меня причитается.
– Не болтай, Джордан. Мне с тобой по гроб жизни не расплатиться.
Закончив разговор, Джордан вернул телефон Родригесу. Пока говорил, от волнения сам не заметил, как отошел метров на десять от места происшествия.
Второй полицейский, которого Родригес представил как агента Бозмана, присел перед «хондой» и посветил фонариком в остекленевшие глаза на черном лице в прорези шлема.
– Этот готов, – заключил он, поднимаясь.
– Позвоните в береговую охрану, пусть пришлют водолазов. С ним был еще второй, он вылетел из седла в море. Судя по тому, как он ударился вон о те перила, положение его не лучше, чем у приятеля.
Родригес ушел к машине, чтобы вызвать подкрепление, а Бозман перегнулся через парапет и стал обшаривать фонариком темные воды под опорами причала.
Джордан вновь присел на корточки перед водителем «хонды». По привычке, пользуясь тем, что пока некому им заняться, он быстро обыскал его, как положено полицейским в подобных случаях. В карманах ничего не было. Он расстегнул молнию кожаной куртки и во внутреннем кармане нашел белый конверт без имени и адреса.
Не раздумывая, он сунул его себе в карман рубашки.
Потом отстегнул ремешок шлема и, стянув его с головы мертвого, не слишком удивился, узнав устремленные в черное небо глаза Лорда. Освободившись от жесткого шлема, его лицо будто расползлось в разные стороны. Джордан догадался, что, ударившись о парапет, Лорд проломил себе череп. И все равно, хотя он получил по заслугам, Джордану хотелось бить эту рожу ногами, пока совсем не втопчет ее в землю.
Сволочь, дерьмо собачье!
Обещал и выполнил свое обещание.
А из-за его мазилы-дружка Лиза поймала пулю, предназначенную ему, Джордану.
Пока ждали запрошенное по рации подкрепление, Джордан объяснил Родригесу и его напарнику все, что произошло. Вскоре прибыли водолазы и довольно быстро выловили из моря труп пассажира. Он был огромный и весь расхристанный, как тряпичная кукла, должно быть, от удара у него переломился позвоночник.
Когда подъехавшие санитары застегивали молнию черного мешка, Джордан в последний раз глянул в лицо Лорду. Остекленевшие глаза по-прежнему пялились в пустоту – закрыть их никто не потрудился. И Джордан мысленно пожелал, чтобы ни у кого не дошли до этого руки, пусть проклятый выродок вечно смотрит в заколоченную крышку гроба.
39
В напряженном ожидании Джордан сидел на обитом искусственной кожей стуле приемного покоя.
Остановив «дукати» перед красной вывеской отделения «скорой помощи», Джордан обратил внимание еще на одну вывеску – ту, что над ней, бело-голубую с золотом, напоминавшую приходящим о том, что перед ними католический медицинский центр Святого Винсента.
Джордан невольно поморщился, прочитав это уточнение.
В одном месте сошлись всемогущество Бога и беспомощность людей.
Он подумал о Сесаре Вонге и Кристофере Марсалисе, очень богатых и влиятельных людях, которым, однако, не удалось удержать сыновей от того, чтобы убивать и быть убитыми.
Что до власти Бога…
Совсем рядом со Святым Винсентом к металлическому заграждению, где стоянка запрещена, пришпилены сотни маленьких табличек, написанных детским почерком в память о жертвах 11 сентября.
Перед такими свидетельствами трудно поверить в то, что Бог велик, милосерден и любит людей, как чад своих. Сколько сидевших в этом зале молились о спасении своих близких, а в ответ на их молитвы врач качал головой, выходя из операционной…
Джордан оставил мотоцикл на улице, несмотря на подозрение, почти уверенность, что не найдет его на этом месте, когда выйдет. Автоматические стеклянные двери вежливо раздвинулись перед ним, и Джордан ступил через порог, снимая шлем, подставляя лицо взглядам людей и не заботясь более о богах, есть они или нет.
Перед ним семенящей походкой проплыла монахиня, белая, как больничные стены, вышедшая неизвестно откуда и удалившаяся неизвестно куда, вероятно, на поиски святости.
Джордан проводил ее взглядом, пытаясь сориентироваться, но тут белоснежная фигура исчезла из поля его зрения, и вместо нее справа появилось зеленое пятно сидящей на стуле Аннет, все еще в форменном переднике ресторана.
Официантка поднялась и подошла, отвечая на немой вопрос в его глазах:
– Пока ничего.
Джордан мысленно ухватился за убогую философию: нет новостей – уже благая новость.
– Спасибо тебе, Аннет. Ступай, теперь я тут посижу.
Женщина смущенно указала ему на регистратуру, где перед монитором компьютера сидела служащая в синем костюме.
– Надо соблюсти всякие формальности. Я не смогла ответить на их вопросы.
– Ничего, я сам.
Понизив голос и не глядя ей в глаза – не из страха, а чтоб дать ей возможность ответить, как она сочтет нужным, Джордан спросил:
– Тебе сказали, что это мужчина?
Сомнения Джордана никак не отразились на лице Аннет: она была из тех, кто уже ничему не удивляется.
– Нет, ничего мне не сказали. Но даже если и так, то это самая красивая женщина из всех мужчин, которых я знаю.
Потом она засунула руку в карман передника и вернула ему телефон.
– Ты хотя бы догнал их? Тех, что стреляли?
– Да. Больше они не будут ни в кого стрелять.
– Аминь. – коротко отозвалась она.
После небольшой паузы Аннет взглянула на часы.
– Ну ладно, я пойду.
Джордан достал бумажник.
– Аннет, возьми у меня денег на такси.
Она жестом остановила его руку.
– Да ни в жизнь, даже если бы пришлось пешком до Бруклина топать. Я и на метро отлично доберусь.
Она было направилась к двери, но вдруг передумала и обернулась к нему с лукавой улыбкой, какую Джордан за все время их знакомства видел у нее на лице в первый раз.
– Если хочешь отблагодарить, покатай меня как-нибудь на своем шикарном мотоцикле.
Джордан улыбнулся и кивнул ей в ответ, но так и не смог стереть с лица растерянность. Аннет красноречиво махнула на него рукой.
– Ох уж эти мужчины! – Потом, насмешливо покачав головой, сочла нужным пояснить свою сентенцию: – Мальчик мой, я давно в эти игры не играю и потому хочу сказать тебе одну вещь. Мне кажется, ты настолько выше всего земного, что об этом даже не подозреваешь…
– О чем?
– Ты ведь тоже самый красивый из всех мужчин, каких я знаю. Так что желаю счастья тебе и этой бедняжке.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла к двери. Джордан не сводил с нее глаз, пока стеклянные створки не закрылись за ней.
А после направился к стойке регистратуры и поведал анкетные данные Лизы спокойной женщине средних лет, на чьей служебной карточке, пришпиленной к темному пиджаку, было написано необычное имя: Франциска Ярид. Узнав о несоответствии внешнего облика пациентки названному им имени Александер Герреро, служащая не проявила к этому факту никакого интереса.
Джордан был не в курсе, есть ли у Лизы страховка, поэтому в залог оставил регистраторше свою кредитную карточку, пообещав назавтра поехать домой и поискать.
Любезная Франциска Ярид внимательно посмотрела на пластиковый квадратик, потом на него и указала на незанятый стул в ряду слева. А напоследок заверила, что, как только будут известия о состоянии раненой, она ему сообщит.
Вот он сидит и ждет, когда она выполнит свое обещание.
Сейчас история о том, как он пустился вплавь по бурному морю в ореховой скорлупке, далека от него, как самая далекая звезда от земли. А на уме один только меркнущий свет в глазах Лизы, когда она лежала на асфальте и с недоумением ловила его взгляд.
Он обвел глазами приемный покой, пропитанный, как все больницы, запахом дезинфекции, представил себе подъезжающую «скорую», пузырек с плазмой, иглу, введенную в вену, деловую суету санитаров, быстрый пробег каталки по коридору, мелькание маленьких солнц на потолке перед глазами Лизы, если она была еще в сознании.
И вдруг осознал, что они толком так ни разу и не поговорили. Лишь однажды рассказали друг другу какие-то обрывочные истории про себя, а все остальное время он был слишком занят убийствами, а она слишком увлечена тактикой партизанской войны, состоявшей в том, чтобы показывать свое «я» лишь изредка и на краткий миг, а все остальное время проводить в подполье.
Ни разу они не обсудили прочитанную книгу или театральную постановку, ни разу вместе не послушали музыку, если не считать концертов жильца с нижнего этажа, влюбленного в творчество Коннора Слейва.
О тебе я мечтаю намного сильнее, чем о той машинке…
Слова, сказанные им в ресторане над рекой, обратили ее в бегство. Джордан только теперь понял, что бежала она не от него, а от своего собственного страха.
В коридоре справа за матовыми стеклами появились две фигуры в белом. Под звон дверного колокольчика оттуда вышли две молоденькие сестры. Сердце Джордана куда-то ухнуло, но он тут же увидел, что это не к нему. Девушки прошли к выходу, болтая о чем-то своем, девичьем, и удалились, а Джордан вернулся к своему ожиданию, нисколько не любопытствуя, чем будет заниматься та, что повыше, с Робертом в уик-энд и что было написано на открытке, которую он прислал ей ко дню рожденья.
Но обрывок их разговора по ассоциации заставил его вспомнить.
Он похлопал рукой по груди и почувствовал хруст конверта в кармане рубашки. Того самого конверта, который он вытащил из куртки Лорда и машинально переложил себе в карман. Теперь он достал его и внимательно осмотрел. Простой белый конверт без всякой надписи. В первый момент он даже решил, что конверт пуст.
Но вскрыв его, обнаружил там маленькую цветную бумажку. Он вытащил ее из конверта и с удивлением обнаружил, что это чек на двадцать пять тысяч долларов из банка «Чейз Манхэттен», аккуратно разрезанный ножницами по диагонали. На чеке стояла лишь часть имени получателя, вторая была обрезана, но Джордан догадался, кому назначен чек.
…ей Лонард
Де Рей Лонард, больше известный по кличке Лорд, которого сейчас, должно быть, запихивают в холодильник морга. Пожалуй, ради этого куска дерьма Джордан был готов поверить в Бога, если Он обеспечит Лорду место в первом ряду ада.
Упершись локтями в колени, он сидел и с недоумением разглядывал цветной листочек.
И тут в поле его зрения возникли зеленые пластиковые бахилы, какие хирурги надевают в операционной.
– Простите, вы Джордан Марсалис?
Джордан вскинул голову и увидел перед собой врача в робе и шапочке. Он был молод и на вид довольно хлипок, но темные глаза излучали спокойствие и уверенность. Джордан поднялся. Он был выше врача на целую голову, а чувствовал себя карликом перед ним.
– Да.
– А меня зовут Мелвин Леко. Я только что прооперировал вашу подругу.
– Как она?
– Пуля прошла навылет, жизненно важные органы не задеты. Если вы не верите в чудеса, вот вам случай изменить свое мнение. Она потеряла довольно много крови, поэтому для окончательного прогноза нужны как минимум сутки, но организм у нее здоровый, и я почти уверен, что она выкарабкается.
Джордан облегченно вздохнул и спросил, стараясь не выдать своего нетерпения:
– К ней можно?
– Пока нет. Она еще в реанимации, и думаю, мы ее подержим под легкой анестезией до завтрашнего утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Они подошли, и Родригес протянул ему телефон. Джордан негнущимися пальцами набрал номер. Аннет ответила сразу, видно, так и не вытащила из передника его сотовый.
– Алло.
– Это Джордан. Где ты?
– В больнице Святого Винсента, Седьмая авеню на пересечении с Двенадцатой улицей.
– Да, знаю, где это. Как она?
– «Скорая» приехала сразу. Она еще в операционной.
– Что врачи говорят?
– Пока ничего.
Джордан порадовался полутьме, скрывавшей от полицейских блеск его глаз.
– Я тут в историю попал. Приеду, как только смогу.
– Не рвись. Сейчас ни ты, ни я все равно ничем не поможем.
– Когда будут новости, позвони по номеру, что у тебя высветился.
– Хорошо.
– Спасибо тебе, Аннет. С меня причитается.
– Не болтай, Джордан. Мне с тобой по гроб жизни не расплатиться.
Закончив разговор, Джордан вернул телефон Родригесу. Пока говорил, от волнения сам не заметил, как отошел метров на десять от места происшествия.
Второй полицейский, которого Родригес представил как агента Бозмана, присел перед «хондой» и посветил фонариком в остекленевшие глаза на черном лице в прорези шлема.
– Этот готов, – заключил он, поднимаясь.
– Позвоните в береговую охрану, пусть пришлют водолазов. С ним был еще второй, он вылетел из седла в море. Судя по тому, как он ударился вон о те перила, положение его не лучше, чем у приятеля.
Родригес ушел к машине, чтобы вызвать подкрепление, а Бозман перегнулся через парапет и стал обшаривать фонариком темные воды под опорами причала.
Джордан вновь присел на корточки перед водителем «хонды». По привычке, пользуясь тем, что пока некому им заняться, он быстро обыскал его, как положено полицейским в подобных случаях. В карманах ничего не было. Он расстегнул молнию кожаной куртки и во внутреннем кармане нашел белый конверт без имени и адреса.
Не раздумывая, он сунул его себе в карман рубашки.
Потом отстегнул ремешок шлема и, стянув его с головы мертвого, не слишком удивился, узнав устремленные в черное небо глаза Лорда. Освободившись от жесткого шлема, его лицо будто расползлось в разные стороны. Джордан догадался, что, ударившись о парапет, Лорд проломил себе череп. И все равно, хотя он получил по заслугам, Джордану хотелось бить эту рожу ногами, пока совсем не втопчет ее в землю.
Сволочь, дерьмо собачье!
Обещал и выполнил свое обещание.
А из-за его мазилы-дружка Лиза поймала пулю, предназначенную ему, Джордану.
Пока ждали запрошенное по рации подкрепление, Джордан объяснил Родригесу и его напарнику все, что произошло. Вскоре прибыли водолазы и довольно быстро выловили из моря труп пассажира. Он был огромный и весь расхристанный, как тряпичная кукла, должно быть, от удара у него переломился позвоночник.
Когда подъехавшие санитары застегивали молнию черного мешка, Джордан в последний раз глянул в лицо Лорду. Остекленевшие глаза по-прежнему пялились в пустоту – закрыть их никто не потрудился. И Джордан мысленно пожелал, чтобы ни у кого не дошли до этого руки, пусть проклятый выродок вечно смотрит в заколоченную крышку гроба.
39
В напряженном ожидании Джордан сидел на обитом искусственной кожей стуле приемного покоя.
Остановив «дукати» перед красной вывеской отделения «скорой помощи», Джордан обратил внимание еще на одну вывеску – ту, что над ней, бело-голубую с золотом, напоминавшую приходящим о том, что перед ними католический медицинский центр Святого Винсента.
Джордан невольно поморщился, прочитав это уточнение.
В одном месте сошлись всемогущество Бога и беспомощность людей.
Он подумал о Сесаре Вонге и Кристофере Марсалисе, очень богатых и влиятельных людях, которым, однако, не удалось удержать сыновей от того, чтобы убивать и быть убитыми.
Что до власти Бога…
Совсем рядом со Святым Винсентом к металлическому заграждению, где стоянка запрещена, пришпилены сотни маленьких табличек, написанных детским почерком в память о жертвах 11 сентября.
Перед такими свидетельствами трудно поверить в то, что Бог велик, милосерден и любит людей, как чад своих. Сколько сидевших в этом зале молились о спасении своих близких, а в ответ на их молитвы врач качал головой, выходя из операционной…
Джордан оставил мотоцикл на улице, несмотря на подозрение, почти уверенность, что не найдет его на этом месте, когда выйдет. Автоматические стеклянные двери вежливо раздвинулись перед ним, и Джордан ступил через порог, снимая шлем, подставляя лицо взглядам людей и не заботясь более о богах, есть они или нет.
Перед ним семенящей походкой проплыла монахиня, белая, как больничные стены, вышедшая неизвестно откуда и удалившаяся неизвестно куда, вероятно, на поиски святости.
Джордан проводил ее взглядом, пытаясь сориентироваться, но тут белоснежная фигура исчезла из поля его зрения, и вместо нее справа появилось зеленое пятно сидящей на стуле Аннет, все еще в форменном переднике ресторана.
Официантка поднялась и подошла, отвечая на немой вопрос в его глазах:
– Пока ничего.
Джордан мысленно ухватился за убогую философию: нет новостей – уже благая новость.
– Спасибо тебе, Аннет. Ступай, теперь я тут посижу.
Женщина смущенно указала ему на регистратуру, где перед монитором компьютера сидела служащая в синем костюме.
– Надо соблюсти всякие формальности. Я не смогла ответить на их вопросы.
– Ничего, я сам.
Понизив голос и не глядя ей в глаза – не из страха, а чтоб дать ей возможность ответить, как она сочтет нужным, Джордан спросил:
– Тебе сказали, что это мужчина?
Сомнения Джордана никак не отразились на лице Аннет: она была из тех, кто уже ничему не удивляется.
– Нет, ничего мне не сказали. Но даже если и так, то это самая красивая женщина из всех мужчин, которых я знаю.
Потом она засунула руку в карман передника и вернула ему телефон.
– Ты хотя бы догнал их? Тех, что стреляли?
– Да. Больше они не будут ни в кого стрелять.
– Аминь. – коротко отозвалась она.
После небольшой паузы Аннет взглянула на часы.
– Ну ладно, я пойду.
Джордан достал бумажник.
– Аннет, возьми у меня денег на такси.
Она жестом остановила его руку.
– Да ни в жизнь, даже если бы пришлось пешком до Бруклина топать. Я и на метро отлично доберусь.
Она было направилась к двери, но вдруг передумала и обернулась к нему с лукавой улыбкой, какую Джордан за все время их знакомства видел у нее на лице в первый раз.
– Если хочешь отблагодарить, покатай меня как-нибудь на своем шикарном мотоцикле.
Джордан улыбнулся и кивнул ей в ответ, но так и не смог стереть с лица растерянность. Аннет красноречиво махнула на него рукой.
– Ох уж эти мужчины! – Потом, насмешливо покачав головой, сочла нужным пояснить свою сентенцию: – Мальчик мой, я давно в эти игры не играю и потому хочу сказать тебе одну вещь. Мне кажется, ты настолько выше всего земного, что об этом даже не подозреваешь…
– О чем?
– Ты ведь тоже самый красивый из всех мужчин, каких я знаю. Так что желаю счастья тебе и этой бедняжке.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла к двери. Джордан не сводил с нее глаз, пока стеклянные створки не закрылись за ней.
А после направился к стойке регистратуры и поведал анкетные данные Лизы спокойной женщине средних лет, на чьей служебной карточке, пришпиленной к темному пиджаку, было написано необычное имя: Франциска Ярид. Узнав о несоответствии внешнего облика пациентки названному им имени Александер Герреро, служащая не проявила к этому факту никакого интереса.
Джордан был не в курсе, есть ли у Лизы страховка, поэтому в залог оставил регистраторше свою кредитную карточку, пообещав назавтра поехать домой и поискать.
Любезная Франциска Ярид внимательно посмотрела на пластиковый квадратик, потом на него и указала на незанятый стул в ряду слева. А напоследок заверила, что, как только будут известия о состоянии раненой, она ему сообщит.
Вот он сидит и ждет, когда она выполнит свое обещание.
Сейчас история о том, как он пустился вплавь по бурному морю в ореховой скорлупке, далека от него, как самая далекая звезда от земли. А на уме один только меркнущий свет в глазах Лизы, когда она лежала на асфальте и с недоумением ловила его взгляд.
Он обвел глазами приемный покой, пропитанный, как все больницы, запахом дезинфекции, представил себе подъезжающую «скорую», пузырек с плазмой, иглу, введенную в вену, деловую суету санитаров, быстрый пробег каталки по коридору, мелькание маленьких солнц на потолке перед глазами Лизы, если она была еще в сознании.
И вдруг осознал, что они толком так ни разу и не поговорили. Лишь однажды рассказали друг другу какие-то обрывочные истории про себя, а все остальное время он был слишком занят убийствами, а она слишком увлечена тактикой партизанской войны, состоявшей в том, чтобы показывать свое «я» лишь изредка и на краткий миг, а все остальное время проводить в подполье.
Ни разу они не обсудили прочитанную книгу или театральную постановку, ни разу вместе не послушали музыку, если не считать концертов жильца с нижнего этажа, влюбленного в творчество Коннора Слейва.
О тебе я мечтаю намного сильнее, чем о той машинке…
Слова, сказанные им в ресторане над рекой, обратили ее в бегство. Джордан только теперь понял, что бежала она не от него, а от своего собственного страха.
В коридоре справа за матовыми стеклами появились две фигуры в белом. Под звон дверного колокольчика оттуда вышли две молоденькие сестры. Сердце Джордана куда-то ухнуло, но он тут же увидел, что это не к нему. Девушки прошли к выходу, болтая о чем-то своем, девичьем, и удалились, а Джордан вернулся к своему ожиданию, нисколько не любопытствуя, чем будет заниматься та, что повыше, с Робертом в уик-энд и что было написано на открытке, которую он прислал ей ко дню рожденья.
Но обрывок их разговора по ассоциации заставил его вспомнить.
Он похлопал рукой по груди и почувствовал хруст конверта в кармане рубашки. Того самого конверта, который он вытащил из куртки Лорда и машинально переложил себе в карман. Теперь он достал его и внимательно осмотрел. Простой белый конверт без всякой надписи. В первый момент он даже решил, что конверт пуст.
Но вскрыв его, обнаружил там маленькую цветную бумажку. Он вытащил ее из конверта и с удивлением обнаружил, что это чек на двадцать пять тысяч долларов из банка «Чейз Манхэттен», аккуратно разрезанный ножницами по диагонали. На чеке стояла лишь часть имени получателя, вторая была обрезана, но Джордан догадался, кому назначен чек.
…ей Лонард
Де Рей Лонард, больше известный по кличке Лорд, которого сейчас, должно быть, запихивают в холодильник морга. Пожалуй, ради этого куска дерьма Джордан был готов поверить в Бога, если Он обеспечит Лорду место в первом ряду ада.
Упершись локтями в колени, он сидел и с недоумением разглядывал цветной листочек.
И тут в поле его зрения возникли зеленые пластиковые бахилы, какие хирурги надевают в операционной.
– Простите, вы Джордан Марсалис?
Джордан вскинул голову и увидел перед собой врача в робе и шапочке. Он был молод и на вид довольно хлипок, но темные глаза излучали спокойствие и уверенность. Джордан поднялся. Он был выше врача на целую голову, а чувствовал себя карликом перед ним.
– Да.
– А меня зовут Мелвин Леко. Я только что прооперировал вашу подругу.
– Как она?
– Пуля прошла навылет, жизненно важные органы не задеты. Если вы не верите в чудеса, вот вам случай изменить свое мнение. Она потеряла довольно много крови, поэтому для окончательного прогноза нужны как минимум сутки, но организм у нее здоровый, и я почти уверен, что она выкарабкается.
Джордан облегченно вздохнул и спросил, стараясь не выдать своего нетерпения:
– К ней можно?
– Пока нет. Она еще в реанимации, и думаю, мы ее подержим под легкой анестезией до завтрашнего утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55