Даже если бы мне удалось скрыться от моих охранников, я не могу исчезнуть. Это была бы смерть для меня.
– Правильно, они держат вас на очень коротком поводке, – кивнул Финиан. – Только вас ведь больше не снабжают регулярно. Ведь вы сейчас остались без специальных концентратов, так?
Я молчал. Этот человек, казалось, знал всё.
Финиан окинул неприветливым взглядом подъезжающие и отъезжающие машины, создающие друг другу препятствия при въезде на парковку.
– Ну и подумайте сами, как всё это выглядит. Ваша специальная пища больше не поступает. Вместе с тем в городе появляются десятки людей, которые наблюдают за вами и чего-то выжидают. Чего? Как вы думаете? Я думаю, они просто-напросто ждут момента, когда вы загнётесь от голода. Вероятно, они вмешаются, если вы свихнётесь, но во всём прочем они безучастно смотрят, когда вы станете достаточно слабы, чтобы вас можно было забрать без риска. Разве не так? Прервите меня, если вы считаете, что моя фантазия завела меня не туда.
Я набрал воздуха, и мне почудилось, что я ощутил у себя грудной клетке жгут из нескольких экранированных кабелей.
– Вы правы. Всё выглядит именно так.
– Я рад, что хотя бы в этой части мы сходимся.
– Но это не имеет смысла. Я имею в виду, к чему все эти затраты? Если Дуэйн Фицджеральд стал представлять собой проблему, для её решения достаточно было бы одного движения указательного пальца снайпера.
– Может быть, вы нужны им живым. – Он извлёк из кармана пакет с табаком. – Не говоря уже о том, что мёртвый с дыркой в голове – совсем не то решение проблемы, которое может пройти незамеченным.
– Два мёртвых с дырками в голове уже есть, одним больше, одним меньше – не играет роли.
Он повертел табак в руках, разглядывая его с недоумением, будто спрашивая себя, откуда он взялся, и снова сунул его в карман своей куртки.
– Верно. Это значит, они хотят получить вас живым.
Я отрицательно покачал головой.
– Им нужны документы.
– Почему вам перекрыли поступление питания, если им нужны только документы? – Финиан посмотрел на меня, подождал, не придёт ли мне в голову какой-нибудь умный ответ, но, разумеется, не дождался. – Ну, теперь я могу рассказать вам, что мы придумали?
– Как хотите. А потом я расскажу вам, почему из этого ничего не выйдет.
– Но только потом?
– Договорились.
– Хорошо. – Он нагнулся вперёд и понизил голос. – В среду в Дублине начинается международный конгресс врачей. В этом году центральной темой будет этика медицины – генная техника, клонирование, пренатальная селекция, эвтаназия, права пациентов с ограниченными возможностями и так далее, и так далее. Мировая пресса уже там, известные правозащитные организации уже объявили свои марши протеста. Мы можем организовать вашу поездку в Дублин и выступление перед большой аудиторией. Если мировая общественность узнает, что существуют киборги, вашему правительству снова придётся обеспечивать вас питанием, в котором вы нуждаетесь. И никто больше не будет вам докучать.
Я был ошеломлён. Это звучало не так глупо. Я вспомнил о докторе О'Ши. Он собирался поехать как раз на этот конгресс. Сегодняшний день он хотел провести с детьми своей сестры. Я спросил себя, что стало с мишкой для его племянника и металлическим конструктором для его племянницы.
– Тогда получится, что я нарушу мои обязательства о неразглашении, – сказал я.
– Тогда получится, что вы нарушите ваши обязательства о неразглашении, совершенно верно. Но если вы хотите знать моё мнение, то сейчас – самое время нарушить эти обязательства. – На лбу Финиана снова пролегли глубокие морщины, которые бросились мне в глаза ещё в кафе «Литеарта». – Дуэйн, ведь другая сторона тоже брала на себя обязательства, и она их нарушила. Больше вы им ничего не должны.
Я задумался. План выглядел не так уж плохо. По крайней мере, лучше, чем всё, что до сих пор приходило в голову мне самому.
– Как вы собираетесь вывезти меня из Дингла?
Поглядывая по сторонам, он достал из нагрудного кармана сложенную карту.
– Воспользуйтесь своими суперсилами.
– Целая когорта странных людей только для того и поставлена тут, чтобы воспрепятствовать именно этому.
– Они охраняют выезды из города и ваш дом, это верно. От тех, что вокруг вашего дома, вам надо как-то ускользнуть. А что касается дальнейшего пути, то нигде не написано, что вы должны использовать именно дорогу. – Он развернул карту, стараясь сделать это незаметно. – Я сейчас покажу вам места, не называя их. Мы хоть и думаем, что нас никто не подслушивает, но этого никогда не знаешь наверняка. – Он ткнул пальцем на место на карте Дингла. – Вот здесь. Пустующий дом. За ним стена, через которую вам надо перебраться. – Он вернулся к карте полуострова и указал на следующий пункт. Пункт, который меня, мягко говоря, ошеломил. – А здесь я буду вас ждать.
– Но это гора.
– Для вас это не должно быть проблемой, – кивнул он и провёл пальцем по линии на карте. Линии, которую я знал. – А для преследователей как раз проблема.
Я понял. Он действительно хорошо над этим подумал. Если он ещё и сможет это устроить – ждать меня там с моторизованным средством передвижения, то это хороший план.
– Ну хорошо. Когда?
– Завтра вечером, после полуночи, – прошептал он еле слышно, с шелестом сворачивая при этом карту. После этого он внушительно посмотрел на меня. – Никто, кроме меня и вас, не знает об этом месте встречи. И пусть так и будет.
Я кивнул. Он спрятал карту в карман.
– Ещё одно, – сказал я, когда он уже собирался подняться.
Он задержался, посмотрел на меня. Складка у него на лбу была такая острая, что ею можно было резать овощи.
– После того, о чём мы говорили в пятницу вечером… – начал я вполголоса. – Как, вы думаете, им удалось склонить меня к сотрудничеству?
– Боюсь, мои представления об этом вам не понравятся.
– Вы, наверное, думаете, что они вынудили меня? Что меня бесстыдно обманули, соблазнили сладкими песнями о патриотизме и родине и заставили подписать?
– А разве не так?
Я смотрел перед собой блуждающим взглядом и спрашивал себя, не направлен ли сейчас в нашу сторону один из тех суперсильных микрофонов, про которые даже я знал лишь по шпионским фильмам. Мой ODP дал отбой тревоги. Хорошо, но ведь он тоже не всеведущий. И противнику известно, что у меня есть ODP. Если верны худшие подозрения о том, кто этот противник, то именно он и создал этот ODP.
Но даже если так.
– Меня не пришлось принуждать. И меня ничем не соблазняли. Меня не обманывали, чтобы сделать из меня киборга. Правда состоит в том, что я сам рвался к этому.
Он с шумом втянул воздух.
– По документам выходит иначе.
– Об этом я до позавчерашнего вечера ничего не знал. – У меня было такое чувство, что я должен успеть выговориться до того, как он уйдёт. – Железный Человек хоть и был секретным проектом, но слухи всё равно ходили. Постоянно курсировали какие-то безумные истории, и от большинства из них можно было отмахнуться. Но то, что запланировано создание киборга, завораживало меня. Я поддался этим слухам. Я начал расспрашивать. Мне был двадцать один год, и я изъявил добровольное желание перед всеми, кого полагал как-то причастными к этому. Тогда проекту было уже четыре года, но он прошёл лишь основные исследования. Когда дело дошло до практических испытаний, встал вопрос, на ком испытывать – на сухопутных или на морской пехоте. – Я смотрел в сторону. – Позднее кто-то мне рассказал, что решающим стало то, что среди морских пехотинцев уже есть один доброволец. Всё моё вербовочное собеседование состояло в том, что меня в один прекрасный день вызвали в кабинет, где некий майор Рейли пожал мне руку и сказал: «Итак, капрал, собирайте вещи. Вы приняты».
– Но почему, ради всего святого?
– Вы помните фильм «Терминатор»?
Финиан исторг мучительный стон.
– Не может быть.
– Я пришёл из кино и первым делом купил себе куртку. В точности такую куртку. Я коротко остригся и завёл себе такие же тёмные очки. Я ходил по городу и воображал себя таким машино-человеком. К моменту, когда появилась вторая серия, я сам уже был им.
Тут среди облаков размылось светлое пятно, предвестие голубого неба, и на нас пролился слабый солнечный свет. К запахам порта примешалась вонь плохо сгоревшего дизельного топлива. Финиан молчал. Я на миг забыл о нём и говорил только сам с собой:
– «Человека в шесть миллионов долларов» я мог смотреть в детстве бесконечно. Я думаю, это была своего рода компенсация того, что я рос без матери. Я страшно любил этот фильм. Я сидел перед телевизором в благоговении, с каким другие, возможно, преклоняют колени перед алтарём, и имел одно-единственное желание: быть человеком в шесть миллионов долларов. – Я покачал головой. – И вот он я. Разве не по таинственным законам развивается жизнь? Как наши желания формируют её; даже те, которые нам не во благо?
Чайка нагло приземлилась прямо у наших ног, с вызовом посмотрела на нас и, оскорблённая нашим невниманием, гордо зашагала прочь.
– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил Финиан.
Я посмотрел на него, хотел объяснить ему это, но когда попытался сформулировать, мне ничего не пришло в голову. А мне в тот момент это было почему-то важно. Но я не мог бы объяснить, почему.
Вот уж это я всегда ненавидел: сидеть дурак дураком, когда от тебя чего-то ждут, а ты не знаешь, что сказать.
– Я приду, – сказал я вместо этого. – В понедельник.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, и мне показалось, что он остался доволен моим ответом. Он коротко кивнул, встал и пошёл прочь, ни разу не оглянувшись.
17
Что пользы человеку от отпущенных ему восьмидесяти лет, если он растратил их впустую? Он не жил по-настоящему, он лишь пребывал в жизни, и он не умер поздно, а просто очень долго умирал.
Сенека. Нравственные письма
Большинство моих воспоминаний о товарищах по проекту связаны с нашим пребыванием в Лесном лагере. А ведь мы пробыли там всего лишь несколько недель, самое большее три месяца. А при взгляде в прошлое этот период кажется бесконечным. Мы тогда знали в общих чертах, что нас ждёт, уже подписали соответствующие обязательства и так далее, и нас привезли на этот опорный пункт посреди дремучего леса. Мы тренировались, чтобы оставаться в форме, и подвергались всё новым и новым обследованиям, приборами, каких никто из нас до тех пор не видел. Кроме врачей и военных, там было полным-полно очкариков, у которых нагрудные карманы белых рубашек топорщились от калькуляторов и шариковых ручек, с нами они не говорили ни слова, только с врачами. В центре опорного пункта находилась закрытая зона, доступа к которой у нас не было, только у очкариков, и я допускаю, что именно там проходили окончательную шлифовку и доводку технические разработки, которые должны были дать нам дополнительные преимущества.
До нашего сведения доводили время от времени лишь самое необходимое, и против этого правила нам нечего было возразить, поскольку лишь благодаря нашей неосведомлённости мы имели возможность увольнений в город, причём каждый вечер, включая транспорт. Дорога к опорному пункту предназначалась для военных, несколько миль она тянулась по лесу, а потом начинался город, большой, шумный, порочный, полный ярких соблазнов, кинозалов, ресторанов, дискотек, баров и борделей. В кино тогда шли «Человек дождя» и «Крепкий орешек»; в ресторанах подавали рёбрышки такими порциями, которых хватало даже Стивену и Джеку; в дискотеках мы – высокие, сильные, в военной форме – были героями; в барах изголодавшиеся по любви секретарши и кассирши города только того и ждали, что мы их снимем и осчастливим; а бордели… Ну, собственно, без них бы мы вполне обошлись, но ничто не связывает мужскую компанию так крепко, как одна огромная кровать, на которой все по очереди взгромождаются на одну и ту же женщину, распаляемые остальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Правильно, они держат вас на очень коротком поводке, – кивнул Финиан. – Только вас ведь больше не снабжают регулярно. Ведь вы сейчас остались без специальных концентратов, так?
Я молчал. Этот человек, казалось, знал всё.
Финиан окинул неприветливым взглядом подъезжающие и отъезжающие машины, создающие друг другу препятствия при въезде на парковку.
– Ну и подумайте сами, как всё это выглядит. Ваша специальная пища больше не поступает. Вместе с тем в городе появляются десятки людей, которые наблюдают за вами и чего-то выжидают. Чего? Как вы думаете? Я думаю, они просто-напросто ждут момента, когда вы загнётесь от голода. Вероятно, они вмешаются, если вы свихнётесь, но во всём прочем они безучастно смотрят, когда вы станете достаточно слабы, чтобы вас можно было забрать без риска. Разве не так? Прервите меня, если вы считаете, что моя фантазия завела меня не туда.
Я набрал воздуха, и мне почудилось, что я ощутил у себя грудной клетке жгут из нескольких экранированных кабелей.
– Вы правы. Всё выглядит именно так.
– Я рад, что хотя бы в этой части мы сходимся.
– Но это не имеет смысла. Я имею в виду, к чему все эти затраты? Если Дуэйн Фицджеральд стал представлять собой проблему, для её решения достаточно было бы одного движения указательного пальца снайпера.
– Может быть, вы нужны им живым. – Он извлёк из кармана пакет с табаком. – Не говоря уже о том, что мёртвый с дыркой в голове – совсем не то решение проблемы, которое может пройти незамеченным.
– Два мёртвых с дырками в голове уже есть, одним больше, одним меньше – не играет роли.
Он повертел табак в руках, разглядывая его с недоумением, будто спрашивая себя, откуда он взялся, и снова сунул его в карман своей куртки.
– Верно. Это значит, они хотят получить вас живым.
Я отрицательно покачал головой.
– Им нужны документы.
– Почему вам перекрыли поступление питания, если им нужны только документы? – Финиан посмотрел на меня, подождал, не придёт ли мне в голову какой-нибудь умный ответ, но, разумеется, не дождался. – Ну, теперь я могу рассказать вам, что мы придумали?
– Как хотите. А потом я расскажу вам, почему из этого ничего не выйдет.
– Но только потом?
– Договорились.
– Хорошо. – Он нагнулся вперёд и понизил голос. – В среду в Дублине начинается международный конгресс врачей. В этом году центральной темой будет этика медицины – генная техника, клонирование, пренатальная селекция, эвтаназия, права пациентов с ограниченными возможностями и так далее, и так далее. Мировая пресса уже там, известные правозащитные организации уже объявили свои марши протеста. Мы можем организовать вашу поездку в Дублин и выступление перед большой аудиторией. Если мировая общественность узнает, что существуют киборги, вашему правительству снова придётся обеспечивать вас питанием, в котором вы нуждаетесь. И никто больше не будет вам докучать.
Я был ошеломлён. Это звучало не так глупо. Я вспомнил о докторе О'Ши. Он собирался поехать как раз на этот конгресс. Сегодняшний день он хотел провести с детьми своей сестры. Я спросил себя, что стало с мишкой для его племянника и металлическим конструктором для его племянницы.
– Тогда получится, что я нарушу мои обязательства о неразглашении, – сказал я.
– Тогда получится, что вы нарушите ваши обязательства о неразглашении, совершенно верно. Но если вы хотите знать моё мнение, то сейчас – самое время нарушить эти обязательства. – На лбу Финиана снова пролегли глубокие морщины, которые бросились мне в глаза ещё в кафе «Литеарта». – Дуэйн, ведь другая сторона тоже брала на себя обязательства, и она их нарушила. Больше вы им ничего не должны.
Я задумался. План выглядел не так уж плохо. По крайней мере, лучше, чем всё, что до сих пор приходило в голову мне самому.
– Как вы собираетесь вывезти меня из Дингла?
Поглядывая по сторонам, он достал из нагрудного кармана сложенную карту.
– Воспользуйтесь своими суперсилами.
– Целая когорта странных людей только для того и поставлена тут, чтобы воспрепятствовать именно этому.
– Они охраняют выезды из города и ваш дом, это верно. От тех, что вокруг вашего дома, вам надо как-то ускользнуть. А что касается дальнейшего пути, то нигде не написано, что вы должны использовать именно дорогу. – Он развернул карту, стараясь сделать это незаметно. – Я сейчас покажу вам места, не называя их. Мы хоть и думаем, что нас никто не подслушивает, но этого никогда не знаешь наверняка. – Он ткнул пальцем на место на карте Дингла. – Вот здесь. Пустующий дом. За ним стена, через которую вам надо перебраться. – Он вернулся к карте полуострова и указал на следующий пункт. Пункт, который меня, мягко говоря, ошеломил. – А здесь я буду вас ждать.
– Но это гора.
– Для вас это не должно быть проблемой, – кивнул он и провёл пальцем по линии на карте. Линии, которую я знал. – А для преследователей как раз проблема.
Я понял. Он действительно хорошо над этим подумал. Если он ещё и сможет это устроить – ждать меня там с моторизованным средством передвижения, то это хороший план.
– Ну хорошо. Когда?
– Завтра вечером, после полуночи, – прошептал он еле слышно, с шелестом сворачивая при этом карту. После этого он внушительно посмотрел на меня. – Никто, кроме меня и вас, не знает об этом месте встречи. И пусть так и будет.
Я кивнул. Он спрятал карту в карман.
– Ещё одно, – сказал я, когда он уже собирался подняться.
Он задержался, посмотрел на меня. Складка у него на лбу была такая острая, что ею можно было резать овощи.
– После того, о чём мы говорили в пятницу вечером… – начал я вполголоса. – Как, вы думаете, им удалось склонить меня к сотрудничеству?
– Боюсь, мои представления об этом вам не понравятся.
– Вы, наверное, думаете, что они вынудили меня? Что меня бесстыдно обманули, соблазнили сладкими песнями о патриотизме и родине и заставили подписать?
– А разве не так?
Я смотрел перед собой блуждающим взглядом и спрашивал себя, не направлен ли сейчас в нашу сторону один из тех суперсильных микрофонов, про которые даже я знал лишь по шпионским фильмам. Мой ODP дал отбой тревоги. Хорошо, но ведь он тоже не всеведущий. И противнику известно, что у меня есть ODP. Если верны худшие подозрения о том, кто этот противник, то именно он и создал этот ODP.
Но даже если так.
– Меня не пришлось принуждать. И меня ничем не соблазняли. Меня не обманывали, чтобы сделать из меня киборга. Правда состоит в том, что я сам рвался к этому.
Он с шумом втянул воздух.
– По документам выходит иначе.
– Об этом я до позавчерашнего вечера ничего не знал. – У меня было такое чувство, что я должен успеть выговориться до того, как он уйдёт. – Железный Человек хоть и был секретным проектом, но слухи всё равно ходили. Постоянно курсировали какие-то безумные истории, и от большинства из них можно было отмахнуться. Но то, что запланировано создание киборга, завораживало меня. Я поддался этим слухам. Я начал расспрашивать. Мне был двадцать один год, и я изъявил добровольное желание перед всеми, кого полагал как-то причастными к этому. Тогда проекту было уже четыре года, но он прошёл лишь основные исследования. Когда дело дошло до практических испытаний, встал вопрос, на ком испытывать – на сухопутных или на морской пехоте. – Я смотрел в сторону. – Позднее кто-то мне рассказал, что решающим стало то, что среди морских пехотинцев уже есть один доброволец. Всё моё вербовочное собеседование состояло в том, что меня в один прекрасный день вызвали в кабинет, где некий майор Рейли пожал мне руку и сказал: «Итак, капрал, собирайте вещи. Вы приняты».
– Но почему, ради всего святого?
– Вы помните фильм «Терминатор»?
Финиан исторг мучительный стон.
– Не может быть.
– Я пришёл из кино и первым делом купил себе куртку. В точности такую куртку. Я коротко остригся и завёл себе такие же тёмные очки. Я ходил по городу и воображал себя таким машино-человеком. К моменту, когда появилась вторая серия, я сам уже был им.
Тут среди облаков размылось светлое пятно, предвестие голубого неба, и на нас пролился слабый солнечный свет. К запахам порта примешалась вонь плохо сгоревшего дизельного топлива. Финиан молчал. Я на миг забыл о нём и говорил только сам с собой:
– «Человека в шесть миллионов долларов» я мог смотреть в детстве бесконечно. Я думаю, это была своего рода компенсация того, что я рос без матери. Я страшно любил этот фильм. Я сидел перед телевизором в благоговении, с каким другие, возможно, преклоняют колени перед алтарём, и имел одно-единственное желание: быть человеком в шесть миллионов долларов. – Я покачал головой. – И вот он я. Разве не по таинственным законам развивается жизнь? Как наши желания формируют её; даже те, которые нам не во благо?
Чайка нагло приземлилась прямо у наших ног, с вызовом посмотрела на нас и, оскорблённая нашим невниманием, гордо зашагала прочь.
– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил Финиан.
Я посмотрел на него, хотел объяснить ему это, но когда попытался сформулировать, мне ничего не пришло в голову. А мне в тот момент это было почему-то важно. Но я не мог бы объяснить, почему.
Вот уж это я всегда ненавидел: сидеть дурак дураком, когда от тебя чего-то ждут, а ты не знаешь, что сказать.
– Я приду, – сказал я вместо этого. – В понедельник.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, и мне показалось, что он остался доволен моим ответом. Он коротко кивнул, встал и пошёл прочь, ни разу не оглянувшись.
17
Что пользы человеку от отпущенных ему восьмидесяти лет, если он растратил их впустую? Он не жил по-настоящему, он лишь пребывал в жизни, и он не умер поздно, а просто очень долго умирал.
Сенека. Нравственные письма
Большинство моих воспоминаний о товарищах по проекту связаны с нашим пребыванием в Лесном лагере. А ведь мы пробыли там всего лишь несколько недель, самое большее три месяца. А при взгляде в прошлое этот период кажется бесконечным. Мы тогда знали в общих чертах, что нас ждёт, уже подписали соответствующие обязательства и так далее, и нас привезли на этот опорный пункт посреди дремучего леса. Мы тренировались, чтобы оставаться в форме, и подвергались всё новым и новым обследованиям, приборами, каких никто из нас до тех пор не видел. Кроме врачей и военных, там было полным-полно очкариков, у которых нагрудные карманы белых рубашек топорщились от калькуляторов и шариковых ручек, с нами они не говорили ни слова, только с врачами. В центре опорного пункта находилась закрытая зона, доступа к которой у нас не было, только у очкариков, и я допускаю, что именно там проходили окончательную шлифовку и доводку технические разработки, которые должны были дать нам дополнительные преимущества.
До нашего сведения доводили время от времени лишь самое необходимое, и против этого правила нам нечего было возразить, поскольку лишь благодаря нашей неосведомлённости мы имели возможность увольнений в город, причём каждый вечер, включая транспорт. Дорога к опорному пункту предназначалась для военных, несколько миль она тянулась по лесу, а потом начинался город, большой, шумный, порочный, полный ярких соблазнов, кинозалов, ресторанов, дискотек, баров и борделей. В кино тогда шли «Человек дождя» и «Крепкий орешек»; в ресторанах подавали рёбрышки такими порциями, которых хватало даже Стивену и Джеку; в дискотеках мы – высокие, сильные, в военной форме – были героями; в барах изголодавшиеся по любви секретарши и кассирши города только того и ждали, что мы их снимем и осчастливим; а бордели… Ну, собственно, без них бы мы вполне обошлись, но ничто не связывает мужскую компанию так крепко, как одна огромная кровать, на которой все по очереди взгромождаются на одну и ту же женщину, распаляемые остальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45