Он очнулся от собственных невеселых дум. - Извини?
- Ты нашел свой способ объясниться? Что же это могло быть?
- Погоди, - сказал он, - я не понимаю, почему ты так визжишь, Лиз!
- Потому что я перепугана! - сердито выкрикнула она... н он увидел
слезы в ее глазах. - Потому что ты морочил голову шерифу, н я все еще
удивляюсь, почему ты теперь морочишь голову мне! Если бы я не видела
выражения твоего лица...
- Да? - Теперь и он разозлился. - И что же это было за выражение? На
что оно оказалось так похоже?
- Ты выглядел виновным, - сказала она резко. - Ты выглядел так, будто
ты, как это было уже раньше, заверяешь людей, что ты бросил пить, но не
сделал этого на самом деле. Когда... - она вдруг остановилась. Он не знал,
что она вдруг рассмотрела на его лице - да и не был уверен, что ему
хочется знать, но это что-то вдруг впитало всю ее озлобленность. Вместо
нее на лице у Лиз появилось виноватое выражение. - Извини. Это
несправедливо.
- Почему же? - сказал он глухо. - Это правда. На данное время.
Он вернулся в ванную и взялся за полоскательницу, чтобы смыть остатки
зубной пасты. В полоскательнице был безалкогольный состав. Типа лекарства
от кашля. И ванильного концентрата в кухонном буфете. Он не пил спиртного
с того дня, как закончил последний роман Старка.
Ее рука легко коснулась плеча Тада. - Тад, мы оба рассердились. Это
лишь вредит нам обоим и никак не сможет ничему помочь. Ты сказал, что там
мог оказаться человек-психопат, который представляет себе, что он и есть
Джордж Старк. Он умертвил двух людей, мы помним об этом. Один из них
частично виновен в раскрытии псевдонима Старка. Тогда ты сам должен был бы
оказаться в самом верху списка заклятых врагов этого фанатика. Но несмотря
на это, ты что-то утаиваешь. Что означала эта фраза?
- Воробьи летают снова, - сказал Тад. Он взглянул на свое отражение в
зеркале, освещенном белым отсветом флюоресцентной лампы в ванной. То же
самое знакомое лицо. Небольшие тени под глазами, может быть, но лицо все
то же самое. Он был счастлив. Конечно, это не лицо кинозвезды, но это его,
любимое лицо.
- Да. Это что-то значило для тебя. Что же именно?
Он выключил свет в ванной и положил руки ей на плечи. Они подошли к
постели и улеглись спать.
- Когда мне было одиннадцать, - объяснил он, - мне сделали операцию.
Удалили небольшую опухоль в мозгу на участке верхней части лба. - Я так
думаю. Ты уже знала об этом и раньше.
- Да? - она смотрела на него, озадаченная.
- Я уже говорил тебе, что у меня были ужасные приступы головной боли
до того, как обнаружили опухоль, верно ведь?
- Верно.
Он начал машинально постукивать по ее бедру. У нее были удивительно
длинные и красивые ноги, а ночная рубашка была весьма короткой.
- Помнишь насчет звуков?
- Звуков? - удивленно повторила Лиз.
- Я не думал... и, видишь ли, это никогда не казалось мне очень
важным. Все это происходило так много лет тому назад. У людей с подобными
заболеваниями часто случаются приступы головной боли, иногда какие-то
миражи, а иногда - и то и другое вместе. Очень часто на приближение
подобных симптомов указывают свои собственные признаки. Их называют
сенсорными предвестниками. Чаще всего это запахи: карандашные стружки,
свежесрезанные луковицы, заплесневелые фрукты. Мой сенсорный предвестник
был звуковым. Это были птицы.
Он посмотрел ей прямо в глаза, их носы почти касались друг друга. Тад
почувствовал щекотание ее волос, касающихся его лба.
- Воробьи, если говорить более точно.
Он встал, не желая видеть выражение ужаса, появившееся на лице Лиз.
Тад взял ее руку.
- Пойдем.
- Куда... Тад?
- В кабинет, - ответил он. - Я хочу тебе кое-что показать.
2
В кабинете Тада главное место занимал стол, где господствовала
огромная дубовая доска. Она была не антикварной редкостью, но и не очень
современной. Этот стол был просто чрезвычайно большим и очень удобным
изделием из древесины. Стол стоял как динозавр под тремя подвешенными
светильниками; их общее освещение рабочей поверхности можно было посчитать
почти свирепым. Сейчас, однако, можно было рассмотреть лишь очень
небольшую часть поверхности письменного стола. Тад включил свет. Рукописи,
стопки корреспонденции, книги и присланные ему из редакции гранки были
сложены где попало. На белой стене позади стола висел плакат с самым
любимым для Тада сооружением во всем мире - "Флатирон билдинг" в
Нью-Йорке. Его четкая клиновидная форма не переставала радовать и
восхищать Тада.
Позади пишущей машинки лежала рукопись его нового романа - "Золотая
собака". А поверх машинки была оставлена дневная выработка Тада. Шесть
страниц. Это была обычная его норма... если писал он сам. Если писал
Старк, то он обычно выдавал за день восемь, а то и десять страниц.
- Вот то, что меня огорошило еще до появления Пэнборна, - сказал Тад,
взяв маленькую стопку листов с машинки и протягивая их Лиз. - Тогда
появился этот звук, звук воробьев. Второй раз за сегодня, только на этот
раз намного громче. Ты видишь, что написано поперек верхнего листа?
Она смотрела очень долго, и он мог видеть только ее волосы и макушку.
Когда она обернулась к Таду, ее лицо было смертельно бледным. Ее губы
сжались в узкую скорбную щель.
- Это все то же, - прошептала Лиз. - Это все то же самое. Ох, Тад,
что же это? Что...
Она пошатнулась, и он наклонился вперед, опасаясь ее возможного
обморока. Он подхватил ее за плечи, ноги его зацепились за Х-образные
ножки кресла в кабинете, что почти привело к падению обоих супругов на
стол.
- Все нормально с тобой?
- Нет, - ответила она тонким голоском. - А как ты?
- Не совсем, - сказал он. - Извини. Все тот же неуклюжий Бомонт. Я
вызываю здесь большие разрушения и беспорядки, словно рыцарь в сверкающих
доспехах.
- Ты написал это даже до того, как Пэнборн появился у нас, - сказала
она. Она, казалось, никак не могла поверить в этот факт. - Перед его
появлением.
- Это так.
- Что же это означает? - она смотрела на него с напряженным
ожиданием, зрачки ее глаз были большими и темными несмотря на яркое
освещение.
- Я не знаю. Я думал, что у тебя есть какие-то догадки, - ответил
Тад.
Она покачала головой и положила листы обратно на стол. Затем
отдернула руку от бедра около края ночной сорочки, словно коснулась
чего-то неприятного. Тад не был уверен, что она полностью сознает сейчас
свои поступки, но ничего не сказал ей насчет этих сомнений.
- Теперь ты понимаешь, почему я не стал обо всем этом
распространяться? - спросил он.
- Да... Я думаю, что понимаю.
- Что бы он мог сказать? Наш практичный шериф из самого маленького
графства штата Мэн, который черпает свои сведения из компьютеров армейских
служб и свидетельских показаний? Наш шериф, который скорее поверит в
версию, что я мог бы скрывать своего брата-двойника, чем в то, что кто-то
нашел способ дублировать дактилоскопические отпечатки? Что он сказал бы,
услышав об этом?
- Я... я не знаю. - Она отчаянно боролась за возвращение
самообладания, за то, чтобы выплыть из захлестнувшей ее шоковой волны. Тад
это не раз наблюдал и раньше, и ее мужество всегда восхищало его. - Я не
знаю, что он заявил бы насчет этого, Тад.
- И я тоже. Я думаю, что в худшем случае он предположил бы некоторое
предвидение преступления. А более вероятно, он решил бы, что на самом деле
я поднялся сюда в кабинет и написал эти слова уже после его ухода сегодня
вечером.
- Но почему ты так думаешь? Почему?
- Я думаю, что первым предположением шерифа было бы мое
помешательство, - сухо ответил Тад. - Я думаю, что у любого копа типа
Пэнборна всегда существует склонность объяснять любые происшествия, не
поддающиеся его разумению, просто ненормальными проявлениями человеческой
психики. Но если ты считаешь, что я здесь ошибаюсь, скажи прямо об этом.
Мы можем позвонить в офис шерифа в Кастл Роке и передать все, что
требуется по этому поводу.
Она покачала головой. - Я не знаю. Я слышала - когда передавали
какую-то беседу по телевидению, по-моему - насчет психических связей...
- Ты веришь в это?
- У меня не возникало необходимости обдумывать эту гипотезу, -
ответила она. - Теперь я, видимо, верю. - Она поднялась к столу и снова
взяла лист с надписью. - Ты написал это одним из карандашей Джорджа
Старка, - сказала Лиз.
- Он оказался ближе всего к руке, я так полагаю, в этом вся и штука,
- сказал он уверенным тоном. Он вдруг вспомнил о ручке "Скрипто", но
быстро выкинул это из головы. - И это не карандаши Джорджа. И никогда
таковыми не были. Они - мои. Я чертовски устал от мыслей о нем как об
отдельном человеке. Теперь уже в этом нет никакой необходимости, если она
когда-то и существовала.
- Но все же именно сегодня ты применил одну из его фраз - "сочините
мне алиби". Ты никогда сам не говорил ничего подобного, только в книгах.
Это тоже просто совпадение?
Он начал было объяснять ей, что, конечно, да, именно так, но вдруг
остановился. Возможно, он и прав, но в свете того, что он написал на листе
рукописи, как он мог быть во всем столь уверен?
- Я не знаю.
- Ты был в трансе, Тад? Ты, наверное, был в трансе, когда написал эти
слова?
Медленно и неохотно он подтвердил: - Да. Думаю, что так.
- Это все, что тогда случилось? Или еще что-нибудь?
- Я не могу вспомнить, - сказал он и добавил еще более неохотно. - Я
думаю, что я, может быть, что-то сказал, но я, действительно, не помню.
Она долго смотрела на мужа и наконец произнесла: - Идем спать.
- Ты думаешь, мы заснем, Лиз?
Она рассмеялась - безнадежно.
3
Но двадцатью минутами позже он уже почти погрузился в сон, когда
голос Лиз вернул его в действительность.
- Тебе надо обратиться к доктору, - сказала она. - В понедельник.
- Но у меня же нет на этот раз головных болей, - запротестовал он. -
Только птичьи звуки. И эта идиотская фраза, которую я написал. - Он
подождал немного и продолжил с надеждой в голосе: - Ты не думаешь, что это
могло быть просто совпадением?
- Я не знаю, что это, - ответила Лиз, - но мне уже приходилось
говорить тебе, Тад, совпадения очень мало стоят в моей жизни.
По какой-то причине это их очень развеселило, и они лежали в постели,
зажимая рты, чтобы не смеяться слишком громко и не разбудить детей, и
успокаивая друг друга нежными словами. Между ними все было снова в полном
порядке, во всяком случае Тад чувствовал, что сейчас для него существует
только одна эта самая важная вещь на свете, в чем он должен быть уверен до
конца. И все было в порядке. Буря прошла. Печальные старые воспоминания
были снова похоронены, по крайней мере, на нынешнее время.
- Я запишу тебя на прием, - сказала она, когда смех ушел от них.
- Нет, - возразил он. - Лучше я сам.
- А ты не позабудешь в творческом порыве об этой вещи?
- Нет. Я займусь этим в первую же очередь утром в понедельник.
Честно.
- Ладно, тогда все в порядке. - Она вздохнула. - Это будет просто
чудо, если я засну.
Но пятью минутами позже она уже ровно дышала, а еще позже, далеко не
через пять минут, уснул н Тад.

4
И снова увидел сон.
Он был почти прежним (или казался таковым), словно продолжающим
предыдущий, прямо от начала и до конца: Старк вел его через брошенный дом,
оставаясь все время позади и уверяя, что он ошибается, когда Тад пытался
дрожащим и непослушным голосом утверждать, что это его собственный дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80