Но то, что было в ее глазах,
говорило совсем о другом. Там был Джордж Старк, в ее глазах.
- Какого черта ты забыл там, что тебе нужно там делать сегодня? -
этот вопрос постоянно срывался с ее губ - и Тад самому себе должен был на
него также ответить. Семестр окончился, а он не преподавал на летних
курсах переподготовки. Наконец, он решил остановиться на дополнительном
курсе для студентов-отличников.
Шестьдесят студентов подали заявки на поступление на этот курс по
писательскому творчеству. Это было вдвое больше, чем в прошлогодний
осенний семестр, но даже эти студенты не подозревали, что занудливый Тад
Бомонт и развязный Джордж Старк - одно и то же лицо, примелькавшееся всем
преподавателям и студентам факультета английского языка.
Поэтому Тад решил сказать Лиз, что желает просмотреть все заявки и
сократить число слушателей с шестидесяти до пятнадцатимаксимум, который он
может взять в обучение (и то, видимо, на четырнадцать человек больше, чем
то количество студентов, которое он реально мог чему-то обучать).
Она, конечно, поинтересовалась, почему это дело нельзя отложить хотя
бы до июля н напомнила ему (тоже, конечно), что в прошлом году он
занимался тем же делом в середине августа. Тут он сослался на удвоение
числа заявок, а также очень тонко заметил, что не хочет, чтобы его летняя
лень превратилась в дурную привычку.
Наконец она прекратила протестовать - не потому, что его аргументы
были убедительными для Лиз, как и сам Тад ясно осознавал. а потому, что ей
ясно стало видно, что он решил уехать, не важно, кто и что ему бы не
говорил противоположное. Да она и сама понимала, что рано или поздно, но
им придется выходить из своего добровольного заточения - скрываться в
доме, пока кто-то убьет или схватит Джорджа Старка, было не очень приятным
выбором. Но ее глаза были по-прежнему полны беспомощного и вопрошающего
страха.
Тад поцеловал ее и близнецов, а затем быстро укатил. Она выглядела
так, словно вот-вот заплачет, и если бы он находился еще дома, ему
пришлось бы остаться там.
Конечно, на самом деле причиной служили не студенческие заявки.
Причиной была крайняя черта.
Он сам проснулся сегодня утром полный тоскливого страха и ужаса.
Джордж Старк звонил вечером 10 июня и дал Таду ровно неделю для начала
романа о бронированном автомобиле. А Тад так ничего и не смог сделать...
хотя с каждым днем ему было все яснее, как могла бы выглядеть эта книга.
Ему даже она снилась дважды за эту неделю. Это было приятным отвлечением
от уже наскучившего кошмара - пустого дома и взрывающихся в руках Тада
вещей. Но этим утром первой его мыслью было: "Крайняя черта. Я перешел
крайнюю черту".
Это значило, что ему нужно говорить с Джорджем еще раз, как бы ему
это не хотелось. Нужно было выяснить, насколько сердит Старк. Ну... он
предполагал, что уже представляет себе ответ на этот вопрос. Вполне
вероятно, что Старк очень зол, разъярен донельзя, и если Таду удастся
нащупать слабину в обороне этого вышедшего из-под всякого контроля старого
лиса Джорджа Старка, тот может как-то ошибиться и проговориться.
Теряем связь.
Тад имел какое-то неясное ощущение, что Джордж уже о чем-то
проговорился, когда позволил руке Тада записать его признания в дневнике.
Если бы Тад только был уверен, что правильно истолковывает эти и другие
слова. У Тада была идея... но он не был уверен. А ошибка здесь была
слишком дорогостоящей, и ставкой была не только его жизнь.
Поэтому Тад и ехал в университет, в свое родное здание факультета
английского языка и математики. Ему не нужны эти студенческие заявки и их
дела - хотя, конечно, он и их посмотрит - а ему нужен телефон, который не
прослушивают, и нужно сделать кое-что там. Он перешел крайнюю черту.
Опустив левую руку, Тад подумал (уже далеко не в первый раз за эту
длинную-предлинную неделю), что телефон - не единственное средство, чтобы
соединиться со Старком. Он уже пробовал и друго е... но там цена была
слишком дорогой. Это была не просто ужасная боль от протыкающего руку
острозаточенного карандаша или наблюдение, как его вышедшее из-под
контроля тело подчиняется командам Старка, который казался скорее
привидением, чем реально существующим лицом. Тад заплатил настоящую цену
своим сознанием. Реальная цена была связана с прилетом воробьев, ужас
осознавания, что здесь работают силы куда мощнее и неуправляемее, чем сам
Джордж Старк.
Воробьи, в чем он все более и более убеждался, означали смерть. Но
для кого?
Тад опасался, что сможет вызвать воробьев, когда попытается снова
войти в контакт со Старком.
И он уже представлял себе их появление; он видел, как они прибывают в
то мистическое место посреди двух точек, из которых Тад и Старк движутся
навстречу друг другу, то место, где они должны схватиться насмерть за
контроль над одной-единственной душой, которую они пока поделили.
И Тад боялся, что уже знает, кто победит в этой схватке в том
таинственном месте.
2
Алан Пэнборн сидел в своем офисе в Кастл Роке, который занимал одно
из крыльев Муниципального здании. Он провел долгую напряженную рабочую
неделю также... но здесь не было ничего нового. Раз лето пришло сюда, все
пошло как обычно. Нарушения законности, начиная со Дня памяти и до дня
труда, давно стал дурной традицией в Мэне, этой Земле отпускников.
Уже была автомобильная катастрофа со столкнувшимися друг с другом
четырьмя машинами на дороге N_ 17 пять дней тому назад, и пьяная драка,
унесшая жизни двух людей. Двумя днями позже Нортон Бриггс ударил жену
раскаленной сковородой, оставив ее лежать неподвижной на кухонном полу.
Нортон по-разному колошматил свою жену за двадцать бурных лет их семейной
жизни, но сейчас он, видимо, был уверен, что прикончил ее. Он написал
короткую пояснительную записку, богатую по выражениям, но бедную с точки
зрения грамматики, а затем покончил счеты и со своей жизнью при помощи
револьвера 38-го калибра. Когда его жена, тоже далеко не подарок, наконец,
очнулась и увидела еще теплый труп своего незабвенного учителя и
наставника, она включила газовую печь и засунула туда голову. Парамедики
из скорой помощи госпиталя в Оксфорде спасают ее жизнь. Но едва ли
добьются этого.
Два ребенка из Нью-Йорка отправились в самостоятельное путешествие из
летнего коттеджа их родителей в Кастл-Роке и заблудились в лесу, совсем
как сказочные Гензель и Греталь. Их удалось найти через восемь часов,
насмерть перепуганных, но все остальное с ними о'кей. Джон Лапойнт, второй
помощник Алана, далеко не столь удачно отделался: он лежит дома,
отравившись соком плюща, с которым слишком долго контактировал во время
розыска. Еще была кулачная драка между двумя летними отдыхающими из-за
последнего экземпляра воскресного выпуска "Нью-Йорк таймс" в закусочной
Нэн, а другая драка состоялась на парковочной станции в Мэллоу Тайгер. Еще
было три случая грабежа магазинов и обнаружения небольшого притона
наркоманов в бильярдной.
Абсолютно обычная рабочая неделя в небольшом городке летом. Алан еле
успевал, присев за стол, выпить целую чашку кофе, ни разу не встав из-за
стола. И все же ему приходилось снова и снова обращаться мыслями к Таду и
Лиз Бомонт... к ним и к тому человеку, кто охотился за ними. Тому, кто
также убил Хомера Гамаша. Алан не раз звонил в Нью-Йорк своим
коллегам-копам - и некий лейтенант Риардон, наверное, уже озверел от бесед
с шерифом - но они так и не смогли открыть там что-то новое.
Сегодня днем в офисе шерифа была неожиданно тихая и мирная атмосфера.
Шейла Бригхем не мела ничего серьезного для передачи ему, а Норрис
Риджуик, как обычно, почивал в кресле шерифа, задрав свои ножищи на стол
того же шерифа. Алану пришлось разбудить его - если Дэнфорт Китон, первый
выборный городской староста, зайдет сюда и увидит сню идиллию, он может
получить разрыв сердца - хотя, возможно, Китон и не имеет такового органа.
Для Норриса неделя тоже была не очень легкой. Ему пришлось заниматься
очисткой от всего этого кровавого месива дороги N_ 17, и он сделал эту
чертовски мерзкую работу.
Алан сейчас сидел за своим столом и запускал тени животных на стену,
пользуясь яркими лучами солнца, а его мысли еще раз обратились к Таду
Бомонту. Получив благословение Тада, доктор Хьюм из Ороно позвонил шерифу
и сообщил, что нейрологические тесты Бомонта оказались отрицательными,
никаких признаков опухоли не обнаружено. Подумав на эту тему, Алан
вернулся еще раз к доктору Хью Притчарду, оперировавшему Тада, когда тот
был еще никому не известным мальчишкой одиннадцати лет.
Кролик проскакал по стене. За ним прошла кошка. Собака сменила кошку.
Оставь это. Это безумие.
Конечно, это безумие. И, конечно, ему надо это оставить. Это просто
из-за выдавшегося окна в его бурной деятельности летом в Кастл Роке. Когда
же вы сильно заняты, вы не можете думать, и иногда это даже хорошо - не
думать.
За собакой появился слон, покачивая хоботом, для чего Алан
использовал свой мизинец на левой руке.
- А, черт с ним, - сказал Пэнборн и пододвинул к себе телефон. В то
же время другая рука полезла в задний карман, чтобы извлечь оттуда что-то.
Шериф нажал кнопку автоматической связи с управлением полиции штата Мэн в
Оксфорде и спросил диспетчера, на месте ли Генри Пейтон из отдела
уголовного розыска. Оказалось, что да. Алан подумал, что, видно, и в
управлении сегодня тихий денек, раз Генри оказался у телефона.
- Алан? Что тебе надо от меня?
- Я хотел попросить тебя, - сказал шериф, - чтобы ты сделал мне
одолжение и позвонил Главному лесничему Йеллоустонского национального
парка для меня. Я могу дать тебе номер. - Он взглянул на бумагу с легким
удивлением. Он записал телефон на обороте визитной карточки неделю тому
назад. А сейчас его рука сама собой достала ее из толстого бумажника, куда
он даже не успел заглянуть.
- Йеллоустон! - голос Генри развеселился. - Это не там, где загорают
йоги - Медведи из мультфильмов?
- Нет, - улыбнулся шериф. То называется "Джеллистон". И никакие
медведи здесь не подозреваются, в любом случае. По крайней мере, насколько
мне известно это сегодня. Мне нужно поговорить с человеком, находящимся
там в летнем туристическом палаточном лагере, Генри... Я даже не знаю,
действительно так уж это надо или нет, но тогда я наверняка успокою свою
голову. Это выглядит как не доведенное до конца дело.
- Это связано с Хомером Гамашем?
Алан переложил трубку к другому уху и пробежал глазами вытащенную
визитную карточку с телефонным номером Главного лесничего.
- Да, - ответил он, - но если ты попросишь меня все объяснить, я буду
выглядеть, как последний дурак.
- Просто предчувствие?
- Да. - И шериф был удивлен, обнаружив, что у него действительно есть
предчувствие - он даже сам до этого не был здесь уверен. - Человек, с
которым мне надо связаться, - это ушедший на пенсию доктор по имени Хью
Притчард. Он там с женой. Лесничий, вероятно, знает, где они, и, как я
догадываюсь, в палаточном городке должен быть телефон. Им обоим за
семьдесят. Если ты позвонишь туда, лесничий, может быть, передаст им мою
просьбу насчет разговора с доктором.
- Другими словами, ты полагаешь, что Главный лесничий национального
парка воспримет офицера полицейской службы штата куда серьезнее, чем
дерьмового шерифа графства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80