Затем оно возобновилось с новой силой. Это действительно начинало действовать мне на нервы. – Объясни, о чем ты.
– Конечно, сэр. Мы можем договориться. Это же Ваши слова. Вы хотите со мной договориться?
Нет ответа. Сопение.
Филбрек часто выступал по радио на тему безопасности дорожного движения. Он призывал водителей соблюдать правила и быть внимательней на дорогах. Очень трогательно. И то же самое тяжелое дыхание, я его вспомнил. Выступая по радио или телевидению, он сопел и пыхтел как бык, собирающийся покрыть корову на фермерском дворе.
– Что ты предлагаешь, Деккер?
– Сперва скажите мне кое-что. Там, снаружи, кому-нибудь приходит в голову, что я могу из интереса посмотреть, сколько человек я смогу пристрелить? Дон Грейс, например, придерживается такого мнения?
– Дерьма кусок! – произнесла Сильвия, услышав фамилию Грейс.
– Кто это сказал? – рявкнул Филбрек.
Сильвия побледнела.
– Я, кто же еще, – ответил я. – Знаете, сэр, у меня явные транссексуальные тенденции.
Естественно, он не знает значения этого длинного слова и едва ли решится спросить.
– Так как насчет моего вопроса?
– Некоторые люди считают, что ты способен на все, если окончательно слетишь с тормозов. Да, – произнес он весомо.
Кто-то из ребят хихикнул. Но не слишком громко, Филбрек едва ли услышал.
– О'кей, тогда излагаю свои условия. Вы будете героем. Зайдите сюда. Без пистолета. Руки за головой. Я выпускаю всех до одного, а затем одним выстрелом сношу Вам полголовы к такой-то матери. Вы согласны, сэр?
Сопение. Затем:
– Ты бы выбирал выражения, парень. Все же у тебя там девушки.
Ирма Бейтц оглянулась по сторонам, будто ее кто-то окликнул.
– Вот мои условия, – повторил я.
– Нет, не пойдет. Ты пристрелишь меня и не подумаешь выпускать заложников. Несколько тяжелых вздохов. – Но я сейчас спущусь к тебе. Может, до чего-нибудь договоримся.
– Дело в том, – терпеливо объяснил я, – что если через пятнадцать секунд я не увижу Вас выходящим из дверей, все заложники один за другим перейдут в лучший из миров. Никто из присутствующих не выглядел испуганным такой перспективой.
Сопение.
– Твои шансы остаться в живых, Деккер, уменьшаются.
– А знаешь, Франк, никто из нас не выйдет отсюда живым. Банальная истина.
– Так ты не станешь договариваться?
– Нет.
– Как хочешь.
Голос Филбрека звучал достаточно безразлично.
– Там с тобой находится мальчик по фамилии Джонс. Я хотел бы с ним поговорить. Я ничего не имел против.
– Подойди сюда, Тед. Тебе предоставляют такой шанс. Не упусти его, дитя мое.
Тед подошел.
– Я слушаю, сэр.
Однако, черт возьми, эти слова у него неплохо получаются.
– У Вас все в порядке, Джонс?
– Да, сэр.
– Что Вы можете сказать о намерениях Деккера?
– Я полагаю, он готов на все, сэр.
Тед глядел мне в глаза. Во взгляде его была дикая злость. Кэрол, явно возмущенная, хотела что-то возразить, но промолчала.
– Благодарю Вас, мистер Джонс.
Тед выглядел вполне удовлетворенным.
– Деккер?
– Да, это снова я.
Пыхтение, свисты.
– Хотелось бы тебя увидеть.
– Нет, это я предпочел бы увидеть Вас выходящим отсюда. Пятнадцать секунд. И еще, Филбрек…
– Что?
– У Вас есть одна дерьмовая привычка, Вы знаете? Я заметил это еще во время всех Ваших дурацких выступлений по радио и ТВ. Вы дышите в уши людям. Вы хрипите, как выброшенный на берег кит. Это скверная привычка. Вам стоило бы избавиться от нее.
Филбрек посопел задумчиво.
– Заткнись, парень, – наконец произнес он, и связь отключилась.
Ровно через двенадцать секунд он вышел из дверей и направился к полицейским машинам, стоявшим на лужайке. Копы устроили небольшое совещание. Филбрек что-то объяснял им, жестикулируя.
Никто ничего не сказал. Пэт Фитцджеральд задумчиво грыз ноготь. Пиг Пэн достал из кармана другой карандаш, точную копию первого, и уставился на него. Сандра Кросс неотрывно смотрела на меня. Какая-то странная связь установилась сегодня между нами.
– Что насчет секса? – неожиданно произнесла Кэрол. Все в комнате уставились на нее, и она покраснела.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я. Кэрол выглядела смущенной. Она явно жалела о том, что раскрыла рот.
– Я просто хотела сказать, что когда кто-нибудь начинает вести себя… Странно себя вести… Она запнулась, но тут ей на помощь пришла Сюзанн Брукс.
– Все правильно, – заявила Сюзанн. – И вы все перестаньте ухмыляться. Все думают, что секс – это грязно. Поэтому у нас не все в порядке. Мы этим озабочены.
– Это именно то, что я хотела сказать, – кивнула Кэрол. – И ты, Чарли… У тебя был какой-нибудь неприятный опыт?
– Да нет, ничего особенного с тех пор, как я переспал со своей мамочкой, – спокойно произнес я.
У Кэрол вытянулось лицо на мгновение, но затем она поняла, что я шучу. Пиг Пэн горько усмехнулся, затем опять вернулся к своему карандашу.
– Нет, а действительно?
– Хорошо, я расскажу тебе о своей сексуальной жизни, но сначала ты расскажешь о своей.
– О…
Кэрол выглядела удивленной, на сей раз приятно удивленной.
Грейс Стэннор рассмеялась:
– Почему бы и нет, Кэрол?
Мне всегда казалось, что эти две девушки друг друга недолюбливают, теперь это было достаточно очевидно.
– Интересно, – усмехнулся Корки.
Кэрол ужасно покраснела.
– Я жалею, что спросила.
– Продолжайте, продолжайте, – произнес Дон Лорди.
– Секреты… Тайны… – прошептал Майк Гэвин, сделав загадочное лицо. – И побольше тайн… Все рассмеялись, хотя ничего особого он не сказал.
– Ладно, хватит, это уже непорядочно, – заявила Сюзанн Брукс.
– Ты права, – согласился я, – давай закончим.
– Нет, что здесь такого. Я могу сказать, это несложно, – прервала меня Кэрол.
Настал мой черед удивляться. Все выжидающе смотрели на Кэрол. Не знаю, что они ожидали услышать? Рассказ о восхитительной ночи с пикантными подробностями? Нерезонно. Полагаю, они будут сильно разочарованы. Ничего шокирующего Кэрол не скажет. Провинциальная девственница, свеженькая, юная, хорошенькая. Однажды она покинет Пласервилль, и у нее начнется настоящая жизнь. Некоторые из этих барышень меняются уже в колледже. Они открывают для себя экзистенционализм и начинают покуривать травку. Иногда они так и не расстаются с розовыми мечтами своего детства. Как правило, такие девушки имеют постоянного друга, но позволяют себе не более, чем легкий флирт с ним. И нередко произносят фразу «А вот этого нельзя, не трогай меня здесь». Я достаточно хорошо знаком с этим типом. И если вы ожидаете чего-то необычного, то рискуете разочароваться. Порядочные барышни все устроены на один манер. У них всегда все о'кей. По-моему, это скучно.
У Кэрол, насколько мне известно, действительно был постоянный приятель, некий Бак Торн. Превосходное американское имя, не правда ли? Он был центровым нападающим футбольной команды. Хорошо сложенный кретин. У Кэрол наверняка не было проблем с тем, чтобы держать его под контролем. Хорошенькие девочки, я думаю, могли бы даже тигров укрощать. К тому же, мне кажется, что самой возбуждающей вещью в мире Бак Торн считал угловой в ворота.
– Я девственница, – наконец произнесла Кэрол, отвлекая меня от моих мыслей. Она скрестила ноги, словно хотела символически подтвердить свое высказывание. – И я не думаю, что это плохо. Быть девственницей – это как быть незаурядной.
– Неужели? – в голосе Грейс Стэннор звучало сомнение.
– Да, и к этому приходится прилагать усилия, – продолжала Кэрол. – Не думайте, что это так просто.
– Ты хочешь сказать, что Бак никогда… – начал было я.
– Что ты, конечно, он хотел. Но с самого начала я недвусмысленно дала ему понять… Нет, я не фригидна. И не пуританка. Это просто… – Она остановилась, подбирая нужное слово.
– Ты боишься забеременеть, – предположил я.
– Нет! – нетерпеливо воскликнула Кэрол. – Я все об этом знаю.
Глядя на нее, я с удивлением обнаружил, что она начинает раздражаться. А в нашем возрасте трудно контролировать эмоции, особенно раздражение.
– Я все это время не в облаках витала. Я все знаю о контрацепции.
– Хорошо, – кивнул я. – Но ты же понимаешь, Кэрол, что если барышня хранит девственность, она знает, почему так поступает.
– Я знаю!
– Прекрасно.
Ребята заинтересованно смотрели на Кэрол.
– Потому что… Молчание. За окном слышались свистки полицейских.
– Потому что… Она оглянулась по сторонам. Несколько девушек быстро опустили глаза. Интересно, подумал я, а сколько всего девственниц в нашей компании?
– И вы все, – закричала Кэрол, – перестаньте на меня так смотреть! Я не просила на меня пялиться! Я не собираюсь ничего говорить! Я вовсе этого не должна!
Она злобно взглянула на меня.
– Люди чего-то от тебя хотят. Всегда. Они стремятся подавить тебя, как сказал Пиг Пэн. Они хотели бы опустить тебя до своего уровня и измазать грязью. Посмотри, что они делают с тобой, Чарли.
По-моему, ничего особенного они до сих пор не сделали, но я не стал возражать Кэрол. Она продолжала:
– В прошлом году, незадолго до рождества, я гуляла по Конгресс-стрит в Портленде. Со мной была Донна Тейлор. Мы покупали рождественские подарки. Я нашла чудный шарф для сестры, мы болтали, смеялись, все было очень мило. Было около четырех часов, начинало темнеть, шел крупный снег. Витрины магазинов горели разноцветными огнями, все было украшено гирляндами, а по улице вдалеке шел Санта Клаус с мешком. Он звенел колокольчиком. Я думала о том, как приду домой и выпью чашечку горячего шоколада. И настроение у меня было самое что ни на есть рождественское. А потом… Машина, проезжавшая мимо нас, притормозила и какой-то тип, бывший за рулем, высунулся в окошко и крикнул:
«Эй, дырки!»
Энн Лески подпрыгнула на месте. Это слово из уст Кэрол действительно прозвучало шокирующе.
– Вот так, – подытожила Кэрол. – Тут же весь вечер был испорчен. Все разрушилось. Это как если бы вы собирались съесть яблоко, спелое, вкусное, а оно оказалось бы все изъедено внутри червями. «Эй, дырки», сказал он. Как будто ты уже не человек, а… Рот ее искривился.
– Вот почему я говорю, что это значит быть незаурядной. Они хотят сделать тебя вещью и набить твою голову всякой дрянью. Только и всего.
Сандра Кросс слушала этот рассказ, прикрыв глаза, будто дремала.
– Знаешь… – медленно произнесла она. – Знаешь, это все так забавно… Мне кажется…
Я хотел подскочить к ней и сказать, чтобы она немедленно замолчала, чтобы она не принимала участие в этом гнусном представлении. Я хотел сделать это, но не мог. Понимаете, не мог. Я должен был продолжать игру по мной же установленным правилам.
– Иногда я чувствую себя… Как бы это сказать… Опустошенной.
Кэрол внимательно посмотрела на нее:
– Ты действительно…
– Да.
Сандра задумчиво посмотрела на разбитые окна.
– Я… Понимаете, хочется принимать участие в жизни. Увлечься чем-нибудь… Ну, политика, общественная жизнь… В прошлом семестре я была на студенческой конференции… Но это все так нереально, так далеко. Скучно все это. И нечем, решительно нечем заинтересоваться. И вот я позволила Теду сделать это со мной.
Я смотрел на Теда. Лицо его абсолютно ничего не выражало. У меня потемнело в глазах, комок подступил к горлу.
– Это было не слишком захватывающе, – продолжала Сандра. – Не знаю, почему вокруг этого поднимают столько шуму. Как будто… Тут она встретилась взглядом со мной, глаза ее расширились, но я едва замечал ее сейчас. Зато я видел Теда, и очень ясно видел. В навалившейся на меня темноте его лицо выделялось светящимся пятном, словно окруженное сияющей аурой.
Я сжал пистолет и медленно начал поднимать его. Я чувствовал, что какие-то силы толкают меня на этот поступок, чувствовал, что плохо владею собой. Я застрелил бы его. Но они опередили меня.
Глава 24
Тогда я не понимал, что произошло, и лишь впоследствии узнал об этом. Они привезли лучшего снайпера в штате, полицейского по имени Дэниэл Малверн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Конечно, сэр. Мы можем договориться. Это же Ваши слова. Вы хотите со мной договориться?
Нет ответа. Сопение.
Филбрек часто выступал по радио на тему безопасности дорожного движения. Он призывал водителей соблюдать правила и быть внимательней на дорогах. Очень трогательно. И то же самое тяжелое дыхание, я его вспомнил. Выступая по радио или телевидению, он сопел и пыхтел как бык, собирающийся покрыть корову на фермерском дворе.
– Что ты предлагаешь, Деккер?
– Сперва скажите мне кое-что. Там, снаружи, кому-нибудь приходит в голову, что я могу из интереса посмотреть, сколько человек я смогу пристрелить? Дон Грейс, например, придерживается такого мнения?
– Дерьма кусок! – произнесла Сильвия, услышав фамилию Грейс.
– Кто это сказал? – рявкнул Филбрек.
Сильвия побледнела.
– Я, кто же еще, – ответил я. – Знаете, сэр, у меня явные транссексуальные тенденции.
Естественно, он не знает значения этого длинного слова и едва ли решится спросить.
– Так как насчет моего вопроса?
– Некоторые люди считают, что ты способен на все, если окончательно слетишь с тормозов. Да, – произнес он весомо.
Кто-то из ребят хихикнул. Но не слишком громко, Филбрек едва ли услышал.
– О'кей, тогда излагаю свои условия. Вы будете героем. Зайдите сюда. Без пистолета. Руки за головой. Я выпускаю всех до одного, а затем одним выстрелом сношу Вам полголовы к такой-то матери. Вы согласны, сэр?
Сопение. Затем:
– Ты бы выбирал выражения, парень. Все же у тебя там девушки.
Ирма Бейтц оглянулась по сторонам, будто ее кто-то окликнул.
– Вот мои условия, – повторил я.
– Нет, не пойдет. Ты пристрелишь меня и не подумаешь выпускать заложников. Несколько тяжелых вздохов. – Но я сейчас спущусь к тебе. Может, до чего-нибудь договоримся.
– Дело в том, – терпеливо объяснил я, – что если через пятнадцать секунд я не увижу Вас выходящим из дверей, все заложники один за другим перейдут в лучший из миров. Никто из присутствующих не выглядел испуганным такой перспективой.
Сопение.
– Твои шансы остаться в живых, Деккер, уменьшаются.
– А знаешь, Франк, никто из нас не выйдет отсюда живым. Банальная истина.
– Так ты не станешь договариваться?
– Нет.
– Как хочешь.
Голос Филбрека звучал достаточно безразлично.
– Там с тобой находится мальчик по фамилии Джонс. Я хотел бы с ним поговорить. Я ничего не имел против.
– Подойди сюда, Тед. Тебе предоставляют такой шанс. Не упусти его, дитя мое.
Тед подошел.
– Я слушаю, сэр.
Однако, черт возьми, эти слова у него неплохо получаются.
– У Вас все в порядке, Джонс?
– Да, сэр.
– Что Вы можете сказать о намерениях Деккера?
– Я полагаю, он готов на все, сэр.
Тед глядел мне в глаза. Во взгляде его была дикая злость. Кэрол, явно возмущенная, хотела что-то возразить, но промолчала.
– Благодарю Вас, мистер Джонс.
Тед выглядел вполне удовлетворенным.
– Деккер?
– Да, это снова я.
Пыхтение, свисты.
– Хотелось бы тебя увидеть.
– Нет, это я предпочел бы увидеть Вас выходящим отсюда. Пятнадцать секунд. И еще, Филбрек…
– Что?
– У Вас есть одна дерьмовая привычка, Вы знаете? Я заметил это еще во время всех Ваших дурацких выступлений по радио и ТВ. Вы дышите в уши людям. Вы хрипите, как выброшенный на берег кит. Это скверная привычка. Вам стоило бы избавиться от нее.
Филбрек посопел задумчиво.
– Заткнись, парень, – наконец произнес он, и связь отключилась.
Ровно через двенадцать секунд он вышел из дверей и направился к полицейским машинам, стоявшим на лужайке. Копы устроили небольшое совещание. Филбрек что-то объяснял им, жестикулируя.
Никто ничего не сказал. Пэт Фитцджеральд задумчиво грыз ноготь. Пиг Пэн достал из кармана другой карандаш, точную копию первого, и уставился на него. Сандра Кросс неотрывно смотрела на меня. Какая-то странная связь установилась сегодня между нами.
– Что насчет секса? – неожиданно произнесла Кэрол. Все в комнате уставились на нее, и она покраснела.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я. Кэрол выглядела смущенной. Она явно жалела о том, что раскрыла рот.
– Я просто хотела сказать, что когда кто-нибудь начинает вести себя… Странно себя вести… Она запнулась, но тут ей на помощь пришла Сюзанн Брукс.
– Все правильно, – заявила Сюзанн. – И вы все перестаньте ухмыляться. Все думают, что секс – это грязно. Поэтому у нас не все в порядке. Мы этим озабочены.
– Это именно то, что я хотела сказать, – кивнула Кэрол. – И ты, Чарли… У тебя был какой-нибудь неприятный опыт?
– Да нет, ничего особенного с тех пор, как я переспал со своей мамочкой, – спокойно произнес я.
У Кэрол вытянулось лицо на мгновение, но затем она поняла, что я шучу. Пиг Пэн горько усмехнулся, затем опять вернулся к своему карандашу.
– Нет, а действительно?
– Хорошо, я расскажу тебе о своей сексуальной жизни, но сначала ты расскажешь о своей.
– О…
Кэрол выглядела удивленной, на сей раз приятно удивленной.
Грейс Стэннор рассмеялась:
– Почему бы и нет, Кэрол?
Мне всегда казалось, что эти две девушки друг друга недолюбливают, теперь это было достаточно очевидно.
– Интересно, – усмехнулся Корки.
Кэрол ужасно покраснела.
– Я жалею, что спросила.
– Продолжайте, продолжайте, – произнес Дон Лорди.
– Секреты… Тайны… – прошептал Майк Гэвин, сделав загадочное лицо. – И побольше тайн… Все рассмеялись, хотя ничего особого он не сказал.
– Ладно, хватит, это уже непорядочно, – заявила Сюзанн Брукс.
– Ты права, – согласился я, – давай закончим.
– Нет, что здесь такого. Я могу сказать, это несложно, – прервала меня Кэрол.
Настал мой черед удивляться. Все выжидающе смотрели на Кэрол. Не знаю, что они ожидали услышать? Рассказ о восхитительной ночи с пикантными подробностями? Нерезонно. Полагаю, они будут сильно разочарованы. Ничего шокирующего Кэрол не скажет. Провинциальная девственница, свеженькая, юная, хорошенькая. Однажды она покинет Пласервилль, и у нее начнется настоящая жизнь. Некоторые из этих барышень меняются уже в колледже. Они открывают для себя экзистенционализм и начинают покуривать травку. Иногда они так и не расстаются с розовыми мечтами своего детства. Как правило, такие девушки имеют постоянного друга, но позволяют себе не более, чем легкий флирт с ним. И нередко произносят фразу «А вот этого нельзя, не трогай меня здесь». Я достаточно хорошо знаком с этим типом. И если вы ожидаете чего-то необычного, то рискуете разочароваться. Порядочные барышни все устроены на один манер. У них всегда все о'кей. По-моему, это скучно.
У Кэрол, насколько мне известно, действительно был постоянный приятель, некий Бак Торн. Превосходное американское имя, не правда ли? Он был центровым нападающим футбольной команды. Хорошо сложенный кретин. У Кэрол наверняка не было проблем с тем, чтобы держать его под контролем. Хорошенькие девочки, я думаю, могли бы даже тигров укрощать. К тому же, мне кажется, что самой возбуждающей вещью в мире Бак Торн считал угловой в ворота.
– Я девственница, – наконец произнесла Кэрол, отвлекая меня от моих мыслей. Она скрестила ноги, словно хотела символически подтвердить свое высказывание. – И я не думаю, что это плохо. Быть девственницей – это как быть незаурядной.
– Неужели? – в голосе Грейс Стэннор звучало сомнение.
– Да, и к этому приходится прилагать усилия, – продолжала Кэрол. – Не думайте, что это так просто.
– Ты хочешь сказать, что Бак никогда… – начал было я.
– Что ты, конечно, он хотел. Но с самого начала я недвусмысленно дала ему понять… Нет, я не фригидна. И не пуританка. Это просто… – Она остановилась, подбирая нужное слово.
– Ты боишься забеременеть, – предположил я.
– Нет! – нетерпеливо воскликнула Кэрол. – Я все об этом знаю.
Глядя на нее, я с удивлением обнаружил, что она начинает раздражаться. А в нашем возрасте трудно контролировать эмоции, особенно раздражение.
– Я все это время не в облаках витала. Я все знаю о контрацепции.
– Хорошо, – кивнул я. – Но ты же понимаешь, Кэрол, что если барышня хранит девственность, она знает, почему так поступает.
– Я знаю!
– Прекрасно.
Ребята заинтересованно смотрели на Кэрол.
– Потому что… Молчание. За окном слышались свистки полицейских.
– Потому что… Она оглянулась по сторонам. Несколько девушек быстро опустили глаза. Интересно, подумал я, а сколько всего девственниц в нашей компании?
– И вы все, – закричала Кэрол, – перестаньте на меня так смотреть! Я не просила на меня пялиться! Я не собираюсь ничего говорить! Я вовсе этого не должна!
Она злобно взглянула на меня.
– Люди чего-то от тебя хотят. Всегда. Они стремятся подавить тебя, как сказал Пиг Пэн. Они хотели бы опустить тебя до своего уровня и измазать грязью. Посмотри, что они делают с тобой, Чарли.
По-моему, ничего особенного они до сих пор не сделали, но я не стал возражать Кэрол. Она продолжала:
– В прошлом году, незадолго до рождества, я гуляла по Конгресс-стрит в Портленде. Со мной была Донна Тейлор. Мы покупали рождественские подарки. Я нашла чудный шарф для сестры, мы болтали, смеялись, все было очень мило. Было около четырех часов, начинало темнеть, шел крупный снег. Витрины магазинов горели разноцветными огнями, все было украшено гирляндами, а по улице вдалеке шел Санта Клаус с мешком. Он звенел колокольчиком. Я думала о том, как приду домой и выпью чашечку горячего шоколада. И настроение у меня было самое что ни на есть рождественское. А потом… Машина, проезжавшая мимо нас, притормозила и какой-то тип, бывший за рулем, высунулся в окошко и крикнул:
«Эй, дырки!»
Энн Лески подпрыгнула на месте. Это слово из уст Кэрол действительно прозвучало шокирующе.
– Вот так, – подытожила Кэрол. – Тут же весь вечер был испорчен. Все разрушилось. Это как если бы вы собирались съесть яблоко, спелое, вкусное, а оно оказалось бы все изъедено внутри червями. «Эй, дырки», сказал он. Как будто ты уже не человек, а… Рот ее искривился.
– Вот почему я говорю, что это значит быть незаурядной. Они хотят сделать тебя вещью и набить твою голову всякой дрянью. Только и всего.
Сандра Кросс слушала этот рассказ, прикрыв глаза, будто дремала.
– Знаешь… – медленно произнесла она. – Знаешь, это все так забавно… Мне кажется…
Я хотел подскочить к ней и сказать, чтобы она немедленно замолчала, чтобы она не принимала участие в этом гнусном представлении. Я хотел сделать это, но не мог. Понимаете, не мог. Я должен был продолжать игру по мной же установленным правилам.
– Иногда я чувствую себя… Как бы это сказать… Опустошенной.
Кэрол внимательно посмотрела на нее:
– Ты действительно…
– Да.
Сандра задумчиво посмотрела на разбитые окна.
– Я… Понимаете, хочется принимать участие в жизни. Увлечься чем-нибудь… Ну, политика, общественная жизнь… В прошлом семестре я была на студенческой конференции… Но это все так нереально, так далеко. Скучно все это. И нечем, решительно нечем заинтересоваться. И вот я позволила Теду сделать это со мной.
Я смотрел на Теда. Лицо его абсолютно ничего не выражало. У меня потемнело в глазах, комок подступил к горлу.
– Это было не слишком захватывающе, – продолжала Сандра. – Не знаю, почему вокруг этого поднимают столько шуму. Как будто… Тут она встретилась взглядом со мной, глаза ее расширились, но я едва замечал ее сейчас. Зато я видел Теда, и очень ясно видел. В навалившейся на меня темноте его лицо выделялось светящимся пятном, словно окруженное сияющей аурой.
Я сжал пистолет и медленно начал поднимать его. Я чувствовал, что какие-то силы толкают меня на этот поступок, чувствовал, что плохо владею собой. Я застрелил бы его. Но они опередили меня.
Глава 24
Тогда я не понимал, что произошло, и лишь впоследствии узнал об этом. Они привезли лучшего снайпера в штате, полицейского по имени Дэниэл Малверн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22