Давайте поговорим о том, что за человек была Джорджет. Я знаю, что она была лидером в общественных делах, — сказала Дрю.
— У Джорджет был альбом для наклеивания газетных вырезок, — сказала Робин. — Хотите посмотреть?
Пятнадцать минут спустя записная книжка Дрю наполнилась записями, и она собралась уйти. Марселла Уильямс встала, чтобы выйти вместе с ней.
Выйдя из офиса, когда Дрю собралась попрощаться, Марселла сказала:
— Я провожу вас к машине.
— Ужасно, не правда ли? — начала Марселла. — То есть, я все еще не могу поверить в то, что Джорджет нет в живых. Я не думаю, что большинство людей в городе уже знают про это. Прокурор и детектив только уходили, когда я пришла в офис. Я думаю, они расспрашивали Робин и Генри. Я пришла сюда, потому что хотела посмотреть, могла ли я что-нибудь сделать, ну, вы знаете, позвонить, чтобы известить людей, или что-нибудь в этом роде.
— Это было очень любезно с вашей стороны, — сухо сказала Дрю.
— Я хочу сказать, что Джорджет, конечно, была популярной фигурой, но отнюдь не все ее любили. У нее была принципиальная позиция, что следует и что не следует строить в городе. Вы помните великолепное высказывание Рональда Рейгана, что если дать волю защитникам окружающей среды, они понастроят птичьи клетки в Белом доме. Некоторые люди думают, что, если бы все было, как того хотела Джорджет, мы бы в Мендхеме ездили по дорогам, вымощенным булыжником, и читали книги при свете газового рожка.
«К чему клонит Марселла?» — подумала Дрю.
— Робин сказала мне, что Генри плакал как ребенок, когда услышал про Джорджет, и я этому верю, — продолжила Марселла. — Я поняла, что с тех пор, как несколько лет назад его жена умерла, Генри стал неровно дышать к Джорджет, но ее, очевидно, это не волновало. Я также слышала, что с тех пор, как он начал готовиться к выходу на пенсию, его отношение к фирме сильно изменилось. Он говорил многим людям, что закрыл бы агентство и продал бы офис. Вы как раз были там. Изначально это был приятный семейный дом, но теперь, из-за того, что здание относится к коммерческой зоне, оно сильно поднялось в цене. Кроме того, несколько лет тому назад Генри совместно с Джорджет купил недвижимость на 24-й магистрали, чтобы вложить деньги. Он хочет продать ее, но Джорджет хотела передать ее штату.
— А что с этой собственностью будет сейчас? — спросила Дрю.
— Я знаю не больше вашего. У Джорджет были какие-то кузены в Пенсильвании, она с ними близко общалась; держу пари, что она не забыла о них в завещании, — Марселла саркастически рассмеялась. — В одном только я уверена. Если она оставила эту землю кузенам, штату она не достанется. Не успеем и глазом моргнуть, как они продадут ее.
Дрю оставила машину на стоянке рядом с аптекой Робинсонов, зданием девятнадцатого века, одной из местных достопримечательностей. Когда они подошли к машине, она попрощалась с Марселлой, пообещав держать ее в курсе. Отъезжая, она взглянула на аптеку и подумала, что Джорджет Гроув было, наверное, приятно видеть это причудливое здание.
Дрю также подумала о том, что Марселла Уильямс изо всех сил старалась дать ей понять, что Генри Палею могла быть выгодна смерть Джорджет Гроув.
«Имеются ли у нее личные счеты с Генри, — подумала Дрю, — или Марселла пытается защитить кого-то еще?»
23
Чарли Хетч жил в одном из самых маленьких домов Мендхема, в особняке девятнадцатого века, состоявшем всего из четырех комнат. Чарли купил особнячок после развода. Главным достоинством участка был сарай, в котором хранился весь его инвентарь для садоводческих работ и уборки снега. Сорокачетырехлетний, в известной мере привлекательный, с русыми волосами и оливковым цветом лица, Чарли неплохо зарабатывал на жителях Мендхема, хотя в глубине души таил обиду на своих состоятельных клиентов.
С лета и до поздней осени он ухаживал за их лужайками и живыми изгородями, а затем зимой очищал от снега подъездные дорожки к их домам, постоянно задаваясь вопросом, почему он находится на нижней ступени социальной лестницы по сравнению с ними, почему ему не выпало родиться богатым и привилегированным.
Несколько старых клиентов доверяли Чарли ключи от своих домов и платили только за то, чтобы он приглядывал за их имуществом во время сильных дождей и снегопадов, когда они уезжали. Когда он бывал в настроении, то брал иногда спальный мешок и отправлялся в один, из домов, где проводил ночь: смотрел телевизор в гостиной и угощался всевозможными спиртными напитками из хозяйских коллекций. Так он удовлетворял свое стремление в высшее общество. Ради того же ощущения он согласился устроить погром на Олд-Милл-лейн.
Когда зазвонил его сотовый телефон в четверг вечером, Чарли сидел в своем откидном кресле, сделанном из искусственной кожи; его ноги лежали на тахте. Достав телефон из кармана, он посмотрел на часы и удивился, увидев на часах одиннадцать тридцать.
«Я проспал новости», — подумал он. Чарли хотел их посмотреть, зная, что, возможно, будет много информации об убийце Гроув. Он узнал номер звонящего и пробормотал приветствие.
Знакомый голос, резкий и злой, рявкнул:
— Чарли, ты просто дурак! Зачем ты оставил пустые банки от краски в чулане? Почему ты не избавился от них?
— Ты с ума сошел? — ответил Чарли возбужденно. — Неужто кто-нибудь в общей суматохе заметит банки от красной краски среди мусора? Послушай! Ты получил то, что хотел. Я выполнил серьезную работу.
— Тебя никто не просил вырезать череп и кости на парадной двери. Я предупредил тебя на днях, чтобы ты спрятал все твои резные деревяшки, которые есть у тебя дома. Ты сделал это?
— Не думаю… — начал Чарли.
— Правильно. Не думаешь! Тебя будет допрашивать полиция. Они докопаются, что ты ухаживаешь там за газоном.
Не отвечая, Чарли захлопнул крышку телефона, оборвав связь. Чувствуя себя полностью проснувшимся, он уперся ногами в тахту, пытаясь отодвинуть кресло, и встал. С растущей тревогой он осмотрел неубранную комнату и насчитал шесть вырезанных из дерева фигурок на видном месте: на каминной полке и на столе. Тихо ругаясь, он собрал их, вышел на кухню, достал рулон полиэтилена, завернул их и осторожно сложил в мусорный мешок. Какое-то мгновение он стоял в нерешительности, затем отнес мешок в сарай и спрятал на полке позади двадцатикилограммовых мешков с каменной солью.
Он угрюмо вернулся в дом, открыл крышку сотового телефона и позвонил.
— Сегодня ты можешь спать спокойно, — сказал Чарли. — Я избавился от хлама.
— Хорошо.
— Почему ты меня доставал? — спросил Чарли, повышая голос. — Почему полиция будет говорить со мной? Едва ли я даже знал ту женщину-риелтора.
В этот раз уже звонивший, который ранее нарушил покой Чарли, оборвал связь.
24
Уж близок смертный час. И время сбросить маску…
Не знаю почему, но эти строки никак не выходили у меня из головы до конца дня. Алексу пришлось отменить все дела, когда он поспешил домой, и поэтому, как только прокурор и детектив ушли, он отправился в свой кабинет и начал звонить по мобильному телефону. Мы с Джеком вышли на улицу, и я разрешила ему вволю покататься на пони. В этот раз обошлось без фарса, я не просила Алекса помочь с седлом. Он уже знал, что я и сама прекрасно могу закрепить подпругу.
После нескольких кругов по загону рядом с пони, на котором Джек сидел верхом, я поддалась на уговоры Джека и позволила ему держать поводья самому.
— Мам, ты сядь на ограду и смотри! — кричал он. — Не бойся, я уже большой!
Разве я не просила свою маму о том же самом, когда сама была маленькой? В первый раз она посадила меня на пони, когда мне было всего три года. Забавно, что эти эпизоды всплывают в памяти. Я всегда пыталась не думать о том, что было, даже о счастливых моментах, уж слишком тяжело мне это давалось. Но вот я снова в доме, где прошли первые десять лет моей жизни, и я чувствую, как эти воспоминания нахлынули на меня.
Доктор Моран, мой психолог, как-то объяснял мне, что подавленные воспоминания всегда всплывают. Но все еще остаются какие-то моменты, которые я никак не могу вспомнить, и мне всегда кажется, что если порыться в памяти поглубже, то они вспомнятся.
Когда я проснулась, я подумала, что работает телевизор , но он не работал. Первым я услышала мамин голос, и я уверена, что она звала отца по имени или разговаривала с ним. Что она сказала Тэду?
Затем я словно нажала кнопку пульта и переключила канал: в памяти всплыли очертания лица Джорджет. Я увидела выражение ее лица, каким оно было, когда я в первый раз увидела ее. Она была огорчена и готова расплакаться. Сейчас я понимаю, что она в основном страдала из-за себя, а не из-за меня. Она не хотела расторгать сделку с нами, поэтому стремилась встретиться со мной, чтобы этим утром я посмотрела дом.
Стоила ли эта встреча жизни Джорджет? Вошел ли кто-то за ней в дом, или кто-то уже прятался там? Она ничего не подозревала. Должно быть, она стояла на коленях и стирала пятно, когда ее застрелили.
В тот момент, когда Джек проезжал мимо, радостно улыбаясь, и сначала помахал мне рукой, а затем быстро взялся за поводья, я нашла ниточку. Была ли та краска на полу из той же самой партии, которая кем-то использовалась здесь?
Да, это была та самая краска. Я была в этом уверена. Я также была уверена в том, что полиция не только придет к подобному заключению, но и сможет доказать это. Затем они будут допрашивать меня не только из-за того, что я нашла труп Джорджет, но и потому, что ее смерть могла быть как-то связана с вандализмом в этом доме.
«Кто бы ни убил Джорджет, он аккуратно положил пистолет в то большое пятно краски. Краска предположительно была связана с ее смертью. И связана со мной», — подумала я.
Уж близок смертный час. И время сбросить маску…
— Настал час смерти, — подумала я, — смерти Джорджет.
Но, к сожалению, я не могу сбросить маску. Я не могу просить стенограмму моего суда. Я не могу раздобыть копию протокола вскрытия мамы. Могу ли я себе позволить рыскать по зданию суда округа Моррис, добывая эту информацию?
Если узнают, кто я, заподозрят ли, что у меня мог быть пистолет, и что я, когда попала в дом и увидела, как Джорджет счищает краску, связала ее с вандализмом и застрелила ее?
Обитель Малютки Лиз.
Берегитесь!…
Борден Лиз топор схватила…
— Мам, ведь правда Лиззи — классная лошадка? — спросил Джек.
— Не называй ее Лиззи! — закричала я. — Ты не можешь называть ее Лиззи! Я не потерплю!
Испугавшись, Джек расплакался. Я подбежала к нему, обняла и попыталась успокоить. Джек прекратил плакать. Я помогла ему слезть с пони.
— Мама, ты меня напугала, — сказал Джек и убежал в дом.
25
В пятницу утром, на следующий день после убийства Джорджет Гроув, Джеф Макингсли вызвал к себе на совещание детективов, занимавшихся этим убийством. Помимо Пола Уолта на встречу пришли два опытных следователя: Морт Шелли и Анджело Ортиз. Всем троим была очевидна большая заинтересованность их босса в этом деле.
Сухо поздоровавшись, Джеф тотчас перешел к делу.
— Красная краска, которой разукрасили дом Ноланов, была приобретена в скобяной лавке Тэннона в Мендхеме, — сказал он. — Она изготовлена по спецзаказу для семьи Кэрроллов, которым принадлежит дом на Холланд-роуд. И чтобы это выяснить, совсем не обязательно было, чтобы я звонил миссис Кэрролл в Сан-Диего.
— Я занимался этим вопросом, — ответил Ортиз. — Рику Клингу и мендхемской полиции было поручено проверить все магазины красок. Парень, работающий в лавке Тэннона, оказался новичком и ничего не знал о ведении книги учета по продажам краски. А Сэ Тэннон уезжал по делам и вернулся только вчера. Рик хотел встретиться с ним, но к тому моменту мы уже нашли пустые банки от краски на Холланд-роуд.
— Во вторник днем мы уже знали, что, кто бы ни напакостил в доме Ноланов, он использовал краску фирмы «Бенджамин Мур», — твердо ответил Джеф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— У Джорджет был альбом для наклеивания газетных вырезок, — сказала Робин. — Хотите посмотреть?
Пятнадцать минут спустя записная книжка Дрю наполнилась записями, и она собралась уйти. Марселла Уильямс встала, чтобы выйти вместе с ней.
Выйдя из офиса, когда Дрю собралась попрощаться, Марселла сказала:
— Я провожу вас к машине.
— Ужасно, не правда ли? — начала Марселла. — То есть, я все еще не могу поверить в то, что Джорджет нет в живых. Я не думаю, что большинство людей в городе уже знают про это. Прокурор и детектив только уходили, когда я пришла в офис. Я думаю, они расспрашивали Робин и Генри. Я пришла сюда, потому что хотела посмотреть, могла ли я что-нибудь сделать, ну, вы знаете, позвонить, чтобы известить людей, или что-нибудь в этом роде.
— Это было очень любезно с вашей стороны, — сухо сказала Дрю.
— Я хочу сказать, что Джорджет, конечно, была популярной фигурой, но отнюдь не все ее любили. У нее была принципиальная позиция, что следует и что не следует строить в городе. Вы помните великолепное высказывание Рональда Рейгана, что если дать волю защитникам окружающей среды, они понастроят птичьи клетки в Белом доме. Некоторые люди думают, что, если бы все было, как того хотела Джорджет, мы бы в Мендхеме ездили по дорогам, вымощенным булыжником, и читали книги при свете газового рожка.
«К чему клонит Марселла?» — подумала Дрю.
— Робин сказала мне, что Генри плакал как ребенок, когда услышал про Джорджет, и я этому верю, — продолжила Марселла. — Я поняла, что с тех пор, как несколько лет назад его жена умерла, Генри стал неровно дышать к Джорджет, но ее, очевидно, это не волновало. Я также слышала, что с тех пор, как он начал готовиться к выходу на пенсию, его отношение к фирме сильно изменилось. Он говорил многим людям, что закрыл бы агентство и продал бы офис. Вы как раз были там. Изначально это был приятный семейный дом, но теперь, из-за того, что здание относится к коммерческой зоне, оно сильно поднялось в цене. Кроме того, несколько лет тому назад Генри совместно с Джорджет купил недвижимость на 24-й магистрали, чтобы вложить деньги. Он хочет продать ее, но Джорджет хотела передать ее штату.
— А что с этой собственностью будет сейчас? — спросила Дрю.
— Я знаю не больше вашего. У Джорджет были какие-то кузены в Пенсильвании, она с ними близко общалась; держу пари, что она не забыла о них в завещании, — Марселла саркастически рассмеялась. — В одном только я уверена. Если она оставила эту землю кузенам, штату она не достанется. Не успеем и глазом моргнуть, как они продадут ее.
Дрю оставила машину на стоянке рядом с аптекой Робинсонов, зданием девятнадцатого века, одной из местных достопримечательностей. Когда они подошли к машине, она попрощалась с Марселлой, пообещав держать ее в курсе. Отъезжая, она взглянула на аптеку и подумала, что Джорджет Гроув было, наверное, приятно видеть это причудливое здание.
Дрю также подумала о том, что Марселла Уильямс изо всех сил старалась дать ей понять, что Генри Палею могла быть выгодна смерть Джорджет Гроув.
«Имеются ли у нее личные счеты с Генри, — подумала Дрю, — или Марселла пытается защитить кого-то еще?»
23
Чарли Хетч жил в одном из самых маленьких домов Мендхема, в особняке девятнадцатого века, состоявшем всего из четырех комнат. Чарли купил особнячок после развода. Главным достоинством участка был сарай, в котором хранился весь его инвентарь для садоводческих работ и уборки снега. Сорокачетырехлетний, в известной мере привлекательный, с русыми волосами и оливковым цветом лица, Чарли неплохо зарабатывал на жителях Мендхема, хотя в глубине души таил обиду на своих состоятельных клиентов.
С лета и до поздней осени он ухаживал за их лужайками и живыми изгородями, а затем зимой очищал от снега подъездные дорожки к их домам, постоянно задаваясь вопросом, почему он находится на нижней ступени социальной лестницы по сравнению с ними, почему ему не выпало родиться богатым и привилегированным.
Несколько старых клиентов доверяли Чарли ключи от своих домов и платили только за то, чтобы он приглядывал за их имуществом во время сильных дождей и снегопадов, когда они уезжали. Когда он бывал в настроении, то брал иногда спальный мешок и отправлялся в один, из домов, где проводил ночь: смотрел телевизор в гостиной и угощался всевозможными спиртными напитками из хозяйских коллекций. Так он удовлетворял свое стремление в высшее общество. Ради того же ощущения он согласился устроить погром на Олд-Милл-лейн.
Когда зазвонил его сотовый телефон в четверг вечером, Чарли сидел в своем откидном кресле, сделанном из искусственной кожи; его ноги лежали на тахте. Достав телефон из кармана, он посмотрел на часы и удивился, увидев на часах одиннадцать тридцать.
«Я проспал новости», — подумал он. Чарли хотел их посмотреть, зная, что, возможно, будет много информации об убийце Гроув. Он узнал номер звонящего и пробормотал приветствие.
Знакомый голос, резкий и злой, рявкнул:
— Чарли, ты просто дурак! Зачем ты оставил пустые банки от краски в чулане? Почему ты не избавился от них?
— Ты с ума сошел? — ответил Чарли возбужденно. — Неужто кто-нибудь в общей суматохе заметит банки от красной краски среди мусора? Послушай! Ты получил то, что хотел. Я выполнил серьезную работу.
— Тебя никто не просил вырезать череп и кости на парадной двери. Я предупредил тебя на днях, чтобы ты спрятал все твои резные деревяшки, которые есть у тебя дома. Ты сделал это?
— Не думаю… — начал Чарли.
— Правильно. Не думаешь! Тебя будет допрашивать полиция. Они докопаются, что ты ухаживаешь там за газоном.
Не отвечая, Чарли захлопнул крышку телефона, оборвав связь. Чувствуя себя полностью проснувшимся, он уперся ногами в тахту, пытаясь отодвинуть кресло, и встал. С растущей тревогой он осмотрел неубранную комнату и насчитал шесть вырезанных из дерева фигурок на видном месте: на каминной полке и на столе. Тихо ругаясь, он собрал их, вышел на кухню, достал рулон полиэтилена, завернул их и осторожно сложил в мусорный мешок. Какое-то мгновение он стоял в нерешительности, затем отнес мешок в сарай и спрятал на полке позади двадцатикилограммовых мешков с каменной солью.
Он угрюмо вернулся в дом, открыл крышку сотового телефона и позвонил.
— Сегодня ты можешь спать спокойно, — сказал Чарли. — Я избавился от хлама.
— Хорошо.
— Почему ты меня доставал? — спросил Чарли, повышая голос. — Почему полиция будет говорить со мной? Едва ли я даже знал ту женщину-риелтора.
В этот раз уже звонивший, который ранее нарушил покой Чарли, оборвал связь.
24
Уж близок смертный час. И время сбросить маску…
Не знаю почему, но эти строки никак не выходили у меня из головы до конца дня. Алексу пришлось отменить все дела, когда он поспешил домой, и поэтому, как только прокурор и детектив ушли, он отправился в свой кабинет и начал звонить по мобильному телефону. Мы с Джеком вышли на улицу, и я разрешила ему вволю покататься на пони. В этот раз обошлось без фарса, я не просила Алекса помочь с седлом. Он уже знал, что я и сама прекрасно могу закрепить подпругу.
После нескольких кругов по загону рядом с пони, на котором Джек сидел верхом, я поддалась на уговоры Джека и позволила ему держать поводья самому.
— Мам, ты сядь на ограду и смотри! — кричал он. — Не бойся, я уже большой!
Разве я не просила свою маму о том же самом, когда сама была маленькой? В первый раз она посадила меня на пони, когда мне было всего три года. Забавно, что эти эпизоды всплывают в памяти. Я всегда пыталась не думать о том, что было, даже о счастливых моментах, уж слишком тяжело мне это давалось. Но вот я снова в доме, где прошли первые десять лет моей жизни, и я чувствую, как эти воспоминания нахлынули на меня.
Доктор Моран, мой психолог, как-то объяснял мне, что подавленные воспоминания всегда всплывают. Но все еще остаются какие-то моменты, которые я никак не могу вспомнить, и мне всегда кажется, что если порыться в памяти поглубже, то они вспомнятся.
Когда я проснулась, я подумала, что работает телевизор , но он не работал. Первым я услышала мамин голос, и я уверена, что она звала отца по имени или разговаривала с ним. Что она сказала Тэду?
Затем я словно нажала кнопку пульта и переключила канал: в памяти всплыли очертания лица Джорджет. Я увидела выражение ее лица, каким оно было, когда я в первый раз увидела ее. Она была огорчена и готова расплакаться. Сейчас я понимаю, что она в основном страдала из-за себя, а не из-за меня. Она не хотела расторгать сделку с нами, поэтому стремилась встретиться со мной, чтобы этим утром я посмотрела дом.
Стоила ли эта встреча жизни Джорджет? Вошел ли кто-то за ней в дом, или кто-то уже прятался там? Она ничего не подозревала. Должно быть, она стояла на коленях и стирала пятно, когда ее застрелили.
В тот момент, когда Джек проезжал мимо, радостно улыбаясь, и сначала помахал мне рукой, а затем быстро взялся за поводья, я нашла ниточку. Была ли та краска на полу из той же самой партии, которая кем-то использовалась здесь?
Да, это была та самая краска. Я была в этом уверена. Я также была уверена в том, что полиция не только придет к подобному заключению, но и сможет доказать это. Затем они будут допрашивать меня не только из-за того, что я нашла труп Джорджет, но и потому, что ее смерть могла быть как-то связана с вандализмом в этом доме.
«Кто бы ни убил Джорджет, он аккуратно положил пистолет в то большое пятно краски. Краска предположительно была связана с ее смертью. И связана со мной», — подумала я.
Уж близок смертный час. И время сбросить маску…
— Настал час смерти, — подумала я, — смерти Джорджет.
Но, к сожалению, я не могу сбросить маску. Я не могу просить стенограмму моего суда. Я не могу раздобыть копию протокола вскрытия мамы. Могу ли я себе позволить рыскать по зданию суда округа Моррис, добывая эту информацию?
Если узнают, кто я, заподозрят ли, что у меня мог быть пистолет, и что я, когда попала в дом и увидела, как Джорджет счищает краску, связала ее с вандализмом и застрелила ее?
Обитель Малютки Лиз.
Берегитесь!…
Борден Лиз топор схватила…
— Мам, ведь правда Лиззи — классная лошадка? — спросил Джек.
— Не называй ее Лиззи! — закричала я. — Ты не можешь называть ее Лиззи! Я не потерплю!
Испугавшись, Джек расплакался. Я подбежала к нему, обняла и попыталась успокоить. Джек прекратил плакать. Я помогла ему слезть с пони.
— Мама, ты меня напугала, — сказал Джек и убежал в дом.
25
В пятницу утром, на следующий день после убийства Джорджет Гроув, Джеф Макингсли вызвал к себе на совещание детективов, занимавшихся этим убийством. Помимо Пола Уолта на встречу пришли два опытных следователя: Морт Шелли и Анджело Ортиз. Всем троим была очевидна большая заинтересованность их босса в этом деле.
Сухо поздоровавшись, Джеф тотчас перешел к делу.
— Красная краска, которой разукрасили дом Ноланов, была приобретена в скобяной лавке Тэннона в Мендхеме, — сказал он. — Она изготовлена по спецзаказу для семьи Кэрроллов, которым принадлежит дом на Холланд-роуд. И чтобы это выяснить, совсем не обязательно было, чтобы я звонил миссис Кэрролл в Сан-Диего.
— Я занимался этим вопросом, — ответил Ортиз. — Рику Клингу и мендхемской полиции было поручено проверить все магазины красок. Парень, работающий в лавке Тэннона, оказался новичком и ничего не знал о ведении книги учета по продажам краски. А Сэ Тэннон уезжал по делам и вернулся только вчера. Рик хотел встретиться с ним, но к тому моменту мы уже нашли пустые банки от краски на Холланд-роуд.
— Во вторник днем мы уже знали, что, кто бы ни напакостил в доме Ноланов, он использовал краску фирмы «Бенджамин Мур», — твердо ответил Джеф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51