Я решил, что раз вы заодно с Пресманом, то знаете, где находится эта самая К. А то, что знает женщина, может узнать и мужчина.
Она посмотрела на меня с испугом.
— Вы хотите сказать, что притащили меня сюда, чтобы силой выбить из меня признание? Пороть ремнем, пока я не скажу все? — Она вдруг весело рассмеялась. — Вы просто прелесть! Когда я вспоминаю всех тех мелких людишек с их мелкими клубными интригами... Мэтт!
— Да?
— Что вы теперь собираетесь делать? Опять глазеть на мое декольте в надежде, что оттуда что-то вывалится?
— Могу сказать, что я решил предпринять. Я хочу поймать вон ту рыбину. У нее очень аппетитный вид. Вы не учились рыболовству во имя выживания?
Изобел пожала плечами.
— Ну, я где-то читала историю о том, как одна девушка сделала из чулка леску, а из металлического крепления резинки крючок.
Тут я услышал шорох. Кто-то крался через заросли. Значит, наше появление не осталось незамеченным. Большая рыба решила заглотнуть наживку, то бишь меня. Мне не надо было делать вид, что я ищу Монаха. Он сам разыскал меня.
— Что ж, можно попробовать, — равнодушно отозвался я. — Ваши чулки, кажется, на лодке, в обществе моего галстука. А где вы сушите более интимные предметы?
Она объяснила, где. Идея ей явно понравилась.
— В моих резинках нет ничего металлического — только пластик, — сказала она, — но в лифчике есть проволока. Но, Мэтт, все-таки что вы намерены предпринять?
Я нагнулся к ней и поцеловал, а потом отвесил непочтительный шлепок по ягодицам еще вчера почти недосягаемой и величественной миссис Марнер. Я надеялся, что этот игривый жест не вызовет никаких подозрений у того, кто хоронился в кустах.
— Расслабимся, киса, — сказал я. — Первым делом, надо подкрепиться. Только, пожалуйста, никуда не ходите, а то еще потеряетесь. Изобел!
— Да, Мэтт!
— Я рад, что хотя бы ненадолго, но вы были счастливы. Извините, что моя подозрительность испортила вам настроение.
Она вопросительно уставилась на меня. Мне вовсе не надо было сентиментальничать. Она была слишком умна, чтобы не почуять опасность. Я понял, что ей хочется оглянуться, но она вовремя удержалась. Вместо этого она улыбнулась и похлопала меня по руке. Я быстро отошел в сторону. Мне хотелось, чтобы, когда они тем или иным способом обрушатся на меня, между мной и Изобел была дистанция побольше.
Это случилось, когда я дошел до края поляны, хотя и не совсем так, как я предполагал. Собственно, в этом была моя вина. Я опять забыл про свое псевдоогнестрельное оружие. Я оставил его на самом виду, на пиджаке. Зная, что из него все равно не выстрелить, я забыл о его существовании. Но Изобел не могла знать об особенностях револьвера, и пластун в кустах тоже.
Я услышал, как хрустнула ветка, как среди листвы сверкнуло что-то металлическое, а Изобел вскочила на ноги и вскрикнула. Может, она сделала это инстинктивно, защищая себя. Может, хотела предупредить меня. А может, это было связано с ее тягой к оружию — ей предоставилась возможность выстрелить.
Так или иначе, она схватила мой короткоствольный револьвер в правую руку, обхватила ее левой, как я учил, и, стоя на коленях, начала целиться.
Из кустов грохнул выстрел. Один-единственный.
Глава 22
Первое, чему учит наша профессия, это мгновенно забывать об убитых и раненых. Я услышал выстрел. Я услышал, как ахнула и упала Изобел. Я мог бы подбежать к ней, подхватить на руки и гневно погрозить кулаком невидимому стрелку, но это хорошо смотрелось бы в телесериале, а в жизни не имело никакого смысла. Я, собственно, даже не подумал об этом варианте. Я ринулся в противоположном направлении.
Я врезался в заросли, словно бульдозер. Есть два способа поведения в такой ситуации. Либо ты тратишь многие часы, выслеживая, как индеец, неприятеля, либо идешь на него в лобовую атаку. Правда, у него был ствол, а у меня нож, но в джунглях это преимущество оказывается не так велико, как может показаться. Стрелок все равно не увидит меня, пока я на него не наброшусь.
Я скрылся среди лиан и кустарника и стал пробираться туда, откуда грянул выстрел. Если бы у моего оппонента был автомат или дробовик, я бы, конечно, не решился на такой маневр. Из автомата или дробовика можно стрелять наугад на звук с большой вероятностью успеха. Но я успел заметить, что выстрел был произведен из револьвера, а значит, мой оппонент не мог позволить себе роскошь неприцельной стрельбы. У револьвера не та убойная сила, да и патроны кончаются слишком быстро. Ему оставалось надеяться поймать меня на мушку и не промазать с первого выстрела.
Я заметил кое-какое шевеление в кустах впереди. Стрелок уходил вправо от реки и поверженной Изобел. Мне показалось, что я видел красно-желтую гавайскую рубашку и белые брюки. Очень похоже на форму Ханохано. Может, это предзнаменование? Но мне некогда было размышлять, к добру это все или к худу.
Я бросился вперед, вопя во все горло, словно индеец из племени команчей, вышедший на тропу войны. Все равно противник слышал, как я пробираюсь по зарослям, а дикие крики мешают прицелиться в надвигающегося безумца. Кроме того, существует теория, согласно которой, тот, кто умеет громко кричать, умеет и хорошо сражаться. Мне же очень хотелось выть и вопить. Возможно, я просто был вне себя от ярости.
Продравшись через очередную преграду, я увидел объект моей атаки. Объектом был револьвер. Я даже не обратил внимание на того, кто держал его в руке. Я целиком сосредоточился на револьвере, потому как во что бы то ни стало должен был вывести его из строя, иначе мне наступит конец. Рассчитав, когда грянет выстрел, я резко пригнулся, ударил плечом стрелка, схватил его за руку, и мы покатились вместе по земле. Я ударил противника о ближайшее дерево, и дело было сделано. Оставалось только перерезать мерзавцу горло.
— Мэтт! Мэтт! Это я, Джилл! Не надо!..
Голос пришел откуда-то издалека. Я все еще плохо соображал, что происходит. Но затем я глубоко вздохнул и сел, глядя на того, кого пригвоздил к земле. Это и впрямь была Джилл — в спортивных туфлях и белых джинсах, которые в последнее время по непонятным причинам вытеснили традиционные голубые. Зачем джинсы, которые надо постоянно стирать?
Ее джинсы, кстати, очень нуждались в стирке. В этих грязных джинсах, порванной рубашке и со спутанными волосами она вполне могла вступить в наш клуб оборванцев, тем более что в нем открылась теперь вакансия.
— Что ты тут, черт побери, делаешь? — резко спросил я. — Кроме того, зачем стреляешь людям в спину?
— Мэтт, а что мне было делать? У нее оказался револьвер. Она хотела выстрелить...
— Она бы не попала в тебя даже из дробовика картечью!
— Откуда мне было знать? И откуда ты знаешь? Ты теперь будешь меня пилить весь день?
Я медленно встал, сложил нож, убрал его. Джилл тоже встала, отряхнулась и спросила, пытаясь говорить шутливо.
— Если уж ты идешь, Эрик, то тебя не остановишь. Я пыталась прокричать тебе, кто я такая, но где там — ты ничего не слышал.
— Можно было сделать это до стрельбы, не после, — отозвался я. Пошарив в зарослях, я наконец нащупал ее револьвер — еще один ствол из нержавеющей стали — похоже. Монах раздавал их направо и налево, словно рождественские открытки. Револьвер смотрелся неплохо. Сверкающая поверхность придавала ему элегантность, которой не было у этих никелированных железок. Джилл протянула руку, но я заткнул револьвер себе за пояс. — Нет, киса, я не хочу, чтобы вокруг меня сшивались вооруженные невротики. Пошли посмотрим, много ли дров ты наломала. Прошу вперед.
Она хотела огрызнуться, но сдержалась. Она облизнула губы и двинулась вперед, а я за ней. Даже в брюках и сзади она выглядела очень неплохо — к этому стремятся все женщины, но вот получается у немногих. Впрочем, я не мог по достоинству насладиться открывшимся видом. Я несся по бушующей стихии на встречу с этой девушкой, но встреча получилась не та, о какой я мечтал.
Думаю, что, помимо самого факта встречи, мне не давало покоя ощущение того, что я был кругом неправ, виня ее за случившееся. Изобел схватила мой револьвер. Она собиралась стрелять. Можно, конечно, осуждать Джилл за то, что она подкралась к нам без предупреждения, но учитывая ее подготовку, реакция на револьвер была правильной. Случилась та самая беда, которую приходится ждать, когда кто-то оставляет оружие без присмотра. В данном случае этим ротозеем оказался я. Если бы я спрятал его подальше, ничего такого не случилось бы.
Когда мы подошли к речке, тело на берегу не шелохнулось. Полинявшее шелковое платье больше не казалось удачной шуткой в адрес чопорной цивилизации. Оно теперь представляло собой небольшой абсурдный довесок к огромной абсурдности смерти. Хотя в этом и не было уже никакой необходимости, я опустился на колени возле Изобел и чуть ее приподнял. Под левой грудью расплылось огромное кровавое пятно. Я медленно опустил Изобел на землю.
Какое-то время я стоял на коленях, касаясь Изобел и напоминая себе, что я, похоже, начинаю стареть для нашей профессии. Черт возьми, в этом мире постоянно кто-то погибает, в том числе и привлекательные женщины. Они разбиваются в машинах, в них стреляют ревнивые мужчины, их уносят коварные болезни, против которых бессильны антибиотики. А если смерть сама не идет к ним, то они сами вызывают ее, глотая пригоршнями снотворные таблетки. Но мне пора было делать дело, даже если я толком не знал, в чем оно и состоит. Я не мог тратить время и эмоции на какую-то светскую дамочку, давшую дуба на далеком острове в Тихом океане, даже если погибла она по нелепой случайности.
— Ты что-то принимаешь это слишком близко к сердцу, Эрик, — услышал я юный голосок Джилл.
Она, безусловно, была права, но я холодно посмотрел на нее и сердито сказал:
— Детей не должно быть слышно, только видно. Причешись и заткнись.
— Просто, если ты хочешь, чтобы я принесла извинения, то пожалуйста: я сожалею. Но если ты хочешь сделать карьеру, то вряд ли стоит лить слезы над каждым мертвым вражеским агентом.
— Не понял? — нахмурясь, проговорил я.
— Ты разве не в курсе? — удивленно вскинула брови Джилл. — Я слышала их разговор. Я о ней все знаю.
Ее кодовое имя — Ирина, она из лучших агентов Москвы в их азиатском отделе. Потому-то, наверное, ты не видел ее досье. Ты же никогда не работал против той шайки. Она на какое-то время ушла в тень, а потом возникла здесь. Сначала как Изобел Маклейн, потом как Изобел Марнер, твоя любящая родственница. Уж не знаю, как они это устроили. Но боюсь, настоящей Изобел Марнер круто не повезло, если вообще таковая имелась. Возможно, они просто рискнули, надеясь, что тебе будет некогда проверить, есть такая женщина или нет. — Джилл посмотрела на меня сверху вниз задумчиво и как-то по-взрослому. — Ты явно мне не веришь, Эрик. Видать, она была отличной актрисой. Но может, ты поверишь этому... Где ее сумочка?
После секундного колебания я кивнул головой в сторону камня, на котором рядом с потрепанными белыми туфлями лежала потрепанная белая кожаная сумочка. Джилл подняла и открыла ее.
— Почему, ты думаешь, я здесь появилась? — сказала она. — Чтобы предупредить тебя. Монаху известно о вашем появлении. Он следил за вами с тех пор, как рано утром вы обогнули мыс Халава. Гляди. — В руке у нее возникла знакомая зажигалка. Она откинула крышку. Внутри было устройство, обыкновенное для таких механизмов, только раза в два меньше. Остальное пространство занимало нечто, похожее на спагетти с червяками. Именно так выглядит для непосвященных современная электроника.
— Передатчик? — тихо произнес я. — Господи, значит, все это время она таскала передатчик?
В этот момент я почувствовал, что женщина, которую я по-прежнему держал в руках, шевельнулась.
Глава 23
Я сам не заметил, как принял решение. Компьютер в моей голове сам прокрутил ленту и выдал ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Она посмотрела на меня с испугом.
— Вы хотите сказать, что притащили меня сюда, чтобы силой выбить из меня признание? Пороть ремнем, пока я не скажу все? — Она вдруг весело рассмеялась. — Вы просто прелесть! Когда я вспоминаю всех тех мелких людишек с их мелкими клубными интригами... Мэтт!
— Да?
— Что вы теперь собираетесь делать? Опять глазеть на мое декольте в надежде, что оттуда что-то вывалится?
— Могу сказать, что я решил предпринять. Я хочу поймать вон ту рыбину. У нее очень аппетитный вид. Вы не учились рыболовству во имя выживания?
Изобел пожала плечами.
— Ну, я где-то читала историю о том, как одна девушка сделала из чулка леску, а из металлического крепления резинки крючок.
Тут я услышал шорох. Кто-то крался через заросли. Значит, наше появление не осталось незамеченным. Большая рыба решила заглотнуть наживку, то бишь меня. Мне не надо было делать вид, что я ищу Монаха. Он сам разыскал меня.
— Что ж, можно попробовать, — равнодушно отозвался я. — Ваши чулки, кажется, на лодке, в обществе моего галстука. А где вы сушите более интимные предметы?
Она объяснила, где. Идея ей явно понравилась.
— В моих резинках нет ничего металлического — только пластик, — сказала она, — но в лифчике есть проволока. Но, Мэтт, все-таки что вы намерены предпринять?
Я нагнулся к ней и поцеловал, а потом отвесил непочтительный шлепок по ягодицам еще вчера почти недосягаемой и величественной миссис Марнер. Я надеялся, что этот игривый жест не вызовет никаких подозрений у того, кто хоронился в кустах.
— Расслабимся, киса, — сказал я. — Первым делом, надо подкрепиться. Только, пожалуйста, никуда не ходите, а то еще потеряетесь. Изобел!
— Да, Мэтт!
— Я рад, что хотя бы ненадолго, но вы были счастливы. Извините, что моя подозрительность испортила вам настроение.
Она вопросительно уставилась на меня. Мне вовсе не надо было сентиментальничать. Она была слишком умна, чтобы не почуять опасность. Я понял, что ей хочется оглянуться, но она вовремя удержалась. Вместо этого она улыбнулась и похлопала меня по руке. Я быстро отошел в сторону. Мне хотелось, чтобы, когда они тем или иным способом обрушатся на меня, между мной и Изобел была дистанция побольше.
Это случилось, когда я дошел до края поляны, хотя и не совсем так, как я предполагал. Собственно, в этом была моя вина. Я опять забыл про свое псевдоогнестрельное оружие. Я оставил его на самом виду, на пиджаке. Зная, что из него все равно не выстрелить, я забыл о его существовании. Но Изобел не могла знать об особенностях револьвера, и пластун в кустах тоже.
Я услышал, как хрустнула ветка, как среди листвы сверкнуло что-то металлическое, а Изобел вскочила на ноги и вскрикнула. Может, она сделала это инстинктивно, защищая себя. Может, хотела предупредить меня. А может, это было связано с ее тягой к оружию — ей предоставилась возможность выстрелить.
Так или иначе, она схватила мой короткоствольный револьвер в правую руку, обхватила ее левой, как я учил, и, стоя на коленях, начала целиться.
Из кустов грохнул выстрел. Один-единственный.
Глава 22
Первое, чему учит наша профессия, это мгновенно забывать об убитых и раненых. Я услышал выстрел. Я услышал, как ахнула и упала Изобел. Я мог бы подбежать к ней, подхватить на руки и гневно погрозить кулаком невидимому стрелку, но это хорошо смотрелось бы в телесериале, а в жизни не имело никакого смысла. Я, собственно, даже не подумал об этом варианте. Я ринулся в противоположном направлении.
Я врезался в заросли, словно бульдозер. Есть два способа поведения в такой ситуации. Либо ты тратишь многие часы, выслеживая, как индеец, неприятеля, либо идешь на него в лобовую атаку. Правда, у него был ствол, а у меня нож, но в джунглях это преимущество оказывается не так велико, как может показаться. Стрелок все равно не увидит меня, пока я на него не наброшусь.
Я скрылся среди лиан и кустарника и стал пробираться туда, откуда грянул выстрел. Если бы у моего оппонента был автомат или дробовик, я бы, конечно, не решился на такой маневр. Из автомата или дробовика можно стрелять наугад на звук с большой вероятностью успеха. Но я успел заметить, что выстрел был произведен из револьвера, а значит, мой оппонент не мог позволить себе роскошь неприцельной стрельбы. У револьвера не та убойная сила, да и патроны кончаются слишком быстро. Ему оставалось надеяться поймать меня на мушку и не промазать с первого выстрела.
Я заметил кое-какое шевеление в кустах впереди. Стрелок уходил вправо от реки и поверженной Изобел. Мне показалось, что я видел красно-желтую гавайскую рубашку и белые брюки. Очень похоже на форму Ханохано. Может, это предзнаменование? Но мне некогда было размышлять, к добру это все или к худу.
Я бросился вперед, вопя во все горло, словно индеец из племени команчей, вышедший на тропу войны. Все равно противник слышал, как я пробираюсь по зарослям, а дикие крики мешают прицелиться в надвигающегося безумца. Кроме того, существует теория, согласно которой, тот, кто умеет громко кричать, умеет и хорошо сражаться. Мне же очень хотелось выть и вопить. Возможно, я просто был вне себя от ярости.
Продравшись через очередную преграду, я увидел объект моей атаки. Объектом был револьвер. Я даже не обратил внимание на того, кто держал его в руке. Я целиком сосредоточился на револьвере, потому как во что бы то ни стало должен был вывести его из строя, иначе мне наступит конец. Рассчитав, когда грянет выстрел, я резко пригнулся, ударил плечом стрелка, схватил его за руку, и мы покатились вместе по земле. Я ударил противника о ближайшее дерево, и дело было сделано. Оставалось только перерезать мерзавцу горло.
— Мэтт! Мэтт! Это я, Джилл! Не надо!..
Голос пришел откуда-то издалека. Я все еще плохо соображал, что происходит. Но затем я глубоко вздохнул и сел, глядя на того, кого пригвоздил к земле. Это и впрямь была Джилл — в спортивных туфлях и белых джинсах, которые в последнее время по непонятным причинам вытеснили традиционные голубые. Зачем джинсы, которые надо постоянно стирать?
Ее джинсы, кстати, очень нуждались в стирке. В этих грязных джинсах, порванной рубашке и со спутанными волосами она вполне могла вступить в наш клуб оборванцев, тем более что в нем открылась теперь вакансия.
— Что ты тут, черт побери, делаешь? — резко спросил я. — Кроме того, зачем стреляешь людям в спину?
— Мэтт, а что мне было делать? У нее оказался револьвер. Она хотела выстрелить...
— Она бы не попала в тебя даже из дробовика картечью!
— Откуда мне было знать? И откуда ты знаешь? Ты теперь будешь меня пилить весь день?
Я медленно встал, сложил нож, убрал его. Джилл тоже встала, отряхнулась и спросила, пытаясь говорить шутливо.
— Если уж ты идешь, Эрик, то тебя не остановишь. Я пыталась прокричать тебе, кто я такая, но где там — ты ничего не слышал.
— Можно было сделать это до стрельбы, не после, — отозвался я. Пошарив в зарослях, я наконец нащупал ее револьвер — еще один ствол из нержавеющей стали — похоже. Монах раздавал их направо и налево, словно рождественские открытки. Револьвер смотрелся неплохо. Сверкающая поверхность придавала ему элегантность, которой не было у этих никелированных железок. Джилл протянула руку, но я заткнул револьвер себе за пояс. — Нет, киса, я не хочу, чтобы вокруг меня сшивались вооруженные невротики. Пошли посмотрим, много ли дров ты наломала. Прошу вперед.
Она хотела огрызнуться, но сдержалась. Она облизнула губы и двинулась вперед, а я за ней. Даже в брюках и сзади она выглядела очень неплохо — к этому стремятся все женщины, но вот получается у немногих. Впрочем, я не мог по достоинству насладиться открывшимся видом. Я несся по бушующей стихии на встречу с этой девушкой, но встреча получилась не та, о какой я мечтал.
Думаю, что, помимо самого факта встречи, мне не давало покоя ощущение того, что я был кругом неправ, виня ее за случившееся. Изобел схватила мой револьвер. Она собиралась стрелять. Можно, конечно, осуждать Джилл за то, что она подкралась к нам без предупреждения, но учитывая ее подготовку, реакция на револьвер была правильной. Случилась та самая беда, которую приходится ждать, когда кто-то оставляет оружие без присмотра. В данном случае этим ротозеем оказался я. Если бы я спрятал его подальше, ничего такого не случилось бы.
Когда мы подошли к речке, тело на берегу не шелохнулось. Полинявшее шелковое платье больше не казалось удачной шуткой в адрес чопорной цивилизации. Оно теперь представляло собой небольшой абсурдный довесок к огромной абсурдности смерти. Хотя в этом и не было уже никакой необходимости, я опустился на колени возле Изобел и чуть ее приподнял. Под левой грудью расплылось огромное кровавое пятно. Я медленно опустил Изобел на землю.
Какое-то время я стоял на коленях, касаясь Изобел и напоминая себе, что я, похоже, начинаю стареть для нашей профессии. Черт возьми, в этом мире постоянно кто-то погибает, в том числе и привлекательные женщины. Они разбиваются в машинах, в них стреляют ревнивые мужчины, их уносят коварные болезни, против которых бессильны антибиотики. А если смерть сама не идет к ним, то они сами вызывают ее, глотая пригоршнями снотворные таблетки. Но мне пора было делать дело, даже если я толком не знал, в чем оно и состоит. Я не мог тратить время и эмоции на какую-то светскую дамочку, давшую дуба на далеком острове в Тихом океане, даже если погибла она по нелепой случайности.
— Ты что-то принимаешь это слишком близко к сердцу, Эрик, — услышал я юный голосок Джилл.
Она, безусловно, была права, но я холодно посмотрел на нее и сердито сказал:
— Детей не должно быть слышно, только видно. Причешись и заткнись.
— Просто, если ты хочешь, чтобы я принесла извинения, то пожалуйста: я сожалею. Но если ты хочешь сделать карьеру, то вряд ли стоит лить слезы над каждым мертвым вражеским агентом.
— Не понял? — нахмурясь, проговорил я.
— Ты разве не в курсе? — удивленно вскинула брови Джилл. — Я слышала их разговор. Я о ней все знаю.
Ее кодовое имя — Ирина, она из лучших агентов Москвы в их азиатском отделе. Потому-то, наверное, ты не видел ее досье. Ты же никогда не работал против той шайки. Она на какое-то время ушла в тень, а потом возникла здесь. Сначала как Изобел Маклейн, потом как Изобел Марнер, твоя любящая родственница. Уж не знаю, как они это устроили. Но боюсь, настоящей Изобел Марнер круто не повезло, если вообще таковая имелась. Возможно, они просто рискнули, надеясь, что тебе будет некогда проверить, есть такая женщина или нет. — Джилл посмотрела на меня сверху вниз задумчиво и как-то по-взрослому. — Ты явно мне не веришь, Эрик. Видать, она была отличной актрисой. Но может, ты поверишь этому... Где ее сумочка?
После секундного колебания я кивнул головой в сторону камня, на котором рядом с потрепанными белыми туфлями лежала потрепанная белая кожаная сумочка. Джилл подняла и открыла ее.
— Почему, ты думаешь, я здесь появилась? — сказала она. — Чтобы предупредить тебя. Монаху известно о вашем появлении. Он следил за вами с тех пор, как рано утром вы обогнули мыс Халава. Гляди. — В руке у нее возникла знакомая зажигалка. Она откинула крышку. Внутри было устройство, обыкновенное для таких механизмов, только раза в два меньше. Остальное пространство занимало нечто, похожее на спагетти с червяками. Именно так выглядит для непосвященных современная электроника.
— Передатчик? — тихо произнес я. — Господи, значит, все это время она таскала передатчик?
В этот момент я почувствовал, что женщина, которую я по-прежнему держал в руках, шевельнулась.
Глава 23
Я сам не заметил, как принял решение. Компьютер в моей голове сам прокрутил ленту и выдал ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29