Возможно, мне следовало бы растолкать его, заговорить, воззвать к его чувству самосохранения, к его достоинству и постараться заручиться его содействием, но я продолжал лежать. Он вряд ли мог сообщить мне что-то такое, чего я не знал, а кроме того, он явно был слишком умен, чтобы заключать пакты, которые не могли ему помочь, а также выполнять свои обязательства перед партнерами, если это было вовсе не в его интересах.
Ближе к вечеру к нам пришла Ирина. Она принесла воду и еду. Я с интересом заметил, что порванную рубашку она заменила целой, но такой же пестрой. Пока она развязывала руки мистеру Су и кормила его, страж стоял с карабином на изготовку у входа в палатку, чтобы в случае чего открыть огонь. Затем наступил мой черед. Она получила удовольствие от моих неуклюжих движений — непросто держать ложку, когда пальцы у тебя затекли и еле шевелятся. Затем появился Монах — проверить, крепко ли мы связаны.
— Ты не боишься испортить впечатление? — спросил я его. — Что бы ты там ни задумал, но покойники со следами от веревок на руках-ногах и дырками от пуль выглядят не очень убедительно, не так ли?
— Успокойся, — буркнул он. — Я помню, как в одном отеле нашли застреленного человека, хотя никакого оружия нигде и в помине не было. Но он потратил чужие деньги, написал жене отчаянное письмо, и полиция вынесла вердикт “самоубийство”. Главное верный антураж, и люди поверят в то, во что хотят верить, так что какие уж там вещественные доказательства. Главное, были бы трупы. — Он посмотрел на меня и спросил: — Тебе ничего не нужно? Выпивка, курево, подушка для головы. Все получишь, если попросишь.
Он не кривил душой. Он победил и теперь мог позволить себе определенное великодушие. Что ж, гораздо приятнее иметь дело с противником, который в час триумфа не бьет тебя по голове револьвером и не плюется.
— Хороший острый нож мне бы не помешал, — отозвался я.
— Остряк ты, Эрик, — усмехнулся он. — Но мы не в Хофбадене.
— И не в Гонолулу, — напомнил я ему. — Ты еще туда попади.
— Ладно, мужайся, — ответил Монах. — Увидимся утром. А пока спи спокойно.
Я попытался устроиться поудобнее на жестком полу. Когда я добился относительно сносного положения, из темноты раздался слегка удивленный голос мистера Су.
— Он говорил с вами, словно друг.
— Друг, враг, какая разница? Он с давних пор ненавидит меня. У него легкий приступ ностальгии. Когда завтра он прикончит меня, он испытает легкое сожаление — Моя гибель оставит в его жизни пустое место, которое ему придется поскорее заполнить, возненавидев кого-то другого.
— Загадочные люди, — отозвался мистер Су.
— Господи, ваши соотечественники просто погибли бы, если бы два раза в день не грозили кулаком Америке. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
— Я не хотел бы обсуждать политику, — сказал мистер Су. — Насколько я понимаю, у вас нет надежного плана побега?
— Нет, а у вас?
— К несчастью, тоже нет. Лучше я посплю. Спокойной ночи, сэр.
— Спокойной ночи, мистер Су.
— Меня зовут не Су, — сказал он. — Впрочем, это неважно. Су так Су. Спокойной ночи.
Но поспать нам толком не дали. Монах неплохо натаскал своих ребят. Примерно раз в час они заявлялись с фонариками проверить веревки. Но, несмотря на это, мне удалось ловить урывки сна между такими осмотрами. В очередной раз я проснулся и почувствовал, что весь покрыт потом. Но надо мной на сей раз никто не склонялся. Что-то явно изменилось. Пассат вдруг перестал дуть.
Находясь на наветренной стороне острова, так привыкаешь к постоянному шуму ветра, что, когда перестает шуршать листва деревьев, ты начинаешь растерянно озираться по сторонам, ожидая, что случится нечто ужасное. Так, собственно, и происходит. По крайней мере, мне так говорили. Температура воздуха поднимается, обезумевшие собаки бегают по улицам, люди прыгают из окон, возлюбленные расстаются, чтобы больше никогда не увидеться — по крайней мере, пока снова не задует пассат.
Но я думал не об этом. Мои мысли сосредоточились на раненой женщине в парусной шлюпке. Прямо по ветру в Калаупапа, сказал я. Но ветра-то не было!
В безветрие ей понадобится несколько дней на такое путешествие. Если она сможет выдержать столько на море.
Что ж, мне ничего не оставалось делать, как сбросить ее со счета в том, что касалось нашей операции. Впрочем, и так ее шансы на успех были мизерными. Думать о том, как она чувствует себя одна, на шлюпке, было мучительно тягостно, и я постарался выбросить эти мысли из головы.
Утром они пришли к нам еще до рассвета. Было душно и безветренно. Нас развязали и отвели к воде. Оба катера были уже раскамуфлированы и спущены на воду. Нас с Су посадили в катер побольше, с моторной рубкой на корме. На носу катера была небольшая каютка, остальное занимал кокпит, в передней части которого, ближе к правому борту; помещался штурвал и еще какие-то рычаги. Слева я заметил ящик с кнопками, рычагами, циферблатами. Теоретически это мог быть какой-то навигационный прибор, но у меня закралось подозрение, что это кое-что совсем другое. Там были скамейки для шестерых — две в передней части, по ходу катера, две против хода и еще две ближе к корме, снова по ходу.
Нас с мистером Су посадили именно на эти задние сиденья, привязав за лодыжки к ножкам скамеек, привинченных к настилу. Поскольку за нашими спинами свободного места не было, руки нам связали спереди, использовав для них, как и для ног, прочную рыболовную леску. Это, конечно, было маленькое, но преимущество. Легче расправиться с узами, если ты видишь их. Потом в катер вскочила Ирина и села напротив нас с револьвером в руке.
— Позже мы пересадим вас вперед, — сказала она. — Но Монах не хочет, чтоб вы скучали, поэтому развлекать вас буду я.
Монах стоял у меньшего катера, снабженного двумя подвесными моторами, и давал инструкции двум своим подчиненным. Насколько я понял, он уславливался о встрече в океане, хотя я не расслышал, где именно.
Когда Монах забрался к нам в катер и сразу же осветил нас с мистером Су фонариком, в очередной раз проверяя узлы, Ирина сердито сказала:
— Я уже проверяла. Неужели ты мне совсем не доверяешь? — Потом она вдруг осеклась и знакомым мне смирным тоном добавила: — Извини, Монах, сорвалось... Просто эта погода...
Монах ухмыльнулся. Он был в отменном настроении.
— Доверяй, но проверяй, детка, — сказал он. — Вот мой девиз.
Он похлопал ее по плечу, и я подумал: а в каких они, собственно, состоят отношениях и как провели эту ночь? Но сейчас по крайней мере они ничем не напоминали любовников. У него был равнодушно-деловой вид и спокойные интонации.
— Главное, не надо делать дырок больше, чем необходимо, в наших образцах, — сказал он. — Отправляемся!
Он прошел по проходу между сидений с одной стороны и неуклюжих на вид водных лыж с другой. Потом стащил с себя мокрую бойскаутскую рубаху и швырнул в каютку. Затем он сел за штурвал, потянул какой-то рычаг, и за нашими с мистером Су спинами все начало гудеть и вибрировать.
Человек на берегу отдал швартовы. Монах повел катер по извилистому фарватеру, работая рычагом и тремя цветными кнопками. Очевидно, катер был оборудован электрической или гидравлической системой переключения скоростей. Я не сводил с Монаха глаз. Вообще-то я завзятый автомобилист. Спортивная машина и извилистая горная дорога — вот моя идея отдыха после неудачи в проливе Паилоло, я примирился с мыслью о том, что из меня не выйдет настоящего морехода. Я вовсе не мечтал проверить на практике мои способности мастера вождения скоростного катера, но никогда не знаешь, что тебе пригодится.
Поэтому я внимательно следил, как Монах умело маневрировал катером. Он плавно потянул рычаг от себя; вибрация и гул за моей спиной усилились. Мы двинулись по направлению к открытому морю. Затем Монах еще раз потянул рычаг, катер приподнялся и ринулся вперед. Монах отключил огни, и мы понеслись по темному гладкому морю.
Расстояние, примерно в три раза превышавшее дистанцию между Мауи и Молокаи, мы преодолели в три раза быстрее, что лишний раз напоминает о преимуществах двигателей внутреннего сгорания. За кормой занимался рассвет. Ирина, сидевшая против хода, вынула из кармана своего нового платья темные очки и надела их. На ней было короткое муу-муу без рукавов, и если бы не его кричащие цвета, оно очень напоминало бы накрахмаленные платьица, в которые наряжают очень маленьких девочек.
Мы приближались к Оаху со скоростью тридцать узлов — то бишь тридцать миль в час. Со своего места я видел цифру, хотя и не мог разглядеть всю шкалу корабельного спидометра. Я вообще с удивлением узнал, что такая вещь существует в природе. Когда мы подошли к Алмазной Голове, уже совсем рассвело. Я заметил, что на воде было куда оживленнее, чем обычно. Среди катеров и лодок виднелись и катамараны с яркими парусами, от которых было мало толку по причине отсутствия ветра. Я видел отель, за номер в котором по-прежнему платил, видел пляж, где впервые встретил Ирину. Монах сбавил скорость, посмотрел на часы и прошел к нам, на корму.
— О`кей, убери их с глаз долой, а я налажу трос, — рявкнул он Ирине. — И быстрее, пока нас не разглядели. Сегодня всех понесло в море, великое событие, приходит лайнер! — Он явно нервничал, и по интонациям это чувствовалось. — Надеюсь, у тебя есть купальник под этим фартуком?
— Ладно тебе. Монах, — рассмеялась Ирина.
— Ничего не ладно! Убери их и отправляйся в воду, где тебе самое место. Убери их так, чтобы никто не видел, и не забудь инструкций. Мы пройдем мимо транспорта один раз. Смейся и маши ручкой очаровательным мальчикам. Мы пройдем мимо корабля и свернем влево. Когда отойдем от транспорта на четверть мили, я нажимаю кнопку. Когда грохнет взрыв, ты отпустишь трос и упадешь в воду. Не раньше! Все должно выглядеть правдоподобно: тебя опрокинуло взрывной волной. Я развернусь и подойду вытащить тебя из воды. Когда я вытащу тебя и трос, вокруг будет столько дыма и поднимется такая суматоха, что на нас никто не обратит внимания. Правильно, свяжи их хорошенько.
Ирина, связав меня по ногам, крепко потянула шнур на себя, для прочности. Мистер Су уже был связан по рукам и ногам и лежал на другой скамейке в крошечной каюте. Ирина задержалась у входа, посмотрела на меня, медленно улыбнулась, сняла темные очки и положила их в карман своего платья. Все еще улыбаясь, она чуть изогнулась, расстегивая платье, а затем одним грациозным движением скинула его, потом сандалии и швырнула их в каюту дразнящим жестом, словно танцовщица в стриптизе. На какое-то мгновение она застыла в проходе — загорелая, стройная, красивая блондинка в белом бикини.
— Ирина, кончай выставляться, — крикнул Монах. — Давай в воду. Вон идет корабль... Правильно, все по графику. Это он, “Генерал Хьюз”. Прыгай в воду. Когда наденешь лыжи, дашь мне знать.
Я услышал всплеск. Через распахнутую дверь я увидел, как Монах прошел назад к штурвалу, нервно озираясь по сторонам. Потом хлопнула дверь, и я услышал крик Ирины.
— Давай! Вперед!
Катер двинулся вперед, потом как бы запнулся, встретив сопротивление лыж и лыжницы, но затем ринулся во весь опор. Но я толком не обратил на это внимания. Меня интересовало другое. Я искал шанс и нашел его. Я вспомнил свои же слова, сказанные другой женщине, в других обстоятельствах. “Иногда осколок стекла может сослужить неплохую службу”.
Если линзы Ирининых очков из стекла, а не из пластмассы, и если Монах будет слишком поглощен своим делом, то...
Глава 26
Задача была непростая. Линзы оказались, слава Богу, стеклянными, но вынуть их из оправы и так разломить, чтобы получились режущие инструменты, было очень непросто. Катер качало, да и Монах мог в любой момент сунуть нос в каюту. Для этого ему даже не нужно было вставать.
К счастью, он этого не делал, пока я готовил инструмент и присматривался, как бы его лучше держать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Ближе к вечеру к нам пришла Ирина. Она принесла воду и еду. Я с интересом заметил, что порванную рубашку она заменила целой, но такой же пестрой. Пока она развязывала руки мистеру Су и кормила его, страж стоял с карабином на изготовку у входа в палатку, чтобы в случае чего открыть огонь. Затем наступил мой черед. Она получила удовольствие от моих неуклюжих движений — непросто держать ложку, когда пальцы у тебя затекли и еле шевелятся. Затем появился Монах — проверить, крепко ли мы связаны.
— Ты не боишься испортить впечатление? — спросил я его. — Что бы ты там ни задумал, но покойники со следами от веревок на руках-ногах и дырками от пуль выглядят не очень убедительно, не так ли?
— Успокойся, — буркнул он. — Я помню, как в одном отеле нашли застреленного человека, хотя никакого оружия нигде и в помине не было. Но он потратил чужие деньги, написал жене отчаянное письмо, и полиция вынесла вердикт “самоубийство”. Главное верный антураж, и люди поверят в то, во что хотят верить, так что какие уж там вещественные доказательства. Главное, были бы трупы. — Он посмотрел на меня и спросил: — Тебе ничего не нужно? Выпивка, курево, подушка для головы. Все получишь, если попросишь.
Он не кривил душой. Он победил и теперь мог позволить себе определенное великодушие. Что ж, гораздо приятнее иметь дело с противником, который в час триумфа не бьет тебя по голове револьвером и не плюется.
— Хороший острый нож мне бы не помешал, — отозвался я.
— Остряк ты, Эрик, — усмехнулся он. — Но мы не в Хофбадене.
— И не в Гонолулу, — напомнил я ему. — Ты еще туда попади.
— Ладно, мужайся, — ответил Монах. — Увидимся утром. А пока спи спокойно.
Я попытался устроиться поудобнее на жестком полу. Когда я добился относительно сносного положения, из темноты раздался слегка удивленный голос мистера Су.
— Он говорил с вами, словно друг.
— Друг, враг, какая разница? Он с давних пор ненавидит меня. У него легкий приступ ностальгии. Когда завтра он прикончит меня, он испытает легкое сожаление — Моя гибель оставит в его жизни пустое место, которое ему придется поскорее заполнить, возненавидев кого-то другого.
— Загадочные люди, — отозвался мистер Су.
— Господи, ваши соотечественники просто погибли бы, если бы два раза в день не грозили кулаком Америке. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
— Я не хотел бы обсуждать политику, — сказал мистер Су. — Насколько я понимаю, у вас нет надежного плана побега?
— Нет, а у вас?
— К несчастью, тоже нет. Лучше я посплю. Спокойной ночи, сэр.
— Спокойной ночи, мистер Су.
— Меня зовут не Су, — сказал он. — Впрочем, это неважно. Су так Су. Спокойной ночи.
Но поспать нам толком не дали. Монах неплохо натаскал своих ребят. Примерно раз в час они заявлялись с фонариками проверить веревки. Но, несмотря на это, мне удалось ловить урывки сна между такими осмотрами. В очередной раз я проснулся и почувствовал, что весь покрыт потом. Но надо мной на сей раз никто не склонялся. Что-то явно изменилось. Пассат вдруг перестал дуть.
Находясь на наветренной стороне острова, так привыкаешь к постоянному шуму ветра, что, когда перестает шуршать листва деревьев, ты начинаешь растерянно озираться по сторонам, ожидая, что случится нечто ужасное. Так, собственно, и происходит. По крайней мере, мне так говорили. Температура воздуха поднимается, обезумевшие собаки бегают по улицам, люди прыгают из окон, возлюбленные расстаются, чтобы больше никогда не увидеться — по крайней мере, пока снова не задует пассат.
Но я думал не об этом. Мои мысли сосредоточились на раненой женщине в парусной шлюпке. Прямо по ветру в Калаупапа, сказал я. Но ветра-то не было!
В безветрие ей понадобится несколько дней на такое путешествие. Если она сможет выдержать столько на море.
Что ж, мне ничего не оставалось делать, как сбросить ее со счета в том, что касалось нашей операции. Впрочем, и так ее шансы на успех были мизерными. Думать о том, как она чувствует себя одна, на шлюпке, было мучительно тягостно, и я постарался выбросить эти мысли из головы.
Утром они пришли к нам еще до рассвета. Было душно и безветренно. Нас развязали и отвели к воде. Оба катера были уже раскамуфлированы и спущены на воду. Нас с Су посадили в катер побольше, с моторной рубкой на корме. На носу катера была небольшая каютка, остальное занимал кокпит, в передней части которого, ближе к правому борту; помещался штурвал и еще какие-то рычаги. Слева я заметил ящик с кнопками, рычагами, циферблатами. Теоретически это мог быть какой-то навигационный прибор, но у меня закралось подозрение, что это кое-что совсем другое. Там были скамейки для шестерых — две в передней части, по ходу катера, две против хода и еще две ближе к корме, снова по ходу.
Нас с мистером Су посадили именно на эти задние сиденья, привязав за лодыжки к ножкам скамеек, привинченных к настилу. Поскольку за нашими спинами свободного места не было, руки нам связали спереди, использовав для них, как и для ног, прочную рыболовную леску. Это, конечно, было маленькое, но преимущество. Легче расправиться с узами, если ты видишь их. Потом в катер вскочила Ирина и села напротив нас с револьвером в руке.
— Позже мы пересадим вас вперед, — сказала она. — Но Монах не хочет, чтоб вы скучали, поэтому развлекать вас буду я.
Монах стоял у меньшего катера, снабженного двумя подвесными моторами, и давал инструкции двум своим подчиненным. Насколько я понял, он уславливался о встрече в океане, хотя я не расслышал, где именно.
Когда Монах забрался к нам в катер и сразу же осветил нас с мистером Су фонариком, в очередной раз проверяя узлы, Ирина сердито сказала:
— Я уже проверяла. Неужели ты мне совсем не доверяешь? — Потом она вдруг осеклась и знакомым мне смирным тоном добавила: — Извини, Монах, сорвалось... Просто эта погода...
Монах ухмыльнулся. Он был в отменном настроении.
— Доверяй, но проверяй, детка, — сказал он. — Вот мой девиз.
Он похлопал ее по плечу, и я подумал: а в каких они, собственно, состоят отношениях и как провели эту ночь? Но сейчас по крайней мере они ничем не напоминали любовников. У него был равнодушно-деловой вид и спокойные интонации.
— Главное, не надо делать дырок больше, чем необходимо, в наших образцах, — сказал он. — Отправляемся!
Он прошел по проходу между сидений с одной стороны и неуклюжих на вид водных лыж с другой. Потом стащил с себя мокрую бойскаутскую рубаху и швырнул в каютку. Затем он сел за штурвал, потянул какой-то рычаг, и за нашими с мистером Су спинами все начало гудеть и вибрировать.
Человек на берегу отдал швартовы. Монах повел катер по извилистому фарватеру, работая рычагом и тремя цветными кнопками. Очевидно, катер был оборудован электрической или гидравлической системой переключения скоростей. Я не сводил с Монаха глаз. Вообще-то я завзятый автомобилист. Спортивная машина и извилистая горная дорога — вот моя идея отдыха после неудачи в проливе Паилоло, я примирился с мыслью о том, что из меня не выйдет настоящего морехода. Я вовсе не мечтал проверить на практике мои способности мастера вождения скоростного катера, но никогда не знаешь, что тебе пригодится.
Поэтому я внимательно следил, как Монах умело маневрировал катером. Он плавно потянул рычаг от себя; вибрация и гул за моей спиной усилились. Мы двинулись по направлению к открытому морю. Затем Монах еще раз потянул рычаг, катер приподнялся и ринулся вперед. Монах отключил огни, и мы понеслись по темному гладкому морю.
Расстояние, примерно в три раза превышавшее дистанцию между Мауи и Молокаи, мы преодолели в три раза быстрее, что лишний раз напоминает о преимуществах двигателей внутреннего сгорания. За кормой занимался рассвет. Ирина, сидевшая против хода, вынула из кармана своего нового платья темные очки и надела их. На ней было короткое муу-муу без рукавов, и если бы не его кричащие цвета, оно очень напоминало бы накрахмаленные платьица, в которые наряжают очень маленьких девочек.
Мы приближались к Оаху со скоростью тридцать узлов — то бишь тридцать миль в час. Со своего места я видел цифру, хотя и не мог разглядеть всю шкалу корабельного спидометра. Я вообще с удивлением узнал, что такая вещь существует в природе. Когда мы подошли к Алмазной Голове, уже совсем рассвело. Я заметил, что на воде было куда оживленнее, чем обычно. Среди катеров и лодок виднелись и катамараны с яркими парусами, от которых было мало толку по причине отсутствия ветра. Я видел отель, за номер в котором по-прежнему платил, видел пляж, где впервые встретил Ирину. Монах сбавил скорость, посмотрел на часы и прошел к нам, на корму.
— О`кей, убери их с глаз долой, а я налажу трос, — рявкнул он Ирине. — И быстрее, пока нас не разглядели. Сегодня всех понесло в море, великое событие, приходит лайнер! — Он явно нервничал, и по интонациям это чувствовалось. — Надеюсь, у тебя есть купальник под этим фартуком?
— Ладно тебе. Монах, — рассмеялась Ирина.
— Ничего не ладно! Убери их и отправляйся в воду, где тебе самое место. Убери их так, чтобы никто не видел, и не забудь инструкций. Мы пройдем мимо транспорта один раз. Смейся и маши ручкой очаровательным мальчикам. Мы пройдем мимо корабля и свернем влево. Когда отойдем от транспорта на четверть мили, я нажимаю кнопку. Когда грохнет взрыв, ты отпустишь трос и упадешь в воду. Не раньше! Все должно выглядеть правдоподобно: тебя опрокинуло взрывной волной. Я развернусь и подойду вытащить тебя из воды. Когда я вытащу тебя и трос, вокруг будет столько дыма и поднимется такая суматоха, что на нас никто не обратит внимания. Правильно, свяжи их хорошенько.
Ирина, связав меня по ногам, крепко потянула шнур на себя, для прочности. Мистер Су уже был связан по рукам и ногам и лежал на другой скамейке в крошечной каюте. Ирина задержалась у входа, посмотрела на меня, медленно улыбнулась, сняла темные очки и положила их в карман своего платья. Все еще улыбаясь, она чуть изогнулась, расстегивая платье, а затем одним грациозным движением скинула его, потом сандалии и швырнула их в каюту дразнящим жестом, словно танцовщица в стриптизе. На какое-то мгновение она застыла в проходе — загорелая, стройная, красивая блондинка в белом бикини.
— Ирина, кончай выставляться, — крикнул Монах. — Давай в воду. Вон идет корабль... Правильно, все по графику. Это он, “Генерал Хьюз”. Прыгай в воду. Когда наденешь лыжи, дашь мне знать.
Я услышал всплеск. Через распахнутую дверь я увидел, как Монах прошел назад к штурвалу, нервно озираясь по сторонам. Потом хлопнула дверь, и я услышал крик Ирины.
— Давай! Вперед!
Катер двинулся вперед, потом как бы запнулся, встретив сопротивление лыж и лыжницы, но затем ринулся во весь опор. Но я толком не обратил на это внимания. Меня интересовало другое. Я искал шанс и нашел его. Я вспомнил свои же слова, сказанные другой женщине, в других обстоятельствах. “Иногда осколок стекла может сослужить неплохую службу”.
Если линзы Ирининых очков из стекла, а не из пластмассы, и если Монах будет слишком поглощен своим делом, то...
Глава 26
Задача была непростая. Линзы оказались, слава Богу, стеклянными, но вынуть их из оправы и так разломить, чтобы получились режущие инструменты, было очень непросто. Катер качало, да и Монах мог в любой момент сунуть нос в каюту. Для этого ему даже не нужно было вставать.
К счастью, он этого не делал, пока я готовил инструмент и присматривался, как бы его лучше держать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29