– Надо ж, якая она дисциплинированная! – усмехнулся усатый.
– Дело не в дисциплинированности, – ответил я. – Просто она отошла подальше от взрыва.
– Шо? – возмутился моей наглости усатый. – Якого взрыва? Ты шо там бормочешь?
Не оборачиваясь, я кинул в него кольцо с болтающейся на нем предохранительной чекой.
– Поймал? – спросил я, поднимая над головой кулак, в котором сжимал гранату. – Теперь лови все остальное…
Усатый не успел понять, что я всего лишь нехорошо шучу и прощаться с жизнью не намерен. Он сдавленно крикнул, словно получил удар в солнечное сплетение, и прикрыл лицо руками. Ствол его пистолета теперь смотрел в потолок машины, и мне ничто не помешало с разворота врезать ему кулаком в переносицу, используя гранату как кастет. Я, конечно, здорово рисковал, граната от удара могла выпасть из ладони, и тогда мы оба взлетели бы на воздух, но зато усатый стал послушным и, не сопротивляясь, тотчас отдал мне пистолет.
Я выскочил из машины, сжимая в одной руке гранату, а в другой пистолет, и, думая только о том, как бы поставить чеку на прежнее место и разжать немеющие пальцы, нетерпеливо постучал ногой по заднему колесу:
– Вылезай! Чего притих?
Лада уже ломала кусты смородины, отыскивая свой «макаров». Батюшка, вооружившись молотком, спешил ко мне. Усатый приоткрыл дверь и с опаской посмотрел на меня.
– Чеку! – крикнул я.
– Га? – не сразу понял усатый.
Батюшка, изо всех сил стараясь совершить какой-нибудь подвиг, ворвался в пространство между мной и усатым, воинствующе перекладывая молоток из руки в руку. С трудом справляясь с нахлынувшей на него радостью, он победно посмотрел на поверженного противника, мол, знай наших!
– Возьмите пистолет, батюшка, – сказал я, протягивая священнику «ТТ».
Отец Агап бросил молоток под ноги, охотно схватил оружие и, поднеся ствол ко рту, зачем-то дунул в него.
– Осторожнее! – предупредил я. – Он заряжен.
Усатый, опустившись на колени, искал чеку под сиденьями. Я обхватил гранату второй рукой. Ладонь, в которую упирался горячий металл, взмокла и потеряла чувствительность, и я боялся выронить гранату под ноги.
Заталкивая «макаров» за пояс, Лада подошла ко мне, посмотрела на мои руки и покачала головой.
– Не лучше ли кинуть ее в гараж? – сказала она.
– Не хочется шуметь, – ответил я, чувствуя, что обе руки, от плеч до кончиков пальцев, начинают нестерпимо ныть. Я держал гранату словно раскаленное ядро.
Усатый выпрямился, протягивая мне кольцо с чекой. Лада выхватила его и склонилась над моими руками. Батюшка, проявляя участие в этом важном деле, следил за Ладой из-за моего плеча. Усатый на некоторое время оказался предоставлен сам себе. На его месте я бы обязательно воспользовался случаем и дал бы деру. Но он, покорившись судьбе, сел на траву и стал чесать голову.
– Ты можешь ослабить этот палец? – спрашивала Лада, пытаясь добраться до отверстия, куда надо было воткнуть чеку. – Сдвинь чуть-чуть ладонь. Я держу, не бойся…
Она работала, как сапер. Смелая девчонка, черт возьми! А если принять во внимание ее любовь к стрелковому оружию и ненависть к милиции, то этой малышке цены нет в уголовном мире.
– Вставляю, – сказала она, продевая «усики» в отверстие, как нитку в иголку. Затем загнула концы и похлопала меня по побелевшим пальцам: – Все, расслабляйся! Отдай мне эту штучку.
Я не без труда разжал пальцы. Лада взяла гранату, свинтила запал и рассовала детали по разным карманам куртки.
– Прилипчивая игрушка, – сказал я, вытирая взмокшие ладони о джинсы.
– Хорошо, что ты вовремя вспомнил о ней, – ответила Лада и повернулась к усатому. – Ну и перепугал же ты нас, дядя!
Мы обступили «дядю», который по-прежнему сидел на траве. Я вернул ему пистолет, предварительно вытащив из него магазин с патронами. Усатый воспринял этот жест как проявление доброй воли и перестал глядеть затравленным зверем.
– Где твой хозяин? – спросил я.
– Нема у меня никакого хозяина, – ответил усатый таким тоном, словно я задел его достоинство.
– Я имею в виду твоего дружка Олега, – уточнил я.
– В гробу я видал такого дружка!
– Это почему же так грубо?
– Сволочь он.
– Мы в этом не сомневались, – вставила Лада.
– Шо вы от меня хотите? – с вызовом спросил усатый, откровенно рассматривая пустую рукоять пистолета, намекая мне, что неплохо бы вернуть и магазин.
– Мы хотим узнать, где Олег.
– Я тоже хотел бы это узнать.
– Когда ты его видел в последний раз?
Усатый помолчал, словно не мог вспомнить. И вдруг выпалил с вызовом:
– Все! Пресс-конференция закончена.
Отец Агап тяжело вздохнул за моей спиной. Лада, глядя по сторонам, прислушивалась к шуму леса и реки. Я присел на корточки рядом с усатым.
– Послушай, нам надо от тебя не много. А будешь упрямиться – я сделаю из ремня поводок и потащу тебя за собой, как собаку.
Лучшая угроза – это угроза, сказанная мягким и доброжелательным тоном. В ней скрыто нечто большее, чем просто угроза. Усатый поверил мне.
– Если скажу – отвяжешься? – решил поторговаться он.
– Отвяжусь.
– Олег сам назначил нам время, – сказал усатый, плюясь во все стороны. – Потолкуем, говорит, разберемся. А когда мы пришли сюда, его уже не было. Этот скот держит нас за баранов! Предложил хорошо заработать, а расплатился медяками.
И он вытащил из кармана латунную копию из судакского музея и кинул ее мне.
Я поднял монетку и сыграл интерес.
– Старинная?
– Подделка!
– Красивая штучка. Похожа на золотую.
Усатый усмехнулся.
– Этим золотом хлопцы поклялись набить его рот.
– Может быть, Олег не знал, что это подделка?
– Все он знал, – уверенно сказал усатый. – Иначе не отдал бы нам все, до последней монеты. А настоящее золото зарыто в другом месте. И копать его он пошел со своей бабой. А нас, значит, «кинул». Мы такое не прощаем. Кровью харкать будет.
– А куда он пошел? Ты знаешь, где это место?
Усатый отрицательно покачал головой.
– Если б знал, то давно б выловил.
– И что ты здесь один делаешь?
– Дом стерегу. А хлопцы лес прочесывают… Только безнадежное это дело.
– Почему безнадежное?
– Горы, лес. Найди иголку в стоге сена!
Мы опоздали. Олег обвел вокруг пальца и нас, и своих дружков. Если он выкопает много золота, то с легкой душой оставит им на память о себе этот особняк, и пусть потом хлопцы караулят его здесь до второго пришествия.
Я взглянул на батюшку. Его лицо, обрамленное седыми протуберанцами волос, помертвело. Лада, поджав губы, постукивала ногой по колесу машины. В отличие от священника, который совсем упал духом, она была переполнена злостью, и мне казалось, что она вот-вот кинется на усатого и вцепится ему в глаза.
Начал накрапывать дождь, с каждой минутой усиливаясь. Лада подхватила сумку и укрылась под навесом. Батюшка, не замечая непогоды, кругами бродил по двору на вялых ногах и страдал от своего бессилия и жалости к Марине.
Я поднял воротник куртки и хлопнул по мокрому плечу усатого.
– Давай ключи от машины!
Тот без пререкательств полез в карман и кинул мне брелок с ключами. Я сел в кабину, завел мотор и, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать ругаться матом, вдавил кулаком кнопку сигнала.
– Поехали! – крикнул я Ладе и батюшке. – Тошно смотреть на ваши лица!
Глава 50
Потемнело так, словно внезапно началось затмение солнца. По дороге потекли грязные ручьи. Где-то над верхушками елей оглушительно шарахнула молния. Я сбавил скорость и включил фонари. Переваливаясь с боку на бок, «Опель» медленно катился по разбитой грунтовке.
Батюшка, сидя за мной, безотрывно смотрел в окно, запотевшее от его дыхания. Лада делала вид, что спит. Я протянул к ее щеке руку и коснулся нежной кожи.
– Откуда у тебя пистолет, ягодка? – спросил я.
– От верблюда, – ответила ягодка, не открывая глаз.
Я достойно выдержал первую волну гнева, мгновенно вскипевшую во мне.
– А мне казалось, что я достоин более откровенного к себе отношения, – сказал я.
– Ну откуда у меня может быть пистолет! – со вздохом протянула Лада. – Купила, естественно.
– Где?
– В Ростове. На черном рынке.
– За сколько?
– За четыреста баксов.
– А для чего он тебе?
Лада покосилась на меня и опять вздохнула.
– Орехи колоть! Для чего же еще!.. Ну и вопросы ты задаешь.
– Разве у тебя такая опасная профессия?
– Ужасно опасная! – тряхнула головой Лада. – Еще вопросы есть?
– А почему скрывала от меня свой «макаров»?
– Потому что знала, какой ты несносный зануда!.. Будь другом, давай помолчим!
Я помолчал, но надолго моего терпения не хватило.
– Странное ощущение, – произнес я. – Никак не могу от него избавиться. Мне кажется, что во всей этой истории ты играешь какую-то малопонятную, но роковую роль. До меня только сейчас дошло, что я совершенно не знаю тебя, но доверяю как себе.
Лада молчала. Батюшка стал скрипеть пальцем, протирая им запотевшее стекло. На машину обрушился настоящий водопад. Стеклоочистители, работая на предельной скорости, не успевали снимать со стекла воду. Дождевой поток так грохотал по крыше, что не было слышно, как работает двигатель. Молнии раскалывали темное небо, словно солнце ломилось к земле, выбрасывая вспышки света сквозь тонкие трещины.
– Как вы думаете, Кирилл Андреевич, – подал голос батюшка. – Она еще жива?
– Думаю, что да, – ответил я.
– А чем мы можем ей помочь?
Я скрипнул зубами. У меня не было ответа. У меня не было даже какой-нибудь фантастической идеи. Олег, Марина и профессор уже больше суток бродили по Карпатам, и поиск их был равнозначен поиску монеты, выброшенной с корабля в море.
– Ей не пришлось бы помогать, – жестко произнесла Лада, глядя прямо перед собой, – если бы Кирилл Андреевич не пересел за руль.
Я нервно ударил по педали акселератора.
– Ух ты! – удивился я такому откровенному «наезду». – Какой смелый вывод! А позвольте узнать, что бы изменилось, если бы ты осталась тогда за рулем?
– Во всяком случае, ты не получил бы дубинкой по балде!
– Но получила бы ты?
– Нет! Я вообще бы не вышла из машины. Любой гаишник прекрасно умеет поднимать крышку капота без помощи водителя.
– Я знал, что ты умная, – не слишком уверенно попытался я покрыть ее карту. – Но чтобы до такой степени! Смею предположить, ягодка, что если бы ты не вышла из машины, то тебя бы пристрелили прямо за рулем.
– Не успели бы!
– Если ты намекаешь на свой таинственный «макаров» с ростовского рынка, то ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: а почему ты не воспользовалась им, когда Марина выстрелила в меня?
– Потому что боялась попасть в профессора!
– Но ведь можно было выстрелить в колеса, и они бы далеко не уехали! – теснил я Ладу в угол.
– Можно было! – все более переходя на крик, ответила Лада. – Но от тебя не было никакого толку, потому что ты был оглушен, а я одна не справилась бы с двумя вооруженными людьми!
– И в итоге я ранен, а профессор похищен. Прекрасно сработала, ничего не скажешь! И после этого ты смеешь еще в чем-то упрекать меня!
– Да, смею!! Здоровый мужик, в кармане «пушка», под задницей две гранаты – и попался на такую дешевую уловку! Если бы слушал меня и не выходил из машины…
– Да кто ты такая, чтобы тебя слушать?! – заревел я, прыгая вместе с машиной по скользким ухабам. – Откуда ты взялась на мою голову?! На кого ты работаешь?! Да я сейчас вернусь на то место, найду гильзу и проведу по ней идентификацию твоего «макарова»! Мы еще разберемся, кто в меня стрелял!
– Что?! – Лада раскрыла рот и на мгновение онемела. Я прикусил язык. Даже если и задумал это сделать, то не стоило посвящать ягодку в свои планы.
Не найдя слов, которые могли бы выразить ее чувства ко мне, Лада вдруг принялась лупить меня по лицу. Пощечины сыпались, как ливень, и я, бросив руль, стал защищаться. Несколько раз она задела больную руку, и я безостановочно выл от боли.
– Друзья! Что вы делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65