– Вы мне признались, что не верите актрисам. А я вам взаимно признаюсь, что не верю режиссерам. Чем они лучше актрис?
– Как же, по-вашему, я мог убить дядю? Я ведь приехал в квартиру намного позже его, если он вообще сюда заезжал, между прочим. Вещей-то его мы не нашли, значит, он не заезжал. Иначе бы он переоделся. И разгримировался. Так что я не мог его даже увидеть!
– Кто знает.
– Вы же сами сказали!
– Мало ли, что я сказал. Я так подумал. А теперь, думаю, могло быть и по-другому: вы приехали, дядя спал. Выпил действительно на радостях, как предположил Пьер. Он спал, вы пришли, у вас было время его убить и тело спрятать. Вместе со всеми его вещами.
Максим растерялся.
– Но со мной был Вадим! Дяди не было в квартире!
– Вадим не заглядывал в спальню месье Дора.
– Да нет, вы сошли с ума! Вы… серьезно? Или вы меня разыгрываете? Как я мог? Как, по-вашему, я мог это сделать? Я уж не говорю – морально, вы это не понимаете, для вас все способны на преступление, каждый человек, но физически, чисто физически? У меня оружия нет, что вы думаете, я дядю ножом кухонным зарезал, или что!!! – Максим начал кричать.
– Задушили. Спящего и пьяного легко задушить.
– Боже! – взвыл Максим. – Боже мой, что вы несете? Что вы несете!
Задушил и тело спрятал, так, по-вашему?
– Примерно. И позвонили Соне. А про ее звонок – И где тело?
– Не знаю.
– Куда же я мог спрятать? У меня даже машины нет!
– На дядиной машине и вывезли. Куда-то.
– Бред какой-то. Бред, бред, бред!
– Вы ночи дождались, – говорил раздумчиво Ре-ми. – Тело могло спокойно полежать в шкафу до ночи. Когда Вадим ушел, вы его вынесли, положили в машину и… куда-то отвезли, спрятали и машину бросили.
Максим сидел, схватившись за голову, не в силах произнести ни звука.
Наконец, после почти пятиминутного молчания, он распрямился:
– У вас никаких доказательств. Все это ваши фантазии.
– Конечно, – сказал Реми, – это просто сценарий.
Возможный сценарий. Для маленького фильма, в котором вы могли бы играть роль преступника. Но я еще не решил, подходите ли вы на эту роль.
– Сволочь, – сказал Максим по-русски и добавил по-французски:
– Это злая шутка.
– Злая, – согласился покладисто Реми и довольно улыбнулся. – Хотите со мной к соседке заглянуть?
Покачивая головой и отдуваясь от пережитого шока, Максим поднялся и последовал за Реми.
Глава 7
– Я не убираю у месье Дора, вас не правильно информировали. К нему для этого пару раз в неделю приходит одна девчушка, студентка. А мне моих средств хватает на жизнь, – с некоторой обидой произнесла полная пожилая дама, тяжело усаживаясь в кресло. – Я пока еще не бедствую, – жестом, полным достоинства, указала она на свою гостиную, которая должна была, видимо, подтвердить ее слова.
Реми с Максимом уселись на диван, следуя глазами за жестом хозяйки.
Тяжелая старая мебель, темная и глухая, повсюду множество сухих цветов и выставленной напоказ посуды, медной и серебряной. Посуда сияла – должно быть, хозяйка проводила свое время в протирании пыли и надраивании металлических боков.
– Я просто время от времени захожу к месье Дору в квартиру, когда он отсутствует. Чтобы проверить, все ли в порядке, чтобы впустить домработницу, чтобы цветы полить.
– У домработницы нет своих ключей?
– Нет. Я ей обычно открываю, если месье Дору нет дома.
– Она сегодня приходила?
– Конечно, она всегда приходит по понедельникам.
Старая облезлая собачка молча покрутилась у ног мужчин, обнюхивая их, и со вздохом улеглась возле ботинка Реми. Она, должно быть, доверяла своей хозяйке, считая, что раз уж та позволила людям войти в дом, то не стоит их облаивать и даже можно бесстрашно примоститься возле незнакомых ног.
– Я просто не правильно выразился, – мягко и почти нежно заговорил Реми, – я хотел сказать, мадам Вансан, что вы следите за порядком в квартире месье Дора.
– Так можно сказать, – величественно согласилась удовлетворенная мадам и вдруг встрепенулась:
– Так что же случилось с месье Дором?
Ее глаза беспокойно заблестели, и крупная брошь с камнем, скреплявшая большой кружевной воротник на ее темно-синем платье, тревожно сверкнула красным огнем.
– Он пропал. Не спрашивайте меня, что и как, я не знаю. Я пока пытаюсь найти хоть какой-то возможный ход, направление, в котором можно вести его поиски…
– А я смотрю, вот уж несколько дней его что-то не видно… А он, оказывается, пропал!.. Хм. И что же вы об этом думаете?
– Я вам уже сказал, мадам Вансан, я пока ничего не думаю.
– Может, он снова запил? Запрятался куда-нибудь со своими приятелями?
Такое с ним бывало, я могу вам это сказать. Раз – и исчезнет на несколько дней… Потом появится, виноватый: тут и домработница приходила, тут и почтальон меня беспокоил, и я, разумеется, беспокоилась… Не предупредит, ничего не скажет, исчезнет, – а я давай соображай сама, что цветы полить надо или еще что… Как-то холодильник потек, я мастера вызывала, а месье Дор только через четыре дня появился. Другой раз я продукты повыкидывала из его холодильника, все попортилось. Мари велела все вымыть внутри…
– Это домработница Мари?
– Да, студентка… Мари все вымыла, а я еще продуктов ему свежих накупила. Он, конечно, мне всегда деньги вернет, тут я спокойна… Я его вкусы-то знаю. Иногда ему готовлю даже, когда он неважно себя чувствует. Когда он нормальный, так он сам себе готовит или в ресторане обедает.
– И, как я вас понял, вы это делаете из дружеских чувств?
– А что вы, молодой человек, думаете? Мы здесь почти четверть века соседствуем, на одной площадке. Арно после смерти жены не хотел никуда переезжать… Теперь мы оба одинокие старые люди… Как не помочь друг другу? И Арно тоже старается, как может, мне внимание оказать… Так что же вы хотите узнать?
– Меня интересует, есть ли у месье Дора женщина, с которой он состоит в близких отношениях.
– А я, по-вашему, должна знать?
– Вы заходите к нему часто. Могли видеть, кто приходит, кто уходит.
– Мадлен к нему ходит, Соня тоже, только редко. Он все больше к ним ездит, в Марли-ле-Руа.
– Я об интимных отношениях спрашиваю. Мадам Вансан замолчала, поправляя сухие цветы в вазочке на низком столике.
– Видела я какую-то, – наконец произнесла она. – Но ничего не знаю о ней.
– Какую? – оживился Реми. – Где видели, когда, часто?
– Не все сразу, молодой человек, – поморщилась хозяйка. – Видела несколько раз. Последний раз приходила относительно недавно, может, с неделю…
Ходит довольно часто. То есть как часто: это я так думаю, что часто. Я видела сама несколько раз, так? А потом еще слышала. Слышала, что кто-то к нему приходил – лифт открывается, дверь его, голоса немножко слышно.
– То есть, – вкрадчиво подытожил Реми, – можно полагать, что у месье Дора были с этой женщиной интимные отношения…
– Полагайте, если хотите. Я говорю что знаю. А полагать – не мое дело.
– Понятно-понятно, – заторопился избежать опасного поворота в область правил приличий Реми. – А как она выглядит, сказать можете?
– Молодая. Лет тридцати. Миловидная. С веснушками. Я видела мельком, мне неудобно было разглядывать. И не мое это дело, в личную жизнь месье Дора вмешиваться! – в голосе преданной соседки звучала ревность.
– Рыжая? – увел ее от эмоций Реми.
– Почему она должна быть рыжей?
– С веснушками.
– А… Может быть. На ней шляпка была, она всегда в шляпке. Наверное, рыжая. У нас ведь тут сумрачно на площадке, пока свет вспыхнет, пока у меня глаза привыкнут – девицы уж и нет. Так вроде бы пара светлых прядей из-под шляпки… Должно быть, рыжих.
– Одета как?
– Последний раз я ее видела: шляпка, длинная юбка, жакет, ботинки на каблуках. То ли черное, то ли темно-синее, не поймешь. А в другой раз на ней было мини. Не помню, что еще, я на ноги глядела.
– Красивые, стало быть?
– Так себе, – поджала губы мадам Вансан.
– Как зовут, не знаете?
– Нет. Мне месье Дор не говорил о ней ни разу, хотя знает, что я ее видела и задаюсь вопросами… То есть, я хочу сказать, что про Соню там, про Мадлен он мне рассказывает, держит в курсе; про свою новую роль, про Максима, – кивнула хозяйка в его сторону, – все сообщает. А про эту девушку – ни разу.
– На чем приезжает, не видели?
– Нет. Один раз столкнулась, за угол поворачивала. Она сюда шла, пешком. Может, такси отпустила, может, машину припарковала, может, живет недалеко – не знаю я.
– И адресной книжки у нас нет… – покачал головой Реми. – А что же вы днем не разглядели – рыжая или нет?
– У нее шляпка так низко была надвинута, что я ее-то с трудом узнала.
– Она никогда не приходила в отсутствие Арно?
– Вроде нет. Я же не шпионю.
– Но у вас ключи от квартиры месье Дора, не правда ли? Не заставали вы эту даму у него в квартире в отсутствие хозяина?
– Ни разу. А почему вы такой странный вопрос задаете? Это важно?
– Нет, просто пытаюсь понять… В квартире Арно нет признаков присутствия женщины. Если у них интимные отношения, то вроде должно быть что-то, нет? Кремы там, духи, халатик… Правильно?
– Так что вы хотите сказать? Что никаких таких отношений между ними не было? – обрадовалась соседка.
– Или что они их очень тщательно скрывают… – разочаровал ее Реми. – И шляпка к тому же надвинутая… У кого-нибудь, на ваш взгляд, еще есть ключи от его квартиры?
– У Сони.
– Допустим, зная, что вы или Соня можете посетить его квартиру, он не хотел, чтобы в ней могли себя выдать следы пребывания женщины…
– Что же это за тайны такие? Он в конце концов одинокий холостой мужчина, может себе позволить! Кому какое дело!
– Да это я так пока, гадаю. Какое-то ведь должно быть объяснение факту, что в квартире нет следов присутствия женщины, тогда как женщина в ней присутствует время от времени? Либо у них не тот род отношений, либо они их тщательно скрывают… Вот и все. Может, возраста своего стесняется. Женщина эта ведь, как вы говорили, возраста Сони примерно? Его дочери… И после ТОЙ истории с Мадлен… Кто знает. Посмотрим. Давно она появилась, эта женщина?
– Месяца три назад.
– Скажите, Максим, никто не звонил в квартиру месье Дорана? – развернулся детектив в его сторону. – Никто его не спрашивал?
– В моем присутствии – никто.
– На автоответчике не было посланий?
– Нет.
– Не было таких звонков, когда, услышав ваш голос, абонент вешал трубку?
– Нет. А ведь странно, не правда ли? Должен же кто-то звонить дяде!
– Странно. Хотя и не очень, если вдуматься. Ваш дядя – как мне сказали – любит информировать своих знакомых о своих делах. Так что он, должно быть, предупредил всех о вашем приезде. И даже, возможно, просил его на это время не беспокоить…
– Скорее всего именно так, – признал логику детектива Максим.
– А Мадлен, значит, часто приходит? – продолжил свою беседу с мадам Вансан Реми.
– Иногда. Не так чтоб очень часто.
– У вас, случаем, нет ее адреса?
– Нет. На случай чего у меня телефон и адрес Сони, дочь все же. А Мадлен – это так…
– Что вы хотите сказать?
– Арно старую вину заглаживает… Вы, как я понимаю, осведомлены?
– Да, я в курсе… Вы полагаете, что Арно испытывает чувство вины перед Мадлен? До сих пор?
– А как по-вашему? Девочку чуть не совратил.
– Так ведь она сама пришла к нему.
– Что вы хотите от дитяти? В шестнадцать лет они одни глупости и делают, а взрослые – на то и взрослые, чтобы детей уму-разуму учить, а не потакать им!
– Справедливо, – вежливо согласился Реми. – Ну а со стороны Мадлен что?
Какие отношения с месье Дором?
– А чего ей! Она теперь пользуется.
– Что вы хотите этим сказать?
– Подарки Арно ей делает. И детям ее. Под Рождество с полными руками уходят, в лифт не влезают из-за коробок.
– Ясненько. Вы не откажетесь заглянуть в квартиру месье Дора?
Посмотреть, нет ли чего необычного?
– Ради бога, – охотно откликнулась хозяйка. Выпростав грузное тело из тесных объятий кресла, она накинула на плечи просторный жакет и тяжело поплыла по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53