Виолетта приободрилась, чуть раздвинула коленки, небрежным движением поправила на них складки платья. Ей даже показалось, что они просто присмотрели её, хорошенькую женщину, на Тверской, доставили сюда, чтобы позабавиться, побаловаться. Одну её подругу вот так же умыкнули в городе, завезли в какую-то подмосковную глухомань, заставили попариться в баньке, прополоскаться в бассейне, всю ночь драли, а утром отвезли в город, вознаградили за труды щедро - две тысячи баксов, и предложили - забудь. Новые русские чувствовали себя победителями жизни, а победителям принадлежит все, в том числе и женщины.
- Можно было сделать все проще, - ответила Виолетта Герману Михайловичу. - Я не из тех женщин, которые долго сопротивляются, - добавила она со смешком.
- Знаем, - кивнул Рэм Спиридонович. - Мы навели о тебе справки. Трудилась в блядской фирме по вызовам... Кто был твоим сутенером? - Рэм Спиридонович спросил грубо, как на допросе. Обращение на "ты" прозвучало, словно удар плетью. У Виолетты перехватила дыхание и она неожиданно для себя выпалила:
- Рома, то есть Леонид Романов.
- Он, - подтвердил Герман Михайлович.
- Убери этого придурка, чтобы не путался под ногами, - распорядился Рэм Спиридонович.
- Будет сделано.
Виолетта с ужасом поняла смысл распоряжения: "уберут" теперь Рому, который не сделал ей ничего плохого, наоборот, следил, чтобы ей доставались хорошие клиенты.
- Все это у вас было в прошлом, - благожелательно произнес Герман Михайлович. - А сейчас вы замужняя дама, такой и оставайтесь. Потому и сделали все необходимое, чтобы никто не знал, куда и к кому вы... отлучились.
- Ты, сучка, заказала Брагина и Ставрова, этих похоронщиков? - резко спросил Рэм Спиридонович.
- Нет! - тут же выкрикнула Виолетта. Именно этого она больше всего боялась - чтобы за неё не взялись друзья расстрелянных в "Вечности" Брагина и Ставрова.
- Сыч! - крикнул Рэм Спиридонович, и в гостиной тут же возник мордатый парень, который привез Виолетту на дачу.
- Эта потаскушка не желает быть откровенной, ей приспичило трахнуться. Возьми ещё двоих "бычков", уведите её в домик для охраны и отдерите по первому классу. А потом тащите сюда, продолжим беседу...
Он глянул на Виолетту своим тусклым, рыбьим взглядом, без любопытства спросил:
- Троих выдержишь?
Виолетта Петровна жалобно всхлипнула и прохныкала:
- Может быть... Я с юных лет мечтала, чтобы меня хором изнасиловали...
Она провела язычком по губам, придавая им влажный блеск.
- Но зачем такие крайности?
- Ты заказала Ставрова и Брагина? Говори, больше переспрашивать не буду. - Рэм Спиридонович дал знак своему парню, чтобы тот вышел из комнаты.
- Поверьте, Виолетта Петровна, - вежливо произнес Герман Михайлович. Мы не хотели бы обижать вас. Мы и так все знаем. Но желательно, чтобы вы подтвердили. Может быть, мы окажемся полезны друг другу...
Виолетта задумалась. Во рту у неё пересохло от страха, от грозной опасности и она пробормотала:
- Хоть бы стакан минералки даме предложили...
- Да, та ещё сучка, - произнес Рэм Спиридонович и распорядился:
- Дай ей рюмку коньяка и сок, Герман Михайлович. У некоторых сучек это прочищает извилины.
- Не называйте меня сучкой! - взмолилась Виолетта Петровна. - Я просто испуганная насмерть женщина!
- Давай начинай колоться, бедная женщина, - насмешливо сказал Рэм Спиридонович.
- Все скажу, если вы хоть намекнете, зачем вам это нужно. Я ведь не знаю, чего вы хотите. Может, отомстить за Ставрова и Брагина?..
- Это уж нет, - хмуро ответил ей Рэм Спиридонович. - Нам эти похоронные господа до лампочки.
- Тогда в чем проблема?
- В тебе. Ты у нас путаешься под ногами. А теперь давай рассказывай, только все и до конца. Вижу, изнасилованием тебя, телку раз...ную, не испугаешь... А как ты относишься к электрическому утюгу?
Герман Михайлович поморщился, словно бы сочувствовал Виолетте Петровне. Был он крепким мужиком, мускулистым, чувствовалось, что у него нет лишнего жира и той дряблости, которая выводила из себя Виолетту при виде Благасова в постели.
- Ну что же,.. - пробормотала она. И стала рассказывать-колоться...
Этот план возник у Марата Васильевича Волчихина. Они были в хороших отношениях, Виолетта и Волчихин, хотя, к удивлению Виолетты, Волчихин не делал попыток завалить её в постель. Просто этакие добрые взаимные симпатии на основе общих интересов. Волчихин часто по-свойски жаловался Виолетте, что его шеф - а её муж - придурок, сдвинулся по фазе на покойниках и кладбищах. Его, Волчихина, держит в черном теле, на небольших деньгах определил цепным псом при своем добре. А между прочим, его, Марата Васильевича, в родной "конторе" уже было представили к генералу, и все документы ушли "наверх", но помешали августовские события, когда не только не давали новых званий, но и лишали старых, давно полученных.
Рэм Спиридонович в этом месте исповеди Натальи, откликаясь на какие-то свои мысли, согласно произнес:
- Это точно...
А придурок Благасов не оценил способностей и заслуг его, Волчихина, и будущее было неопределенным. Пляшет Благасов под дудку Брагина и Ставрова, не смеет перечить компаньонам. А у самого наплывы случаются все чаще, его надо в психушку убирать, а не позволять заниматься большим делом.
Волчихин рассказал, что Благасов в полнолуние уезжает на свое кладбище и укладывает на могильные плиты бабенок, такой у сумасшедшего кайф. Алевтину уложил, Марину, какую-то кладбищенскую побирушку...
- Обычный псих, - откликнулся на эту часть рассказа Виолетты Рэм Спиридонович. - Кому что нравится. Одни любят, чтобы бабы их плетьми хлестали, другие сами женщин обижают, заставляя их трахаться на могилах.
Рэм Спиридонович вдруг завелся, даже его глаза приобрели подвижность:
- Вот сволочь первостатейная!
Виолетта Петровна с облегчением услышала эти слова, ибо они означали, что может она обрести здесь поддержку.
- Волчихину плохо приходилось, - продолжила Виолетта, но и мне не лучше... Он, Благасов, оскорблял и унижал, я для него оставалась шлюхой с Тверской, которую он пустил в свой дом...
Она, конечно, возводила поклеп на Благасова. Просто с некоторых пор она больше его не возбуждала, а её обуревала жажда к любовным приключениям. И ей стало известно - через Волчихина - что Благасов нанял сыщика, чтобы предъявить ей "счет" и попросить вон или, что пугало, просто "заказать" её, денег у него хватит.
- Вот и пришили бы со своим Волчихиным Благасова, - сказал Рэм Спиридонович.
- А дальше что? - удивилась Виолетта Петровна. - "Харон" перешел бы в полное распоряжение Брагина и Ставрова, мне - нищенские проценты от неизвестно какой прибыли, Волчихина, которого старики ненавидели, - вон?
- И вы решили?...
- Да! - поколебавшись и вроде бы смутившись, подтвердила Виолетта Петровна. - Убрать стариков, чтобы остался один Благасов. А как поступить с Благасовым...
- В психушку его?
- Может быть...
- Самое странное, - уже без принуждения объяснила все до конца Виолетта Петровна, - что у Благасова созрел встречный план. И тоже убрать СтавРова И Брагина, чтобы остаться единовластным хозяином "Харона" и нового коммерческого кладбища.
- Вот так они и стакнулись, - Рэм Спиридонович посмотрел на Виолетту с некоторой долей уважения, - я так думаю, что у вас сейчас идет состязание: кто кого раньше прикончит.
Он задумчиво протянул:
- Не понимаю, зачем было убирать эту соплю - Ольгу Ставрову? Лишний труп - лишние хлопоты...
- Это была инициатива Волчихина, - словно оправдываясь, торопливо объяснила Виолетта Петровна. - Она, Ставрова, стала активничать, оспаривать завещание, нацелилась на треть "Харона". Волчихин посчитал, что если её убрать, муж, так скоропостижно ставший вдовцом, судиться не станет, плюнет на "Харон" и все, что с ним связано. А я узнала, когда дело было сделано.
- Значит, Волчихин,.. - Рэм Спиридонович очень выразительно посмотрел на Бредихина. - Недооценили мы с тобой Марата Васильевича, Герман. Думали услужливый, жадный, мелкий человечишко. А он, сволочь, своими расстрелами да взрывами всех всполошил, уголовка свою агентуру мобилизовала, друзья-"коллеги" запсиховали... Если так дальше пойдет, придется не в подполье уходить, мы и так в нем сидим, а в подземелье прятаться! Ну, мы ещё об этом с тобой поговорим, посоветуемся...
Заметив, что Виолетта Петровна лихорадочно поправляет узенькое платьице на коленях, сорвал на ней злость:
- Прекрати выставляться! У меня на таких, как ты, иммунитет давно выработался!
Виолетта сжалась в испуге, притихла. Рэм Спиридонович заметил это, проворчал:
- Так-то лучше... Твой Волчихин - недоумок, он хорош был в прошлом, когда законами прикрывался и как за щитом прятался за своей "конторой, которая все могла. А сейчас... Везде наследил - и в расстреле похоронщиков, и в убийстве Ольги Ставровой. И не смог ни взорвать, ни расстрелять этого журналиста-следака. Зачем ты с ним имеешь дело?
- А с кем прикажете? - язвительно спросила Виолетта. Она окончательно пришла в себя. Похоже, с нею вели переговоры и не собирались её сдавать ни Благасову, ни ментам.
- Хочешь схватить миллионы? - насмешливо спросил Рэм Спиридонович.
- А что в этом плохого? - наивно округлила глаза Виолетта.
- Мы тебе поможем, - Рэм Спиридонович потрепал Виолетту ладонью сухой, крепенькой - по щечке. - Если ты будешь послушной девочкой.
Он сказал Герману Михайловичу:
- Дай ей лист бумаги и ручку...
Когда Бредихин положил перед Виолеттой лист бумаги и шариковую ручку, Рэм Спиридонович приказал:
- Пиши... Чистосердечное признание... Я, Виолетта Петровна Благасова, заявляю, что по моему заказу были убиты в ресторане "Вечность" руководители фирмы "Харон" Брагин и Ставров...
Виолетта Петровна положила ручку на стол, заплакала - жалкая, сломленная.
- Не могу. Это же... Это мне приговор!
- Пиши, девочка... И не трепыхайся. Если будешь вести себя хорошо, эту бумажку никто и никогда не увидит.
- Я могу дать честное слово, что,.. - пролепетала Виолетта.
- Ты шлюха! - безжалостно оборвал её Рэм Степанович. - Какая цена честному слову шлюхи? Тебя открыто сюда привезли, ты нас видела и есть только один вариант решения: если ты заартачишься - тебя увезут отсюда в багажнике машины с мешком на голове. Хочешь сдохнуть? Мы удовлетворим это твое желание...
- Пишите, Виолетта Петровна, - спокойно посоветовал Герман Михайлович. Тем, кто с нами честно сотрудничает, ничего не угрожает... Даже наоборот...
- Кто все-таки вы?
- Со временем узнаете.
Виолетта Петровна высушила платочком слезы и принялась старательно писать то, что диктовал ей Рэм Спиридонович...
...Они уезжали из Загорянки вместе - Виолетта Петровна и Бредихин - но каждый на своей машине, Герман Михайлович впереди, Виолетта за ним следом, на безопасном расстоянии в двадцать метров. Доехали до Окружной дороги, Бредихин поморгал задними фарами, предлагая остановиться. Виолетта притормозила, и он подошел к её машине.
- Дальше наши пути-дороги расходятся?
- Как вы пожелаете, - ответила Виолетта. - Вы, кажется, хотели меня изнасиловать? Зачем же отказываться от хороших намерений?
- С юмором у вас все в порядке, - отметил Бредихин. - Командуйте, куда. Можно и ко мне.
- Уж лучше ко мне, - сказала Виолетта. - Благасов на даче, дома никого нет. Теперь я поеду впереди, вы - за мной. Не потеряйтесь, а то много потеряете, - скаламбурила она.
Когда приехали, Виолетта быстро приготовила кофе, спросила:
- Выпьешь?
Она перешла на "ты", впереди были "упражнения в постели", как она это иногда называла, и не стоило изображать излишне вежливых личностей.
- Не хочу, - отказался Бредихин.
- А я выпью, - решила Виолетта Петровна. - У меня до сих пор после задушевной беседы с твоим шефом руки дрожат.
- Да ты не особенно расстраивайся, - утешил её Бредихин. - расписку твою он, скорее всего, взял по старой привычке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55