— Обвёл он нас… как детей, — с горечью констатировала Яночка. — Ты хоть заметил, какой это был автобус?
— Откуда? — буркнул расстроенный Павлик. — Только надпись громадными буквами: «Стиральные порошки „Поллены“ лучшие…» Посмотрим хотя бы, что он там рассматривал.
— Оказалось, пан Вольский так пристально рассматривал витрину маленького обувного магазина.
Тяжело вздохнув, дети печально смотрели вслед Удаляющемуся автобусу, увозящему пана Вольского и огромную рекламу фирмы «Поллена».
— Теперь совершенно ясно, что без Рафала не обойтись, — сказала Яночка. — Вежбинский.
— Рафал опять станет отговаритьвая своим аттестатом зрелости, — возразил Павлик. — А при чем тут Вежбинский?
— Это я вспомнила фамилию поручика, — ответила сестра. — Когда он представлялся маме, сказал: «Честь имею, помощник комиссара полиции поручик Вежбинский». Надо бы ему позвонить, согласен? Пусть по всем этим адресам устроит засады.
— А если мы его не застанем в комендатуре?
— В таком случае попросим передать ему, и поскорей. Пусть разыщут, скажем, дело срочное. — Могут начать красть уже сегодня ночью!
— Тогда пошли к Бартеку, от него и позвоним, — решил Павлик. — Во-первых, я обещал и его привлечь, а во-вторых, поглядим, что он для нас успел изготовить. А то прямо совсем пустой вечер, ничего не сделали… Начнём с их мастерской, может, он ещё там сидит…
Бартек, наоборот, за сегодняшний вечер совершил нечто грандиозное.
Интерес к слесарному делу проявился в ребёнке с самого раннего возраста. Когда сыну было всего четыре года, папе пришлось прятать от него инструменты, ибо сын с увлечением проделывал дырки во всех металлических предметах, какие только попадались под руку. И когда мальчик достиг солидного возраста восьми лет, отец пришёл к выводу, что разумнее учить сорванца слесарному делу, чем беспрерывно отбирать у него из рук всевозможные опасные предметы, оберегая квартиру и мастерскую. Мальчик не только учился с энтузиазмом и вдохновением, но и проявил несомненный талант в слесарном деле, и вскоре пан Марчак, гордившийся сыном, но старавшийся не показать этого, предоставил своему отпрыску полную свободу. Тот мог пользоваться в мастерской всем, чем хотел.
Пан Марчак, очень заинтригованный, тем не менее не стал спрашивать у сына, что такое он химичит с чупагой и зачем ему это. Более того, отец немного помог сыну, потому что работа была тонкая. Вон как оттачивает тонкий, как игла, штырь на конце сувенира! Зачем ему, отцу, знать, что сын собирается делать с чупагой? Возможно, просто оттачивает своё мастерство…
Дело рук Бартека привело в полный восторг брата и сестру.
— Вот это вещь! — восклицал Павлик, с энтузиазмом нажимая на кнопку, вследствие чего из наконечника чупаги высовывался тонкий острый штырек и прятался после второго нажатия. — Вот это да! Гениально! Что и требовалось!
Мастер скромно пояснял:
— Видишь, прячется целиком, ещё в запасе два миллиметра, можешь подпираться сколько хочешь, не затупится.
— А я? А мне? — выкрикивала Яночка. — Мне тоже такую хочется!
— Кончай метать икру! — сурово одёрнул её брат. — Девчонкам такое ни к чему, обойдёшься и зонтиком. Очень неплохо себя проявил!
— Фи, зонтик… А вот это просто чудо!
— Не ссорьтесь, не все сразу, — успокоил её Бартек. — Со временем изготовлю, а сейчас первым делом мне надо для себя такую штуку сделать. Тот стержень, что был, я вот сюда поставил, второго у меня нет, придётся поискать, не такое это простое дело. Но материал у нас с отцом есть первоклассный, выточу! Вот только никак не придумаю, какую ручку к нему присобачить. Ведь одного клинка мало. Неудобно в руках держать, да и наклоняться придётся, не чупага ведь. У неё ручка длинная.
Все трое глубоко задумались. Можно, конечно, и вторую чупагу приобрести, но внезапная мода на чупаги среди подрастающей варшавской молодёжи может показаться подозрительной.
— А тогда что? — стал вслух размышлять Павлик. — Палочку? К ней нога требуется. В гипсе! С зонтиком тебе ходить не пристало, кто ходит с зонтиком…
— Пан Вольский ходит, — ехидно напомнила сестра.
— Так он старый хрыч, ему положено, старики часто ходят с тростью, которая одновременно является и зонтом. Он может себе ходить, а Бартеку глупо… С удочкой? Зимой с удочкой расхаживать тоже глупо. С лыжной палкой? Без лыж как-то странно, а лыжи таскать намучаешься. И тоже глупо, вон, скоро зима, а снега нет. При чем тут лыжи? Скорее уж весло какое…
Вздохнув, Бартек высказал своё предложение:
— Ничего другого не остаётся, как ножку от стола. Я же думал об этом.
— Будешь расхаживать по улицам с ножкой от стола? — удивился Павлик. — Тоже подозрительно…
— А я стану делать вид, что несу её столяру, — ответил Бартек. — Да я вам сейчас покажу…
И он извлёк из-за шкафа тонкую, длинную, поразительно лёгкую ножку от какого-то декоративного столика. Книзу ножка сужалась, а к её верхней части приделана была деревяшка, которая, по всей вероятности, в свою очередь крепилась к столику.
— Вот это я обстругаю и сделаю рукоятку, — стал объяснять Бартек. — Могу в бумагу завернуть, ленточкой перевязать. Никому не придёт в голову подозревать! Пусть пока такая, может, потом что получше придумаем.
Взвесив в руке ножку, Павлик одобрил идею. Немного разочарованная Яночка вдруг вспомнила о деле. В мастерской они были одни, отец Бартека уже давно отправился домой, ведь мастерская закрывалась в шесть вечера.
— Нам надо позвонить поручику Вежбинскому, — сказала она Бартеку. — Телефонная книга у тебя найдётся?
— Найдётся, только старая.
— Ничего, полицию разыщем.
По цепочке телефонных звонков удалось добраться до поручика Вежбинского. Он отыскался лома. Дежурный в комендатуре не хотел сообщать домашний телефон поручика, но Яночка знала, как в таких случаях поступать.
— Тогда сами позвоните поручику, — сухо произнесла девочка, — и спросите, его интересует или нет предстоящий угон автомобиля и не сочтёт ли он целесообразным снова организовать засаду. Вчерашняя у него очень неплохо получилась. Сегодня! Мы знаем, что сегодня будут угонять и по каким адресам. Но сообщим их только поручику. И никому больше! Так что если его интересует, пусть позвонит нам… Знает наш телефон, но сейчас мы находимся в другом месте, пусть позвонит… записываете?.. по телефону 40-12-24. С полчаса мы здесь ещё побудем. А не передадите, вся вина падёт на вас! Так что сами решайте…
Наверное, Яночка здорово напугала дежурного, потому что поручик уже через шесть минут позвонил им. Яночка опять было начала своё «интересует ли его», но поручик, не дослушав, быстро спросил:
— Как вас найти? Адрес! Сейчас приеду, расскажите подробно!
— Мы сейчас у приятеля моего брата, но уже идём домой, — ответила Яночка. — Будем там через пятнадцать минут. А где мы живём, вы знаете.
И девочка положила трубку, к большому неудовольствию обоих мальчишек.
— Спятила, не иначе! — набросился на сестру Павлик. — Здесь и поговорить спокойно можно, и до дома он бы нас подбросил.
— Сам спятил! — не осталась в долгу Яночка — Незачем ему знать о мастерской! Пусть только мы трое и знаем.
— А я как же? — обиделся Бартек. — Опять в стороне останусь?
— Почему в стороне? Запирай мастерскую и айда с нами. Имеем мы право дружить с тобой или нет? Нет закона, запрещающего иметь друзей. Только, ради Бога, не бери с собой ножку от стола…
К калитке дома они подошли в тот самый момент, когда подъехал на своём «фиате» поручик. Очень удачно складываются обстоятельства! По уголовным делам переговоры лучше вести наедине с поручиком, семейству совсем не обязательно о них знать. Яночка предложила поговорить в машине. Все четверо забрались на заднее сиденье, поручик выслушал сообщение и, включив свет, записал адреса. После чего попросил Яночку ещё раз ему все повторить. И как можно подробнее.
Яночка послушно повторила и только после этого позволила себе высказать претензию:
— Мы тут сидим, я повторяю, как попугай, а они, может, там уже крадут! На Подхорунжих, правда, угон намечен на завтра, но ведь на Бонифация и в Жолибоже…
— Не волнуйся, я уже послал туда людей, — ответил поручик. — Ты что, за дурака меня считаешь? Так они сказали «Левчик»?
— Да, именно так и сказали, — подтвердила Яночка. — Я запомнила — от льва.
Похоже, одна эта информация стоила всех остальных. Правда, услышав её, поручик не вскочил с криком, не покрылся смертельной бледностью, даже не вздрогнул, но все равно по нему было видно — он узнал что-то чрезвычайно важное. Какое-то такое выражение лица у него стало…
Выпустив Хабра из машины, девочка сама на минуту вышла, открыла собаке калитку и попросила её сообщить маме, что они уже пришли, а то ведь волнуется. Возвращаясь, Яночка слышала, как брат вцепился в поручика:
— Так не честно! Ничего нам не говорите! Ведь это же очень для вас важно — «Левчик»!
— С чего ты взял? — попытался увильнуть поручик.
— Видно невооружённым глазом! — садясь на место, ответила Яночка, как всегда приходя на помощь брату. — Вас этот самый «Левчик» очень встревожил. И вы знаете, кто он такой. Мы бы тоже хотели знать!
— Не столько знаю, сколько догадываюсь! — признался поручик.
— Жуткое дело? — настаивал Павлик. — Кто другой на вашем месте хватался бы за голову и рвал на себе волосы? А полицейских специально учат не показывать виду?
Поручик попытался перевести разговор.
— А что вы делали, собственно, в том самом дворе между улицами Олькусской и Рацлавицкой? Да ещё вечером.
— А мы мимо проходили, — небрежно ответила девочка. — Я остановилась, потому что поджидала брата, который не может спокойно пройти мимо авторемонтной мастерской. Ни одной не пропустит! Я уже привыкла, стояла и ждала, пока наглядится. Развлекла меня немного ссора двух женщин из-за дефицитных зимних сапожек, время и прошло. А когда эти двое появились, я просто так, на всякий случай, от них спряталась. Дай, думаю, спрячусь. А вы уже знаете, кому принадлежит машина «WAW1824»?
— Номер фальшивый, — коротко ответил поручик. Он о чем-то интенсивно размышлял. Павлик снова предпринял атаку:
— А что вы теперь собираетесь делать? Наверное, опять засаду устроите? А эти, вчерашние, сидят?
— Сидят. То есть я хотел сказать — задержаны. Но боюсь, что… — начал было поручик, но спохватился. Похоже, чуть не выдал какую-то служебную тайну.
За него докончила Яночка:
— …как всегда, их выпустят, не успеешь и глазом моргнуть. И об этом позаботится тот самый Левчик… Поручик не сумел скрыть удивления.
— А ты откуда знаешь?
— А тут и знать нечего, легко догадаться. Только и слышишь со всех сторон, что угонщиков в полиции долго не держат, любой дурак догадается. И с этим как-то связан тот самый Левчик, а то почему бы вы так из-за него волновались?
— Мало ли кем мог оказаться Левчик, — попытался отвертеться поручик. — Например, так могут звать перекупщика, которому угонщики сбывают краденые машины.
— Пан поручик, ну что вы нам лапшу на уши вешаете? — не выдержал Павлик. — Грузили сразу на платформу, значит, собирались махнуть прямиком за границу, какой ещё перекупщик? Скорее, опекун, свой человек в… верхах.
Поручику стало жарко. Эти ужасные дети слишком уж догадливы. Правда, они оказали полиции просто бесценную помощь и, похоже, ещё во многом могут помочь, так что несправедливо было бы их обманывать. Но, с другой стороны, все это — внутренние проблемы полиции. Поручик молчал в нерешительности, не зная, как поступить. Яночка добила его:
— И кроме того, фамилия этого человека не Левчик, — твёрдо заявила девочка. — Это просто кличка. Как по-ихнему? Ксива…
— Вот «по-ихнему» я с вами говорить не собираюсь! — столь же твёрдо ответил поручик, обрадовавшись, что хоть за что-то можно уцепиться. — И вообще мне больше разговаривать некогда, надо действовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39