Договорится, значит, покупатель, с ФРГ, а министерство платит. А потом воры украдут машинку, и кто-то из министерства получит хорошие денежки. Сначала от угонщиков, а потом ещё и страховку. Чаще всего заграничную. Западные страхкомпании знают, что русская мафия вовсю орудует у нас, потому особо не удивляются, когда им приходится платить высшую ставку. А им что, заплатят, ведь потом наше министерство им тройную ставку возвращает. Гляди, какой хороший вареник получился! Уже три сделал…
Яночка раскатала последний кусок теста и похвалила брата:
— Замечательный вареник! Особенно вот этот, третий. И вообще, все блюда для отца будем делать вместе. Вареники я придумала потому, что получается хорошее сочетание. Ведь папа любит, с одной стороны, вареники, а с другой — китайские блюда. А раз китайские блюда сами по себе у меня не получаются, я и придумала завёртывать их в вареники. С пиццей тогда не очень хорошо получилось. У мамы совсем нет времени, этот предстоящий показ мод отнимает все силы, а для нас же и лучше. Есть возможность проявить себя. И смотри не проболтайся, что зарабатываем заслуги. Вовсе нет, бескорыстно стараемся, хотим сделать отцу сюрприз, он, бедняга, намучился там, в Алжире, без вкусненького.
— Вот только не понимаю я старика Вольского, — говорил Павлик, сосредоточенно пыхтя над четвёртым вареником. — Ну, проткнёт он им шину, они её залатают, и привет! Ведь не перестают же они красть из-за этого. Хочет привлечь внимание к преступникам? Тоже нет, ведь действует втайне, да и они тоже не трубят об этом на каждом углу.
Яночка возразила:
— Нет, мне кажется, дело не в этом. Прокалывая колёса, он просто ставит им палки в колёса. Ну, старается всячески навредить. Жизнь отравляет. Вспомни, Бартек говорил, что, когда пан Вольский продырявил колесо Пурхелю, тот просто на стенку лез, потом поехал на такси. А может, куда опоздал? И другим тоже как раз тогда прокалывает колёса, когда они спешат? Договорились, к примеру, идут на дело, а он не может вовремя приехать? Мне кажется, что-то в этом роде.
— Тогда пан Вольский должен знать обо всех ихних договорах, вообще все о них знать.
— Может, и знает?
— Выходит, у него свой человек в банде? Шпион? Или он сам агент полиции, которого в банду заслали?
— Тогда бы он просто сообщал полиции сведения, а не занимался сам колёсами всех этих мафиози.
— Ну, не знаю…
— Вот интересно, а кто он по профессии, этот наш пан Вольский? — задумался Павлик и даже перестал лепить пятый вареник. — Скажем, он какой-нибудь телеграфист. Подключился к ихним телефонам, все их секретные разговоры подслушивает… Или вмонтировал такую хитрую штучку у них в машине и все разговоры прослушивает? И знает, когда планируют очередную операцию. Или ещё что…
— Наверное, ещё что, — невозмутимо ответила сестра, быстро и ловко лепя вареники один за другим. — Потому что не верится мне во все эти маленькие штучки. Думаю, не так уж много они болтают в машине. Знаешь что, зажги газ и поставь вон ту кастрюлю, это суп, грибной. Я вот все думаю о его дворе. Сомневаюсь, что они тогда один-единственный раз встретились там и я как раз вовремя их подслушала. Не верю я в такие случайности. Скорее всего, там они постоянно назначают встречи, и пан Вольский, как и я, мог их случайно подслушать. А потом стал специально подслушивать.
— Думаешь, они всегда в одно время встречаются? А если нет, то как он узнает? Ведь его окна выходят на улицу, он не может видеть, когда они сходятся на свидание.
Одного может видеть, ведь он как раз с его улицы пришёл. Знаешь, я бы ещё разик туда сходила. На всякий случай.
Тут пришла бабушка поинтересоваться, как обстоит дело с варениками, и обмен мнениями пришлось прекратить. Бабушка поставила на газ большую кастрюлю с водой. Пока Яночка ела грибной суп, вода успела вскипеть, и за вторым, котлетами разогретым картофелем и салатом из помидоров, девочка внимательно наблюдала, как бабушка бросает по одному варенику в кипящую воду. Яночка кончила обедать, и бабушка дала ей инструкции:
— Теперь будешь стоять над кастрюлей, ждать, пока вода не закипит. Прикрутишь газ, пусть кипит понемногу. Готовые вареники всплывут. Можешь шумовкой вынимать те, которые всплывут. Попробуй первый, готов ли, и вынимай.
И бабушка повернулась, чтобы уйти, но раздумала, села на стул и лично проследила, правильно ли внучка выполняет её указания. Выловив последний вареник, внучка спросила:
— Вода кипит. И что, можно бросить следующую порцию?
— Да, но не слишком много. И слегка помешивай, чтобы ко дну не прилипали.
Павлик потребовал один вареник на пробу. Выдав ему вареник, Яночка и сама попробовала. Любопытная бабушка тоже решилась отведать внучкиной стряпни.
— Очень вкусно! — одобрила она. — В следующий раз сможешь уже сама приготовить, если запомнила, как я делала тесто.
— Вот и ужин на сегодня! — радовалась Яночка. — Ведь мама тоже любит вареники. А если будут с тестом какие трудности, приду к тебе за консультацией.
— Не распробовал! — заявил Павлик. — Дай ещё один.
Яночка не возражала:
— Пожалуйста, хоть десяток. На сладкое сегодня желе, может, не поместится…
В Павлика вместились и десяток вареников, и шарлотка. Бабушка все-таки досидела до конца и покинула кухню лишь тогда, когда были выловлены последние вареники. Можно было продолжить разговор.
— Я бы все-таки подежурила в его дворе несколько вечеров, — сказала Яночка, поставив себе на стол стакан чаю. — И не только вечером, лучше всего отправляться сразу после школы. Ведь не каждый же день мы будем делать вареники.
Брат согласился с ней и предложил дежурить во дворе пана Вольского по очереди.
— Тогда я, пожалуй, прямо сейчас и отправлюсь, — сказала Яночка, задумчиво глядя в окно.
— А я?
— А ты можешь прихватить Бартека и погулять по городу.
— А Хабр с кем?
— Со мной. Говорю тебе, у меня прямо предчувствие какое-то…
— Ладно, — согласился Павлик и с грустью закончил: — Не нравится мне, что крадут они в основном по ночам. Не можем мы все ночи напролёт дежурить. Тогда как же школа?
Яночка тоже тяжело вздохнула. Так они с Павликом вздыхали, сокрушаясь о том, как много времени отнимает у них школа. Ведь в школу надо было ходить изо дня в день, с самого утра, и не спать на уроках. А потом ещё надо готовить домашние задания. Все это отнимало множество драгоценного времени, а то можно было бы дежурить целыми ночами, а днём отсыпаться.
Честная натура девочки заставила её признаться:
— Нет, ты сам убедился, от школы иногда тоже бывает польза. Ничего не поделаешь, пусть по ночам караулит полиция.
Павлик внёс ценное предложение:
— Одну ночь можно и не поспать. Нас ведь трое, поделимся. Да, чуть не забыл! Стефек тоже просится.
— Он уже выздоровел?
— Выздоровел и чуть меня не поколотил, чего, мол, до сих пор его не привлекаю. Его старший брат Збиня, оказывается, кое-что знает о Веськином брате.
— Да ведь Веськин брат намного старше Збини!
— Не так уж намного, всего на четыре года. Второгодник был, школу только в прошлом закончил, и то с горем пополам. Бартеку я уже сказал о Стефеке, он ему тоже инструмент приготовит. Шведку.
— Что это такое?
— Такой костыль. Его отец когда-то сломал ногу и долго ходил с костылём. Теперь костыль остался без применения.
— Думаешь, сумеет?
— Научим! — обнадёжил Павлик. — И я считаю, идея первый сорт. Если что, никто на него не подумает. Будет ходить прихрамывая, и никому и в голову не придёт, что вот этот, с костылём, так быстро смылся.
— В самом деле, неплохая мысль. Когда же он приступит?
— Костыль завтра же в школу принесёт. На всякий случай мы так договорились, я не знал, будет ли вечер свободным.
— Да! — вздохнула девочка. — Столько у нас сложностей, все приходится делать на всякий случай… Я сегодня делала вареники и обед разогревала, так что посуду моешь ты!
— Я суп подогревал! — воспротивился было Павлик, но его протест не был принят во внимание. — Ладно уж, — неохотно согласился мальчик, — но без вытиранья. Само высохнет на сушке. Значит, вы с Хабром прямо сейчас и отправляетесь? Я сделаю математику и тоже пойду. История останется на потом…
Было уже совсем темно, когда Яночка с Хабром добрались до двора дома пана Вольского. Девочка осмотрелась, но свет из окон освещал двор лишь кое-где, в основном же его покрывала темнота. Впрочем, и днём нелегко было разобраться в нагромождении пустых ящиков, выброшенных картонных коробок, сараев и будок, сплошной стеной тянувшихся на задах небольших частных лавчонок, витрины которых выходили на Пулавскую. По обе стороны нагромождения размещались две помойки. Одну из них украшал уже вросший в землю проржавевший кузов старой машины.
Смутную тревогу внушало девочке все это безобразие, усиливая и без того не дававшее покоя предчувствие. А что за предчувствие — самой не ясно.
Сколько ни всматривалась девочка в тёмные закоулки двора, сколько ни пыталась понять причины тревоги, ничего не получалось. Ни одна светлая мысль не приходила в голову. Вздохнув, девочка решила обратиться за помощью к верному другу.
— Пёсик, покажи пана Вольского. Пан Вольский. Что он здесь делал? Где был? Покажи, пёсик!
Яночка все больше склонялась к мысли, что пан Вольский подслушивал злоумышленников в своём дворе, а значит, должен где-то прятаться. Если это так, умница Хабр ей сообщит.
Деликатно освободив голову из рук своей обожаемой хозяйки, Хабр приступил к делу. Пана Вольского он знал хорошо, его запахом был пропитан дом, чувствовался он и кое-где во дворе. Другие запахи пока Хабра не интересовали. И раз хозяйка пожелала пойти по следам пана Вольского, значит, пойдём.
И Хабр оправдал возлагаемые на него надежды. Сначала он показал укромный уголок сразу за входной дверью, где человек мог спрятаться и становился совершенно невидим в темноте. Затем он повёл Яночку в узкий проход между деревянным сараем и какой-то каменной пристройкой из кирпича. Именно здесь сидела тогда Яночка на ящике, именно здесь подслушала краткий разговор преступников. Теперь она знала, одним из них был Пурхель. Хабр так рьяно обнюхивал след, что стало ясно — пан Вольский бывал здесь неоднократно и к тому же совсем недавно. Интересно, он тоже сидел на ящике в темноте? А может, эта кирпичная пристройка — его собственность?
Но вот Хабр приблизился к деревянной сараюшке, и Яночка с удивлением увидела, как собака встала на задние лапы и принялась что-то вынюхивать под самой крышей сарая. Хабр нюхал и нюхал, а потом спустился на землю и сделал стойку! Яночка прекрасно поняла, что сообщала ей собака: именно это место пан Вольский посещал чаще всего, видимо, здесь и встречались преступники. Самый тёмный угол во дворе. Может, пан Вольский оставил здесь какой-то принадлежащий ему предмет? Во всяком случае, по мнению Хабра, это было самое главное место, которое посещал пан Вольский.
— Спасибо, мой драгоценный! — сказала донельзя взволнованная девочка. — Погоди минутку, надо посмотреть, что там.
Осторожно оглядевшись, Яночка убедилась, что двор пуст. Можно посветить фонариком…
Патрулируя улицы Варшавы, Павлик и Бартек вспоминали всякие известные им случаи угона автомобилей. Вот, например, одному знакомому пожаловался его сослуживец, как у него увели машину всего за каких-то три минуты, которые тот пробыл в магазине. Вышел — а машины и след простыл. Правда, мальчики не знали подробностей, не знали, когда произошёл несчастный случай и в каком районе города, но это уже не столь важно. Раз где-то увели машину у магазина, могли сделать это в любом другом месте у Любого магазина. И не только у магазина. Люди оставляют машины, забежав на минутку к сапожнику, в парикмахерскую… Ту машину увели средь бела дня. Не скажешь, что сейчас белый день, в декабре рано темнеет, пусть чёрный день, но ведь в темноте и украсть легче!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Яночка раскатала последний кусок теста и похвалила брата:
— Замечательный вареник! Особенно вот этот, третий. И вообще, все блюда для отца будем делать вместе. Вареники я придумала потому, что получается хорошее сочетание. Ведь папа любит, с одной стороны, вареники, а с другой — китайские блюда. А раз китайские блюда сами по себе у меня не получаются, я и придумала завёртывать их в вареники. С пиццей тогда не очень хорошо получилось. У мамы совсем нет времени, этот предстоящий показ мод отнимает все силы, а для нас же и лучше. Есть возможность проявить себя. И смотри не проболтайся, что зарабатываем заслуги. Вовсе нет, бескорыстно стараемся, хотим сделать отцу сюрприз, он, бедняга, намучился там, в Алжире, без вкусненького.
— Вот только не понимаю я старика Вольского, — говорил Павлик, сосредоточенно пыхтя над четвёртым вареником. — Ну, проткнёт он им шину, они её залатают, и привет! Ведь не перестают же они красть из-за этого. Хочет привлечь внимание к преступникам? Тоже нет, ведь действует втайне, да и они тоже не трубят об этом на каждом углу.
Яночка возразила:
— Нет, мне кажется, дело не в этом. Прокалывая колёса, он просто ставит им палки в колёса. Ну, старается всячески навредить. Жизнь отравляет. Вспомни, Бартек говорил, что, когда пан Вольский продырявил колесо Пурхелю, тот просто на стенку лез, потом поехал на такси. А может, куда опоздал? И другим тоже как раз тогда прокалывает колёса, когда они спешат? Договорились, к примеру, идут на дело, а он не может вовремя приехать? Мне кажется, что-то в этом роде.
— Тогда пан Вольский должен знать обо всех ихних договорах, вообще все о них знать.
— Может, и знает?
— Выходит, у него свой человек в банде? Шпион? Или он сам агент полиции, которого в банду заслали?
— Тогда бы он просто сообщал полиции сведения, а не занимался сам колёсами всех этих мафиози.
— Ну, не знаю…
— Вот интересно, а кто он по профессии, этот наш пан Вольский? — задумался Павлик и даже перестал лепить пятый вареник. — Скажем, он какой-нибудь телеграфист. Подключился к ихним телефонам, все их секретные разговоры подслушивает… Или вмонтировал такую хитрую штучку у них в машине и все разговоры прослушивает? И знает, когда планируют очередную операцию. Или ещё что…
— Наверное, ещё что, — невозмутимо ответила сестра, быстро и ловко лепя вареники один за другим. — Потому что не верится мне во все эти маленькие штучки. Думаю, не так уж много они болтают в машине. Знаешь что, зажги газ и поставь вон ту кастрюлю, это суп, грибной. Я вот все думаю о его дворе. Сомневаюсь, что они тогда один-единственный раз встретились там и я как раз вовремя их подслушала. Не верю я в такие случайности. Скорее всего, там они постоянно назначают встречи, и пан Вольский, как и я, мог их случайно подслушать. А потом стал специально подслушивать.
— Думаешь, они всегда в одно время встречаются? А если нет, то как он узнает? Ведь его окна выходят на улицу, он не может видеть, когда они сходятся на свидание.
Одного может видеть, ведь он как раз с его улицы пришёл. Знаешь, я бы ещё разик туда сходила. На всякий случай.
Тут пришла бабушка поинтересоваться, как обстоит дело с варениками, и обмен мнениями пришлось прекратить. Бабушка поставила на газ большую кастрюлю с водой. Пока Яночка ела грибной суп, вода успела вскипеть, и за вторым, котлетами разогретым картофелем и салатом из помидоров, девочка внимательно наблюдала, как бабушка бросает по одному варенику в кипящую воду. Яночка кончила обедать, и бабушка дала ей инструкции:
— Теперь будешь стоять над кастрюлей, ждать, пока вода не закипит. Прикрутишь газ, пусть кипит понемногу. Готовые вареники всплывут. Можешь шумовкой вынимать те, которые всплывут. Попробуй первый, готов ли, и вынимай.
И бабушка повернулась, чтобы уйти, но раздумала, села на стул и лично проследила, правильно ли внучка выполняет её указания. Выловив последний вареник, внучка спросила:
— Вода кипит. И что, можно бросить следующую порцию?
— Да, но не слишком много. И слегка помешивай, чтобы ко дну не прилипали.
Павлик потребовал один вареник на пробу. Выдав ему вареник, Яночка и сама попробовала. Любопытная бабушка тоже решилась отведать внучкиной стряпни.
— Очень вкусно! — одобрила она. — В следующий раз сможешь уже сама приготовить, если запомнила, как я делала тесто.
— Вот и ужин на сегодня! — радовалась Яночка. — Ведь мама тоже любит вареники. А если будут с тестом какие трудности, приду к тебе за консультацией.
— Не распробовал! — заявил Павлик. — Дай ещё один.
Яночка не возражала:
— Пожалуйста, хоть десяток. На сладкое сегодня желе, может, не поместится…
В Павлика вместились и десяток вареников, и шарлотка. Бабушка все-таки досидела до конца и покинула кухню лишь тогда, когда были выловлены последние вареники. Можно было продолжить разговор.
— Я бы все-таки подежурила в его дворе несколько вечеров, — сказала Яночка, поставив себе на стол стакан чаю. — И не только вечером, лучше всего отправляться сразу после школы. Ведь не каждый же день мы будем делать вареники.
Брат согласился с ней и предложил дежурить во дворе пана Вольского по очереди.
— Тогда я, пожалуй, прямо сейчас и отправлюсь, — сказала Яночка, задумчиво глядя в окно.
— А я?
— А ты можешь прихватить Бартека и погулять по городу.
— А Хабр с кем?
— Со мной. Говорю тебе, у меня прямо предчувствие какое-то…
— Ладно, — согласился Павлик и с грустью закончил: — Не нравится мне, что крадут они в основном по ночам. Не можем мы все ночи напролёт дежурить. Тогда как же школа?
Яночка тоже тяжело вздохнула. Так они с Павликом вздыхали, сокрушаясь о том, как много времени отнимает у них школа. Ведь в школу надо было ходить изо дня в день, с самого утра, и не спать на уроках. А потом ещё надо готовить домашние задания. Все это отнимало множество драгоценного времени, а то можно было бы дежурить целыми ночами, а днём отсыпаться.
Честная натура девочки заставила её признаться:
— Нет, ты сам убедился, от школы иногда тоже бывает польза. Ничего не поделаешь, пусть по ночам караулит полиция.
Павлик внёс ценное предложение:
— Одну ночь можно и не поспать. Нас ведь трое, поделимся. Да, чуть не забыл! Стефек тоже просится.
— Он уже выздоровел?
— Выздоровел и чуть меня не поколотил, чего, мол, до сих пор его не привлекаю. Его старший брат Збиня, оказывается, кое-что знает о Веськином брате.
— Да ведь Веськин брат намного старше Збини!
— Не так уж намного, всего на четыре года. Второгодник был, школу только в прошлом закончил, и то с горем пополам. Бартеку я уже сказал о Стефеке, он ему тоже инструмент приготовит. Шведку.
— Что это такое?
— Такой костыль. Его отец когда-то сломал ногу и долго ходил с костылём. Теперь костыль остался без применения.
— Думаешь, сумеет?
— Научим! — обнадёжил Павлик. — И я считаю, идея первый сорт. Если что, никто на него не подумает. Будет ходить прихрамывая, и никому и в голову не придёт, что вот этот, с костылём, так быстро смылся.
— В самом деле, неплохая мысль. Когда же он приступит?
— Костыль завтра же в школу принесёт. На всякий случай мы так договорились, я не знал, будет ли вечер свободным.
— Да! — вздохнула девочка. — Столько у нас сложностей, все приходится делать на всякий случай… Я сегодня делала вареники и обед разогревала, так что посуду моешь ты!
— Я суп подогревал! — воспротивился было Павлик, но его протест не был принят во внимание. — Ладно уж, — неохотно согласился мальчик, — но без вытиранья. Само высохнет на сушке. Значит, вы с Хабром прямо сейчас и отправляетесь? Я сделаю математику и тоже пойду. История останется на потом…
Было уже совсем темно, когда Яночка с Хабром добрались до двора дома пана Вольского. Девочка осмотрелась, но свет из окон освещал двор лишь кое-где, в основном же его покрывала темнота. Впрочем, и днём нелегко было разобраться в нагромождении пустых ящиков, выброшенных картонных коробок, сараев и будок, сплошной стеной тянувшихся на задах небольших частных лавчонок, витрины которых выходили на Пулавскую. По обе стороны нагромождения размещались две помойки. Одну из них украшал уже вросший в землю проржавевший кузов старой машины.
Смутную тревогу внушало девочке все это безобразие, усиливая и без того не дававшее покоя предчувствие. А что за предчувствие — самой не ясно.
Сколько ни всматривалась девочка в тёмные закоулки двора, сколько ни пыталась понять причины тревоги, ничего не получалось. Ни одна светлая мысль не приходила в голову. Вздохнув, девочка решила обратиться за помощью к верному другу.
— Пёсик, покажи пана Вольского. Пан Вольский. Что он здесь делал? Где был? Покажи, пёсик!
Яночка все больше склонялась к мысли, что пан Вольский подслушивал злоумышленников в своём дворе, а значит, должен где-то прятаться. Если это так, умница Хабр ей сообщит.
Деликатно освободив голову из рук своей обожаемой хозяйки, Хабр приступил к делу. Пана Вольского он знал хорошо, его запахом был пропитан дом, чувствовался он и кое-где во дворе. Другие запахи пока Хабра не интересовали. И раз хозяйка пожелала пойти по следам пана Вольского, значит, пойдём.
И Хабр оправдал возлагаемые на него надежды. Сначала он показал укромный уголок сразу за входной дверью, где человек мог спрятаться и становился совершенно невидим в темноте. Затем он повёл Яночку в узкий проход между деревянным сараем и какой-то каменной пристройкой из кирпича. Именно здесь сидела тогда Яночка на ящике, именно здесь подслушала краткий разговор преступников. Теперь она знала, одним из них был Пурхель. Хабр так рьяно обнюхивал след, что стало ясно — пан Вольский бывал здесь неоднократно и к тому же совсем недавно. Интересно, он тоже сидел на ящике в темноте? А может, эта кирпичная пристройка — его собственность?
Но вот Хабр приблизился к деревянной сараюшке, и Яночка с удивлением увидела, как собака встала на задние лапы и принялась что-то вынюхивать под самой крышей сарая. Хабр нюхал и нюхал, а потом спустился на землю и сделал стойку! Яночка прекрасно поняла, что сообщала ей собака: именно это место пан Вольский посещал чаще всего, видимо, здесь и встречались преступники. Самый тёмный угол во дворе. Может, пан Вольский оставил здесь какой-то принадлежащий ему предмет? Во всяком случае, по мнению Хабра, это было самое главное место, которое посещал пан Вольский.
— Спасибо, мой драгоценный! — сказала донельзя взволнованная девочка. — Погоди минутку, надо посмотреть, что там.
Осторожно оглядевшись, Яночка убедилась, что двор пуст. Можно посветить фонариком…
Патрулируя улицы Варшавы, Павлик и Бартек вспоминали всякие известные им случаи угона автомобилей. Вот, например, одному знакомому пожаловался его сослуживец, как у него увели машину всего за каких-то три минуты, которые тот пробыл в магазине. Вышел — а машины и след простыл. Правда, мальчики не знали подробностей, не знали, когда произошёл несчастный случай и в каком районе города, но это уже не столь важно. Раз где-то увели машину у магазина, могли сделать это в любом другом месте у Любого магазина. И не только у магазина. Люди оставляют машины, забежав на минутку к сапожнику, в парикмахерскую… Ту машину увели средь бела дня. Не скажешь, что сейчас белый день, в декабре рано темнеет, пусть чёрный день, но ведь в темноте и украсть легче!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39