В густой янтарной жидкости плясали световые блики. Я потянулся к стакану, и тут мягкий, тихий внутренний голос прошептал: «С возвращением».
Я отдернул руку. Оставив стакан на стойке, выбрал из сдачи двадцатицентовик. Подошел к телефону, бросил монетку в отверстие и набрал номер Джен.
Нет ответа. Длинный гудок.
«Тем лучше, — решил я. — Я свое обещание сдержал». Конечно, я мог и не туда попасть, или же просто телефон барахлит. Такое случается.
Я снова бросил монету в отверстие и еще раз набрал номер. Двенадцать долгих гудков.
Нет ответа. Длинный гудок.
Ну, что ж, все правильно. Я достал монетку и вернулся к бару. Мелочь до сих пор лежала там. Целы были и два стакана — с водой и виски.
Й я подумал: «А зачем?»
Дело сделано, расследование успешно завершено. Убийца уже никогда никого не убьет. Я все сделал правильно, как надо, и очень гордился своей ролью во всем этом процессе. Я не нервничал. Не волновался. В депрессии не пребывал. Да Бог ты мой, вообще чувствовал себя просто замечательно!
А на стойке бара, прямо передо мной, стояло двойное виски. И пить его мне не хотелось. Да я и думать забыл о поддачах, и вдруг пожалуйста: стою себе здесь со стаканчиком...
Что со мной происходит?
Если я сейчас выпью, то или умру на месте, или все снова кончится больницей. Может быть, я там проваляюсь всего день, а может, неделю или месяц, но мне будет конец! Я это знаю. И не хочу умирать, и не хочу лежать в больнице, и тем не менее опять торчу в этой забегаловке и передо мной стоит виски.
Потому что...
Что — потому что?
Потому...
Я оставил виски на стойке. Оставил там и сдачу. И вышел.
* * *
Ровно в половине восьмого я сбежал по ступенькам в подвальное помещение собора Святого Павла, где проходило собрание. Взял чашку кофе, печенье и уселся поудобнее.
Я только что не сорвался. Целых одиннадцать дней держался — и вдруг без всякой на то причины зашел в бар и заказал спиртное! И едва не выпил это виски, еще минута — и опорожнил бы стакан. И по ветру те одиннадцать дней, что дались мне с таким трудом. Да что со мной происходит?
Ведущий произнес несколько вступительных слов и представил выступающего. Я сидел и старался добросовестно слушать, но никак не получалось. Сознание неумолимо возвращало меня к прискорбной реальности — стаканчику виски в баре. Я ненавидел виски! И думать о нем не желал, и тем не менее оно притягивало меня, точно магнит железные опилки.
«Господи, мое имя Мэтт и мне кажется, что я схожу с ума!..»
Выступавший замолчал. Я зааплодировал вместе со всеми. Во время перерыва пошел в туалет, скорее для того, чтобы ни с кем не общаться. Вернулся в зал и снова налил себе кофе — опять же вовсе не потому, что мне так уж его хотелось. А что, если оставить стаканчик и смотаться отсюда? Уйти в гостиницу и поспать. Ведь я не спал уже двое суток. Сон принесет мне сейчас намного больше пользы, чем это собрание, тем более что я все равно не слушаю, о чем они там болтают.
Но я еще крепче сжал стаканчик и вернулся на место.
Началось обсуждение. На меня накатывали волны людских голосов, но я ничего не слышал.
Затем настал мой черед.
— Мое имя Мэтт, — сказал я. И после короткой паузы повторил: — Мое имя Мэтт. И я алкоголик...
И тут случилось невероятное. Я вдруг заплакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Я отдернул руку. Оставив стакан на стойке, выбрал из сдачи двадцатицентовик. Подошел к телефону, бросил монетку в отверстие и набрал номер Джен.
Нет ответа. Длинный гудок.
«Тем лучше, — решил я. — Я свое обещание сдержал». Конечно, я мог и не туда попасть, или же просто телефон барахлит. Такое случается.
Я снова бросил монету в отверстие и еще раз набрал номер. Двенадцать долгих гудков.
Нет ответа. Длинный гудок.
Ну, что ж, все правильно. Я достал монетку и вернулся к бару. Мелочь до сих пор лежала там. Целы были и два стакана — с водой и виски.
Й я подумал: «А зачем?»
Дело сделано, расследование успешно завершено. Убийца уже никогда никого не убьет. Я все сделал правильно, как надо, и очень гордился своей ролью во всем этом процессе. Я не нервничал. Не волновался. В депрессии не пребывал. Да Бог ты мой, вообще чувствовал себя просто замечательно!
А на стойке бара, прямо передо мной, стояло двойное виски. И пить его мне не хотелось. Да я и думать забыл о поддачах, и вдруг пожалуйста: стою себе здесь со стаканчиком...
Что со мной происходит?
Если я сейчас выпью, то или умру на месте, или все снова кончится больницей. Может быть, я там проваляюсь всего день, а может, неделю или месяц, но мне будет конец! Я это знаю. И не хочу умирать, и не хочу лежать в больнице, и тем не менее опять торчу в этой забегаловке и передо мной стоит виски.
Потому что...
Что — потому что?
Потому...
Я оставил виски на стойке. Оставил там и сдачу. И вышел.
* * *
Ровно в половине восьмого я сбежал по ступенькам в подвальное помещение собора Святого Павла, где проходило собрание. Взял чашку кофе, печенье и уселся поудобнее.
Я только что не сорвался. Целых одиннадцать дней держался — и вдруг без всякой на то причины зашел в бар и заказал спиртное! И едва не выпил это виски, еще минута — и опорожнил бы стакан. И по ветру те одиннадцать дней, что дались мне с таким трудом. Да что со мной происходит?
Ведущий произнес несколько вступительных слов и представил выступающего. Я сидел и старался добросовестно слушать, но никак не получалось. Сознание неумолимо возвращало меня к прискорбной реальности — стаканчику виски в баре. Я ненавидел виски! И думать о нем не желал, и тем не менее оно притягивало меня, точно магнит железные опилки.
«Господи, мое имя Мэтт и мне кажется, что я схожу с ума!..»
Выступавший замолчал. Я зааплодировал вместе со всеми. Во время перерыва пошел в туалет, скорее для того, чтобы ни с кем не общаться. Вернулся в зал и снова налил себе кофе — опять же вовсе не потому, что мне так уж его хотелось. А что, если оставить стаканчик и смотаться отсюда? Уйти в гостиницу и поспать. Ведь я не спал уже двое суток. Сон принесет мне сейчас намного больше пользы, чем это собрание, тем более что я все равно не слушаю, о чем они там болтают.
Но я еще крепче сжал стаканчик и вернулся на место.
Началось обсуждение. На меня накатывали волны людских голосов, но я ничего не слышал.
Затем настал мой черед.
— Мое имя Мэтт, — сказал я. И после короткой паузы повторил: — Мое имя Мэтт. И я алкоголик...
И тут случилось невероятное. Я вдруг заплакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50