«Может, он в Африке», – вот все, что ты сказал. Видно, ты уже знаешь, что Джелликоу пропал.
– Ну, знаю. И знаю, что ты его ищешь. Слухи быстро разносятся, не мне тебе говорить. А места, где его нет, знают многие.
– Так вы с Вонючим только поэтому следили за мной? Надеялись, я приведу вас к нему? Или есть еще причины?
– Давай пока не будем об этом, ладно? Так ты хочешь услышать мой рассказ или нет?
– Хочу, – пожал я плечами.
– Ну, скажем так: один парень убил другого, а еще один это видел. Тогда первый, тот, что отправил гражданина на тот свет, попросил еще одного помочь избавиться от трупа. У того были дружки, и они все вместе убрали труп, так что о нем так никто не узнал, а потом кокнули и того, кто это видел. Пока понятно?
Я не был уверен, что все понял. Подумав, я предложил свою версию.
– А что, если изложить все это вот так: "А" убивает "Б", а "В" оказывается свидетелем. "А" прибегает к помощи "Г". "Г" и его дружки отделываются от тела "Б" и убивают "В".
Маккиффер нахмурился:
– Не совсем так получается. Да ладно, не важно. Я все это придумал. Если хочешь, можно и буквами их называть. Так тот парень с дружками, кто грязную работенку на себя взял... он кто? "В"?
– "Г".
– "Г" так "Г". Ну вот, этот "Г" берет за глотку другого.
– Назовем его "Д".
– Боже праведный! Весь алфавит пошел в дело. А букв-то хватит?
– Что, так много людей замешано в твоей истории?
– Нет. Еще немного. – Он помолчал, потом кивнул. – Я вроде понял, как ты это делаешь. Ну, слушай дальше. Так вот, у этого "Г", значит, были дружки. Пусть они будут "Е", "Ж", "3", "И". Так этот последний – это я.
– "И" – это ты?
– Да, "И" – это я.
– Понятно.
– И мне вроде понятно. Господи! Дай-ка подумать. – Маккиффер почесал голову. Нахмурился, грязно выругался и продолжал: – Одна из этих букв, только не И, которая означает меня, если я, к чертям собачьим, уже не запутался, знает, что другая буква... – Маккиффер снова ругнулся. – Да провались оно все! Один из дружков знает, что его приятель прижал одного парня, и заключает с этим парнем сделку: за хорошие бабки продает ему доказательства того дела, о котором я тебе рассказал. Ну вот, он получает бабки, парень получает доказательства и давит на того, кто его взял за глотку, и тот перестает его шантажировать. Вот и все. Понял?
Я кивнул. Конечно, трудновато было следить за сюжетом этой истории, но я, кажется, разобрался в ней.
– Вот если бы ты привел хоть немного конкретных фактов, ты бы здорово нам помог, – сказал я.
– Ну нет. Сперва хочу договориться с тобой об одном деле. – Он поднял два пальца. – Я знаю, ты с копами водишь дружбу, особливо с Сэмсоном. Из-за него-то я и согласился с тобой потолковать. Ты мог бы уговорить своего приятеля, чтобы он помягче со мной обошелся за то, что я ему расскажу.
Маккиффер имел в виду Фила Сэмсона, моего лучшего друга в лос-анджелесской полиции, капитана отдела по расследованию убийств. Сэм – профессиональный сыщик, честнейший человек, нечасто шел на сделки. Но если окружной прокурор решит, что, присудив Маккифферу срок поменьше, можно будет надолго упрятать за решетку полдюжины бандитов, то все могло бы и выгореть.
– Я поговорю с Сэмом, – сказал я. – Но обещать ничего не могу, да и он навряд ли сможет. Но я узнаю, как на это дело посмотрит он и прокурор, и дам тебе знать.
– Только побыстрее, ладно? Ведь вчера, признаюсь тебе, я был на волосок от смерти. И скоро это может повториться. Я знаю, эти гады подбираются ко мне, хотят прикончить. Не поторопишься – я могу и не успеть рассказать побольше.
– Отсюда сразу поеду в полицию. И обещаю тебе, сделаю все возможное, чтобы прийти к какому-то соглашению. – Я с серьезным видом покачал головой. – Но это может оказаться не так просто. Ведь речь идет о двух убийствах, верно? И оба произошли почти одновременно? Или в тот же день? Это может иметь значение.
– Первого парня тюкнули вечером, а второго – на следующее утро. А какая разница-то?
Я, естественно, не признался Маккифферу, что это имело значение для меня.
– Дело в том, – сказал я, – что совершено два убийства и ты замешан в обоих, хотя и как соучастник. Будь это простое ограбление, было бы проще скостить срок. Но хладнокровные преднамеренные убийства...
Маккиффер как-то не очень встревожился:
– Ну, если ты постараешься, то я смогу и проскочить. Не все так, как ты говоришь, Скотт. Эти убийства... С первым парнем все произошло случайно – его и не думали убивать. Так что это убийство непреднамеренное. И потом, я же в нем не был замешан... никто из нас... из букв... не замешан. Заранее намечалось только второе убийство, но и к нему я не имею отношения. Истинную правду тебе говорю. Я только помогал от первого жмурика избавиться, яму копал.
– Послушать тебя – прямо младенец невинный. Но если ты знал заранее, что утром парня прихлопнут, значит, ты стал сообщником еще до совершения убийства.
Глаза Маккиффера забегали.
– Ничего я заранее не знал. Для меня это было полной неожиданностью.
– Ну что ж, если прокурор согласится – учти, я не обещаю, что он согласится, – признать тебя виновным в совершении менее тяжкого преступления, то есть в том, что ты, зная о совершенных убийствах, просто смолчал...
Я чувствовал, что веду не совсем честную игру, и мне даже стало немного совестно, когда Маккиффер чуть ли не с благодарностью ухватился за мои слова и воскликнул:
– Да-да, именно так. Вся моя вина в том, что я держал рот на замке. Что тут незаконного? Я не хотел быть доносчиком.
– Должен предупредить тебя. Все может оказаться хуже, чем ты думаешь. Намного хуже.
– Черт возьми, Скотт, давай действуй. Или ты мне обеспечишь сделку, или останешься со своими пустыми буквами. А если поможешь, расскажу все: имена, даты. А твой капитан Сэм заполучит и Эдди Лэша, и еще кое-кого. Но только при условии, что я отделаюсь легко, получу малый срок.
Я улыбнулся:
– И тогда Эдди Лэш тебя не достанет, а?
– Не скрою, – пожал плечами Маккиффер, – и об этом я подумывал. Но ведь надо же искать Первого Номера.
– Надо. Но Сэму-то я должен рассказать историю, где концы с концами сходятся. Пусть она будет неполной, но понятной.
– А что в ней непонятного?
– Ну, например, та часть твоего рассказа о парне, который продал жертве шантажа информацию об убийствах.
– Ну и что?
– Ну посуди сам. Как только жертва шантажа попытался бы с помощью полученной информации прижать шантажиста, тот сразу бы понял, что его предали. И предал кто-то из своих. Тот, кто продавал информацию, наверняка знал, – если только он не круглый идиот, – что об этом станет известно. А раз знал, что его не только разоблачат, но и убьют за предательство, не стал бы этого делать. Вот это-то и нелогично.
– А ну, повтори еще раз и помедленней.
Я повторил, стараясь говорить попроще, и лицо Маккиффера прояснилось.
– Вот теперь дошло. Ты хочешь сказать, что у того парня хватило мозгов понять, что его вычислят и пришьют? Так оно и случилось. Он все понимал, не сомневайся. Понимал и поэтому слинял.
– Что?
– Понимаешь, парень знал, что ему придется сматывать удочки. Он втрескался в одну стриптизершу. Поэтому ему и были нужны деньги. И как только он их получил, схватил свою девчонку, и они дали деру. Куда – никто не знает. И с тех пор о них ни слуху ни духу.
Я улыбнулся и кивнул:
– Ну вот, теперь понятно. Это уже кое-что. По крайней мере, можно назвать полиции имя Эдди Лэша, правильно? Ведь одна из букв – это он? А найдется достаточно улик, чтобы его арестовать и отдать под суд?
– Найдется.
– Но ты должен быть уверен, Маккиффер. Если нет доказательств, все это дело выеденного яйца не стоит. Нужны факты, неопровержимые доказательства.
– Доказательства есть.
– Какие?
Он покачал головой:
– Этого я тебе не скажу.
– И где они, эти твои якобы доказательства?
– Этого я тоже не скажу.
– А если доказательства потребует суд? Ты готов их представить? Ведь суд непременно их потребует. И тут уж будет не до шуток.
– Вообще-то сам я не могу их представить. Но то, что я расскажу, поможет полиции их добыть. Господи! Да я столько могу рассказать, что больше ничего и не потребуется.
– Тебе, возможно, придется давать показания в суде против своих подельн... против других ребят.
– На это я готов. А теперь давай поторапливайся! Чую, времени мне почти не остается... Чую...
– Прямо сейчас еду в полицию. Через десять минут буду уже говорить с Сэмом. – Я встал и пошел к выходу. В дверях оглянулся и сказал: – Мне было бы легче убедить Сэма, который, уверен, будет не в восторге от этой бестолковой истории, если бы я смог назвать ему хоть какие-то факты, подробности. Ты ничего не хочешь добавить?
– Нет, Скотт. Нет. Мне кажется, я и так сказал тебе слишком много.
По правде говоря, он был прав.
Глава 11
Отдел по расследованию убийств находился на третьем этаже здания полицейского управления Лос-Анджелеса. В комнате номер 314, где он располагался, сидели двое детективов, просматривая какие-то бумаги.
Дверь в кабинет Сэмсона была открыта. Увидев меня, он коротко кивнул.
Я виделся с ним всего два дня тому назад. Но, вернись я даже после годового отсутствия с другой планеты, Сэм встретил бы меня, наверное, с такой же точно «бурной» радостью. Мы были давними друзьями, и я хорошо знал, что под суровой и грозной внешностью Фила Сэмсона, державшего в страхе весь отдел, билось мягкое, как пюре из шпината, сердце. А причины для трепета перед ним были: он был здоровенным мужчиной, крепким, широкоплечим, с массивной, тяжелой, как кусок чугуна, челюстью. Даже если он спрашивал, который час, он рычал, как лев на заставке фильмов «Метро-Голдвин-Майер».
– Привет, Сэм, – сказал я и, развернув стул, сел на него верхом. – Ты бы уж поставил своей несчастной жене раскладушку в коридоре. Может, хоть так она, бедняжка, будет тебя иногда видеть.
Сэм откинулся на спинку вертящегося кресла с выражением крайней скуки на розовом, чисто выбритом – причем всегда чисто выбритом – лице.
– Она не может спать на сквозняке. Да и потом, пришлось бы ее передвигать каждый раз, как ты приходишь и мелешь здесь языком.
– А-а, понятно. У капитана, кажется, сегодня веселое настроение. Видно, хорошо поработал.
– Ты сказал, когда звонил, что у тебя вроде бы важное дело.
Я кивнул. Потом коротко перечислил, чем занимался весь день, – от разговора с Глэдис Джелликоу до настоящей минуты, то есть до 21.20, – а затем изложил свой разговор с Маккиффером.
– Дело в том, что он хочет заключить сделку. Мне кажется, хоть он и темнило, такая сделка может принести нам пользу.
– Он подлюга. Не хотелось бы давать такому гаду шанс выйти сухим из воды. А что он предлагает взамен?
– Готов в обмен на минимальный срок заложить своих бывших дружков. Назовет имена, даты и другие подробности, дополнив ту информацию, что сообщил мне.
– Так давай, выкладывай.
– Но доказательств в этой истории ты не найдешь, Сэм. Вместо имен мы употребляли буквы. Только так и можно было хоть что-то в ней понять.
Сэм устало вздохнул:
– Ладно, валяй.
– Я перескажу эту историю в том виде, как ее изложил Маккиффер. Потерпи, потом я кое-что добавлю: наш приятель сказал больше, чем хотел. Так вот: "А" убивает "Б". "В" оказывается свидетелем убийства. "А" уговаривает "Г" помочь ему. "Г" и четверо его дружков-бандитов – назовем их "Е", "Ж", "3", "И" – закапывают ночью труп, а на следующее утро убивают "В". Тем временем этот самый "Г" шантажирует другого парня – "Д". Один из его дружков знает об этом и за деньги рассказывает "Д" историю двойного убийства, называя имена и факты. Располагая такой информацией, "Д" оказывает давление на "Г" и вынуждает того отказаться от дальнейшего шантажа. Получив деньги, этот парень, "Е" или "Ж", смывается из города вместе со своей зазнобой, стриптизершей из варьете.
Сэм задумчиво посмотрел на меня и сказал то же, что и Маккиффер:
– Повтори еще раз.
Только в отличие от Маккиффера Сэм соображал лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Ну, знаю. И знаю, что ты его ищешь. Слухи быстро разносятся, не мне тебе говорить. А места, где его нет, знают многие.
– Так вы с Вонючим только поэтому следили за мной? Надеялись, я приведу вас к нему? Или есть еще причины?
– Давай пока не будем об этом, ладно? Так ты хочешь услышать мой рассказ или нет?
– Хочу, – пожал я плечами.
– Ну, скажем так: один парень убил другого, а еще один это видел. Тогда первый, тот, что отправил гражданина на тот свет, попросил еще одного помочь избавиться от трупа. У того были дружки, и они все вместе убрали труп, так что о нем так никто не узнал, а потом кокнули и того, кто это видел. Пока понятно?
Я не был уверен, что все понял. Подумав, я предложил свою версию.
– А что, если изложить все это вот так: "А" убивает "Б", а "В" оказывается свидетелем. "А" прибегает к помощи "Г". "Г" и его дружки отделываются от тела "Б" и убивают "В".
Маккиффер нахмурился:
– Не совсем так получается. Да ладно, не важно. Я все это придумал. Если хочешь, можно и буквами их называть. Так тот парень с дружками, кто грязную работенку на себя взял... он кто? "В"?
– "Г".
– "Г" так "Г". Ну вот, этот "Г" берет за глотку другого.
– Назовем его "Д".
– Боже праведный! Весь алфавит пошел в дело. А букв-то хватит?
– Что, так много людей замешано в твоей истории?
– Нет. Еще немного. – Он помолчал, потом кивнул. – Я вроде понял, как ты это делаешь. Ну, слушай дальше. Так вот, у этого "Г", значит, были дружки. Пусть они будут "Е", "Ж", "3", "И". Так этот последний – это я.
– "И" – это ты?
– Да, "И" – это я.
– Понятно.
– И мне вроде понятно. Господи! Дай-ка подумать. – Маккиффер почесал голову. Нахмурился, грязно выругался и продолжал: – Одна из этих букв, только не И, которая означает меня, если я, к чертям собачьим, уже не запутался, знает, что другая буква... – Маккиффер снова ругнулся. – Да провались оно все! Один из дружков знает, что его приятель прижал одного парня, и заключает с этим парнем сделку: за хорошие бабки продает ему доказательства того дела, о котором я тебе рассказал. Ну вот, он получает бабки, парень получает доказательства и давит на того, кто его взял за глотку, и тот перестает его шантажировать. Вот и все. Понял?
Я кивнул. Конечно, трудновато было следить за сюжетом этой истории, но я, кажется, разобрался в ней.
– Вот если бы ты привел хоть немного конкретных фактов, ты бы здорово нам помог, – сказал я.
– Ну нет. Сперва хочу договориться с тобой об одном деле. – Он поднял два пальца. – Я знаю, ты с копами водишь дружбу, особливо с Сэмсоном. Из-за него-то я и согласился с тобой потолковать. Ты мог бы уговорить своего приятеля, чтобы он помягче со мной обошелся за то, что я ему расскажу.
Маккиффер имел в виду Фила Сэмсона, моего лучшего друга в лос-анджелесской полиции, капитана отдела по расследованию убийств. Сэм – профессиональный сыщик, честнейший человек, нечасто шел на сделки. Но если окружной прокурор решит, что, присудив Маккифферу срок поменьше, можно будет надолго упрятать за решетку полдюжины бандитов, то все могло бы и выгореть.
– Я поговорю с Сэмом, – сказал я. – Но обещать ничего не могу, да и он навряд ли сможет. Но я узнаю, как на это дело посмотрит он и прокурор, и дам тебе знать.
– Только побыстрее, ладно? Ведь вчера, признаюсь тебе, я был на волосок от смерти. И скоро это может повториться. Я знаю, эти гады подбираются ко мне, хотят прикончить. Не поторопишься – я могу и не успеть рассказать побольше.
– Отсюда сразу поеду в полицию. И обещаю тебе, сделаю все возможное, чтобы прийти к какому-то соглашению. – Я с серьезным видом покачал головой. – Но это может оказаться не так просто. Ведь речь идет о двух убийствах, верно? И оба произошли почти одновременно? Или в тот же день? Это может иметь значение.
– Первого парня тюкнули вечером, а второго – на следующее утро. А какая разница-то?
Я, естественно, не признался Маккифферу, что это имело значение для меня.
– Дело в том, – сказал я, – что совершено два убийства и ты замешан в обоих, хотя и как соучастник. Будь это простое ограбление, было бы проще скостить срок. Но хладнокровные преднамеренные убийства...
Маккиффер как-то не очень встревожился:
– Ну, если ты постараешься, то я смогу и проскочить. Не все так, как ты говоришь, Скотт. Эти убийства... С первым парнем все произошло случайно – его и не думали убивать. Так что это убийство непреднамеренное. И потом, я же в нем не был замешан... никто из нас... из букв... не замешан. Заранее намечалось только второе убийство, но и к нему я не имею отношения. Истинную правду тебе говорю. Я только помогал от первого жмурика избавиться, яму копал.
– Послушать тебя – прямо младенец невинный. Но если ты знал заранее, что утром парня прихлопнут, значит, ты стал сообщником еще до совершения убийства.
Глаза Маккиффера забегали.
– Ничего я заранее не знал. Для меня это было полной неожиданностью.
– Ну что ж, если прокурор согласится – учти, я не обещаю, что он согласится, – признать тебя виновным в совершении менее тяжкого преступления, то есть в том, что ты, зная о совершенных убийствах, просто смолчал...
Я чувствовал, что веду не совсем честную игру, и мне даже стало немного совестно, когда Маккиффер чуть ли не с благодарностью ухватился за мои слова и воскликнул:
– Да-да, именно так. Вся моя вина в том, что я держал рот на замке. Что тут незаконного? Я не хотел быть доносчиком.
– Должен предупредить тебя. Все может оказаться хуже, чем ты думаешь. Намного хуже.
– Черт возьми, Скотт, давай действуй. Или ты мне обеспечишь сделку, или останешься со своими пустыми буквами. А если поможешь, расскажу все: имена, даты. А твой капитан Сэм заполучит и Эдди Лэша, и еще кое-кого. Но только при условии, что я отделаюсь легко, получу малый срок.
Я улыбнулся:
– И тогда Эдди Лэш тебя не достанет, а?
– Не скрою, – пожал плечами Маккиффер, – и об этом я подумывал. Но ведь надо же искать Первого Номера.
– Надо. Но Сэму-то я должен рассказать историю, где концы с концами сходятся. Пусть она будет неполной, но понятной.
– А что в ней непонятного?
– Ну, например, та часть твоего рассказа о парне, который продал жертве шантажа информацию об убийствах.
– Ну и что?
– Ну посуди сам. Как только жертва шантажа попытался бы с помощью полученной информации прижать шантажиста, тот сразу бы понял, что его предали. И предал кто-то из своих. Тот, кто продавал информацию, наверняка знал, – если только он не круглый идиот, – что об этом станет известно. А раз знал, что его не только разоблачат, но и убьют за предательство, не стал бы этого делать. Вот это-то и нелогично.
– А ну, повтори еще раз и помедленней.
Я повторил, стараясь говорить попроще, и лицо Маккиффера прояснилось.
– Вот теперь дошло. Ты хочешь сказать, что у того парня хватило мозгов понять, что его вычислят и пришьют? Так оно и случилось. Он все понимал, не сомневайся. Понимал и поэтому слинял.
– Что?
– Понимаешь, парень знал, что ему придется сматывать удочки. Он втрескался в одну стриптизершу. Поэтому ему и были нужны деньги. И как только он их получил, схватил свою девчонку, и они дали деру. Куда – никто не знает. И с тех пор о них ни слуху ни духу.
Я улыбнулся и кивнул:
– Ну вот, теперь понятно. Это уже кое-что. По крайней мере, можно назвать полиции имя Эдди Лэша, правильно? Ведь одна из букв – это он? А найдется достаточно улик, чтобы его арестовать и отдать под суд?
– Найдется.
– Но ты должен быть уверен, Маккиффер. Если нет доказательств, все это дело выеденного яйца не стоит. Нужны факты, неопровержимые доказательства.
– Доказательства есть.
– Какие?
Он покачал головой:
– Этого я тебе не скажу.
– И где они, эти твои якобы доказательства?
– Этого я тоже не скажу.
– А если доказательства потребует суд? Ты готов их представить? Ведь суд непременно их потребует. И тут уж будет не до шуток.
– Вообще-то сам я не могу их представить. Но то, что я расскажу, поможет полиции их добыть. Господи! Да я столько могу рассказать, что больше ничего и не потребуется.
– Тебе, возможно, придется давать показания в суде против своих подельн... против других ребят.
– На это я готов. А теперь давай поторапливайся! Чую, времени мне почти не остается... Чую...
– Прямо сейчас еду в полицию. Через десять минут буду уже говорить с Сэмом. – Я встал и пошел к выходу. В дверях оглянулся и сказал: – Мне было бы легче убедить Сэма, который, уверен, будет не в восторге от этой бестолковой истории, если бы я смог назвать ему хоть какие-то факты, подробности. Ты ничего не хочешь добавить?
– Нет, Скотт. Нет. Мне кажется, я и так сказал тебе слишком много.
По правде говоря, он был прав.
Глава 11
Отдел по расследованию убийств находился на третьем этаже здания полицейского управления Лос-Анджелеса. В комнате номер 314, где он располагался, сидели двое детективов, просматривая какие-то бумаги.
Дверь в кабинет Сэмсона была открыта. Увидев меня, он коротко кивнул.
Я виделся с ним всего два дня тому назад. Но, вернись я даже после годового отсутствия с другой планеты, Сэм встретил бы меня, наверное, с такой же точно «бурной» радостью. Мы были давними друзьями, и я хорошо знал, что под суровой и грозной внешностью Фила Сэмсона, державшего в страхе весь отдел, билось мягкое, как пюре из шпината, сердце. А причины для трепета перед ним были: он был здоровенным мужчиной, крепким, широкоплечим, с массивной, тяжелой, как кусок чугуна, челюстью. Даже если он спрашивал, который час, он рычал, как лев на заставке фильмов «Метро-Голдвин-Майер».
– Привет, Сэм, – сказал я и, развернув стул, сел на него верхом. – Ты бы уж поставил своей несчастной жене раскладушку в коридоре. Может, хоть так она, бедняжка, будет тебя иногда видеть.
Сэм откинулся на спинку вертящегося кресла с выражением крайней скуки на розовом, чисто выбритом – причем всегда чисто выбритом – лице.
– Она не может спать на сквозняке. Да и потом, пришлось бы ее передвигать каждый раз, как ты приходишь и мелешь здесь языком.
– А-а, понятно. У капитана, кажется, сегодня веселое настроение. Видно, хорошо поработал.
– Ты сказал, когда звонил, что у тебя вроде бы важное дело.
Я кивнул. Потом коротко перечислил, чем занимался весь день, – от разговора с Глэдис Джелликоу до настоящей минуты, то есть до 21.20, – а затем изложил свой разговор с Маккиффером.
– Дело в том, что он хочет заключить сделку. Мне кажется, хоть он и темнило, такая сделка может принести нам пользу.
– Он подлюга. Не хотелось бы давать такому гаду шанс выйти сухим из воды. А что он предлагает взамен?
– Готов в обмен на минимальный срок заложить своих бывших дружков. Назовет имена, даты и другие подробности, дополнив ту информацию, что сообщил мне.
– Так давай, выкладывай.
– Но доказательств в этой истории ты не найдешь, Сэм. Вместо имен мы употребляли буквы. Только так и можно было хоть что-то в ней понять.
Сэм устало вздохнул:
– Ладно, валяй.
– Я перескажу эту историю в том виде, как ее изложил Маккиффер. Потерпи, потом я кое-что добавлю: наш приятель сказал больше, чем хотел. Так вот: "А" убивает "Б". "В" оказывается свидетелем убийства. "А" уговаривает "Г" помочь ему. "Г" и четверо его дружков-бандитов – назовем их "Е", "Ж", "3", "И" – закапывают ночью труп, а на следующее утро убивают "В". Тем временем этот самый "Г" шантажирует другого парня – "Д". Один из его дружков знает об этом и за деньги рассказывает "Д" историю двойного убийства, называя имена и факты. Располагая такой информацией, "Д" оказывает давление на "Г" и вынуждает того отказаться от дальнейшего шантажа. Получив деньги, этот парень, "Е" или "Ж", смывается из города вместе со своей зазнобой, стриптизершей из варьете.
Сэм задумчиво посмотрел на меня и сказал то же, что и Маккиффер:
– Повтори еще раз.
Только в отличие от Маккиффера Сэм соображал лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31