По слухам, стрелял один из бандитов Эдди Лэша, самого, пожалуй, главного в городе преступного авторитета.
Уж не знаю, был ли он главарем или только лицом, приближенным к криминальному миру, но во всяком случае процветающим «бизнесменом» он был. Лэш жил в красивейшем пентхаусе на крыше одного из двух высотных зданий на Уилширском бульваре, известных под названием «Грайан-Апартамент». Там у него был роскошный, чудовищно дорогой, великолепно обставленный номер люкс.
Об архитектурных достоинствах этого особняка мне известно потому, что мне довелось побывать на шикарном приеме в столь же роскошных апартаментах по соседству с апартаментами Лэша.
Вид Маккиффера заставил меня вспомнить о Лэше не только из-за вчерашней попытки прострелить тому голову, а еще из-за того, что было бы менее удивительно, если бы на «хвосте» у меня повис Эдди Лэш или один из его «служащих». И это при том, что прошло уже почти два года с тех пор, как мне пришлось скрестить копья с Лэшем. Он, правда, обладал хорошей памятью и не забывал про тех, кого желал бы превратить в трупы. И я не сомневался, он с радостью проделал бы это со мной. Но это уже другая история.
Я опустил бинокль, вытащил записную книжку и вписал туда номер машины: FZ-440. Принадлежала она несомненно Маккифферу. Он каждый год покупал новый «линкольн» и всегда одного и того же цвета – темно-синий. После этого я вернулся к своему «кадиллаку» и выехал со стоянки. У первого же светофора я свернул налево, в то время как синий «линкольн» тащился еще далеко сзади. Так мне удалось от него оторваться.
Я проскочил два светофора в последний момент перед тем, как зажегся красный свет, попетлял по переулкам и, убедившись, что избавился от непрошеных попутчиков, направился в клинику «Уэстон-Мейси».
* * *
В коридоре клиники мне встретилась медсестра в зеленой форме. Она улыбнулась и прошла мимо. Ее туфли на низком каблуке поскрипывали по натертому до блеска полу. Я остановился перед палатой номер 16 и постучал. Низкий рокочущий голос, не похожий на голос больного человека, рявкнул:
– Входите!
Я вошел в палату и закрыл за собой дверь. Палата была просторная, белоснежные шторы были подняты. Широкое окно выходило на зеленую лужайку с цветочными клумбами. В комнате в трех вазах тоже стояли цветы. Новая мебель, телевизор.
Гидеон Чейм в голубой пижаме с короткими рукавами сидел очень прямо на широкой больничной кровати, опираясь спиной о подушки. До пояса он был укрыт одеялом.
– Мистер Скотт? – спросил он.
Перед тем как ехать к нему, я звонил в клинику, так что он ждал меня.
– Совершенно верно. Вы хотели меня видеть?
– Да. Мне известно, что вы разыскиваете Уилфреда Джелликоу. Я крайне заинтересован, чтобы его нашли. И в его благополучии тоже. Расскажите, что вам удалось узнать.
Вот так, прямо с ходу он и приступил к делу. Мне был знаком такой тип людей.
Даже на больничной койке, едва избежав смерти, он производил впечатление прочности, солидности, силы. Несмотря на жилистые руки и слегка обвисшие щеки, он был в отличной форме для человека шестидесяти трех лет, неделю назад перенесшего сложную операцию на сердце. Крупный, широкоплечий, с большой головой. Лицо с широким мясистым носом и толстыми губами. Почти черные глаза были окружены морщинами. Над переносицей залегли глубокие складки. Волос почти не осталось. Его всегда зычный голос не ослаб, видно, и сейчас.
– Ну? – громко и нетерпеливо рявкнул он повелительным тоном.
– Откуда вам известно, что я разыскиваю мистера Джелликоу? – спросил я.
Чейм окинул меня грозным взглядом. Его черные с проседью брови, густые и лохматые, крыльями опускались к переносице и там соединялись. Они выглядели как одна длинная, дважды изогнутая бровь и напоминали небольшую летящую птицу.
Он яростно сверкнул глазами и гаркнул:
– Вас это не касается. Ваше дело – принять к сведению, что мне это известно, и я хочу знать, что вы обнаружили. Не беспокойтесь, я вам хорошо заплачу. Очень хорошо.
– Нет, не заплатите.
– Что?
– Вы мне ничего не будете платить, мистер Чейм. У меня уже есть клиент.
– Да вы, я смотрю, нахал!
– Я уже сказал, у меня есть клиент, и докладывать все, что нужно, я буду ему.
– Проклятье! – зарычал он. – Я требую, чтобы вы сказали, если знаете, где Уилфред Джелликоу.
– Как я понимаю, вы не знаете, где он?
– Перестаньте отвечать дурацкими вопросами на мои вопросы. Черт бы вас побрал... – Он продолжал в таком духе еще некоторое время, отпуская на мой счет в высшей степени нелестные замечания.
Я подождал, пока он успокоится, и мягко сказал:
– Мистер Чейм, обычно я не могу ударить слабого пожилого человека, который к тому же лежит на смертном одре, но у вас есть шанс дожить до глубокого старческого маразма, если вы будете так добры и прекратите поливать меня бранью.
Он разинул рот, приготовившись изрыгнуть очередную порцию ругательств, но потом передумал и, лязгнув зубами, закрыл рот. Выпятил сжатые губы и надвинул на глаза свою единую длинную бровь.
– В сущности, – продолжал я, воспользовавшись его молчанием, – я приехал с единственной целью – задать вам несколько вопросов. Повторяю свой первый вопрос. Откуда вам известно, что мой клиент поручил мне отыскать Джелликоу?
В мозгу Гидеона Чейма, видно, происходила борьба. Наконец, еще громко, но уже спокойнее он сказал:
– Так вы работаете на клиента? Я даже не знал этого, хотя у меня в городе есть люди, которые охотно снабжают меня информацией, если им кажется, что она может меня заинтересовать. Они знают, что мистер Джелликоу много лет является моим ближайшим и высокоценимым партнером. Так вот, пять разных лиц сообщили мне, что Шелл Скотт связывался со своими источниками, наводил справки, в полиции, больницах, включая эту, разыскивая мистера Джелликоу. И к вашему сведению, передавая мне информацию, они так не нахальничали...
– Ну ладно. Я действительно разыскиваю Джелликоу. Где он – пока не знаю. Похоже, и вы тоже не знаете. – Я помолчал. – Так вы только из-за этого просили меня срочно приехать?
Он крепко зажмурился, поднял руки, сжал их в кулаки и с силой ударил по одеялу. Открыл один глаз, потом другой и спросил:
– Вас раздражает, что мне хотелось бы знать, где находится мой давний друг и партнер? Или что мне очень бы хотелось, чтобы вы проявили щедрость и сообщили мне, если его обнаружите? Или хотя бы намекнули? Вас что, удивляет, что я предпочитаю такой способ? Или вы рассчитывали, что я вылезу из постели и пойду искать его сам, шатаясь по улицам? Одной рукой держась за больное сердце, а другой – за исколотую задницу?
– Успокойтесь, – сказал я, – а то швы разойдутся. Мой долг перед клиентом – узнать, если смогу, где находится Джелликоу. Вы хотите того же. Так вот. – Я сделал паузу. – Если вы ответите на несколько вопросов, это может облегчить его поиски.
Он глубоко вздохнул и выдохнул:
– Ну?
– Когда вы видели его в последний раз?
– За несколько часов перед тем, как лечь в клинику.
– Значит, в воскресенье, двадцать седьмого августа.
Чейм выпятил губы, но ничего не сказал.
– Вы общались с ним с тех пор?
– Говорил по телефону в пятницу утром.
– Вы можете сказать – о чем?
Он заколебался:
– Нет, не могу. Вас это не касается.
– Ну ладно, мистер Чейм. Вы просили, чтобы я бросил все дела и приехал к вам. Я приехал, повидал вас, а теперь прощайте...
– Э-э... минутку, – произнес он. – Есть еще одна проблема.
Я сделал безразличное лицо:
– Да?
Чейм снова заколебался, но потом, видно решившись, сказал:
– Я крайне заинтересован в благополучии мистера Джелликоу. Проблема, о которой я говорю, не такая серьезная, но для меня очень важная. Два последних года я писал историю своей жизни. Свою автобиографию, которую назвал "Я". Думаю, вы согласитесь, что история жизни Гидеона Чейма представляет собой документ большой ценности.
Он взглянул на меня, ожидая моей реакции. Но я промолчал.
Он был прав. Чейм был частью истории киноиндустрии. Более того, он, конечно, немало знал о звездах и суперзвездах Голливуда, об истинных талантах и о тех, кто имел дутую славу, даже о мошенничествах и скандалах, о которых знали очень немногие. Ведь в течение трех десятилетий он обладал реальной властью в этом мире. Его автобиография, вне всякого сомнения, будет важным историческим документом, а возможно, даже и занятным чтением. И уж, конечно, она автоматически станет бестселлером.
– Когда я ложился в клинику, – продолжал Чейм, не дождавшись моего ответа, – я осознавал, что предстоящая операция может оказаться для меня роковой. Поэтому я отдал законченную рукопись мистеру Джелликоу, поручив ему в случае моей смерти передать ее издателю, с которым у меня уже была договоренность об издании книги после моей смерти. – Чейм приложил руку к сердцу. – По крайней мере, книга станет моим посмертным памятником.
Он снова выжидательно умолк. И снова, надо полагать, разочаровался во мне.
Убрав руку с груди, он продолжал:
– В том случае, если я переживу операцию, мистер Джелликоу должен был вернуть мне рукопись. На четвертый день после операции я уже достаточно оправился и мог поговорить с ним по телефону. Я попросил принести рукопись на следующий день.
– Это тот самый звонок в пятницу утром, о котором вы говорили? Вы сказали также, что с двадцать седьмого числа вы Джелликоу не видели. Значит, ваш верный друг и компаньон на следующий день, то есть позавчера, в субботу, не пришел.
– Нет, не пришел. Рукопись существует только в одном экземпляре. Мистер Джелликоу понимает ее ценность, и, я уверен, он бы непременно возвратил ее, будь у него возможность. Поэтому я очень беспокоюсь. И о нем, и о рукописи.
– Вы несколько раз упоминали о ценности рукописи. Вы не допускаете мысли, что Джелликоу понял, какой ценный документ попал ему в руки, и решил его не возвращать?
Однако мое предположение нисколько не взволновало Чейма. Он даже слегка улыбнулся, как мог бы улыбнуться голодный волк перед тем, как вцепиться в добычу.
– Нет, мистер Скотт. Вы не знаете Джелликоу, а я знаю. Он не способен на такой поступок. Он бы умер со страху. Дело в том, как ни жестоко это может показаться, но он прекрасно знает, что его ждет, если он вызовет мое недовольство. Он... Я дал ему понять, что обладаю достаточной властью и не остановлюсь ни перед чем, чтобы наказать того, кто посмеет причинить мне вред.
– Хорошо, – сказал я. – Допустим, вы человек суровый, и Джелликоу это знает. Допустим также, что не только вы, а чуть ли не весь город понимал, что вы вполне могли отдать концы здесь, в клинике, и едва не отдали. И если бы вы умерли, Джелликоу нечего было бы бояться наказания.
– Не забывайте, мистер Скотт, он знает, что я не умер. Я ведь сам говорил с ним в пятницу и велел вернуть рукопись.
– Да, это так. В пятницу утром он убедился, что вы живы и здоровы. Но ни во вторник, ни в среду и, наверное, даже в четверг он этого не знал.
В глазах Чейма промелькнула настороженность.
– В котором часу вы ему звонили, мистер Чейм?
– Ну... было... – рассеянно сказал он, видно о чем-то размышляя, – еще очень рано. Часов семь утра.
– Ага. – Я знал, что Джелликоу до рассвета пробыл у Сильвии Ардент. – Какой у него был голос? Бодрый, настороженный? Или сонный?
– Немного вялый. Мой звонок его разбудил.
– А может, он спросонья не понял ваших распоряжений, снова заснул и...
Чейм покачал своей большой головой:
– Нет, все понял. Я объяснил ему предельно ясно, можете мне поверить.
– Очень интересно, мистер Чейм. Но зачем вы все это мне говорите?
– Хочу поручить вам найти и вернуть мне рукопись. Раз уж вы разыскиваете мистера Джелликоу.
– Вы, наверное, не поняли. У меня есть клиент, и я выполняю его поручение. Я не могу заниматься двумя делами сразу.
Чейм фыркнул:
– Ну хорошо. Вас наняли разыскать мистера Джелликоу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Уж не знаю, был ли он главарем или только лицом, приближенным к криминальному миру, но во всяком случае процветающим «бизнесменом» он был. Лэш жил в красивейшем пентхаусе на крыше одного из двух высотных зданий на Уилширском бульваре, известных под названием «Грайан-Апартамент». Там у него был роскошный, чудовищно дорогой, великолепно обставленный номер люкс.
Об архитектурных достоинствах этого особняка мне известно потому, что мне довелось побывать на шикарном приеме в столь же роскошных апартаментах по соседству с апартаментами Лэша.
Вид Маккиффера заставил меня вспомнить о Лэше не только из-за вчерашней попытки прострелить тому голову, а еще из-за того, что было бы менее удивительно, если бы на «хвосте» у меня повис Эдди Лэш или один из его «служащих». И это при том, что прошло уже почти два года с тех пор, как мне пришлось скрестить копья с Лэшем. Он, правда, обладал хорошей памятью и не забывал про тех, кого желал бы превратить в трупы. И я не сомневался, он с радостью проделал бы это со мной. Но это уже другая история.
Я опустил бинокль, вытащил записную книжку и вписал туда номер машины: FZ-440. Принадлежала она несомненно Маккифферу. Он каждый год покупал новый «линкольн» и всегда одного и того же цвета – темно-синий. После этого я вернулся к своему «кадиллаку» и выехал со стоянки. У первого же светофора я свернул налево, в то время как синий «линкольн» тащился еще далеко сзади. Так мне удалось от него оторваться.
Я проскочил два светофора в последний момент перед тем, как зажегся красный свет, попетлял по переулкам и, убедившись, что избавился от непрошеных попутчиков, направился в клинику «Уэстон-Мейси».
* * *
В коридоре клиники мне встретилась медсестра в зеленой форме. Она улыбнулась и прошла мимо. Ее туфли на низком каблуке поскрипывали по натертому до блеска полу. Я остановился перед палатой номер 16 и постучал. Низкий рокочущий голос, не похожий на голос больного человека, рявкнул:
– Входите!
Я вошел в палату и закрыл за собой дверь. Палата была просторная, белоснежные шторы были подняты. Широкое окно выходило на зеленую лужайку с цветочными клумбами. В комнате в трех вазах тоже стояли цветы. Новая мебель, телевизор.
Гидеон Чейм в голубой пижаме с короткими рукавами сидел очень прямо на широкой больничной кровати, опираясь спиной о подушки. До пояса он был укрыт одеялом.
– Мистер Скотт? – спросил он.
Перед тем как ехать к нему, я звонил в клинику, так что он ждал меня.
– Совершенно верно. Вы хотели меня видеть?
– Да. Мне известно, что вы разыскиваете Уилфреда Джелликоу. Я крайне заинтересован, чтобы его нашли. И в его благополучии тоже. Расскажите, что вам удалось узнать.
Вот так, прямо с ходу он и приступил к делу. Мне был знаком такой тип людей.
Даже на больничной койке, едва избежав смерти, он производил впечатление прочности, солидности, силы. Несмотря на жилистые руки и слегка обвисшие щеки, он был в отличной форме для человека шестидесяти трех лет, неделю назад перенесшего сложную операцию на сердце. Крупный, широкоплечий, с большой головой. Лицо с широким мясистым носом и толстыми губами. Почти черные глаза были окружены морщинами. Над переносицей залегли глубокие складки. Волос почти не осталось. Его всегда зычный голос не ослаб, видно, и сейчас.
– Ну? – громко и нетерпеливо рявкнул он повелительным тоном.
– Откуда вам известно, что я разыскиваю мистера Джелликоу? – спросил я.
Чейм окинул меня грозным взглядом. Его черные с проседью брови, густые и лохматые, крыльями опускались к переносице и там соединялись. Они выглядели как одна длинная, дважды изогнутая бровь и напоминали небольшую летящую птицу.
Он яростно сверкнул глазами и гаркнул:
– Вас это не касается. Ваше дело – принять к сведению, что мне это известно, и я хочу знать, что вы обнаружили. Не беспокойтесь, я вам хорошо заплачу. Очень хорошо.
– Нет, не заплатите.
– Что?
– Вы мне ничего не будете платить, мистер Чейм. У меня уже есть клиент.
– Да вы, я смотрю, нахал!
– Я уже сказал, у меня есть клиент, и докладывать все, что нужно, я буду ему.
– Проклятье! – зарычал он. – Я требую, чтобы вы сказали, если знаете, где Уилфред Джелликоу.
– Как я понимаю, вы не знаете, где он?
– Перестаньте отвечать дурацкими вопросами на мои вопросы. Черт бы вас побрал... – Он продолжал в таком духе еще некоторое время, отпуская на мой счет в высшей степени нелестные замечания.
Я подождал, пока он успокоится, и мягко сказал:
– Мистер Чейм, обычно я не могу ударить слабого пожилого человека, который к тому же лежит на смертном одре, но у вас есть шанс дожить до глубокого старческого маразма, если вы будете так добры и прекратите поливать меня бранью.
Он разинул рот, приготовившись изрыгнуть очередную порцию ругательств, но потом передумал и, лязгнув зубами, закрыл рот. Выпятил сжатые губы и надвинул на глаза свою единую длинную бровь.
– В сущности, – продолжал я, воспользовавшись его молчанием, – я приехал с единственной целью – задать вам несколько вопросов. Повторяю свой первый вопрос. Откуда вам известно, что мой клиент поручил мне отыскать Джелликоу?
В мозгу Гидеона Чейма, видно, происходила борьба. Наконец, еще громко, но уже спокойнее он сказал:
– Так вы работаете на клиента? Я даже не знал этого, хотя у меня в городе есть люди, которые охотно снабжают меня информацией, если им кажется, что она может меня заинтересовать. Они знают, что мистер Джелликоу много лет является моим ближайшим и высокоценимым партнером. Так вот, пять разных лиц сообщили мне, что Шелл Скотт связывался со своими источниками, наводил справки, в полиции, больницах, включая эту, разыскивая мистера Джелликоу. И к вашему сведению, передавая мне информацию, они так не нахальничали...
– Ну ладно. Я действительно разыскиваю Джелликоу. Где он – пока не знаю. Похоже, и вы тоже не знаете. – Я помолчал. – Так вы только из-за этого просили меня срочно приехать?
Он крепко зажмурился, поднял руки, сжал их в кулаки и с силой ударил по одеялу. Открыл один глаз, потом другой и спросил:
– Вас раздражает, что мне хотелось бы знать, где находится мой давний друг и партнер? Или что мне очень бы хотелось, чтобы вы проявили щедрость и сообщили мне, если его обнаружите? Или хотя бы намекнули? Вас что, удивляет, что я предпочитаю такой способ? Или вы рассчитывали, что я вылезу из постели и пойду искать его сам, шатаясь по улицам? Одной рукой держась за больное сердце, а другой – за исколотую задницу?
– Успокойтесь, – сказал я, – а то швы разойдутся. Мой долг перед клиентом – узнать, если смогу, где находится Джелликоу. Вы хотите того же. Так вот. – Я сделал паузу. – Если вы ответите на несколько вопросов, это может облегчить его поиски.
Он глубоко вздохнул и выдохнул:
– Ну?
– Когда вы видели его в последний раз?
– За несколько часов перед тем, как лечь в клинику.
– Значит, в воскресенье, двадцать седьмого августа.
Чейм выпятил губы, но ничего не сказал.
– Вы общались с ним с тех пор?
– Говорил по телефону в пятницу утром.
– Вы можете сказать – о чем?
Он заколебался:
– Нет, не могу. Вас это не касается.
– Ну ладно, мистер Чейм. Вы просили, чтобы я бросил все дела и приехал к вам. Я приехал, повидал вас, а теперь прощайте...
– Э-э... минутку, – произнес он. – Есть еще одна проблема.
Я сделал безразличное лицо:
– Да?
Чейм снова заколебался, но потом, видно решившись, сказал:
– Я крайне заинтересован в благополучии мистера Джелликоу. Проблема, о которой я говорю, не такая серьезная, но для меня очень важная. Два последних года я писал историю своей жизни. Свою автобиографию, которую назвал "Я". Думаю, вы согласитесь, что история жизни Гидеона Чейма представляет собой документ большой ценности.
Он взглянул на меня, ожидая моей реакции. Но я промолчал.
Он был прав. Чейм был частью истории киноиндустрии. Более того, он, конечно, немало знал о звездах и суперзвездах Голливуда, об истинных талантах и о тех, кто имел дутую славу, даже о мошенничествах и скандалах, о которых знали очень немногие. Ведь в течение трех десятилетий он обладал реальной властью в этом мире. Его автобиография, вне всякого сомнения, будет важным историческим документом, а возможно, даже и занятным чтением. И уж, конечно, она автоматически станет бестселлером.
– Когда я ложился в клинику, – продолжал Чейм, не дождавшись моего ответа, – я осознавал, что предстоящая операция может оказаться для меня роковой. Поэтому я отдал законченную рукопись мистеру Джелликоу, поручив ему в случае моей смерти передать ее издателю, с которым у меня уже была договоренность об издании книги после моей смерти. – Чейм приложил руку к сердцу. – По крайней мере, книга станет моим посмертным памятником.
Он снова выжидательно умолк. И снова, надо полагать, разочаровался во мне.
Убрав руку с груди, он продолжал:
– В том случае, если я переживу операцию, мистер Джелликоу должен был вернуть мне рукопись. На четвертый день после операции я уже достаточно оправился и мог поговорить с ним по телефону. Я попросил принести рукопись на следующий день.
– Это тот самый звонок в пятницу утром, о котором вы говорили? Вы сказали также, что с двадцать седьмого числа вы Джелликоу не видели. Значит, ваш верный друг и компаньон на следующий день, то есть позавчера, в субботу, не пришел.
– Нет, не пришел. Рукопись существует только в одном экземпляре. Мистер Джелликоу понимает ее ценность, и, я уверен, он бы непременно возвратил ее, будь у него возможность. Поэтому я очень беспокоюсь. И о нем, и о рукописи.
– Вы несколько раз упоминали о ценности рукописи. Вы не допускаете мысли, что Джелликоу понял, какой ценный документ попал ему в руки, и решил его не возвращать?
Однако мое предположение нисколько не взволновало Чейма. Он даже слегка улыбнулся, как мог бы улыбнуться голодный волк перед тем, как вцепиться в добычу.
– Нет, мистер Скотт. Вы не знаете Джелликоу, а я знаю. Он не способен на такой поступок. Он бы умер со страху. Дело в том, как ни жестоко это может показаться, но он прекрасно знает, что его ждет, если он вызовет мое недовольство. Он... Я дал ему понять, что обладаю достаточной властью и не остановлюсь ни перед чем, чтобы наказать того, кто посмеет причинить мне вред.
– Хорошо, – сказал я. – Допустим, вы человек суровый, и Джелликоу это знает. Допустим также, что не только вы, а чуть ли не весь город понимал, что вы вполне могли отдать концы здесь, в клинике, и едва не отдали. И если бы вы умерли, Джелликоу нечего было бы бояться наказания.
– Не забывайте, мистер Скотт, он знает, что я не умер. Я ведь сам говорил с ним в пятницу и велел вернуть рукопись.
– Да, это так. В пятницу утром он убедился, что вы живы и здоровы. Но ни во вторник, ни в среду и, наверное, даже в четверг он этого не знал.
В глазах Чейма промелькнула настороженность.
– В котором часу вы ему звонили, мистер Чейм?
– Ну... было... – рассеянно сказал он, видно о чем-то размышляя, – еще очень рано. Часов семь утра.
– Ага. – Я знал, что Джелликоу до рассвета пробыл у Сильвии Ардент. – Какой у него был голос? Бодрый, настороженный? Или сонный?
– Немного вялый. Мой звонок его разбудил.
– А может, он спросонья не понял ваших распоряжений, снова заснул и...
Чейм покачал своей большой головой:
– Нет, все понял. Я объяснил ему предельно ясно, можете мне поверить.
– Очень интересно, мистер Чейм. Но зачем вы все это мне говорите?
– Хочу поручить вам найти и вернуть мне рукопись. Раз уж вы разыскиваете мистера Джелликоу.
– Вы, наверное, не поняли. У меня есть клиент, и я выполняю его поручение. Я не могу заниматься двумя делами сразу.
Чейм фыркнул:
– Ну хорошо. Вас наняли разыскать мистера Джелликоу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31