Воздух был холоден и так удушающе влажен, что проникал под сырую одежду и застревал в горле. Малин прекрасно помнил, что тяжёлые газы, вроде углекислого, скапливаются внизу. Быть может, если он поднимется, дышать станет легче.
Усилием воли Хатч заставил себя встать, и, чтобы не упасть, опёрся на стены руками. Мало-помалу гудение в голове утихло. Доктор попытался напомнить себе, что всегда остаётся надежда. Он систематически прощупает все стены, каждый квадратный дюйм. Джонни погиб именно здесь, пал жертвой дьявольской машины смерти Макаллана. Это значит, что неподалёку проходит туннель, ведущий к берегу. Если получится разобраться, как работает ловушка, может быть, он сумеет найти способ выбраться.
Прижавшись лицом к склизской каменной стене, вытянул руки вверх, как только сумел. Он начнёт отсюда, и обследует все камни, сектор за сектором, пока не изучит каждый квадратный дюйм. Лёгкими касаниями, словно слепой, Малин принялся ощупывать пальцами каждую трещинку, каждый бугорок. Прощупывать, простукивать, пытаться по звуку найти пустоты.
Первый участок – и ничего, лишь гладко обтёсанные ровные камни. Опустив руки, Хатч принялся за следующий. Так прошли пять минут, затем десять, и вот он уже стоял на четвереньках, ощупывая пол.
Он проверил всё, до чего смог дотянуться – кроме узкой трещины у пола, в которой зажаты кости брата. Нигде ни малейших намёков на возможность выбраться.
Тяжело дыша, с силой втягивая в ноздри затхлый воздух, Хатч осторожно просунул руку под тяжёлый камень. Ему попалась гнилая бейсбольная кепка на черепе брата. Малин дёрнулся, в груди бешено заколотилось сердце.
Он снова встал и поднял лицо кверху, стараясь глотнуть хоть немного воздуха посвежее. Джонни хотел бы, чтобы он сделал всё, что можно, в попытках спастись.
Малин позвал на помощь – сначала нерешительно, затем громче. Он попытался забыть, что на острове практически никого не осталось; забыть о Найдельмане, который вот-вот откроет ларец; постарался забыть обо всём, кроме своих криков о помощи.
Пока он кричал, время от времени умолкая, чтобы сделать вдох, в душе словно надломился последний стержень. Затхлый воздух, темнота, особая вонь Колодца, близость Джонни – всё в один миг объединилось, чтобы сбросить покров с того ужасного дня тридцать один год назад. Давным-давно похороненные воспоминания сумели найти дорогу обратно, и он снова оказался на четвереньках со спичкой в руке, и вновь странный волочащий звук навсегда отнял у него Джонни.
И тогда, в тяжёлой тьме, крики Малина превратились в вопли.
55
– В чём дело? – спросила Бонтьер, сжимая в руке дозиметр.
Рэнкин поднял руку, давая знак молчать.
– Минутку, – сказал он. – Сейчас сделаю поправку на фон.
В жёлтом свете лицо геолога чуть ли не вплотную прижалось к экрану.
– Господи, – негромко продолжил Рэнкин. – Вот же оно, всё ясно. Ошибки нет, теперь точно нет. Оба измерения согласуются.
– Роджер…
Рэнкин откатился на кресле от экрана и запустил пятерню в волосы.
– Ты только взгляни, – сказал он.
Бонтьер посмотрела на экран, где беспорядочный клубок дрожащих линий подпирал большую чёрную полоску.
– Чёрное – это полость под Водяным Колодцем.
– Полость?
– Огромная пещера, дупло – наверное, заполненое водой. Бог знает какой глубины.
– Но…
– Раньше я не мог получить ясный сигнал – из-за воды в Колодце. А потом не мог запустить датчики сериями. До сих пор.
Бонтьер нахмурилась.
– Ты что, не понимаешь? Это пещера! Мы не потрудились заглянуть глубже, под сокровищницу. И она сама, и Колодец – да и мы тоже, чёрт возьми – всё сидит на верхушке проклятой проткнутой складки. Это объясняет аномалии, смещения, – всё!
– Её что, тоже построил Макаллан?
– Нет, нет, это природное. Макаллан ею воспользовался. Эта складка – геологическая формация, трещина в земной коре, – ответил Рэнкин и сложил руки, словно в молитве, а затем вскинул одну к потолку. – Она разбивает над собой скалы, и получается громадная паутина трещин. Обычно возникает и вертикальная трещина – ствол – которая уходит глубоко под землю, иногда на несколько тысяч футов. Эти П-волны, та вибрация чуть раньше… что-то явно в ней происходит, вызывая резонанс. Должно быть, это часть той же структуры, которая пробила те туннели, которые Макаллан…
Бонтьер подпрыгнула – дозиметр в её руке запищал. Уставившись на него, она в ужасе увидела, что синее мерцание сменяется жёлтым.
– Дай-ка сюда, – велел Рэнкин.
Геолог торопливо отстучал серию команд. В его руке прибор выглядел крохой. Верхняя часть экрана очистилась, и возникло сообщение. Жирные чёрные буквы гласили:
Внимание! Опасный уровень радиации
Выберите нужную единицу измерения
(число ионов / джоуль / рад)
и время
(сек / мин / ч)
Рэнкин нажал на несколько кнопок.
240.8 рад/ч
Зафиксирован поток быстрых нейтронов
Возможно общее радиационное загрязнение
Рекомендации: НЕМЕДЛЕННАЯ ЭВАКУАЦИЯ
– Merde. Слишком поздно.
– Поздно для чего?
– Он открыл ящик.
Перед глазами возник новый текст.
33.144 рад/ч
Опасный уровень фонового излучения
Рекомендации: стандартные процедуры радиационной защиты
– Что случилось? – спросил Рэнкин.
– Понятия не имею. Наверное, он снова его закрыл.
– Посмотрю-ка на радиационную подпись источника, – сказал геолог и снова принялся отстукивать по кнопкам.
Затем выпрямился, не отрывая взора от крохотного экрана.
– О, Господи! – пробормотал он. – Ты не поверишь…
Его прервал тяжёлый удар на наблюдательной площадке. Дверь распахнулась, в ней возник Стритер.
– Привет, Лайл! – воскликнул Рэнкин, прежде чем успел разглядеть пистолет.
Стритер перевёл взгляд с геолога на Бонтьер, затем обратно.
– Пошли, – сказал он, махнув пистолетом на дверь.
– Пошли – это куда? – начал было Рэнкин. – А зачем пистолет?
– Мы вместе сходим на экскурсию, все трое, – ответил Стритер, кивнув на стеклянный пол.
Бонтьер незаметно запихнула дозиметр под свитер.
– Туда, в Колодец? – не веря своим ушам, спросил Рэнкин. – Это же смертельно опасно! Вся структура висит над…
Стритер приложил ствол к правому запястью геолога и выстрелил.
Грохот взрыва в тесном помещении Ортанка оглушил. Бонтьер инстинктивно, на мгновение, отвела взгляд. Когда снова посмотрела на Рэнкина, тот оказался на коленях, сжимая правую руку. Тонкая струйка крови стекала меж пальцев и постукивала о металлический пол.
– Теперь у тебя лишь одна рука, чтобы держаться, – произнёс Стритер. – Если хочешь её сохранить, захлопни свою грязную волосатую пасть.
Он ещё раз жестом указал на дверь и наблюдательную платформу за ней. Задыхаясь от боли, Рэнкин нетвёрдо поднялся на ноги, перевёл взгляд со Стритера на пистолет и медленно направился к двери.
– Теперь ты, – велел Стритер, кивнув Бонтьер.
Медленно, убедившись, что дозиметр надёжно держится под свитером, она поднялась и пошла вслед за геологом.
– Будьте очень осторожны, – заметил Стритер, поглаживая пистолет. – Прогулка будет долгой.
56
Хатч прислонился к стене колодца, исчерпав и страх, и надежду. В горле саднило от криков. Память о том, что случилось в этом самом туннеле, утраченная так давно, теперь вернулась, но он оказался слишком измучен, чтобы пытаться восполнить недостающие кусочки. Воздух превратился в удушающее, вонючее одеяло, и Малин потряс головой, пытаясь вытряхнуть из неё слабый, но настойчивый голос брата: «Где вы? Вы где?»
Он застонал и упал на колени, проехав щекой по грубому камню, пытаясь прояснить сознание. Голос и не подумал умолкнуть.
Хатч отвернул лицо от стены и вслушался.
Голос донёсся снова.
– Эй? – нерешительно крикнул Малин.
– Где вы? – донёсся приглушённый крик.
Хатч повернулся, ощупал стены, пытаясь сориентироваться. Казалось, звук доносился из-за массивной плиты, которая прижимала кости брата к каменному полу.
– С вами всё в порядке? – спросил голос.
– Нет! – заорал Хатч. – Нет! Я в ловушке!
Казалось, голос то исчезал, то появлялся снова. Может быть, подумал Хатч, он на пороге беспамятства и разговаривает сам с собой.
– Чем я могу помочь? – услышал Хатч чужой голос.
Доктор помедлил, не зная, что ответить.
– Где вы? – наконец, спросил он сам.
Выброс адреналина вернул чуточку живости; она долго не протянется.
– В туннеле, – ответил голос.
– В каком туннеле?
– Не знаю. Он идёт от берега. Моя лодка разбилась, но я спасся. Меня спасло чудо.
Хатч немного помолчал, пытаясь вдохнуть весь оставшийся воздух. Голос может иметь в виду лишь один туннель – туннель Джонни.
– Где вы застряли? – продолжил голос.
– Погодите! – крикнул Хатч, тяжело дыша, силой заставляя себя вновь пережить воспоминания детства.
Что он видел?
…Была дверь, запечатанная дверь. Джонни сломал печать и вошёл. Порыв ветра из туннеля за ней задул огонёк… Джонни закричал от боли и удивления… раздался звук, будто что-то волочат по полу… Он нащупал новую спичку, зажёг её и увидел перед собой неумолимую стену. У основания стены и там, где она сомкнулась с левой стеной – ручейки крови. Казалось, кровь чуть ли не сочится из трещин, вытекает и сливается в лужу красной паутиной, чтобы сомкнуться вокруг колен и кроссовок.
Хатч дрожащей рукой вытер лицо, подавленный мощью воспоминаний.
Когда брат открыл дверь, по туннелю пронёсся порыв ветра. Однако, когда Малин зажёг новую спичку, перед ним оказалась лишь каменная стена, а Джонни уже не было. Значит, туннель обязан продолжаться за плитой. Войдя в комнату, или открыв дверь, или сломав печать – чем-то! – Джонни запустил механизм Макаллана. Огромная каменная глыба выползла сбоку, утаскивая с собой Джонни, давя его сверху, увлекая тело в это пустое пространство и отрезая продолжение герметичного туннеля. Другого объяснения нет. Колодец, в котором он сейчас заперт, сводчатый зал сверху – всё это части механизма ловушки. Макаллан – или, может быть, Рэд-Нед Окхэм – не хотели, чтобы кто-то помешал её работе. А потому ловушка была поставлена и в самом зале – как доказал Вопнер, ценой своей жизни.
– Вы ещё там? – спросил голос.
– Пожалуйста, подождите! – выдохнул Хатч, отчаянно пытаясь сформулировать вывод из этой вереницы мыслей.
Туннель, который они с Джонни нашли – должно быть, потайной лаз Окхэма, который создал для него Макаллан. Секретная дверь к сокровищам. Но, поскольку прочие охотники до сокровищ могли его найти, требовался способ не дать им пройти. Ловушка, в которую попал Джонни – очевидный способ. Огромная каменная глыба, что скатывается сбоку и сминает того, кто не знает, как обойти ловушку. Плита, настолько тщательно обтёсанная, что когда окажется на месте, будет выглядеть тупиком – никто и не подумает выяснять, что за ней…
Хатч попытался сконцентрироваться на задаче. Итак, что это означает? Когда Колодец заново осушают, Окхэму нужен был способ заново взвести ловушку, вкатить камень обратно – после чего можно спокойно пройти дальше по туннелю и забрать свои богатства. Конечно, у Макаллана были на его счёт свои планы – после того, как Окхэм проникнет к самому Колодцу. Но пират должен был верить, что у него есть возможность проникнуть к сокровищу с чёрного хода.
А это значит, что ловушка должна действовать как рычаг – камень подвешен так, что мельчайшее давление заставит его сдвинуться… достаточно веса ребёнка…
… Но тогда почему никто не наткнулся на способ вернуть ловушку в исходное положение? В бесконечных поисках Джонни, тридцать один год назад – по туннелю лазили толпы!…
– Эй! – резко выкрикнул Хатч. – Вы всё ещё здесь?
– Да. Так чем я могу помочь?
– У вас есть свет? – спросил Хатч.
– Фонарик. Да, есть.
– Посмотрите по сторонам. Скажите, что вы видите?
Голос помолчал.
– Я в туннеле, в тупике. С трёх сторон – каменные стены.
Хатч открыл рот, кашлянул и вдохнул не так усердно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64