.. Вот он был очень строг с ней. Совсем ее запугал, и теперь она думает, будто он подозревает ее, хотя не представляю, какое отношение труп голого мужчины может иметь к бедняжке, так я и сказал инспектору. Он и со мной был груб, милорд... Уж извините. Но мне не понравилось, как он разговаривал. Я ему сказал: «Если у вас есть основания обвинить Глэдис или меня, инспектор, то выкладывайте, я вас слушаю, однако мне известно, что вы не имеете права грубо вести себя в частном доме». Он вправду меня рассердил. – Мистер Фиппс побагровел. – И сделал это нарочно, милорд, потому что я очень тихий человек, милорд.
– Опять Сагг, – проговорил лорд Питер. – Знаю его. Когда ему нечего предъявить, он всегда такой. Вряд ли вы или девушка намерены коллекционировать трупы. Кому нужно обременять себя таким образом? Ведь обычно самое трудное – избавиться от трупа. Кстати, вы от своего уже избавились?
– Он еще в ванне, – ответил мистер Фиппс. – Инспектор Сагг строго-настрого запретил к чему бы то ни былоприкасаться, пока не приедут его люди. Я жду их с минуты на минуту. Если ваша светлость желает взглянуть на него...
– О, благодарю вас. Мне бы очень хотелось увидеть его, но я не собираюсь ставить вас в неловкое положение.
– Ну, что вы! – воскликнул мистер Фиппс. И он повел лорда Питера в ванную комнату, убеждая его в двух вещах. Во-первых, как бы он ни был расстроен и выбит из колеи явившимся ему зрелищем, он наслаждался важностью события, бросавшего свою мрачную тень на его квартиру и на него самого. Во-вторых, инспектор Сагг в самом деле запретил показывать труп, и мистер Фиппс отправился сначала в спальню, сказав, что хотя полицейские забрали ключ, но он-то давно взял себе за правило на всякий случай иметь запасные ключи ко всем дверям.
Ванная комната сама по себе не поражала воображение. Длинная, узкая, с окошком – почти под потолком – с матовыми стеклами. Оно было достаточно большое, и втащить в него тело мужчины, вероятно, не представляло труда. Лорд Питер торопливо подошел к нему, открыл и выглянул наружу.
Квартира мистера Фиппса располагалась на последнем этаже почти посередине здания. Окно выходило на задние дворы, где располагалось множество всевозможных построек: сараи для угля, гаражи и так далее. За ними видны были дворы, принадлежавшие следующему ряду домов. Справа стояла очень большая больница Святого Луки, которая, благодаря крытому переходу, соединялась с апартаментами знаменитого хирурга, сэра Джулиана Фрика, руководившего хирургическим отделением новой больницы, но также известного на Харли-стрит как знающий невропатолог с весьма оригинальным взглядом на свой предмет.
Эту информацию мистер Фиппс безостановочно вливал в ухо лорда Питера, вероятно, считая, что присутствие в его квартире представителя столь известной аристократической династии придает особый блеск Квин-Кэролайн-мэншнс.
– Он лично посетил нас утром, – продолжал мистер Фиппс. – Все из-за этого ужасного дела. Инспектор Сагг подумал, будто один из молодых сотрудников больницы мог притащить сюда труп шутки ради, если можно так сказать, ведь у них в прозекторской всегда кто-нибудь есть. Инспектор Сагг утром первым делом пошел к сэру Джулиану и спросил, не пропал ли у них случайно из больницы труп. Сэр Джулиан былочень великодушен, правда, очень великодушен, хотя он уже работал в прозекторской. Но он все равно проверил по книгам, а потом сам пришел сюда, чтобы поглядеть на него... – Он кивнул на ванну. – Он сказал, что, к сожалению, ничем не может нам помочь... Из больницы трупы не пропадали, и этот не похож ни на один из тех, что должны быть или были у них в морге.
– И на больных, надеюсь, тоже? – перебил его лорд Питер.
Мистер Фиппс побледнел от такого намека.
– Я не слышал, как его допрашивал инспектор Сагг, – разволновался мистер Фиппс. – Это ужасно... упаси нас, Господь, но мне даже в голову не пришло такое, милорд.
– Если у них и исчез больной, то сейчас они уже, наверняка, об этом знают, – успокоил его лорд Питер. – Давайте осмотрим труп.
Он вставил монокль в глаз и добавил:
– Вижу, к вам сюда летит сажа. Ужасно неприятно, не правда ли? У меня тоже сажа. Все портит, главным образом, книги. Ну вот, если не хотите, не смотрите.
Он оторвал руки мистера Фиппса от простыни, закрывавшей труп, и поднял ее.
В ванне лежал высокий крепкий мужчина лет пятидесяти. Густые, темные, от природы вьющиеся волосы явно побывали в руках мастера, и от них исходил запах фиалки, легко узнаваемый на близком расстоянии. Мясистое лицо с резкими чертами, с длинным, загнутым, как клюв, носом, с выпуклыми черными глазами, с чувственными губами и открытым ртом с желтыми от табака зубами, было чисто выбрито. Золотое элегантное пенсне выглядело на нем как насмешка над смертью. На голой груди блестела золотая цепь. Руки и ноги были вытянуты, пальцы на руках чуть согнуты. Лорд Питер взял его за руку и, нахмурившись, осмотрел ее.
– А ваш гость – модник, – буркнул он. – Пармская фиалка и маникюр.
Он еще раз наклонился над трупом и просунул ладонь ему под голову. Дурацкое пенсне соскользнуло с носа мертвеца и упало в ванну, лишив мистера Фиппса остатков выдержки.
– Если вы позволите, – простонал несчастный архитектор, – мне сейчас станет дурно...
Он выскочил из ванной, однако успел увидеть, как лорд Питер одним рывком поднял и перевернул тело. Теперь молодой аристократ, склонив голову набок и вставив в глаз монокль, был очень похож на покойного Джозефа Чемберлена, с одобрением рассматривающего редкую орхидею. Поддерживая одной рукой голову, он достал серебряный спичечный коробок, вытащил из него одну спичку, и сунул ее в рот мертвеца. Промурлыкав нечто, вроде обычно описываемого как «ля-ля-ля», он положил труп, как тот лежал вначале, поднял загадочное пенсне и водрузил его ему на нос, чтобы не вызвать нареканий инспектора Сагга. Подойдя поближе к окну, он еще раз посмотрел в него, постучал кругом тростью, которую он, оказывается, не зря принес с собой в ванную комнату. Ничего особенного не приметив, лорд Питер закрыл окно и присоединился к мистеру Фиппсу, поджидавшему его в коридоре.
Мистер Фиппс, до глубины души тронутый вниманием младшего сына герцога, позволил себе, когда они вернулись в гостиную, предложить гостю чаю. Стоявший возле окна и наслаждавшийся видом на Баттерси-парк, лорд Питер уже готов был согласиться, но тут в конце Принс-оф-Уэльс-роуд показалась перевозка. При виде нее лорд Питер вспомнил о важном свидании и, торопливо распрощавшись, покинул мистера Фиппса.
– Моя матушка просила передать вам свои соболезнования, – сказал он, энергично пожимая руку мистеру Фиппса. – Надеюсь, в скором времени вы опять сможете поехать в Денвер. До свидания, миссис Фиппс, – крикнул он прямо на ухо старой даме. – О, пожалуйста, не трудитесь меня провожать.
Однако ему не удалось уйти незамеченным. Едва он вышел на улицу, как подъехала перевозка и из нее вышел инспектор Сагг с двумя констеблями. Инспектор что-то сказал остававшемуся сторожить дом полицейскому и подозрительно посмотрел в спину удалявшемуся лорду Питеру.
– Милый старина Сагг, – с чувством проговорил юный аристократ, – старый дружище! Как же ты ненавидишь меня сейчас!
Глава 2
– Прекрасно, Бантер, – сказал лорд Питер, с удовольствием усаживаясь в роскошное кресло. – Я бы и сам не справился лучше. Данте... «Четыре сына Эймона»... И вы сэкономили мне шестьдесят фунтов. Великолепно! Итак, Бантер, на что мы их истратим? Подумать только, шестьдесят фунтов, которые принадлежат нам и за которые не надо отчитываться. Гарольд Скимпоул сказал бы, что сэкономленные шестьдесят фунтов – это выигранные шестьдесят фунтов, и я всерьез намерен их истратить. Что нам нужно? По вашей части? Как насчет того, чтобы кое-что обновить?
– Если ваша светлость, в самом деле, желает... – Бантер умолк, наливая выдержанный бренди в хрустальную рюмку.
– Ну же, Бантер, не будьте ханжой. И нечего говорить так, будто вы сейчас объявите, что обед подан. Пусть голос у вас Иакова, но руки-то Исава. Не подумать ли нам об усовершенствовании вашего священного чулана?
– Вот если бы двойной анастигмат с набором запасных линз, – проговорил Бантер, в голосе которого послышалось почти религиозное волнение. – Если бы вы сейчас занимались фальшивыми деньгами или у вас были бы отпечатки, я смог бы их увеличить. Короче говоря, это все равно, что иметь глаза на затылке, милорд. Посмотрите.
Он достал из кармана каталог и дрожащими руками протянул его лорду Питеру.
– Я в этом разбираюсь так же, как в китайской грамоте. Но все же пятьдесят фунтов закусочек стекла, по-моему, дороговато. Знаю, Бантер, вы сейчас скажете, что семьсот пятьдесят фунтов за грязную старую книгу на мертвом языке тоже немало.
– Я никогда не позволил бы себе, милорд.
– Конечно, нет. Я плачу вам двести фунтов в год, чтобы вы держали ваши мысли при себе. И все-таки, Бантер, будем демократичны. Разве вы не думаете, что это нечестно?
– Нет, милорд.
– Нет? Не изволите сообщить, почему вы не думаете, что это нечестно?
– Если откровенно, милорд, то ваша светлость получает свое содержание, чтобы приглашать на обед леди Уортингтон и держать при себе, несомненно, остроумные замечания, которые приходят в голову вашей светлости.
Лорд Питер задумался.
– Вот как вы думаете, Бантер! Положение обязывает... Признаю, вы правы. Но в этом случае вам живется легче, потому что мне приходится вести себя с леди Уортингтон так, как будто у меня нет ни пенни. Бантер, а если бы я вас сейчас уволил, вы бы сказали, что думаете обо мне?
– Нет, милорд.
– Но вы имеете полное право, Бантер. И если бы я уволил вас, несмотря на кофе, который вы варите, я бы заслужил все, что бы вы ни сказали. Бантер, ваш кофе выше всяческих похвал... Не хочу знать ваших секретов, потому что уверен, вы колдун, а я не желаю быть сожженным. Покупайте линзы.
– Благодарю вас, милорд.
– В столовой все готово?
– Не совсем, милорд.
– Ну, тогда заканчивайте и побыстрее. Мне надо кое-что вам рассказать. Эй, кто там?
В дверь громко позвонили.
– Вы знаете, кто меня может сейчас заинтересовать. Для остальных я уехал.
– Слушаю, милорд.
Библиотека лорда Питера представляла собой самое прекрасное холостяцкое обиталище в Лондоне. Она была выдержана в черных и светло-желтых тонах. Все стены были уставлены редкими изданиями. А кресла и длинный мягкий диван вполне могли поспорить своими объятиями с объятиями восточных гурий. В углу стоял черный кабинетный рояль, огонь весело горел в просторном старомодном камине, полку над ним украшали севрские вазы с красными и золотистыми хризантемами. Молодому человеку, пришедшему сюда из ноябрьского тумана, обстановка показалась не только изысканной и почти невероятной, но и знакомой, даже дружественной, как позолоченный рай на средневековых изображениях.
– Мистер Паркер, милорд.
Лорд Питер радостно вскочил с дивана.
– О, мой дорогой. Так приятно вновь видеть вас. Ужасный туман, не правда ли? Бантер, пожалуйста, принесите нам вашего замечательного кофе, сигары и рюмку для гостя. Паркер, надеюсь вы переполнены преступлениями. Сегодня мы согласны не меньше, чем на поджог или убийство. «В такую ночь, в такую ночь...» Мы с Бантером как раз пировали. Теперь у меня есть Данте и совершенно уникальное издание Кэкстона из книг сэра Ральфа Броклбери. Это Бантер совершил удачную сделку и теперь собирается купить увеличительные стекла, которые с закрытыми глазами все видят, и:
Еще у нас есть в ванной труп,
Еще у нас есть в ванной труп...
Но, несмотря на искушенье,
Произвести немедля впечатленье,
Считаем мы, что в ванной труп...
Это как раз то, что надо. Он сейчас мой, но мы можем разделить удовольствие. Собственность фирмы. Присоединяетесь к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26