В ручном багаже у него имелась «Мадам Бовари» в мягкой обложке; он открыл ее наугад и положил на жениной стороне постели - пущего эффекта ради.
После этого Чарльз Регис Перроне завел будильник, опустил голову на подушку и заснул.
Гольфстрим нес Джои на север со скоростью почти четыре узла. Она знала, что должна грести сильнее, если не хочет окончить свои дни раздувшимся и гниющим трупом на какой-нибудь отмели в Северной Каролине. Но, господи боже, она устала.
Это все из-за вина. Чаз знал, что она не сильна по части алкоголя, наверняка все это заранее спланировал. Может, надеялся, что при падении она переломает себе ноги или лишится чувств - или как вообще? До земли многие мили, она одна в черном как смоль океане и напугана до усрачки. Никто ее не найдет, даже если надумает искать, и она утонет от изнеможения еще до рассвета.
Вот как, вероятно, рассуждал Чаз.
Да нет, он вовсе не забыл о днях ее славы в Калифорнийском универе, осознала Джои. Он знал, что она поплывет, если все-таки переживет падение. На самом деле он даже рассчитывал, что она поплывет, был уверен, что его упрямая и гордая жена изнурит себя, хотя разумнее отдаться на волю волн и сберечь силы до рассвета. Так остался бы хоть призрачный шанс, что ее увидят с проходящего мимо корабля.
«Иногда я сама себе удивляюсь», - подумала Джои.
Один раз танкер прошел так близко, что заслонил луну. Приземистый, темный и угловатый силуэт корабля - точно завалившийся набок многоквартирник. Джои орала и махала руками, но лязг и грохот заглушал ее крики. Танкер прополз мимо, будто ржавая стена из дыма и рева, и Джои поплыла дальше.
Вскорости ее ноги стали неметь, мурашки поползли вверх от пальцев. Судороги не застали бы ее врасплох - в отличие от этого медленного оцепенения. Джои с трудом удерживала голову над водой; через некоторое время почувствовала, что больше не брыкается. Под конец она перешла на брасс, волоча за собой ноги, словно пару бледных разбитых кабелей.
«Мы же всего два года женаты, - думала она. - Что я такого сделала, чем заслужила это?»
Чтобы не думать о смерти, Джои мысленно составляла реестр своих черт, которые не нравились Чазу:
1. Она часто пережаривала птицу, особенно цыплят, потому что всю жизнь боялась сальмонеллеза.
2. Ее ночной увлажняющий крем для лица смутно попахивал инсектицидом.
3. Иногда она засыпала во время хоккея, даже плей-офф.
4. Она отказывалась делать Чазу минет, когда он вел машину по федеральной автостраде 95, по Парковой автостраде Солнечного штата и вообще по любой дороге, где максимальная скорость больше пятидесяти миль в час.
5. Она обыгрывала Чаза в теннис, когда на нее находил стих.
6. Она порой «ставила не на место» его любимые компакт-диски Джорджа Торогуда.
7. Она отказалась даже думать о сексе втроем (с Чазом и его парикмахершей).
8. Она раз в неделю посещала кружок книголюбов.
9. У нее больше денег, чем у него.
10. Она чистила зубы пищевой содой вместо зубной пасты…
«Да ерунда какая», - подумала Джои.
Не может ведь человек ни с того ни с сего прикончить жену потому только, что она ставит на стол совершенно резиновую корнуэльскую курицу.
«Может, у него другая женщина? - подумала Джои. - Но почему он тогда просто не попросил развод?»
У нее не было сил разбираться. Она вышла замуж за никудышного кобеля, который вышвырнул ее за борт во время круиза в честь годовщины свадьбы, и очень скоро она утонет, и ее пожрут акулы. Тут полно здоровенных акул: черноперые акулы, лимонные акулы, акулы-молот, тигровые акулы, акулы-мако и тупорылые акулы…
«Боже, - взмолилась Джои, - не дай им съесть меня до того, как я умру».
Теплое покалывание началось в кончиках пальцев на руках - Джои знала, что руки скоро устанут и будут такими же бесполезными, как ноги. Губы кровоточили от соли, язык распух, как колбаса, веки отекли и покрылись коркой. Но огни Флориды по-прежнему несбыточной мечтой манили всякий раз, когда Джои поднималась на гребень волны.
И Джои боролась, она верила, что у нее все-таки есть крохотный шанс выжить. Если она одолеет Гольфстрим, ей удастся отдохнуть, расслабиться и продержаться до восхода.
На мгновение она забыла про акул, но тут что-то тяжелое и шершавое боднуло ее в левую грудь. Джои замычала, вслепую замолотила кулаками, отбиваясь от этого чего-то, и наконец остатки сил ее покинули.
Теряя сознание, Джои ярко представила, как Чаз трахает блондинку-крупье в их каюте на «Герцогине солнца», после чего идет на корму и расстреливает еще одну, последнюю, корзину мячиков.
«Вот мерзавец!» - подумала Джои.
Экран в ее голове погас.
Два
В душе Чаз Перроне несомненно был мошенником и подонком, но тщательно избегал насилия, подобно старому квакеру. Ни один его знакомый, и даже немногочисленные друзья ни за что бы не подумали, что Чаз способен на убийство. Ча-за и самого, в общем, поражало, что он справился.
Когда прозвенел будильник, Чаз проснулся, полагая, что лишь вообразил себе всю сцену. Потом он перевернулся на другой бок и увидел, что вторая половина постели пуста. Через иллюминатор он разглядел пристань Порт-Эверглейдс и понял, что это не сон. Он явно убил жену.
Чаза ошеломляло собственное хладнокровие. Он потянулся к телефону, позвонил - разговор он отрепетировал заранее, - и морально приготовился к дальнейшему.
Он ограничил свой утренний туалет легким полосканием горла - от обезумевшего мужа никто не ожидает опрятности.
«Герцогиня солнца» вошла в док, и вскоре Чаза начали допрашивать. Первым пришел заботливый начальник службы безопасности корабля, за ним - пара офицеров береговой охраны с кукольными личиками и, наконец, унылый детектив, посланный шерифом округа Бровард. Тем временем «Герцогиню солнца» прочесали от носа до кормы - вероятно, дабы опровергнуть неловкую гипотезу, что миссис Перроне кувыркается в постели с кем-нибудь из пассажиров или, что хуже, членов экипажа.
- В какое время ваша жена покинула каюту? - спросил детектив.
- В половине четвертого утра, - ответил Чаз.
Он нарочно солгал, чтобы спасатели отправились на другой участок океана. В половине четвертого утра корабль находился примерно в семидесяти милях севернее той точки, где Чаз выкинул жену за борт.
- Говорите, она собиралась «полюбоваться луной»? - уточнил детектив.
- Так она сказала. - Чаз тер глаза, чтобы они покраснели и слезились, как и подобает похмельному и распсиховавшемуся супругу. - Я, видимо, задремал. Когда проснулся, солнце уже встало, корабль входил в порт, а Джои так и не вернулась. Тогда я позвал на помощь.
Детектив, бледный безучастный скандинав, что-то накалякал в блокноте. Указал на два бокала у кровати:
- Она свой не допила.
- Не допила, - тяжело вздохнул Чаз.
- И не взяла с собой. Интересно, почему.
- Мы уже выпили целую бутылку за ужином.
- Да, но все же, - возразил детектив, - большинство женщин, собираясь полюбоваться луной, прихватили бы вино. А некоторые даже прихватили бы мужей.
Чаз тщательно обдумал ответ. Он не ожидал, что его возьмут за яйца в самом начале игры.
- Джои попросила меня выйти к ней на капитанскую палубу, и я пообещал захватить бокалы, - объяснил Чаз. - Но вместо этого я уснул… ладно, вырубился. Мы правда много выпили.
- То есть больше одной бутылки?
- Да.
- Полагаете, ваша жена была пьяна?
Чаз хмуро пожал плечами.
- Вы о чем-нибудь спорили прошлой ночью? - поинтересовался детектив.
- Вовсе нет. - Единственная правда в рассказе Чаза.
- Тогда почему вы не пошли наружу вместе?
- Потому что я сидел на горшке, вот почему. Занимался одним интимным делом. - Чаз попытался покраснеть. - Севиче, которым нас вчера накормили, по вкусу был как кошачья блевотина. Вот я и сказал Джои: «Иди пока одна, я тебя догоню через пару минут».
- И принесете бокалы.
- Точно. А вместо этого мне пришлось лечь, и я вырубился, - ответил Чаз. - Это я во всем виноват.
- В чем виноват? - мягко спросил детектив.
У Чаза на мгновение сперло дыхание.
- В смысле, если с Джои случилось что-то плохое. Мне некого винить, кроме себя.
- Почему?
- Потому что не надо было отпускать ее одну так поздно. Думаете, я не понимаю? Думаете, я не чувствую, что отвечаю за все?
Детектив закрыл блокнот и встал.
- Возможно, ничего с вашей женой не случилось, мистер Перроне. Возможно, она окажется жива и здорова.
- Боже, я так надеюсь.
Детектив равнодушно улыбнулся.
- Это большой корабль.
«А океан еще больше», - подумал Чаз.
- Еще один вопрос. Не была ли миссис Перроне накануне подавлена?
Чаз нервно хохотнул и отмахнулся:
- Даже и не думайте! Джои совершенно точно не могла покончить с собой. Ни за что. Спросите любого, кто ее знал…
- Знает, - перебил детектив.
- Да, конечно. Она самый жизнерадостный человек на свете. - Столь упорное отрицание долженствовало укрепить позицию Чаза в глазах следствия. Он любительски изучал вопрос и знал, что родственники самоубийц часто отрицают, будто замечали симптомы депрессии.
- Иногда, если человек пьян… - начал детектив.
- Да, но не Джои, - прервал его Чаз. - В пьяном виде она хихикала… хихикает.
Чаз осознал, что прикусил губу - удачный штрих к образу. Получается, будто он по правде встревожен. Детектив взял «Мадам Бовари».
- Это ваша или ее?
- Ее. - Чаз порадовался: наживка проглочена.
- Особо не похихикаешь, - отметил детектив, изучая разворот.
- Я не читал, - правдиво ответил Чаз. Он попросил у продавца в «Барнс-энд-Нобл» что-нибудь романтическое, но трагическое.
- В книге говорится о женщине, которую толком не понимал никто, даже она сама, - сообщил детектив. - Поэтому она отравилась мышьяком.
«Великолепно», - подумал Чаз.
- Послушайте, Джои вчера была счастлива. - Он уже не настаивал. - Что еще могло вымести ее танцевать на палубу в половине четвертого утра?
- В лунном свете.
- Вот именно.
- Капитан сказал, что вошел в полосу дождя.
- Да, но это было раньше, - ответил Чаз. - Около одиннадцати. Когда Джои отправилась наружу, было очень красиво.
Перед выходом из Ки-Вест Чаз посмотрел метеосводку по телевизору в знаменитом баре «Неряха Джо». Он знал, что небо очистится к 3.30 утра - сфабрикованному времени исчезновения жены.
- Ночью луна была полная, - добавил Чаз - вроде как своими глазами видел.
- Кажется, да, - отозвался детектив.
Он стоял, словно ожидая, не скажет ли Чаз еще чего-нибудь.
И Чаз сказал:
- Я вспомнил. Енот, бешеный енот бегает по кораблю.
- Ага.
- Я серьезно. Спросите у капитана. Мы на несколько часов задержались в Лодердейле в воскресенье, пока его искали.
- Продолжайте.
- Вы что, не понимаете? А вдруг на Джои напал енот, когда она гуляла? Вдруг этот чокнутый монстрик за ней погнался и она случайно упала за борт?
- Ничего себе гипотеза, - произнес детектив.
- Вы когда-нибудь видели бешеных животных? Носятся как сумасшедшие.
- Я уже знаю про енота, - сказал детектив. - В судовом журнале написано, что его поймали в прачечной для экипажа и высадили в Сан-Хуане.
- Ох, - сказал Чаз. - Ну, хорошо, что вы проверили.
- Мы стараемся работать тщательно, - ядовито произнес детектив. Неподобающе так разговаривать с обезумевшем от горя мужем, подумал Чаз. Он обрадовался, когда детектив наконец ушел, и совсем успокоился, узнав, что может собирать вещи. Каюту требовалось вскорости освободить, поскольку «Герцогиню солнца» готовили к новому круизу.
Позже, когда Чаз Перроне спускался вслед за носильщиком по трапу, он увидел, как два ярко-оранжевых вертолета поднимаются с площадки станции береговой охраны на той стороне гавани. Вертолеты накренились и рванули в Атлантику, где катер и две спасательные лодки поменьше уже прочесывали волны в поисках Джои. Береговая охрана пошлет еще «Фалькон» откуда-нибудь из Опалока - во всяком случае, так сказали Чазу.
Он глянул на часы и подумал: «Тринадцать часов, пьяная - все, она в прошлом».
Пускай ищут сколько влезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
После этого Чарльз Регис Перроне завел будильник, опустил голову на подушку и заснул.
Гольфстрим нес Джои на север со скоростью почти четыре узла. Она знала, что должна грести сильнее, если не хочет окончить свои дни раздувшимся и гниющим трупом на какой-нибудь отмели в Северной Каролине. Но, господи боже, она устала.
Это все из-за вина. Чаз знал, что она не сильна по части алкоголя, наверняка все это заранее спланировал. Может, надеялся, что при падении она переломает себе ноги или лишится чувств - или как вообще? До земли многие мили, она одна в черном как смоль океане и напугана до усрачки. Никто ее не найдет, даже если надумает искать, и она утонет от изнеможения еще до рассвета.
Вот как, вероятно, рассуждал Чаз.
Да нет, он вовсе не забыл о днях ее славы в Калифорнийском универе, осознала Джои. Он знал, что она поплывет, если все-таки переживет падение. На самом деле он даже рассчитывал, что она поплывет, был уверен, что его упрямая и гордая жена изнурит себя, хотя разумнее отдаться на волю волн и сберечь силы до рассвета. Так остался бы хоть призрачный шанс, что ее увидят с проходящего мимо корабля.
«Иногда я сама себе удивляюсь», - подумала Джои.
Один раз танкер прошел так близко, что заслонил луну. Приземистый, темный и угловатый силуэт корабля - точно завалившийся набок многоквартирник. Джои орала и махала руками, но лязг и грохот заглушал ее крики. Танкер прополз мимо, будто ржавая стена из дыма и рева, и Джои поплыла дальше.
Вскорости ее ноги стали неметь, мурашки поползли вверх от пальцев. Судороги не застали бы ее врасплох - в отличие от этого медленного оцепенения. Джои с трудом удерживала голову над водой; через некоторое время почувствовала, что больше не брыкается. Под конец она перешла на брасс, волоча за собой ноги, словно пару бледных разбитых кабелей.
«Мы же всего два года женаты, - думала она. - Что я такого сделала, чем заслужила это?»
Чтобы не думать о смерти, Джои мысленно составляла реестр своих черт, которые не нравились Чазу:
1. Она часто пережаривала птицу, особенно цыплят, потому что всю жизнь боялась сальмонеллеза.
2. Ее ночной увлажняющий крем для лица смутно попахивал инсектицидом.
3. Иногда она засыпала во время хоккея, даже плей-офф.
4. Она отказывалась делать Чазу минет, когда он вел машину по федеральной автостраде 95, по Парковой автостраде Солнечного штата и вообще по любой дороге, где максимальная скорость больше пятидесяти миль в час.
5. Она обыгрывала Чаза в теннис, когда на нее находил стих.
6. Она порой «ставила не на место» его любимые компакт-диски Джорджа Торогуда.
7. Она отказалась даже думать о сексе втроем (с Чазом и его парикмахершей).
8. Она раз в неделю посещала кружок книголюбов.
9. У нее больше денег, чем у него.
10. Она чистила зубы пищевой содой вместо зубной пасты…
«Да ерунда какая», - подумала Джои.
Не может ведь человек ни с того ни с сего прикончить жену потому только, что она ставит на стол совершенно резиновую корнуэльскую курицу.
«Может, у него другая женщина? - подумала Джои. - Но почему он тогда просто не попросил развод?»
У нее не было сил разбираться. Она вышла замуж за никудышного кобеля, который вышвырнул ее за борт во время круиза в честь годовщины свадьбы, и очень скоро она утонет, и ее пожрут акулы. Тут полно здоровенных акул: черноперые акулы, лимонные акулы, акулы-молот, тигровые акулы, акулы-мако и тупорылые акулы…
«Боже, - взмолилась Джои, - не дай им съесть меня до того, как я умру».
Теплое покалывание началось в кончиках пальцев на руках - Джои знала, что руки скоро устанут и будут такими же бесполезными, как ноги. Губы кровоточили от соли, язык распух, как колбаса, веки отекли и покрылись коркой. Но огни Флориды по-прежнему несбыточной мечтой манили всякий раз, когда Джои поднималась на гребень волны.
И Джои боролась, она верила, что у нее все-таки есть крохотный шанс выжить. Если она одолеет Гольфстрим, ей удастся отдохнуть, расслабиться и продержаться до восхода.
На мгновение она забыла про акул, но тут что-то тяжелое и шершавое боднуло ее в левую грудь. Джои замычала, вслепую замолотила кулаками, отбиваясь от этого чего-то, и наконец остатки сил ее покинули.
Теряя сознание, Джои ярко представила, как Чаз трахает блондинку-крупье в их каюте на «Герцогине солнца», после чего идет на корму и расстреливает еще одну, последнюю, корзину мячиков.
«Вот мерзавец!» - подумала Джои.
Экран в ее голове погас.
Два
В душе Чаз Перроне несомненно был мошенником и подонком, но тщательно избегал насилия, подобно старому квакеру. Ни один его знакомый, и даже немногочисленные друзья ни за что бы не подумали, что Чаз способен на убийство. Ча-за и самого, в общем, поражало, что он справился.
Когда прозвенел будильник, Чаз проснулся, полагая, что лишь вообразил себе всю сцену. Потом он перевернулся на другой бок и увидел, что вторая половина постели пуста. Через иллюминатор он разглядел пристань Порт-Эверглейдс и понял, что это не сон. Он явно убил жену.
Чаза ошеломляло собственное хладнокровие. Он потянулся к телефону, позвонил - разговор он отрепетировал заранее, - и морально приготовился к дальнейшему.
Он ограничил свой утренний туалет легким полосканием горла - от обезумевшего мужа никто не ожидает опрятности.
«Герцогиня солнца» вошла в док, и вскоре Чаза начали допрашивать. Первым пришел заботливый начальник службы безопасности корабля, за ним - пара офицеров береговой охраны с кукольными личиками и, наконец, унылый детектив, посланный шерифом округа Бровард. Тем временем «Герцогиню солнца» прочесали от носа до кормы - вероятно, дабы опровергнуть неловкую гипотезу, что миссис Перроне кувыркается в постели с кем-нибудь из пассажиров или, что хуже, членов экипажа.
- В какое время ваша жена покинула каюту? - спросил детектив.
- В половине четвертого утра, - ответил Чаз.
Он нарочно солгал, чтобы спасатели отправились на другой участок океана. В половине четвертого утра корабль находился примерно в семидесяти милях севернее той точки, где Чаз выкинул жену за борт.
- Говорите, она собиралась «полюбоваться луной»? - уточнил детектив.
- Так она сказала. - Чаз тер глаза, чтобы они покраснели и слезились, как и подобает похмельному и распсиховавшемуся супругу. - Я, видимо, задремал. Когда проснулся, солнце уже встало, корабль входил в порт, а Джои так и не вернулась. Тогда я позвал на помощь.
Детектив, бледный безучастный скандинав, что-то накалякал в блокноте. Указал на два бокала у кровати:
- Она свой не допила.
- Не допила, - тяжело вздохнул Чаз.
- И не взяла с собой. Интересно, почему.
- Мы уже выпили целую бутылку за ужином.
- Да, но все же, - возразил детектив, - большинство женщин, собираясь полюбоваться луной, прихватили бы вино. А некоторые даже прихватили бы мужей.
Чаз тщательно обдумал ответ. Он не ожидал, что его возьмут за яйца в самом начале игры.
- Джои попросила меня выйти к ней на капитанскую палубу, и я пообещал захватить бокалы, - объяснил Чаз. - Но вместо этого я уснул… ладно, вырубился. Мы правда много выпили.
- То есть больше одной бутылки?
- Да.
- Полагаете, ваша жена была пьяна?
Чаз хмуро пожал плечами.
- Вы о чем-нибудь спорили прошлой ночью? - поинтересовался детектив.
- Вовсе нет. - Единственная правда в рассказе Чаза.
- Тогда почему вы не пошли наружу вместе?
- Потому что я сидел на горшке, вот почему. Занимался одним интимным делом. - Чаз попытался покраснеть. - Севиче, которым нас вчера накормили, по вкусу был как кошачья блевотина. Вот я и сказал Джои: «Иди пока одна, я тебя догоню через пару минут».
- И принесете бокалы.
- Точно. А вместо этого мне пришлось лечь, и я вырубился, - ответил Чаз. - Это я во всем виноват.
- В чем виноват? - мягко спросил детектив.
У Чаза на мгновение сперло дыхание.
- В смысле, если с Джои случилось что-то плохое. Мне некого винить, кроме себя.
- Почему?
- Потому что не надо было отпускать ее одну так поздно. Думаете, я не понимаю? Думаете, я не чувствую, что отвечаю за все?
Детектив закрыл блокнот и встал.
- Возможно, ничего с вашей женой не случилось, мистер Перроне. Возможно, она окажется жива и здорова.
- Боже, я так надеюсь.
Детектив равнодушно улыбнулся.
- Это большой корабль.
«А океан еще больше», - подумал Чаз.
- Еще один вопрос. Не была ли миссис Перроне накануне подавлена?
Чаз нервно хохотнул и отмахнулся:
- Даже и не думайте! Джои совершенно точно не могла покончить с собой. Ни за что. Спросите любого, кто ее знал…
- Знает, - перебил детектив.
- Да, конечно. Она самый жизнерадостный человек на свете. - Столь упорное отрицание долженствовало укрепить позицию Чаза в глазах следствия. Он любительски изучал вопрос и знал, что родственники самоубийц часто отрицают, будто замечали симптомы депрессии.
- Иногда, если человек пьян… - начал детектив.
- Да, но не Джои, - прервал его Чаз. - В пьяном виде она хихикала… хихикает.
Чаз осознал, что прикусил губу - удачный штрих к образу. Получается, будто он по правде встревожен. Детектив взял «Мадам Бовари».
- Это ваша или ее?
- Ее. - Чаз порадовался: наживка проглочена.
- Особо не похихикаешь, - отметил детектив, изучая разворот.
- Я не читал, - правдиво ответил Чаз. Он попросил у продавца в «Барнс-энд-Нобл» что-нибудь романтическое, но трагическое.
- В книге говорится о женщине, которую толком не понимал никто, даже она сама, - сообщил детектив. - Поэтому она отравилась мышьяком.
«Великолепно», - подумал Чаз.
- Послушайте, Джои вчера была счастлива. - Он уже не настаивал. - Что еще могло вымести ее танцевать на палубу в половине четвертого утра?
- В лунном свете.
- Вот именно.
- Капитан сказал, что вошел в полосу дождя.
- Да, но это было раньше, - ответил Чаз. - Около одиннадцати. Когда Джои отправилась наружу, было очень красиво.
Перед выходом из Ки-Вест Чаз посмотрел метеосводку по телевизору в знаменитом баре «Неряха Джо». Он знал, что небо очистится к 3.30 утра - сфабрикованному времени исчезновения жены.
- Ночью луна была полная, - добавил Чаз - вроде как своими глазами видел.
- Кажется, да, - отозвался детектив.
Он стоял, словно ожидая, не скажет ли Чаз еще чего-нибудь.
И Чаз сказал:
- Я вспомнил. Енот, бешеный енот бегает по кораблю.
- Ага.
- Я серьезно. Спросите у капитана. Мы на несколько часов задержались в Лодердейле в воскресенье, пока его искали.
- Продолжайте.
- Вы что, не понимаете? А вдруг на Джои напал енот, когда она гуляла? Вдруг этот чокнутый монстрик за ней погнался и она случайно упала за борт?
- Ничего себе гипотеза, - произнес детектив.
- Вы когда-нибудь видели бешеных животных? Носятся как сумасшедшие.
- Я уже знаю про енота, - сказал детектив. - В судовом журнале написано, что его поймали в прачечной для экипажа и высадили в Сан-Хуане.
- Ох, - сказал Чаз. - Ну, хорошо, что вы проверили.
- Мы стараемся работать тщательно, - ядовито произнес детектив. Неподобающе так разговаривать с обезумевшем от горя мужем, подумал Чаз. Он обрадовался, когда детектив наконец ушел, и совсем успокоился, узнав, что может собирать вещи. Каюту требовалось вскорости освободить, поскольку «Герцогиню солнца» готовили к новому круизу.
Позже, когда Чаз Перроне спускался вслед за носильщиком по трапу, он увидел, как два ярко-оранжевых вертолета поднимаются с площадки станции береговой охраны на той стороне гавани. Вертолеты накренились и рванули в Атлантику, где катер и две спасательные лодки поменьше уже прочесывали волны в поисках Джои. Береговая охрана пошлет еще «Фалькон» откуда-нибудь из Опалока - во всяком случае, так сказали Чазу.
Он глянул на часы и подумал: «Тринадцать часов, пьяная - все, она в прошлом».
Пускай ищут сколько влезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56