Человек, с которым они так взаимовыгодно сотрудничали, обернулся против него и приказал его пристрелить, как захромавшую лошадь.
И теперь Чаз, грязный, мокрый и унизительно голый, сидел, заблудившийся и беззащитный, в болотах, которые ненавидел больше всего на свете.
«Неужели я это заслужил? - думал он. - Неужели?»
Он провел указательным пальцем по голени, снимая грязь, словно шоколадную глазурь. Поднеся ее к носу, он не обнаружил никакого ядовитого или мерзкого запаха. «Даже если в этом дерьме полно удобрений, что с того? - думал Чаз. - Ради Христа, это всего лишь грязь. Я же не забивал прикладом каких-нибудь детенышей гренландского тюленя».
Серебро луны окрасило пейзаж в голубоватые тона. Что-то где-то громко хрустнуло. Чаз Перроне подтянул колени к груди и тихо нашарил булыжник. Очередной аллигатор зарокотал в ближайшем озерце:
Кого… ты… любишь?
Да, кого… ты… любишь?
Тридцать два
Морин ласково улыбнулась, увидев, как Тул, прихрамывая, выходит из коровника. Он открыл дверь грузовика и устроился за рулем.
- Ну? - Она протянула руку.
Он бросил ей в ладонь два деформированных кусочка свинца.
- Ржавый - сама знаешь откуда, - пояснил он. - А блестящий из-под руки.
Изучив пули, Морин сказала:
- Я горжусь тобой, Эрл. Это, наверное, было ужас как больно.
Он ответил, что не так уж больно:
- Парень - настоящий дока.
- Он лечит… коров?
- Ваще рогатый скот. - Тул объяснил Морин, что настоящий врач должен сообщить властям, если к нему заявится пациент с огнестрельной раной. А вот ветеринар никому сообщать не обязан.
- Главное, что ты наконец-то избавился от своего бремени, - сказала Морин. - Больше никаких лишних страданий.
- Да. Твоя очередь.
- У меня все в порядке, Эрл.
- Правду скажи, - попросил он.
- Правда в том, что я совершенно счастлива оказаться снаружи, на свежем воздухе.
- Погодь, вот выберемся с этого выгона.
- Нет-нет, все прекрасно, - сказала Морин, - даже навоз. Спасибо тебе, Эрл.
- За чё это?
- За свободу. За то, что ты - мой сэр Галахад. За то, что спас меня из «Неземного поместья»!
Она притянула его к себе и чмокнула в щеку.
- Ладно тебе, хватит.
Тул ощутил, что краснеет.
Никто и слова не сказал против, когда он нес Морин из лечебницы. Никто не посмел встать у него на пути.
Она уже несколько часов не спала, сидела в кровати и ждала, держа сумочку на коленях.
Выдернула внутривенную трубку из руки и сходила в ванную. Сняла больничную одежду и натянула легкое платье, голубое, как барвинок. Причесалась, подкрасила губы помадой, нанесла каплю румян на щеки. Оставила записки дочерям, чтобы не волновались.
Во время завтрака пришла адская медсестра, уставилась на Морин как на психичку, принялась ее ублажать, уверять, как здорово она сегодня выглядит, взбивать ей подушки - и все это время пытаясь обманом заставить ее лежать тихо, чтобы воткнуть ей другую иглу.
Но Морин энергично сопротивлялась, заставив медсестру ретироваться. Вскоре явились два прыщавых санитара-тяжеловеса, и тот, что покрупнее, схватил Морин за руки, а второй попытался прижать ее ноги, при этом медсестра топталась с приклеенной улыбкой, сняв крышечку со шприца и прицеливаясь.
Тут-то и появился Тул, весь блестящий от пота, гигантский, пахучий, и заблокировал дверной проем. Его рабочие ботинки покрывала корка, комбинезон косо висел на плечах, обнажая грязную обертку из бинтов, как у мумии. Влажные, спутанные, черные как смоль волосы на руках и шее издали походили на изощренную татуировку.
- Уберите руки, - без малейшего проблеска эмоций произнес он.
Санитары немедленно отпустили Морин и попятились.
- Все в порядке, Полли, - сказала Морин дрожащей медсестре. - Это мой племянник из Нидерландов. Тот самый, о котором я тебе говорила.
Тул протопал внутрь, поднял Морин с кровати, вынес ее из комнаты, пронес по коридору, потом мимо регистратуры и через двойные двери на круговую подъездную дорожку, где оставил красный, как яблоко, пикап «Ф-150 суперкаб», купленный вчера за 33 641 доллар наличными.
Тул с трудом подсчитал, что в «Самсонайте» осталось больше 465 000 долларов. И полно места для тридцати одного фентанилового пластыря, украденного им из дисконтной аптеки в Бойнтон-Бич - лекарство предназначалось для Морин, не для него.
- Какая красота! - воскликнула она при виде нового грузовика. - Но мне, наверное, нужна стремянка.
- Неа, - ответил Тул и без труда водрузил ее на пассажирское сиденье.
В пикапе были отделанные кожей «капитанские» кресла, уйма места для ног, великолепный кондиционер и глубокая грузовая платформа, где уместился весь урожай дорожных крестов, которые Тул аккуратно, один за другим, выкорчевал из-за трейлера. Это заняло большую часть ночи.
Напуганная ужасным состоянием его повязок, Морин настояла на том, чтобы Тул нашел врача. Несколько миль она умоляла, и наконец он неохотно съехал с основной магистрали в районе реки Киссимми и отправился на ранчо на берегу. Знакомый ветеринар, подгоняемый мольбами Морин, согласился вынуть из Тула обе пули.
- Скоро ты почувствуешь себя новым человеком, - заявила Морин, бросая пули в свою сумочку. - Он дал тебе что-нибудь от боли?
- Ага, как для быков, - ответил Тул. По правде говоря, ему было чертовски хорошо. - Ну, куда хошь ехать?
- Эрл, могу я задать тебе личный вопрос?
- Конечно. - Они тряслись по узкой пыльной дороге, прочь от ранчо. Тул приглушил радио - какую-то слащавую песенку об одиночестве и горе на дороге.
- Вообще-то это не мое дело, - начала Морин, - но любопытно, как ты смог позволить себе такую колесницу на зарплату охранника?
Тул обдумал ответ, хорошенько присосавшись к бутылке теплого «Маунтин Дью».
- Ну, понимаешь, - сказал он, - за некоторые дела получше платят.
- Значит, это было хорошее дело?
- Если подумать - хорошее, да, - согласился он. - Теперь я спрошу, лады?
- Справедливо.
- Где бы ты больше всего хотела отдохнуть?
- В смысле, если бы могли поехать вообще куда угодно?
- Я о том и толкую, - произнес Тул. - Мы можем поехать куда угодно. Тока скажи куда.
Морин смотрела в окно. Ее волосы на солнце казались тоньше и белее, но глаза были синими и яркими, как море. Тул легко представлял ее юной, не столько по чертам лица, сколько по открытому, безмятежному выражению.
- Сейчас еще весна, да? - спросила она.
- Да, мэм, апрель. Скоро май.
- Я все думаю о пеликанах. Они, наверное, полетят на север.
- По телевизору грили - до самой Канады.
- Да, в Канаду, я помню, - согласилась Морин. - Замечательно, правда?
- Вот небось удивительно - тысячи больших белых птиц все вместе по небу летят. Домой, - произнес Тул. - Да, вот бы мне посмотреть.
- Мне тоже, Эрл.
- Ехать далеко. Уверена, что выдержишь?
Она наклонилась и хлопнула его по уху.
- Не волнуйся обо мне, здоровяк. Твое дело - вести машину.
- Да, мэм. - Тул, сияя, потянулся к радио. - Музыку, а?
Карлу Ролваагу снилось, что его очень медленно душит бледная шелковая петля. Он проснулся, хватаясь за горло, и обнаружил, что вокруг него уютно обернулся мускулистый белый хвост. Через несколько весьма интересных секунд детектив умудрился высвободиться и включить лампу. Он проводил взглядом удаляющегося питона - по простыням, под кровать, в дыру, прогрызенную в пружинном матрасе. Разрезав обивку, Ролвааг нашел не одного, а обоих отсутствующих компаньонов, сплетенных в платоническом объятии. Осмотр не обнаружил ни на одном из них выпуклости размером с собачку или котенка. Напротив, змеи казались взвинченными и голодными.
На Ролваага накатило облегчение, но он не удивился, поскольку пропавшие из «Сограсс-Гроув» питомцы уже нашлись целыми и невредимыми. Пинчот, престарелый шпиц, обнаружился в окружном приюте для собак, где содержался в карантине, после того как покусал не в меру медлительного свидетеля Иеговы. Пандору, пропавшего сиамского котенка, семье Манкевичей вернули соседские хулиганы за выкуп - ящик пива.
Детектив ощущал себя реабилитированным, но кое-что он не закончил. Он вытащил мускулистых животных из их матрасного убежища и аккуратно задрапировал ими плечи - эдакое эффектное, хоть и тяжелое украшение. Он пересек коридор и трижды постучал в квартиру миссис Шульман. Счастье, что она маленького роста и не дотягивается до дверного глазка, иначе она бы нипочем не открыла.
- Нелли, вы должны перед нами извиниться, - сказал Ролвааг.
Миссис Шульман отпрянула в отвращении:
- Ты, выродок и чудовище! Пошел прочь со своими скользкими дружками!
- Я не уйду, пока вы не скажете, что очень сожалеете.
- Я сожалею только об одном - о том, что не потащила тебя в суд, чокнутый извращенец. Убирайся!
К этому времени питоны заметили маленькую Петунию, которая бешено скакала возле тапочек миссис Шульман. Рептилии приподняли свои молочно-белые головы и высунули розовые язычки, пробуя воздух на вкус. Ролвааг ощущал, как их кольца напряглись в предвкушении.
- Спокойно, парни, - прошептал он.
Нелли Шульман сжалась от страха, ее маленькие глазки расширились, когда она увидела, как по змеям побежали судороги.
- Долбаный больной извращенец! - заорала она и захлопнула дверь.
Когда детектив вернулся к себе, звонил телефон. Он дождался, пока сработает автоответчик.
- Карл, живо тащи сюда свою задницу. - Это был капитан Галло. - Мы отправляемся на прогулку на вертолете. У нас новое дело.
- Какой сюрприз, - пробормотал Ролвааг себе под нос.
В некотором роде ему было жаль своего босса - толковый коп, но плохо разбирается в законах джунглей. Только вчера Галло был искренне поражен, когда шериф позвонил и сообщил, что тело Сэмюэла Джонсона Хаммерната обнаружили на шоссе 441 в западном округе Палм-Бич.
Совершенно неестественная смерть: мистер Хаммернат был пронзен дорожным крестом, установленным в память о Пабло Хумберто Дуарте, выдающемся ортопеде, который погиб в автокатастрофе в том самом месте. Одним дождливым вечером «мини-купер» Дуарте был протаранен водителем, который немедленно скрылся с места происшествия и так и не был найден. И хотя напоминание о пользе ремней безопасности было написано на памятном знаке, - жест, несомненно, благородный, - никакие обычные меры не спасли бы жизнь доктора, поскольку его «мини-купер» от удара стал размером с тостер для бубликов.
Из-за ритуальной окраски убийства Хаммерната детективы Палм-Бич искали связь между сельскохозяйственным магнатом и ортопедом. По одной из версий, семья Дуарте каким-то образом обнаружила, что это Хаммернат был тем самым сбежавшим водителем, и совершила ужасающий акт отмщения в соответствующих декорациях.
Ролваага это позабавило. Галло - нет. Его беспокоило, что богатый и влиятельный гражданин, которого допрашивал один из его детективов, через десять дней был убит.
- Есть и плюсы, - сказал ему Ролвааг. - Это вне нашей юрисдикции.
Настроение капитана за ночь не улучшилось. Когда Ролвааг приехал в участок, Галло затащил его в кабинет и захлопнул дверь.
- Мы летим в Эверглейдс, - весомо уронил он.
- Хорошо.
- Не хочешь спросить зачем?
- Я догадываюсь, - сообщил детектив.
На редкость встревоженный, Галло яростно грыз нижнюю губу.
- Карл, мне нужен дружеский совет, - сказал он.
- Что ты хочешь узнать?
- В этом-то и вопрос: что я хочу узнать? - Капитан попытался подмигнуть, но это больше походило на нервный тик. - На моем месте, Карл, ты бы правда хотел влезть в эту грязь с Перроне? Подумай об этом, хорошо?
Пока они ждали посадки, Галло спросил Ролваага, что у него в руках. Детектив приволок большой контейнер «Раббермейд» с дырками для вентиляции в крышке.
- Мои змеи, - ответил Ролвааг. Решение далось ему нелегко.
Галло был потрясен:
- Ты что, блин, серьезно? А если чертовы твари вырвутся?
- Просто не говори пилоту.
Ролвааг наслаждался полетом из Форт-Лодердейла над западными пригородами, потом на север вдоль скоростной магистрали Сограсс в округ Палм-Бич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56