– печальным голосом констатировал он. – Я плохой отец. Ты должен меня простить, Фредерик!
Заикаясь, Фредди только и смог выговорить:
– Да нет, что ты! Ты совсем не так уж плох. А Кит мне всегда нравилась, правда!
Лорд Леджервуд был джентльменом и любил играть по правилам, поэтому он решил не бить лежачего и, защелкнув табакерку и сунув ее в карман, сказал уже совсем другим тоном:
– Влип, Фредди?
– Нет! – несчастным голосом произнес тот.
– Хватит дурака валять, парень! Если оказался на мели, надо было звать на помощь отца, а не гоняться за богатыми наследницами!
– Совсем не в том дело! – запротестовал вконец измочаленный Фредди. – Учти, я так и знал, что все будут так думать, и Кит я об этом сказал!
– Прости, видимо, я ошибался, – задумчиво произнес его отец. – Я не собираюсь мучить тебя всякими неудобными вопросами, но могу я знать, по крайней мере, как долго я буду иметь честь принимать в своем доме мисс Чаринг? И еще – если ты мне позволишь полюбопытствовать – что мне с ней делать?
Если в этой тираде и содержалась подначка, то Фредди ее просто не заметил. Страшно обрадованный тем, что отец так легко это воспринял, он воскликнул:
– Как здорово, что ты все понял! Я никогда не умею ничего объяснить! Просто Китти пришло в голову провести месяц в Лондоне, а я пообещал ей это устроить. Думал, что мамуля ею займется. Жалко, я не знал насчет кори. Это все чертовски усложнило! – Он задумчиво почесал переносицу. – Придется что-нибудь придумать.
– Думаешь, сможешь? – осведомился лорд Леджервуд, глядя на сына почти с восхищением.
– Должен! – бросил Фредди. – То есть, я имею в виду, у меня теперь есть определенные обязанности!
7
Мисс Чаринг, которой с того самого момента, как она очутилась в доме Леджервудов было тяжело на душе, все-таки повезло. Ее хозяйка была озабочена мыслями о своих нездоровых детях, и как только она поместила юную гостью в удобной спальне, быстро объяснив всю тяжесть создавшегося положения, то сразу поспешила в детские покои. Ей было необходимо убедиться в том, что с больными не приключилось больше никаких неприятностей и что сиделка не заснула в своем кресле. Боязнь, что это может произойти, была столь же сильной, как и безосновательной. Мисс Чаринг, оставшись одна среди непривычной для нее обстановки, с пылающим камином в спальне и тревожным сознанием, что стоит ей только протянуть руку и дернуть веревочку звонка, как к ней прибежит горничная, чувствовала себя виноватой. Раньше ей в голову не приходило, что ее выдумка будет касаться, помимо бедняги Фредди, других людей. Его родители, которых она давно, но плохо знала, должны были появиться ненадолго на заднем плане как статисты. Их существование, их личности не имели никакого отношения к затеянной авантюре. Но после того, как лорд Леджервуд появился в голубом салоне, все эти смутные представления разлетелись в прах. Она уже была готова отказаться от своей затеи, которая с каждой минутой становилась в ее глазах все более отвратительной. Но от признания ее удерживал безумный стыд перед этим внушающим почтительность человеком. И в то же время она все больше и больше боялась, что, если она повинится, ей придется немедленно вернуться в Арнсайд. К тому времени, как леди Леджервуд спустилась в салон, Китти решила (в какой-то мере для того, чтобы успокоить свою совесть) что, раз у нее нет намерений выйти замуж за Фредди, обман не причинит никому вреда. Но тем не менее она ждала с ужасом тех вопросов, которые леди Леджервуд неизбежно должна была ей задать. Ей оставалось только быть благодарной за то, что заботы о детях заставляли ее милость откладывать опасный тет-а-тет.
Убедившись в том, что Эдмунд, на лице которого все еще были видны следы сыпи, заснул, леди Леджервуд спустилась по лестнице и прошла в будуар. Зная, что гардероб мисс Чаринг весьма ограничен, леди Леджервуд объявила, что сядет за стол в своем утреннем туалете, хотя, конечно, она считала очень странным так поступать. Но даже нетерпеливое желание поговорить с лордом не позволило ей поступиться кое-какими формальностями. Необходимо было, по крайней мере, освежить прическу и устранить все нарушения в одеянии. Она послала за горничной, обнаружив, что волосы необходимо уложить заново. Она уже перестала надеяться на разговор с мужем до звонка на обед, как вдруг он вошел, коротко постучав, в ее будуар.
Она обрадовалась ему, сразу испытав чувство облегчения.
– О, любовь моя, я так хотела видеть тебя! Дай чепец с розами, Клара, и можешь идти. И еще – оранжевый шарф с широкими французскими кружевами! Нет. Этот, наверное, тоже маловат. Лучше тогда шаль, она подойдет к чепцу.
– Очаровательно, – заметил лорд, приподнимая пальцем кружевной чепец и рассеянно любуясь им.
– Да, не правда ли? Я знала, что тебе будет приятно. Меня, признаться, не интересуют всякие безделушки в такой момент! Не думай обо мне плохо, Леджервуд! Теперь скажи, что нам делать? Я никогда не была застигнута врасплох, как сейчас, – никогда, за всю мою жизнь. И ты еще стоишь и улыбаешься, как будто тебе все это нравится.
Он засмеялся и опустил чепец.
– Ну, а я что я должен делать? Я еле уговорил Фредди не давать публикацию об их помолвке в газету. Фредди как раз в таком возрасте…
– Как будто бы это может иметь какое-то значение!
– Интересно, послушает ли она меня? – задумчиво произнес лорд!
Ее большие голубые глаза уставились на него.
– Что ты имеешь в виду? Фредди действительно хотел этого? – В этот момент ее материнское сердце обожгло подозрение. – Ты не думаешь, что она хитростью заманила с какой-то целью нашего мальчика в ловушку?
– О нет, не думаю, это вряд ли! – ответил он спокойно. – Она совершенная невинность, очень чиста, я бы сказал.
– Конечно! Она так воспитана! Но не считаешь ли ты возможным, что она убедила бедного Фредди согласиться на помолвку ради того, чтобы спастись из Арнсайда? Мне ее вообще очень жаль. Я уверена, она не может вызвать ни у кого дурных чувств, разве только то, что ее мать француженка. Мне это не нравится. Но разве это та соломинка, за которую можно ухватиться? Я надеюсь, что могу не лицемерить. Если бы я была лицемеркой, мне было бы очень приятно узнать, что мой дорогой сын женится на состоянии. Но я, уверяю тебя, не такая. Я питаю отвращение ко всем корыстным поступкам, особенно, когда в этом нет никакой необходимости. У Фредди как раз нет необходимости так поступать! Я буду рада узнать, что дядя действительно намеревался оставить состояние небогатым кузенам, но что касается Фредди, он всем обеспечен. И я хотела бы, чтобы он женился на какой-нибудь знатной особе, а не на маленькой деревенской девчонке, о которой никто ничего не слышал.
– Не отчаивайся! – порекомендовал лорд. – Я и сам буду очень сильно удивлен, если что-нибудь путное выйдет из этой помолвки. Моя дорогая Эмма, ты ведь не такая гусыня, чтобы поверить, будто они действительно влюблены друг в друга!
Леди Леджервуд завязывала ленты на чепце, но, услышав это, всплеснула руками и повернулась к лорду.
– Но если она не поймала его в ловушку, то почему, скажи на милость, они помолвлены?
– А вот этого я пока что еще не знаю, – ответил он. – Я не настолько хорошо знаком с Китти, чтобы делать какие-либо предположения. Я подозреваю, что они затеяли какую-то игру…
– Придуманную не Фредди, – прервала его леди Леджервуд, взбивая локоны.
– Я слишком хорошо знаю Фредди. Определенно, это выдумал не он. По каким-то причинам, которые нам пока не известны, Китти хочет, чтобы все думали, будто она помолвлена с Фредди. Интересной особенностью этой истории является то, что по непонятным мотивам о помолвке не будет объявлено немедленно.
– Без объявления? – воскликнула она. – Но почему?
– Корь, – ответил он невозмутимо.
– Нонсенс!
– Конечно, это приношение Фредди на алтарь родительского любопытства. Китти предпочла свалить всю вину на эксцентричность твоего полоумного дяди.
– Это могло быть правдой, – сказала леди Леджервуд в глубоком раздумье. – Когда мой дядя затеял это скверное дело, от которого и мы страдаем, он думал, что пользу из этого извлечет Джек! И теперь он всем и всеми недоволен. Может быть, он надеялся, что все получится, как он хочет? А потом уж не мог отказать в разрешении на помолвку, поскольку никогда не отказывается от данных обещаний. Одна из черт оригинального характера – упрямство до тупости. Ну что нам теперь делать?
– Делать? Да ничего! Нам, пожалуй, остается только наслаждаться занимательностью создавшегося положения.
– Что же касается меня, то я не нахожу в том, что происходит, ничего занимательного! – сказала она. – Я думаю, ты должен добиться того, чтобы мы узнали обо всем.
– Ты так думаешь? А я лично считаю, что было бы глупо пытаться сделать что-нибудь в этом духе. Бедняга Фредди был рад, придумывая правдоподобную ложь, но он – честный малый, и врать дальше ему будет труднее и труднее. Я не могу заставить его мучиться, изворачиваясь. Я не стану выпытывать у него правду.
– О дорогой, я думаю, он не стал бы тебе лгать! Как все это ужасно! Он ожидает, что я подобающим образом одену Китти и стану брать ее с собой на приемы.
– А ты не ошибаешься? Мне кажется, он отказался от этого плана.
– Она возвращается в Арнсайд? – спросила ее милость с надеждой.
– О нет, вряд ли. Фредди собирается придумать что-нибудь другое.
– Леджервуд, ты прекрасно знаешь, что он так не поступит. Нам придется предпринять что-нибудь самим.
– Нонсенс, любовь моя! Фредди дал мне понять, что он что-то задумывает, – сказал лорд самым вежливым тоном, на какой он только был способен.
Но никто не был удивлен так сильно, как он, когда его наследник во время обеда, просидев в рассеянности вторую перемену блюд, вдруг грустно объявил всем присутствующим за столом:
– Я знал, что мне в голову должна прийти какая-нибудь удачная мысль! Так вот, я нашел, что надо.
Леди Леджервуд, чей разговор во время обеда вращался то вокруг страданий ее младших детей, то вокруг положения, в котором оказалась ее дочь, вышедшая замуж около года назад, внимательно посмотрела на Фредди. В ее взгляде читалось сомнение.
– Что еще пришло тебе в голову, дорогой Фредди?
– Мег, – сжато ответил Фредди. – Я собираюсь навестить ее в ближайшее время.
– Правда, любовь моя? Но, ох, теперь, когда о ней зашла речь, я вдруг вспомнила, что сегодня вечером она собирается с Эмили Купер в танц-клуб.
– Надо будет найти ее там, – сказал Фредди.
– Да, конечно, дорогой. Но ты не одет для посещения «Элмака».
– Я поеду сейчас к себе на квартиру и переоденусь. У меня предостаточно времени, – сказал он. – Я непременно должен увидеться с Мег.
– Очень мило с твоей стороны посвятить нас в это, – заметил лорд Леджервуд. – А можем мы знать, почему тебе в голову пришла такая идея?
– Ничего особенного, сэр, – сказал Фредди, справедливо негодуя. – Я сказал вам, что должен наткнуться на удачную идею. Принесите мне еще кусок пирога, – обратился он к лакею.
– Какая похвала повару! – сказал его отец.
Он посмотрел на Фредди с выражением покорности, но мисс Чаринг, которая с тех пор, как до нее дошло известие о кори, не отвергала столь решительно возможность возвращения в Арнсайд, впервые за весь обед разомкнула уста:
– Это касается меня, Фредди?
– Конечно. Это удачная мысль! Мег не хочется оставаться со старой леди Букхэвен и не хочет поддерживать дружбу с кузиной Амелией. А Фанни не может ей помочь, потому что у нее корь. Остаетесь, таким образом, вы.
Лорд Леджервуд, протиравший свои очки, осторожно положил их на скатерть и посмотрел на сына почти с благоговением.
– Какой неожиданный поворот проблемы, Фредерик! Я ошибался в тебе! Прости, ради Бога!
– О, не стоит, сэр! – сказал кротко Фредди. – Я, конечно, не так умен, как Чарли, но и не такой олух, как вы привыкли думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Заикаясь, Фредди только и смог выговорить:
– Да нет, что ты! Ты совсем не так уж плох. А Кит мне всегда нравилась, правда!
Лорд Леджервуд был джентльменом и любил играть по правилам, поэтому он решил не бить лежачего и, защелкнув табакерку и сунув ее в карман, сказал уже совсем другим тоном:
– Влип, Фредди?
– Нет! – несчастным голосом произнес тот.
– Хватит дурака валять, парень! Если оказался на мели, надо было звать на помощь отца, а не гоняться за богатыми наследницами!
– Совсем не в том дело! – запротестовал вконец измочаленный Фредди. – Учти, я так и знал, что все будут так думать, и Кит я об этом сказал!
– Прости, видимо, я ошибался, – задумчиво произнес его отец. – Я не собираюсь мучить тебя всякими неудобными вопросами, но могу я знать, по крайней мере, как долго я буду иметь честь принимать в своем доме мисс Чаринг? И еще – если ты мне позволишь полюбопытствовать – что мне с ней делать?
Если в этой тираде и содержалась подначка, то Фредди ее просто не заметил. Страшно обрадованный тем, что отец так легко это воспринял, он воскликнул:
– Как здорово, что ты все понял! Я никогда не умею ничего объяснить! Просто Китти пришло в голову провести месяц в Лондоне, а я пообещал ей это устроить. Думал, что мамуля ею займется. Жалко, я не знал насчет кори. Это все чертовски усложнило! – Он задумчиво почесал переносицу. – Придется что-нибудь придумать.
– Думаешь, сможешь? – осведомился лорд Леджервуд, глядя на сына почти с восхищением.
– Должен! – бросил Фредди. – То есть, я имею в виду, у меня теперь есть определенные обязанности!
7
Мисс Чаринг, которой с того самого момента, как она очутилась в доме Леджервудов было тяжело на душе, все-таки повезло. Ее хозяйка была озабочена мыслями о своих нездоровых детях, и как только она поместила юную гостью в удобной спальне, быстро объяснив всю тяжесть создавшегося положения, то сразу поспешила в детские покои. Ей было необходимо убедиться в том, что с больными не приключилось больше никаких неприятностей и что сиделка не заснула в своем кресле. Боязнь, что это может произойти, была столь же сильной, как и безосновательной. Мисс Чаринг, оставшись одна среди непривычной для нее обстановки, с пылающим камином в спальне и тревожным сознанием, что стоит ей только протянуть руку и дернуть веревочку звонка, как к ней прибежит горничная, чувствовала себя виноватой. Раньше ей в голову не приходило, что ее выдумка будет касаться, помимо бедняги Фредди, других людей. Его родители, которых она давно, но плохо знала, должны были появиться ненадолго на заднем плане как статисты. Их существование, их личности не имели никакого отношения к затеянной авантюре. Но после того, как лорд Леджервуд появился в голубом салоне, все эти смутные представления разлетелись в прах. Она уже была готова отказаться от своей затеи, которая с каждой минутой становилась в ее глазах все более отвратительной. Но от признания ее удерживал безумный стыд перед этим внушающим почтительность человеком. И в то же время она все больше и больше боялась, что, если она повинится, ей придется немедленно вернуться в Арнсайд. К тому времени, как леди Леджервуд спустилась в салон, Китти решила (в какой-то мере для того, чтобы успокоить свою совесть) что, раз у нее нет намерений выйти замуж за Фредди, обман не причинит никому вреда. Но тем не менее она ждала с ужасом тех вопросов, которые леди Леджервуд неизбежно должна была ей задать. Ей оставалось только быть благодарной за то, что заботы о детях заставляли ее милость откладывать опасный тет-а-тет.
Убедившись в том, что Эдмунд, на лице которого все еще были видны следы сыпи, заснул, леди Леджервуд спустилась по лестнице и прошла в будуар. Зная, что гардероб мисс Чаринг весьма ограничен, леди Леджервуд объявила, что сядет за стол в своем утреннем туалете, хотя, конечно, она считала очень странным так поступать. Но даже нетерпеливое желание поговорить с лордом не позволило ей поступиться кое-какими формальностями. Необходимо было, по крайней мере, освежить прическу и устранить все нарушения в одеянии. Она послала за горничной, обнаружив, что волосы необходимо уложить заново. Она уже перестала надеяться на разговор с мужем до звонка на обед, как вдруг он вошел, коротко постучав, в ее будуар.
Она обрадовалась ему, сразу испытав чувство облегчения.
– О, любовь моя, я так хотела видеть тебя! Дай чепец с розами, Клара, и можешь идти. И еще – оранжевый шарф с широкими французскими кружевами! Нет. Этот, наверное, тоже маловат. Лучше тогда шаль, она подойдет к чепцу.
– Очаровательно, – заметил лорд, приподнимая пальцем кружевной чепец и рассеянно любуясь им.
– Да, не правда ли? Я знала, что тебе будет приятно. Меня, признаться, не интересуют всякие безделушки в такой момент! Не думай обо мне плохо, Леджервуд! Теперь скажи, что нам делать? Я никогда не была застигнута врасплох, как сейчас, – никогда, за всю мою жизнь. И ты еще стоишь и улыбаешься, как будто тебе все это нравится.
Он засмеялся и опустил чепец.
– Ну, а я что я должен делать? Я еле уговорил Фредди не давать публикацию об их помолвке в газету. Фредди как раз в таком возрасте…
– Как будто бы это может иметь какое-то значение!
– Интересно, послушает ли она меня? – задумчиво произнес лорд!
Ее большие голубые глаза уставились на него.
– Что ты имеешь в виду? Фредди действительно хотел этого? – В этот момент ее материнское сердце обожгло подозрение. – Ты не думаешь, что она хитростью заманила с какой-то целью нашего мальчика в ловушку?
– О нет, не думаю, это вряд ли! – ответил он спокойно. – Она совершенная невинность, очень чиста, я бы сказал.
– Конечно! Она так воспитана! Но не считаешь ли ты возможным, что она убедила бедного Фредди согласиться на помолвку ради того, чтобы спастись из Арнсайда? Мне ее вообще очень жаль. Я уверена, она не может вызвать ни у кого дурных чувств, разве только то, что ее мать француженка. Мне это не нравится. Но разве это та соломинка, за которую можно ухватиться? Я надеюсь, что могу не лицемерить. Если бы я была лицемеркой, мне было бы очень приятно узнать, что мой дорогой сын женится на состоянии. Но я, уверяю тебя, не такая. Я питаю отвращение ко всем корыстным поступкам, особенно, когда в этом нет никакой необходимости. У Фредди как раз нет необходимости так поступать! Я буду рада узнать, что дядя действительно намеревался оставить состояние небогатым кузенам, но что касается Фредди, он всем обеспечен. И я хотела бы, чтобы он женился на какой-нибудь знатной особе, а не на маленькой деревенской девчонке, о которой никто ничего не слышал.
– Не отчаивайся! – порекомендовал лорд. – Я и сам буду очень сильно удивлен, если что-нибудь путное выйдет из этой помолвки. Моя дорогая Эмма, ты ведь не такая гусыня, чтобы поверить, будто они действительно влюблены друг в друга!
Леди Леджервуд завязывала ленты на чепце, но, услышав это, всплеснула руками и повернулась к лорду.
– Но если она не поймала его в ловушку, то почему, скажи на милость, они помолвлены?
– А вот этого я пока что еще не знаю, – ответил он. – Я не настолько хорошо знаком с Китти, чтобы делать какие-либо предположения. Я подозреваю, что они затеяли какую-то игру…
– Придуманную не Фредди, – прервала его леди Леджервуд, взбивая локоны.
– Я слишком хорошо знаю Фредди. Определенно, это выдумал не он. По каким-то причинам, которые нам пока не известны, Китти хочет, чтобы все думали, будто она помолвлена с Фредди. Интересной особенностью этой истории является то, что по непонятным мотивам о помолвке не будет объявлено немедленно.
– Без объявления? – воскликнула она. – Но почему?
– Корь, – ответил он невозмутимо.
– Нонсенс!
– Конечно, это приношение Фредди на алтарь родительского любопытства. Китти предпочла свалить всю вину на эксцентричность твоего полоумного дяди.
– Это могло быть правдой, – сказала леди Леджервуд в глубоком раздумье. – Когда мой дядя затеял это скверное дело, от которого и мы страдаем, он думал, что пользу из этого извлечет Джек! И теперь он всем и всеми недоволен. Может быть, он надеялся, что все получится, как он хочет? А потом уж не мог отказать в разрешении на помолвку, поскольку никогда не отказывается от данных обещаний. Одна из черт оригинального характера – упрямство до тупости. Ну что нам теперь делать?
– Делать? Да ничего! Нам, пожалуй, остается только наслаждаться занимательностью создавшегося положения.
– Что же касается меня, то я не нахожу в том, что происходит, ничего занимательного! – сказала она. – Я думаю, ты должен добиться того, чтобы мы узнали обо всем.
– Ты так думаешь? А я лично считаю, что было бы глупо пытаться сделать что-нибудь в этом духе. Бедняга Фредди был рад, придумывая правдоподобную ложь, но он – честный малый, и врать дальше ему будет труднее и труднее. Я не могу заставить его мучиться, изворачиваясь. Я не стану выпытывать у него правду.
– О дорогой, я думаю, он не стал бы тебе лгать! Как все это ужасно! Он ожидает, что я подобающим образом одену Китти и стану брать ее с собой на приемы.
– А ты не ошибаешься? Мне кажется, он отказался от этого плана.
– Она возвращается в Арнсайд? – спросила ее милость с надеждой.
– О нет, вряд ли. Фредди собирается придумать что-нибудь другое.
– Леджервуд, ты прекрасно знаешь, что он так не поступит. Нам придется предпринять что-нибудь самим.
– Нонсенс, любовь моя! Фредди дал мне понять, что он что-то задумывает, – сказал лорд самым вежливым тоном, на какой он только был способен.
Но никто не был удивлен так сильно, как он, когда его наследник во время обеда, просидев в рассеянности вторую перемену блюд, вдруг грустно объявил всем присутствующим за столом:
– Я знал, что мне в голову должна прийти какая-нибудь удачная мысль! Так вот, я нашел, что надо.
Леди Леджервуд, чей разговор во время обеда вращался то вокруг страданий ее младших детей, то вокруг положения, в котором оказалась ее дочь, вышедшая замуж около года назад, внимательно посмотрела на Фредди. В ее взгляде читалось сомнение.
– Что еще пришло тебе в голову, дорогой Фредди?
– Мег, – сжато ответил Фредди. – Я собираюсь навестить ее в ближайшее время.
– Правда, любовь моя? Но, ох, теперь, когда о ней зашла речь, я вдруг вспомнила, что сегодня вечером она собирается с Эмили Купер в танц-клуб.
– Надо будет найти ее там, – сказал Фредди.
– Да, конечно, дорогой. Но ты не одет для посещения «Элмака».
– Я поеду сейчас к себе на квартиру и переоденусь. У меня предостаточно времени, – сказал он. – Я непременно должен увидеться с Мег.
– Очень мило с твоей стороны посвятить нас в это, – заметил лорд Леджервуд. – А можем мы знать, почему тебе в голову пришла такая идея?
– Ничего особенного, сэр, – сказал Фредди, справедливо негодуя. – Я сказал вам, что должен наткнуться на удачную идею. Принесите мне еще кусок пирога, – обратился он к лакею.
– Какая похвала повару! – сказал его отец.
Он посмотрел на Фредди с выражением покорности, но мисс Чаринг, которая с тех пор, как до нее дошло известие о кори, не отвергала столь решительно возможность возвращения в Арнсайд, впервые за весь обед разомкнула уста:
– Это касается меня, Фредди?
– Конечно. Это удачная мысль! Мег не хочется оставаться со старой леди Букхэвен и не хочет поддерживать дружбу с кузиной Амелией. А Фанни не может ей помочь, потому что у нее корь. Остаетесь, таким образом, вы.
Лорд Леджервуд, протиравший свои очки, осторожно положил их на скатерть и посмотрел на сына почти с благоговением.
– Какой неожиданный поворот проблемы, Фредерик! Я ошибался в тебе! Прости, ради Бога!
– О, не стоит, сэр! – сказал кротко Фредди. – Я, конечно, не так умен, как Чарли, но и не такой олух, как вы привыкли думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51