Но когда Мег любезно удалилась из комнаты, чтобы оставить жениха с невестой наедине, Фредди не оправдал надежд Китти. Он объяснил, когда она стала просить о помощи, что у него нет времени для обдумывания этой проблемы:
– Видите ли, Кит, у меня слишком много всяких забот появилось! Я просто лишился покоя, думая, что Чарли может приехать в любой ближайший день. А на этом проклятом календаре не указана дата окончания сессии. Мне пришлось потратить уйму времени, чтобы выяснить интересующие меня дни. А теперь, как я говорил, мне нужно срочно мчаться в Оксфорд, и осмелюсь сказать, мне придется хорошенько поработать мозгами, когда я окажусь там. Дело в том, что Чарли – очень умный парень, но он не обладает и малой толикой здравого смысла. Не просите у меня совета, как отделаться от вашего французского кузена. Вы же сами говорите, что угрожать ему разоблачением бесполезно. Он не уедет.
Тут Фредди заметил, что лицо Китти приняло жалобное выражение.
– Ну, не знаю, может быть, я все же найду его слабую струнку. Была не была! Он ведь не заходил сюда, не так ли?
– О нет! Но я встретила сегодня Оливию и очень боюсь, что чувства ее значительно глубже, чем я полагала. Должна признаться, она меня изумила. Кажется, единственное, чего она опасается, это то, что миссис Броти никогда не позволит ей выйти замуж за моего кузена. Представьте саморазоблачение Камилла меня значительно больше потрясло, чем ее!
– А я не удивлен! – ответил Фредди, обдумав немного ее слова. – Подумайте, Кит, она ведь и сама немного авантюристка.
– Фредди!
Он кашлянул, но произнес твердо:
– Не стоит обманывать себя. Я не говорю, что она в этом виновата, но она же сама сказала, что приехала в город в поисках богатого мужа. Ладно, против этого я ничего не имею. Но заметьте, миссис Броти не побрезгует ничем, чтобы предать огласке эту историю. Бессовестная – вот какая она!
– Она – да! Но не Оливия.
– Скорее всего так, потому что у нее не хватает мозгов для этого. Не хочу вас обижать Кит, но она не кажется смышленой девочкой. Нет, сердце у нее, должно быть, хорошее. Однако принципов, похожих на ваши, у нее нет. И, вероятно, никто ей их не внушал.
Китти внимательно поглядела на него, несколько обескураженная:
– Разве принципы необходимо внушать? Разве не достаточно доброго сердца?
– Бог мой! Конечно! Я спрашиваю вас, Кит, – как бы вы узнали верный путь в этом мире, если бы вас никто никогда не наставлял.
Она минуту молчала, обдумывая услышанное.
– Боюсь, в ваших словах много верного, – сказала она наконец. – Иногда мне кажется, что мысли бедняжки Оливии движутся не в правильном направлении. Меня это, признаться, удивляет, потому что она хорошая, добрая девушка. Но как бы ни было, это ужасно, если ее выдадут замуж за такого человека, как сэр Генри Осфорд, и никто не спасет ее. Когда я размышляю над этим, понимая, что в ее страданиях больше всех виновата я, то все готова отдать, только бы помочь ей. Вы должны понять мои чувства, Фредди.
Мистер Станден вовсе не собирался этого делать, но он не относился к тем, кто ввязывается в бесплодные споры, и хранил молчание. Он понимал, что душевная щедрость и милосердие мисс Чаринг не позволяют ей покинуть свою несчастную протеже, но относился к этому без одобрения.
Она поднялась с кресла и начала беспокойно ходить по комнате.
– Что-то надо сделать, чтобы помочь Оливии! – сказала она. – Ужасно, что я ничего не могу сделать! И к тому же бедняга Долф. Из-за всего этого я совсем забыла о нем и о Ханне. Ну разве так можно? – Китти стиснула пальцы.
– Знаете, Кит, самое лучшее – забыть их вовсе! Я имею в виду, что Долфа, конечно, жаль, но и без него забот полон рот.
– О нет! Раз уж я дала слово, я сдержу его! Фредди вздохнул.
– А потом еще я! – сказал Китти. – Не знаю, как все случилось, но у меня ничего не вышло из того, что намеревалась сделать в городе.
– Китти, так дело не пойдет.
– Было большой ошибкой с моей стороны обратиться к вам с такой просьбой. Это было глупо, глупо! Только посмотрите, что из этого получилось!
– К черту, Кит! По-моему, вы хотели развлечься – и развлеклись! – сказал Фредди, задетый.
Она резко повернулась в его сторону:
– О простите, это было самое чудное время за всю мою жизнь! Я никогда не забуду вашей доброты. Я никогда не была так счастлива. Но все когда-то кончается, Фредди. Нам надо обдумать, как поступить дальше.
– Мы это обсудим, когда я вернусь из Оксфорда, – сказал Фредди.
– Хорошо, – согласилась Китти охотно. – Я очень боюсь, что этот разговор нас может поссорить.
– К черту! Нет! Я не хочу ссориться с вами!
– Я тоже, Фредди, этого не хочу, – сказала Китти тепло.
– В этом вы вся.
– Я имела в виду, что мы могли бы, не желая того, поссориться.
– И отвечать вам не стану, – сказал Фредди. Нам лучше не дразнить друг друга, пока мы не отправили вашего кузена во Францию. А заодно и Долфа в Ирландию.
– Но вы же не хотели этого делать!
– О, пожалуйста, – сказал Фредди, – я соглашусь с чем угодно, лишь бы не спорить с вами. Я вовсе не испытываю неприязни к вашему кузену, но решительно настроен положить конец этой тягостной для нас с вами, Кит, истории.
– О, как жаль, что вы вынуждены ехать в Оксфорд!
– Не стоит об этом тревожиться, – сказал Фредди мягко. – Я лишь заночую там, – и вернусь. Я заказал четверку лошадей. Часа за четыре доберусь до города. Рано выеду и буду в Лондоне к полудню. Да и что может случиться за это время?
17
Так как лорд Букхэвен был деловым человеком, то он оплачивал услуги по доставке почты утром. Поэтому Китти обнаружила письмо, написанное ей мисс Фишгард, рядом с тарелкой за завтраком на следующее утро. Она сломала печать и радостно вскрыла его, но вскоре брови ее сдвинулись. Было ясно, что письмо написано в возбужденном состоянии. В начальных строчках письма мисс Фишгард выражала надежду на то, что ее воспитанница хорошо себя чувствует и ее дальнейшее пребывание в городе будет приятным, – после чего почерк стал неразборчивым. Мисс Фишгард, экономя бумагу, писала очень убористо, и каракули наползали друг на друга.
Безуспешно вглядываясь в них, Китти раздраженно воскликнула:
– Представить себе не могу, что случилось с Фиш. Обычно она пишет очень аккуратно, а сейчас я ничего не могу разобрать. Надеюсь, дядя Мэтью не свел ее с ума.
– Я думаю, что он кого угодно сведет с ума, – заметила Мег, попивая кофе. – Мне кажется, это один из самых ужасных людей!
– Да, но в своем последнем письме Фиш писала, что он ведет себя очень хорошо. Кроме того, она так привыкла уже к его странностям, что не станет поднимать шума из-за того, что он бросил в нее палкой или еще сделал что-нибудь в этом роде. Ясно, что-то случилось похуже. Она умоляет, чтобы я возвращалась, – вот что я поняла из всего письма.
– Но вы же не можете! – воскликнула Мег, отодвигая чашку.
– Она понимает это, поэтому просит приехать меня хотя бы на день. Значит, придется ехать, Мег. О, тут что-то и о вас. Я не сразу смогла прочесть слова «леди Букхэвен». Затем следует то, чего я не могу разобрать, а дальше слово «кокетка».
– Кто? – изумилась Мег. – Она имеет в виду меня? Полагаю, невежливо с ее стороны так писать. К тому же несправедливо. Она меня видела всего раз в жизни.
– Может быть, это не «кокетка», другое слово. Здесь рядом, на следующей строчке, что-то о Генрихе VIII, поэтому не думаю, что речь идет о вашем кокетстве.
– С какой стати она пишет вам о Генрихе VIII? – еще больше была поражена Мег.
– Не знаю, но посмотрите лучше сами. Похоже на Генриха VIII. Может быть, она сравнивает с ним дядю Мэтью? Тот ведь тоже был не совсем приятным.
– Да, он был не совсем приятным! В ярости рубил людям головы. А кто такая Кэтрин? Кэтрин Арагонская? – спросила Мег.
– Нет, я уверена, что не Арагонская. Абсурд! Наверное, они просто уволили одну из девушек и наняли новую. Возможно, дяде Мэтью она не понравилась. Как обычно.
– Я не понимаю, с чего бы это мисс Фишгард просить тебя приехать домой только потому, что она наняла новую прислугу.
– Нет, что-то здесь не так. Я хорошо разобралась, что она чего-то не может мне написать и надеется на мою щедрость. Затем слово, похожее на измену, поэтому с Кэтрин оно никак не может быть связано. Опять появляется Генрих VIII. Да, Мег, наверное, мне придется съездить в Арнсайд. Когда Фредди вернется в город, он меня проводит, я надеюсь, потому что мисс Фишгард весьма взволнована.
Мег согласилась, хотя и неохотно. Она выразила опасение, что Китти убедят остаться в Арнсайде. Китти, в который раз удивленная добротой Станденов, не стала уж говорить Мег, что быстро приближается день, когда ей придется расстаться со своей молодой опекуншей. Китти успокаивала себя, что хоть чем-то могла быть полезной Мег.
Сразу после завтрака, одетая в синюю бархатную накидку и единственную шляпу, к которой трудно было бы придраться даже занудам, Мег направилась нанести визит тетушке своего мужа – она неосторожно пообещала с ней пообедать.
За день до маскарада Китти предложила сопровождать ее, но Мег подумала, что тетушке лучше не показывать Китти. Убедив величественную леди, которая чужда была всякой фривольности настолько, что редко выезжала в свет, будто Китти очень серьезная девушка, строгих нравов, было бы теперь опрометчиво привезти к ней жизнерадостную красавицу, в роскошном туалете из французского шелка и с прической по самой последней моде.
– Тетушка Энн не одобряет поспешности вашей помолвки, – сказала Мег. – Но все красивые женщины таковы – полагает она.
– Красивая? Я!?
– Ну, Китти, не притворяйтесь! Вы знаете, что красивы. Папа совсем недавно говорил, что у вас большое самообладание, умение держаться. Маме, конечно же, по душе ваш тонкий вкус. Она возлагает большие надежды на это и говорит, что будет рада брать вас с собой на все приемы. Вы сейчас уходите? Если вы направляетесь в сторону Бонд-стрит, прошу вас у Хукхэма взять для меня «Семейную жизнь пастора». Вы ее не читали? Я и не советую ее вам читать.
Мег ушла к себе, оставив свою гостью с газетой в руках. Когда Китти, отложив газету, надела шляпку и накидку и уже спускалась по лестнице, в дверь резко позвонили и в холл ворвался лорд Долфинтон.
– Мисс Чаринг! – воскликнул он возбужденно.
– Мне кажется, милорд, что мисс только что вышла. Пойду узнаю, – сказал Скелтон, кланяясь.
– Я дождусь ее! – вскричал Долфинтон, бросая шляпу и трость слегка опешившему дворецкому. – Мне нужно ее видеть! Сейчас!
– Боже милостивый, Долф, в чем дело? – воскликнула Китти, спеша вниз по лестнице.
Долфинтон схватил ее за руку и произнес возбужденно:
– Нам надо поговорить!
– Да, да, конечно, – сказал Китти. – Пойдемте в малую гостиную и там поговорим.
Она провела его в комнату, закрыла дверь и мягко подтолкнула к креслу рядом с огнем. Некоторое время лорд Долфинтон лишь открывал и закрывал рот, глядя на нее с таким несчастным выражением, что она встревожилась и стала умолять рассказать ей, в чем дело, не произошло ли беды с мисс Плимсток.
Он конвульсивно сглотнул:
– Нет, дело не в Ханне, а во мне! Я не знаю, что делать. Хочу вновь предложить вам руку.
Китти не смогла удержать смех:
– Ну, Долф, будет вам! Наверное, ваша мама опять с вами строга?
Он кивнул:
– Говорит, что я должен как-нибудь увлечь вас. Но я не хочу этого делать. Не знаю даже, как это делается. Можете выставить меня вон. Я не стану драться на дуэли с Фредди. Мне нравится Фредди. Больше, чем Хью…
– Да, да, вы любите его больше других своих кузенов! – сказала Китти. – И я не буду выставлять вас за дверь!
– Мама говорит, чтобы я снова сделал вам предложение. Мама говорит, что вы хотите выйти за меня замуж. Говорит, что она знала это с самого начала. Говорит, что если я буду вести себя правильно, то вы согласитесь. Говорит…
– Она говорит, что я хочу стать графиней, и вам остается лишь сказать мне о всех преимуществах этого положения, и тогда я сразу приму ваше предложение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51