– произнес он, придвинувшись еще ближе.
Тоцци заставил себя не двигаться с места. Он не ответил парню – не надо отвлекать себя разговором.
– Эй, ты! – завизжал пижон. – Я задал тебе вопрос. Я жду ответа.
Тоцци молчал. Стоял на своем месте и молчал.
– Козел, – пробормотал парень, приближаясь. Он поднял палку над головой и размахнулся, намереваясь раскроить Тоцци голову.
Тоцци ждал, выпрямившись, внимательно следя за палкой, которая уже начала описывать свою смертельную дугу. Увидев, что палка вот-вот обрушится на его голову, он слегка отодвинулся, чтобы избежать удара, и обеими руками схватил палку: одной рукой посередине, другой – в конце. Затем с силой рванул палку вниз, слегка отступил и опрокинул парня на спину. Помня, что его поджидают еще двое, Тоцци ткнул подростка концом палки в нос, словно в бильярдный шар. Тот завопил и схватился руками за лицо, а Тоцци быстро развернулся, чтобы поприветствовать следующего, того, кто рискнет подойти к нему.
Двое других были готовы наброситься на него, но колебались, каждый выжидал, кто сделает первый шаг.
– Вперед, мать вашу!.. – орал на них Чипс. – Чего вы ждете?
Первым решился чернокожий. У него в руках был тренировочный деревянный меч боккен. Он приближался к Тоцци, размахивая этим мечом, словно пират. Слышался свист рассекаемого боккеном воздуха, но с каждым взмахом меча парень все больше рисковал потерять равновесие. Тоцци подождал, пока тот посильнее наклонится в одну сторону, и быстро вступил в борьбу, извлекая максимум преимуществ из длины палки джо: ткнув ею чернокожего в горло, он начал теснить его назад, вдавливая палку в его голосовые связки. Парень издал такой звук, словно его вот-вот вырвет, и свалился на корточки, хватаясь за горло и давясь.
– Эй, что здесь происходит? Что случилось, Майк?
Тоцци посмотрел наверх и увидел Нила-сенсея, выходящего из раздевалки. Он был в своей обычной уличной одежде.
– Я не отказался бы от вашей помощи, сенсей, – ответил ему Тоцци.
Мальчишка-испанец отвернулся от Тоцци и набросился на Нила. Сенсей был невысокого роста, и болван решил, что легко справится с ним. Как он ошибся!
– Ты никому не сможешь помочь, червяк, – бормотал испанец, устремившись к Нилу с поднятыми кулаками – он намеревался размозжить ему голову. Но в самую последнюю минуту Нил отклонился и выбросил вперед свою руку. Наткнувшись на нее, парень, под действием собственной силы инерции, упал навзничь и ударился головой об пол так сильно, что она, как мячик, отскочила от некрашеного дерева. Парень в каком-то оцепенении подтянул колени и попытался поднять голову, но смог лишь с трудом повернуть ее.
Тоцци наблюдал за Нилом, восхищаясь его спокойными и экономными движениями, как вдруг кто-то схватил его сзади и он ощутил холодный металл под подбородком. Тот же самый проклятый охотничий нож. Он инстинктивно схватился за гигантскую руку, давя на нее всем весом, отталкивая от ключицы, но напавший был чертовски силен. Тоцци подобрал подбородок и посмотрел вниз. Он узнал толстенные ручищи и ощутил на своей спине брюхо Чипса. Да, это был он.
– Ты и твой приятель строите из себя больших умников, все шутите со своим дерьмовым айкидо. Теперь моя очередь шутить. Говори, где этот сраный ковер, или я отрежу твою башку и выброшу ее в окно.
Стараясь удерживать лезвие подальше от горла, Тоцци обежал глазами комнату. В конце зала он увидел Нила, подававшего ему знаки руками.
– Пригнись! – крикнул он.
Тоцци тут же понял, что ему делать. Он расслабил плечи, согнулся в пояснице, сполз на пол и, задержав руку Чипса на уровне своей груди, перебросил его через спину. Тот с грохотом шлепнулся на мат и, хватаясь за вторую руку, завизжал, как кошка.
– Все, я сматываюсь отсюда, парень. – Шатаясь на нетвердых ногах, держась за затылок, испанец заковылял к двери.
Чернокожий уже смылся, а белый с расквашенным носом бросился к своему боссу и помог ему подняться. Он не сводил глаз с Тоцци и Нила, опасаясь их дальнейших действий.
– Ну, Чипс, давай, пошли отсюда.
Чипс выл и стонал, словно старуха на похоронах. Когда белый парень выводил его из двери, он даже зажмурился от боли. Они так спешили, что забыли про охотничий нож.
Хорошо, подумал Тоцци, в изнеможении роняя голову. По крайней мере, можно будет взять отпечатки пальцев.
Боясь потерять сознание, он опустился на колено и принялся исследовать свою рану. Его борцовское кимоно пропиталось кровью. Он сел и закрыл глаза, стараясь не отключиться.
– У тебя кровь, Майк. – Нил-сенсей уже стоял над Тоцци.
Тоцци кивнул и распахнул куртку, показывая ему свою рану.
– Не вставай. В раздевалке есть комплект для оказания первой помощи. Просто крикни, если они вернутся.
– О'кей, – кивнул Тоцци:
Но когда Нил ушел, Тоцци бросился к краю мата, выглянул в дверь – убедиться, что там никого нет, – и приподнял край мата. Увидев то, что ему было нужно, он расслабился, тело его обмякло, он с облегчением вздохнул. Голубовато-бежевый орнамент на бордовом фоне, запечатлевшийся в его сознании, был прямо перед его глазами – он положил сюда ковер в тот день, когда они с Лоррейн подверглись нападению в доме дядюшки Пита.
Тоцци опустил угол мата, накрыв им ковер, затем быстро отошел от края и снова улегся на мат, глядя на потрескавшийся потолок и прислушиваясь к биению своего сердца. Оно стучало тяжело и медленно, словно гонг.
* * *
Добравшись до дома, Тоцци сразу бросился к телефону. Пока его штопали в кабинете неотложной помощи, он раздумывал, как лучше поступить. Это должно сработать. Наверняка сработает. Он использует того маленького крысеныша, чтобы выкурить большую крысу.
Он позвонил в справочную службу Нью-Йорка и спросил номер редакции «Нью-Йорк трибюн». Пока телефонистка отвечала ему, он стащил пальто, стараясь не повредить швы, наложенные на рану. Быстро записав номер на полях журнала, лежавшего на подоконнике, он нажал на рычаг и, дождавшись гудка, набрал только что полученный номер редакции.
Когда гудок прогудел дважды, он услышал женский голос:
– Редакция.
– Марка Московица, пожалуйста, – попросил Тоцци.
– Посмотрю, на месте ли он. А кто его спрашивает?
– Передайте ему, это Майк Тоцци.
Он посмотрел на часы. Десять часов вечера. «Трибюн» – утренняя газета, так что как раз сейчас должен верстаться завтрашний номер. Хоть бы этот засранец был на месте.
– Тоцци, чем могу быть тебе полезен? Хочешь рассказать мне еще что-нибудь хорошенькое?
Тоцци представил, какое ехидство написано на морде крысеныша-переростка.
– По правде говоря, Московиц, у меня кое-что для тебя есть.
– Похоже, некоторых парней ничего не научит.
Тоцци слышал, как тот прикурил сигарету и выдохнул в трубку.
– Итак, что у тебя на уме?
– Поскольку эта неделя небогата событиями – сейчас ведь каникулы, – я, пожалуй, дам тебе эксклюзивное интервью. Но на сей раз – для печати.
Московиц усмехнулся.
– Да ну? А кому ты нужен? Хочешь заявить, что ты невиновен? Дохлое дело. Этим никого не проймешь.
– А что, если я заявлю, что Том Огастин выдвинул против меня ложное обвинение? Это проймет кого-нибудь?
Крыса презрительно фыркнула:
– Ты отнимаешь у меня время, Тоцци. Займись своей вендеттой где-нибудь в другом месте. Попытайся в «Пост».
– Но я могу это доказать.
– Да? Тогда продолжай, я слушаю.
Крыса затянулась сигаретой.
Тоцци пододвинул стул к кухонному столу и уселся поудобнее. Он точно знал, что и как ему говорить. Последние два часа он мысленно старался сформулировать все наилучшим образом, чтобы этот ублюдок попался на крючок. Он расстегнул рубашку, потрогал швы и начал говорить.
– Все это расследование убийства в доме моего дяди – сплошная фигня от начала до конца. Огастин и его подручный Мак-Клири с самого начала исходили из того, что я виновен. Расследование так не проводится.
– Все правильно, Тоцци. То же говорил бы и любой другой смертник, ожидающий своей участи.
– Тут-то уж ты мне поверь немного. В уголовных расследованиях я кое-что смыслю – занимался этим довольно долго. Эти фокусники играют по своему сценарию. Я считаю, что это нарушает мои конституционные права.
– Подожди, подожди. – Московиц на секунду отложил трубку. – Не возражаешь, если я запишу нашу беседу?
– Давай. Меня это устраивает.
Тоцци улыбнулся – крыса заглотила сыр.
– О'кей, говори. Теперь поточнее, каким это образом в данном случае нарушаются твои конституционные права?
– Огастин настоял, чтобы ФБР не принимало участия в расследовании, так как я являюсь агентом ФБР. Правильно? Но у кого самые совершенные судебные лаборатории в мире? У ФБР. Если ты знаешь, что невиновен, разве тебе не хотелось бы, чтобы для доказательства этого было использовано лучшее оборудование и привлечены лучшие специалисты? Почему я должен довольствоваться второсортными средствами? Меня ущемляют в моих гражданских правах.
– Что ты такое говоришь? Это копы-то Джерси некомпетентны?
– Нет. С ними у меня нет проблем. Я полагаю, они действуют наилучшим образом, используя все имеющиеся средства. Нет. Моя проблема – это ручной альбатрос, которого ведомство генпрокурора посадило им на шею. Джимми Мак-Клири.
– Подожди. Я хочу это записать. «Ручной альбатрос...» О'кей. Какие у тебя претензии к Мак-Клири? Он ведь, кажется, один из ваших парней? Работал в ФБР? Верно?
– Работал. Но тебе никогда не приходило в голову, почему он оттуда ушел?
– Нет. А что?
– Скажем так, он попал под подозрение.
– Почему? Что он натворил?
Тоцци посмотрел в потолок и ухмыльнулся.
– Не знаю, должен ли я...
– Нет, постой. Ты хочешь, чтобы я это напечатал? Тогда выкладывай все начистоту. Или забудь об этом.
– Ну... – Тоцци улыбнулся. Главное – заинтересовать его.
– Ладно. Забудем об этом. Я знал, что ты брехун.
– Хорошо, хорошо. Какого черта я должен выгораживать этого кретина Мак-Клири? Ради меня он и пальцем не пошевелит.
– Тогда валяй, что там у вас стряслось с Мак-Клири?
– Даже не знаю, с чего начать. На нем много чего висит. Ладно. Один случай произошел в аэропорту Ла Гардиа. Должно быть, в октябре – ноябре 1986 года. Мы получили информацию, что одна колумбийская банда собирается перевезти партию кокаина местным рейсом из Флориды. Один из носильщиков, работавший на них, принял груз прямо с самолета. Шесть агентов стерегли на поле, пока этот тип сделает свое дело, и тогда Мак-Клири и его напарник задержали его. Но наш гениальный Мак-Клири настоял, чтобы был сделан срочный анализ кокаина, прямо там, на месте. Он распаковал брикет с кокаином...
– Ну, и что же случилось?
– А случился ветер, вот что случилось. Весь килограмм был унесен ветром. Пришлось того долбаного носильщика отпустить за отсутствием улик.
Тоцци облокотился о стол и усмехнулся. Это было в то время, когда Мак-Клири заменял его в качестве напарника Гиббонса. Как ему потом рассказывали, Гиббонс так рассвирепел, что чуть не убил Мак-Клири на месте.
Московиц дышал в трубку.
– Это могла быть просто оплошность. Уверен, что у Мак-Клири есть своя версия того, как все это произошло.
– Хорошо. Когда позвонишь ему, поинтересуйся историей об останках Джимми Хоффы.
– Что?..
– Да-да, об останках Джимми Хоффы. Мак-Клири талдычил всем, что в результате долгого и трудного исследования ему удалось обнаружить, где упрятали тело Хоффы. На кладбище для животных в Кэтскиллге. Все важные чины из лабораторий Вашингтона приехали на раскопки. Мак-Клири сиял, раздавая указания налево и направо. Они раскопали массу могил, пока патологоанатом не заявил, что ни одна из выкопанных костей не принадлежит человеку. Мак-Клири разбушевался, стал орать, что Хоффа зарыт именно здесь, потом схватил один пакет с образцами для исследований и завопил, что эти кости слишком велики для животного, он клялся памятью своей матери, что держит в руках останки самого Хоффы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39