— А позднее?
— Да, сэр.
— Кого?
— Женщину, которая сидит вон там. — Эдит Лайонз указала на Стефани Клэр.
— Где она находилась и каким образом вы смогли ее разглядеть?
— На машину направили луч фонаря. Женщина сидела на водительском месте.
— Заметили ли вы в этой машине тогда или ранее еще какого-нибудь пассажира?
— Нет, сэр.
— Вы рассмотрели, кто вел машину, когда она промчалась мимо вашей?
— Да, сэр.
— Кто же?
— Ну, женщина. Я успела это разглядеть, и потом, на ней была такая же шляпка, как сейчас на обвиняемой.
— Перекрестный допрос, — с торжеством заявил Хэнли.
— Вашу машину вел отец? — спросил Мейсон.
— Да, сэр.
— А вы сидели рядом с матерью?
— Да, сэр.
— Ваша мать сидела посредине?
— Правильно.
— Так что вы находились на самом краю переднего сиденья, справа?
— Да, сэр.
— А эта четырехместная машина промчалась мимо вас слева?
— Да.
— А потом попыталась втиснуться между вашей и идущей впереди машиной?
— Да.
— Было темно?
— Естественно.
— И на вас были направлены огни встречной машины?
— Да.
— Был ли такой момент, когда эта четырехместная машина встала прямо между вами и огнями приближающейся машины?
— Что вы имеете в виду?
— Секретарь суда прочитает вам мой вопрос, — сказал Мейсон. — Пожалуйста, слушайте внимательно.
Секретарь прочитал вопрос.
— Теперь понятно? — осведомился Мейсон.
— Да.
— Вы можете на него ответить?
— Нет, — сказала она. — Думаю, что нет. Хотя всяких огней там было великое множество. Они приближались со всех сторон одновременно.
— С какой скоростью ехал ваш отец?
— Сорок миль в час.
— А на какой скорости шла четырехместная машина?
— Миль восемьдесят — девяносто, не меньше.
— Когда вы впервые сообразили, что произойдет авария?
— Когда эта машина задела крыло нашей машины.
— И после этого она немедленно свернула влево?
— Да.
— И пересекла по диагонали дорогу?
— Да.
— И тем не менее, несмотря на огни движущегося транспорта, со всех сторон направленные на вас, несмотря на то, что рядом с вами ваш отец изо всех сил старался удержать машину на дороге, вы, сидя на самом краю у правого борта машины, ухитрились заглянуть в этот стремительно промчавшийся мимо вас четырехместный автомобиль?
— Да, сэр.
— Вашу машину занесло после столкновения, не так ли?
— Да, сэр, ее повернуло в сторону.
— Так что она оказалась на правой стороне дороги?
— Да.
— А четырехместную машину занесло влево?
— Да.
— Причем она шла миль на сорок — пятьдесят быстрее вашей?
— Ну… да.
— Значит, чтобы видеть эту машину, вам пришлось смотреть на нее поверх переднего сиденья вашей собственной машины.
— Наверное.
— А так как она промчалась мимо вас очень быстро, вы успели бросить на нее лишь мимолетный взгляд, не так ли?
— Да.
— На переднем сиденье находились ваш отец и мать, они были на линии вашего обзора, верно?
— Ну да, я изо всех сил вертела головой.
— Чтобы иметь возможность видеть из-за них?
— Да.
— Куда вы смотрели? Вперед, из-за вашего отца с матерью, или назад?
— Видите ли, они все время были в движении. Папа старался справиться с управлением, а мама размахивала руками и визжала, так что мне приходилось выглядывать между ними.
— И приблизительно в это время другая машина столкнулась с этой четырехместной?
— Да, сэр.
— А вы не думаете, что ваши впечатления об этом кратком моменте времени неточны?
— Нет, сэр. Машину вела она. Я ее видела.
— Кого именно?
— Женщину. Когда ее вытащили из машины, на голове у нее была такая же шляпка, как на обвиняемой.
— Она была одна в машине?
— Я… она управляла машиной. Мейсон слегка нахмурился.
— Не могли бы вы сказать поточнее, мисс Лайонз? Если вы видели переднее сиденье этой четырехместной машины так хорошо, что смогли рассмотреть не только женщину за рулем, но и фасон ее шляпки…
— Я думаю, вместе с ней был мужчина.
— Где этот мужчина сидел?
— Рядом с нею.
— Слева или справа?
— Справа, конечно. Раз она была за рулем, он не мог сидеть слева от нее, — торжествующе заявила свидетельница.
— Как был одет тот человек?
— Он был без шляпы.
— А что вы скажете про окно с правой стороны машины, окно в двери? Стекло было опущено или поднято?
— Опущено. Стекла не было видно.
— Вы это заметили?
— Да.
— Вы убеждены, что на человеке, сидевшем рядом с моей подзащитной, не было шляпы?
— Мне кажется, не было.
— Вы не могли это ясно разглядеть или неточно помните?
— Ну, не помню в точности.
— Так почему же вы так хорошо запомнили фасон и форму шляпки моей подзащитной?
— Запомнила, и все!
— Не было ли в ней чего-нибудь такого, что заставило вас запомнить ее голову точнее, чем голову мужчины?
— Я не могла так хорошо разглядеть его голову.
— Его что-то загораживало или дело было в освещении?
— В освещении.
— Он находился в тени?
— Да.
Что бросало на него тень?
— Не знаю.
— Далее. Когда помощник прокурора задавал вам вопросы, разве вы ему не сказали, что в этой машине не было никого, кроме моей подзащитной?
— Как? Нет…
— Пожалуйста, пусть секретарь суда зачитает этот вопрос — видела ли она в машине кого-нибудь еще? — и ответ на него свидетельницы, — попросил Мейсон. — Это был прямой допрос.
Секретарь перелистал страницы.
— Нашел. «Вопрос: „Заметили ли вы в этой машине тогда или ранее еще какого-нибудь пассажира?“ Ответ: „Нет, сэр“.
— Вы это говорили? — улыбнулся девушке Мейсон.
— Ну… Должно быть. Просто я не думала об этом человеке, пока вы меня о нем не спросили. Потом, когда вы меня спросили, я припомнила его. Сейчас я его ясно представляю: сидит рядом с ней, без шляпы, среднего возраста, лет тридцать, наверное.
Что вы скажете о машинах, которые шли вам навстречу? Кто ими управлял?
— Ну, одной машиной управлял мужчина, а другой женщина.
— Вам это известно потому, что кто-то вам об этом сказал или видели это сами?
— Я их видела.
— Все произошло за очень короткое время, за секунду, не так ли?
— Наверное. Что тогда началось… Мы себе спокойно ехали и рассуждали о пьесе, а уже в следующую минуту оказались в такой заварухе!..
— Однако же вы все это видели собственными глазами?
— Правильно.
— У меня все. Только впредь не называйте тридцать лет средним возрастом.
— Мы закончили, ваша честь, — сказал Хэнли, когда в зале утих смешок.
— Могу я взять пятиминутный перерыв? — спросил Мейсон.
Судья Кортрайт кивнул и повернулся к поджидавшему его адвокату:
— Вы хотите о чем-то переговорить со мной, мистер Смит?
Мейсон наклонился вперед и прошептал Стефани:
— Мне очень не хотелось бы этого делать, но вам придется подняться на свидетельскую скамью и все рассказать.
— Ну а что тут плохого?
— Прежде всего, я не люблю прибегать к этому. Но у девицы Лайонз очень живое воображение, к тому же она немного врет, тем не менее ее показания сделали свое черное дело. Возможно, конечно, сейчас она так возбуждена, что не вполне понимает, что делает. Позднее она сможет восстановить всю картину, но пока что она сама себя гипнотизирует. И говорит уверенно, без колебаний. Судья обяжет вас явиться в суд. В подобных случаях самый разумный ход для адвоката — заставить обвинение выложить все свои карты на стол и… отделаться от всего этого.
— А если судья обяжет меня явиться в суд, что в этом плохого?
— Дело в том, что я хочу заставить их усадить Хомана на свидетельскую скамью. Если вы выступите со своим рассказом, они не осмелятся так скоропалительно закончить предварительное разбирательство и вызовут Хомана для дачи показаний.
Стефани Клэр улыбнулась:
— О’кей, вам и карты в руки!
— Не входите в подробности, — предупредил Мейсон. — Расскажите о том, как этот человек посадил вас в машину, как он пил по дороге, про аварию и про то, как вы увидели его снова в отеле «Гейтвью».
— Вы считаете, после этого они вызовут Хомана?
— Да.
— И это нам поможет?
— Надеюсь. Мне надо решить загадку с убийством, чтобы понять, какая связь между Хоманом и Грили. Я должен узнать, что Грили делал в Сан-Франциско, а если до Сан-Франциско он не добрался, то куда ездил и чем занимался.
— Почему?
— Потому что Грили этой машины не угонял. Грили не из тех, кто крадет чужие автомобили. Если он и пользовался той машиной, то только с разрешения Хомана, а это означает, что последний лжет, утверждая, что его машину угнали. Хоман отправил Грили с каким-то поручением. Грили взял машину с его ведома и согласия. Единственная причина, почему Хоман упорствует в своей лжи, — характер данного поручения. Понимаете?
— И он готов принести меня в жертву ради того, чтобы правда не выплыла наружу?
— Не говоря уже о том, что при этом он сэкономит несколько тысяч долларов.
— Вы хотите, чтобы я отыскала у себя в сумочке этот ключ, так как…
— Нет. — Мейсон покачал головой. — Я хочу, чтобы вы рассказали в точности все, что произошло: как вы обнаружили ключ в своей сумочке, когда я спросил вас о нем в больнице.
— И что вы вернули его мне?
— Да.
— Вчера у меня был Горас Хоман, младший брат продюсера. Сказал, он знает, что я не угоняла машину. Мне показалось, что он очень… ну, заинтересован. Хотел, чтобы я отправилась вместе с ним в «Лунный круиз» на яхте его брата, но потом позвонил мне и сказал, что его брат передумал и не разрешил ему взять яхту.
— Он вам понравился?
— Да, он интересный. Порассказал много всего о закулисной жизни Голливуда. Уверяет, что его брат вовсе не хочет, чтобы у меня были неприятности, так что если меня осудят, они добьются для меня освобождения на поруки.
— Это очень важно. Он разговаривал об этом с братом?
— Уверяет, что именно брат ему это и сказал. Он очень экспансивный молодой человек, не правда ли? Я невольно сравниваю его с Джексоном Стерном.
Судья Кортрайт поставил свою замысловатую подпись на какой-то бумаге и вопросительно взглянул на Мейсона. Тот кивнул, и судья предложил:
— Продолжайте, мистер Мейсон.
— Я вызываю свою подзащитную, Стефани Клэр, — объявил Мейсон.
Стефани Клэр встала, прошла вперед, произнесла слова присяги и все рассказала.
Хэнли подверг ее весьма поверхностному перекрестному допросу, ограничившись в основном опознанием тела в отеле «Гейтвью» как того мужчины, который управлял машиной.
— Дело закрыто, — сказал Мейсон. Судья Кортрайт взглянул на Хэнли.
— Возражения имеются?
— Да, ваша честь. У меня есть один свидетель здесь, в суде, и еще одного я должен вызвать по телефону — человек этот занимает высокий пост в Голливуде. Ему потребуется несколько минут, чтобы сюда добраться, а пока, я думаю, мы можем выслушать другого свидетеля.
— Прекрасно, так и сделаем.
— Миссис Э.П. Грили, — произнес Хэнли. Миссис Грили в черном костюме медленно прошла по боковому проходу, подняла руку в черной перчатке, произнесла слова клятвы и опустилась в кресло для свидетелей.
— Я постараюсь быть предельно кратким, — сказал Хэнли. — Ваше имя Дафна Грили. Вы вдова Эдлера Пейса Грили, брокера?
— Да.
— В пятницу на прошлой неделе вы были вызваны лейтенантом Трэггом из отдела по расследованию убийств для опознания убитого в одной из комнат отеля «Гейтвью»?
После минутного молчания миссис Грили произнесла «да» настолько тихо, что в зале ее не расслышали.
— И это было тело вашего мужа?
— Да.
— То же самое тело, в котором Стефани Клэр опознала накануне водителя машины, о которой идет речь?
— Да.
— Вы понимаете, миссис Грили, я хочу максимально пощадить ваши чувства, но вынужден обратить ваше внимание на среду, девятнадцатого числа этого месяца. Вы припоминаете, что случилось в этот день?
Она кивнула.
— Вы должны отвечать вслух, миссис Грили, чтобы секретарь суда мог записать ваши ответы. Вы помните эту дату?
— Да.
— Произошло ли в этот день что-нибудь такое, что закрепилось в вашей памяти?
— Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33