Хочу натравить вас на Хомана. Вы старались заставить меня сунуть голову в эту петлю. Теперь ваша очередь таскать для меня каштаны из огня.
— Мне ни о чем не придется его спрашивать. Миссис Грили дала исчерпывающие показания.
— Неужели вы думаете, что меня так легко одурачить этим грубым трюком?
— Грубым трюком?
— Ну да. Вы ведь помните, миссис Грили категорически утверждала, что ее муж не мог улизнуть, бросив девушку. Однако она оказалась настолько сознательной, что предъявила рубашку сразу, как только нашла ее. А ведь если бы она выбросила ее, вам бы пришлось туго.
— О чем вы говорите?
— О том маленьком алиби, которое вы организовали для своей клиентки, Мейсон. Но когда вы подсунули эту рубашку, то не учли одного.
— Совершенно не понимаю, Трэгг, о чем вы толкуете.
— Все вы прекрасно понимаете, Мейсон. Замечательный трюк, но он не сработал. Полагаю, помаду вам одолжила ваша очаровательная секретарша, а на ткани отпечатались ее губки, верно, а?
— Ладно, вы меня достали. Так почему трюк не сработал?
— Метка из прачечной. Вы проглядели ее, Мейсон.
— Ну и что насчет этой метки?
— К несчастью, метка на рубашке является частью доказательств, поэтому я решил ее проверить, — начал Трэгг. — Проверил, и оказалось, что это метка вовсе не той прачечной, которой пользуется Грили. Эту рубашку положили в мешок после его смерти, чтобы миссис Грили нашла ее. Тот ловкач, что подсунул эту рубашку, решил: мертвец промолчит, а миссис Грили, найдя ее, непременно свяжется с вами. И очень точно рассчитал время, Мейсон.
— Минутку, — озабоченно сказал Мейсон. — Так чья это метка, из какой прачечной?
— Мы не смогли выяснить, чья она, — сказал Трэгг. — Зато выяснили, что не Грили.
— А может, он отдавал ее стирать в Сан-Франциско?
— Нет. Это вовсе не его рубашка. Рукава на полтора дюйма короче, чем носил Грили, и, кроме того, воротничок шестнадцать с четвертью. А у Грили пятнадцать и три четверти. Так что думаю, Мейсон, мы позволим вам провести утром перекрестный допрос насчет тех ключей. А теперь можете в любое время покинуть «Танджерин». Но когда надумаете назвать мне имя той молодой особы, которая была с вами в лифте сегодня вечером, вы знаете, где меня найти. Да, между прочим, в ресторан я не вернусь, так что советую вам съесть оба бифштекса. Завтра вечером ваше меню будет куда менее изысканным. И возможно, пройдет немало времени, прежде чем вам снова удастся съесть хороший толстый бифштекс.
— Послушайте, Трэгг, насчет той рубашки. Я бы…
— Я сказал вам все, что хотел сказать, Мейсон. И разумеется, обвинения против мисс Клэр не сняты. Ни в коем случае. Вам придется поработать над Хоманом, чтобы иметь хоть что-нибудь. А сразу после того, как суд закроет дело Клэр, вы скажете мне имя той женщины, что спускалась с вами в лифте, или я возьму вас под охрану как главного свидетеля. А если это рубашка Дрейка, посоветуйте и ему съесть два бифштекса. Потому что я в конце концов отслежу эту метку.
Трубка на другим конце звякнула.
Мейсон медленно вернулся к столику, где Делла Стрит и Пол Дрейк сидели, глядя в сторону уже начавшегося представления. Лица у них были такие, словно они присутствуют на похоронах. Зато на других посетителей ресторана влияние хорошего вина, вкусной пищи и приятного зрелища сказывалось весьма благотворно.
Мейсон устроился в своем кресле, придвинул к себе тарелку, вооружился ножом и вилкой и начал орудовать ими с явным удовольствием.
— На твой аппетит, должно быть, ничего не влияет, — заметил Пол Дрейк.
— Не влияет, — согласился Мейсон. — Ты всегда говорил, что я катаюсь по тонкому льду и когда-нибудь провалюсь. Так вот, Пол, готовь улыбку — я провалился!
— В чем дело? — спросила Делла Стрит.
— Та рубашка — не Грили. Кто-то положил ее в мешок для грязного белья, чтобы миссис Грили нашла ее.
— О Боже! — воскликнул Дрейк. — И это, конечно, мы.
— Смотри представление и не волнуйся. Трэгг говорит, что не арестует нас, пока я не устрою Хоману перекрестный допрос.
Глава 19
В зале заседаний установилась напряженная тишина, когда судья Кортрайт сообщил о продолжении слушания по делу Стефани Клэр и снова вызвал для дачи показаний Хомана.
— Всего один-два вопроса, мистер Хоман, — произнес Мейсон.
— Хорошо. Только прошу вас — покороче.
— Если вы будете отвечать на мои вопросы без увиливаний и экивоков, мы закончим очень быстро, — пообещал Мейсон. — Лейтенант Трэгг, я думаю, в суде?
Мейсон повернулся, чтобы взглянуть на Трэгга. Тот, нахмурившись, с недоумением посмотрел на адвоката.
— Лейтенант Трэгг, насколько мне известно, у вас имеется, среди прочих вещественных доказательств, белая крахмальная рубашка с несколькими красными пятнами на груди. Могу я попросить вас показать свидетелю эту рубашку?
— Чего ради? — спросил Гарольд Хэнли.
— Если вы помните, согласно показаниям свидетелей, на мизинце правой руки моей подзащитной был след губной помады, — пояснил Мейсон. — Я…
— Считаю вопрос вполне уместным, — решил судья Кортрайт. — У вас имеется такая рубашка, лейтенант Трэгг?
Трэгг кивнул.
— Здесь, в суде? — спросил Мейсон. Поколебавшись, Трэгг сунул руку под адвокатский стол и вытащил черную сумку. Он расстегнул ее, причем все вытянули шеи, чтобы увидеть столь красноречивое вещественное доказательство, и передал рубашку Мейсону.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Итак, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите внимательно эту рубашку и скажите, не ваша ли она?
— Моя? — изумился Хоман.
— Да.
— Боже праведный, я же не управлял той машиной. Я был здесь…
— И все-таки, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите ее и ответьте на мой вопрос.
Мейсон разложил рубашку на коленях у Хомана. Хоман взглянул на рубашку со следами помады.
— Я не знаю, — быстро сказал он. — Как я могу сказать, чья это рубашка?
— Спокойней, спокойней, мистер Хоман. Мы можем поступить по-другому. Вы знаете метку своей прачечной?
— Нет, сэр, не знаю.
— Ну что ж, возможно, я смогу вам помочь. Извините за беспокойство, прошу вас, ослабьте галстук так, чтобы я мог видеть воротничок изнутри.
Хоман повиновался и наклонился вперед. Мейсон прочитал метку: — «У.362».
— А теперь, — сказал он, указывая на метку предъявленной им рубашки, — взгляните, эта рубашка имеет тот же самый номер.
Хоман, прищурившись, посмотрел на рубашку, взял ее в руки, повернул, взглянул на следы губной помады и разразился криками:
— Это провокация! Я никогда в жизни не видел обвиняемую! Я никогда ее не подвозил! Я…
— Достаточно, — сказал судья Кортрайт. — Вам следует ограничиваться ответами на вопросы.
— Вопрос, мистер Хоман, таков, — сказал Мейсон, — ваша ли это рубашка?
— Не знаю.
— Но метка из прачечной ваша?
— Вроде бы моя.
— Вы носите рубашки шестнадцать с четвертью?
— Да.
Не замечаете ли вы в этой рубашке что-то такое, что указывает на то, что она не ваша?
— Нет, не замечаю.
— Прекрасно. Теперь я хочу обратить ваше внимание на ключи, которые моя подзащитная нашла в своей сумочке, и спрашиваю: вот этот ключ от зажигания вашего автомобиля?
— Полагаю, что так.
— А известно ли вам, отчего вот этот ключ?
— Нет, сэр.
— Он не кажется вам знакомым?
— Нет. Он… одну минуточку… Нет, мне на мгновение показалось, что он похож на один из моих ключей, но я ошибся.
— Так это не ваши ключи?
— Нет, сэр. Совершенно точно — не мои.
— У вас случайно нет с собой ваших ключей?
— Почему же нет?.. Есть.
— Извините, можно мне на них взглянуть?
— Не представляю, какое они имеют отношение к делу.
— Свидетель должен предъявить ключи, — распорядился судья Кортрайт.
Хоман неохотно вытащил из кармана кожаный футляр для ключей.
— Давайте сравним эти ключи и посмотрим, не найдется ли одинаковых, — сказал Мейсон. — Ну и ну! Вот два идентичных ключа. Не можете ли вы сказать, мистер Хоман, от чего вот этот ключ?
— От яхты.
— От замка каюты?
— Да.
— Остался еще один. У вас есть ключ, идентичный этому?
— Не знаю. Я не могу помнить, как выглядят все мои ключи.
Мейсон посмотрел ключи в кожаном футляре.
— Нет, — сказал он, — такого, кажется, нет.
Хоман переменил позу.
— Вы не думаете, что эти ключи — ваши?
— Нет, не думаю.
— Вы не оставили по ошибке свои ключи в машине, когда парковали ее — в тот день, когда она была украдена?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да.
Мейсон звякнул связкой ключей.
— Этот третий ключ, тот, что вы не смогли идентифицировать, вы не знаете, к какому замку он подходит?
— Не знаю.
Несколько секунд Мейсон пристально смотрел на него.
— В конце концов, мистер Хоман, — сказал он, — полиция найдет замок, к которому подходит этот ключ. Будет неприятно, если окажется, что…
— Минутку, — прервал его Хоман. — Когда я работаю, я бываю очень рассеян. Не исключено, что я все-таки оставил ключи в машине, когда парковал ее.
— Значит, возможно, это ваши ключи?
— Вы хотите, чтобы суд поверил, что вы не узнаете свои собственные ключи? — строго спросил судья Кортрайт.
— Да, ваша честь, у меня множество ключей… Боюсь, что… Видите ли, я постоянно отдаю ключи прислуге и шоферам, потом забираю их обратно. Вполне возможно, это какие-то старые ключи, которые я оставил в отделении для перчаток. Да, да, должно быть, это те несколько ключей, что я по невнимательности забыл в отделении для перчаток.
Судья Кортрайт несколько секунд презрительно смотрел на свидетеля, затем сказал Перри Мейсону:
— Продолжайте задавать вопросы, советник.
Мейсон улыбнулся:
— Я закончил.
— Что? — удивился Хэнли.
— У меня больше нет вопросов, — заявил Мейсон. Трэгг и Хэнли пошептались, затем Хэнли склонился к Мейсону.
— В чем дело? — тихо произнес он. — Вы же подсекли его на лету.
— Если хотите, можете задавать ему вопросы и дальше, — ответил Мейсон.
— Только не я, — сказал Хэнли. — Всади я ему шпоры в бока, его студия убьет меня еще до полудня.
Судья Кортрайт взглянул на Мейсона:
— Советник понимает, что суд заинтересован в продолжении допроса. Здесь было представлено достаточно фактов, чтобы посеять у суда сомнения, но недостаточно, чтобы опровергнуть доказательства, представленные обвинением.
— Извините, ваша честь, но у меня больше нет вопросов.
После некоторого колебания судья Кортрайт повернулся к Хоману:
— Мистер Хоман, вы управляли той машиной в среду девятнадцатого?
— Нет, сэр. Абсолютно точно — не я.
— А вы знаете, кто это был?
— Нет, сэр.
— Где вы находились в среду девятнадцатого?
— В среду девятнадцатого я находился в своей резиденции в Беверли-Хиллз, — сказал Хоман. — Как только я обнаружил, что машина исчезла, и убедился, что мой младший брат на яхте ловит рыбу, следовательно, не мог взять ее без моего ведома, я заявил об этом в городскую полицию Беверли-Хиллз. Ко мне явился представитель полиции за уточнением подробностей. Это можно проверить.
— Это случилось в среду девятнадцатого? — спросил судья Кортрайт.
— Да, ваша честь.
— В котором часу?
— Часов в пять-шесть.
— Вы можете объяснить, каким образом на вашей рубашке оказались следы губной помады?
— Нет, ваша честь.
Судья Кортрайт взглянул на лейтенанта Трэгга:
— Имеются ли какие-нибудь основания сомневаться в этих показаниях? Иными словами, есть ли основания считать, что эти показания сфабрикованы?
— Я так не думаю, — ответил Трэгг, по его голосу было ясно, что он растерян. — Но, по-видимому, тут что-то не так. Конечно, если мистер Хоман может сказать, где он находился во время аварии…
— Могу, — спокойно произнес Хоман, — я был дома, в Беверли-Хиллз. Как я уже упоминал, сообщил об угоне машины. Встречался с представителем полиции Беверли-Хиллз, затем пошел в свою студию, взял сценарий, над которым работал, и провел совещание с руководителем одного из отделов.
— Когда началось это совещание? — спросил судья Кортрайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Мне ни о чем не придется его спрашивать. Миссис Грили дала исчерпывающие показания.
— Неужели вы думаете, что меня так легко одурачить этим грубым трюком?
— Грубым трюком?
— Ну да. Вы ведь помните, миссис Грили категорически утверждала, что ее муж не мог улизнуть, бросив девушку. Однако она оказалась настолько сознательной, что предъявила рубашку сразу, как только нашла ее. А ведь если бы она выбросила ее, вам бы пришлось туго.
— О чем вы говорите?
— О том маленьком алиби, которое вы организовали для своей клиентки, Мейсон. Но когда вы подсунули эту рубашку, то не учли одного.
— Совершенно не понимаю, Трэгг, о чем вы толкуете.
— Все вы прекрасно понимаете, Мейсон. Замечательный трюк, но он не сработал. Полагаю, помаду вам одолжила ваша очаровательная секретарша, а на ткани отпечатались ее губки, верно, а?
— Ладно, вы меня достали. Так почему трюк не сработал?
— Метка из прачечной. Вы проглядели ее, Мейсон.
— Ну и что насчет этой метки?
— К несчастью, метка на рубашке является частью доказательств, поэтому я решил ее проверить, — начал Трэгг. — Проверил, и оказалось, что это метка вовсе не той прачечной, которой пользуется Грили. Эту рубашку положили в мешок после его смерти, чтобы миссис Грили нашла ее. Тот ловкач, что подсунул эту рубашку, решил: мертвец промолчит, а миссис Грили, найдя ее, непременно свяжется с вами. И очень точно рассчитал время, Мейсон.
— Минутку, — озабоченно сказал Мейсон. — Так чья это метка, из какой прачечной?
— Мы не смогли выяснить, чья она, — сказал Трэгг. — Зато выяснили, что не Грили.
— А может, он отдавал ее стирать в Сан-Франциско?
— Нет. Это вовсе не его рубашка. Рукава на полтора дюйма короче, чем носил Грили, и, кроме того, воротничок шестнадцать с четвертью. А у Грили пятнадцать и три четверти. Так что думаю, Мейсон, мы позволим вам провести утром перекрестный допрос насчет тех ключей. А теперь можете в любое время покинуть «Танджерин». Но когда надумаете назвать мне имя той молодой особы, которая была с вами в лифте сегодня вечером, вы знаете, где меня найти. Да, между прочим, в ресторан я не вернусь, так что советую вам съесть оба бифштекса. Завтра вечером ваше меню будет куда менее изысканным. И возможно, пройдет немало времени, прежде чем вам снова удастся съесть хороший толстый бифштекс.
— Послушайте, Трэгг, насчет той рубашки. Я бы…
— Я сказал вам все, что хотел сказать, Мейсон. И разумеется, обвинения против мисс Клэр не сняты. Ни в коем случае. Вам придется поработать над Хоманом, чтобы иметь хоть что-нибудь. А сразу после того, как суд закроет дело Клэр, вы скажете мне имя той женщины, что спускалась с вами в лифте, или я возьму вас под охрану как главного свидетеля. А если это рубашка Дрейка, посоветуйте и ему съесть два бифштекса. Потому что я в конце концов отслежу эту метку.
Трубка на другим конце звякнула.
Мейсон медленно вернулся к столику, где Делла Стрит и Пол Дрейк сидели, глядя в сторону уже начавшегося представления. Лица у них были такие, словно они присутствуют на похоронах. Зато на других посетителей ресторана влияние хорошего вина, вкусной пищи и приятного зрелища сказывалось весьма благотворно.
Мейсон устроился в своем кресле, придвинул к себе тарелку, вооружился ножом и вилкой и начал орудовать ими с явным удовольствием.
— На твой аппетит, должно быть, ничего не влияет, — заметил Пол Дрейк.
— Не влияет, — согласился Мейсон. — Ты всегда говорил, что я катаюсь по тонкому льду и когда-нибудь провалюсь. Так вот, Пол, готовь улыбку — я провалился!
— В чем дело? — спросила Делла Стрит.
— Та рубашка — не Грили. Кто-то положил ее в мешок для грязного белья, чтобы миссис Грили нашла ее.
— О Боже! — воскликнул Дрейк. — И это, конечно, мы.
— Смотри представление и не волнуйся. Трэгг говорит, что не арестует нас, пока я не устрою Хоману перекрестный допрос.
Глава 19
В зале заседаний установилась напряженная тишина, когда судья Кортрайт сообщил о продолжении слушания по делу Стефани Клэр и снова вызвал для дачи показаний Хомана.
— Всего один-два вопроса, мистер Хоман, — произнес Мейсон.
— Хорошо. Только прошу вас — покороче.
— Если вы будете отвечать на мои вопросы без увиливаний и экивоков, мы закончим очень быстро, — пообещал Мейсон. — Лейтенант Трэгг, я думаю, в суде?
Мейсон повернулся, чтобы взглянуть на Трэгга. Тот, нахмурившись, с недоумением посмотрел на адвоката.
— Лейтенант Трэгг, насколько мне известно, у вас имеется, среди прочих вещественных доказательств, белая крахмальная рубашка с несколькими красными пятнами на груди. Могу я попросить вас показать свидетелю эту рубашку?
— Чего ради? — спросил Гарольд Хэнли.
— Если вы помните, согласно показаниям свидетелей, на мизинце правой руки моей подзащитной был след губной помады, — пояснил Мейсон. — Я…
— Считаю вопрос вполне уместным, — решил судья Кортрайт. — У вас имеется такая рубашка, лейтенант Трэгг?
Трэгг кивнул.
— Здесь, в суде? — спросил Мейсон. Поколебавшись, Трэгг сунул руку под адвокатский стол и вытащил черную сумку. Он расстегнул ее, причем все вытянули шеи, чтобы увидеть столь красноречивое вещественное доказательство, и передал рубашку Мейсону.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Итак, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите внимательно эту рубашку и скажите, не ваша ли она?
— Моя? — изумился Хоман.
— Да.
— Боже праведный, я же не управлял той машиной. Я был здесь…
— И все-таки, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите ее и ответьте на мой вопрос.
Мейсон разложил рубашку на коленях у Хомана. Хоман взглянул на рубашку со следами помады.
— Я не знаю, — быстро сказал он. — Как я могу сказать, чья это рубашка?
— Спокойней, спокойней, мистер Хоман. Мы можем поступить по-другому. Вы знаете метку своей прачечной?
— Нет, сэр, не знаю.
— Ну что ж, возможно, я смогу вам помочь. Извините за беспокойство, прошу вас, ослабьте галстук так, чтобы я мог видеть воротничок изнутри.
Хоман повиновался и наклонился вперед. Мейсон прочитал метку: — «У.362».
— А теперь, — сказал он, указывая на метку предъявленной им рубашки, — взгляните, эта рубашка имеет тот же самый номер.
Хоман, прищурившись, посмотрел на рубашку, взял ее в руки, повернул, взглянул на следы губной помады и разразился криками:
— Это провокация! Я никогда в жизни не видел обвиняемую! Я никогда ее не подвозил! Я…
— Достаточно, — сказал судья Кортрайт. — Вам следует ограничиваться ответами на вопросы.
— Вопрос, мистер Хоман, таков, — сказал Мейсон, — ваша ли это рубашка?
— Не знаю.
— Но метка из прачечной ваша?
— Вроде бы моя.
— Вы носите рубашки шестнадцать с четвертью?
— Да.
Не замечаете ли вы в этой рубашке что-то такое, что указывает на то, что она не ваша?
— Нет, не замечаю.
— Прекрасно. Теперь я хочу обратить ваше внимание на ключи, которые моя подзащитная нашла в своей сумочке, и спрашиваю: вот этот ключ от зажигания вашего автомобиля?
— Полагаю, что так.
— А известно ли вам, отчего вот этот ключ?
— Нет, сэр.
— Он не кажется вам знакомым?
— Нет. Он… одну минуточку… Нет, мне на мгновение показалось, что он похож на один из моих ключей, но я ошибся.
— Так это не ваши ключи?
— Нет, сэр. Совершенно точно — не мои.
— У вас случайно нет с собой ваших ключей?
— Почему же нет?.. Есть.
— Извините, можно мне на них взглянуть?
— Не представляю, какое они имеют отношение к делу.
— Свидетель должен предъявить ключи, — распорядился судья Кортрайт.
Хоман неохотно вытащил из кармана кожаный футляр для ключей.
— Давайте сравним эти ключи и посмотрим, не найдется ли одинаковых, — сказал Мейсон. — Ну и ну! Вот два идентичных ключа. Не можете ли вы сказать, мистер Хоман, от чего вот этот ключ?
— От яхты.
— От замка каюты?
— Да.
— Остался еще один. У вас есть ключ, идентичный этому?
— Не знаю. Я не могу помнить, как выглядят все мои ключи.
Мейсон посмотрел ключи в кожаном футляре.
— Нет, — сказал он, — такого, кажется, нет.
Хоман переменил позу.
— Вы не думаете, что эти ключи — ваши?
— Нет, не думаю.
— Вы не оставили по ошибке свои ключи в машине, когда парковали ее — в тот день, когда она была украдена?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да.
Мейсон звякнул связкой ключей.
— Этот третий ключ, тот, что вы не смогли идентифицировать, вы не знаете, к какому замку он подходит?
— Не знаю.
Несколько секунд Мейсон пристально смотрел на него.
— В конце концов, мистер Хоман, — сказал он, — полиция найдет замок, к которому подходит этот ключ. Будет неприятно, если окажется, что…
— Минутку, — прервал его Хоман. — Когда я работаю, я бываю очень рассеян. Не исключено, что я все-таки оставил ключи в машине, когда парковал ее.
— Значит, возможно, это ваши ключи?
— Вы хотите, чтобы суд поверил, что вы не узнаете свои собственные ключи? — строго спросил судья Кортрайт.
— Да, ваша честь, у меня множество ключей… Боюсь, что… Видите ли, я постоянно отдаю ключи прислуге и шоферам, потом забираю их обратно. Вполне возможно, это какие-то старые ключи, которые я оставил в отделении для перчаток. Да, да, должно быть, это те несколько ключей, что я по невнимательности забыл в отделении для перчаток.
Судья Кортрайт несколько секунд презрительно смотрел на свидетеля, затем сказал Перри Мейсону:
— Продолжайте задавать вопросы, советник.
Мейсон улыбнулся:
— Я закончил.
— Что? — удивился Хэнли.
— У меня больше нет вопросов, — заявил Мейсон. Трэгг и Хэнли пошептались, затем Хэнли склонился к Мейсону.
— В чем дело? — тихо произнес он. — Вы же подсекли его на лету.
— Если хотите, можете задавать ему вопросы и дальше, — ответил Мейсон.
— Только не я, — сказал Хэнли. — Всади я ему шпоры в бока, его студия убьет меня еще до полудня.
Судья Кортрайт взглянул на Мейсона:
— Советник понимает, что суд заинтересован в продолжении допроса. Здесь было представлено достаточно фактов, чтобы посеять у суда сомнения, но недостаточно, чтобы опровергнуть доказательства, представленные обвинением.
— Извините, ваша честь, но у меня больше нет вопросов.
После некоторого колебания судья Кортрайт повернулся к Хоману:
— Мистер Хоман, вы управляли той машиной в среду девятнадцатого?
— Нет, сэр. Абсолютно точно — не я.
— А вы знаете, кто это был?
— Нет, сэр.
— Где вы находились в среду девятнадцатого?
— В среду девятнадцатого я находился в своей резиденции в Беверли-Хиллз, — сказал Хоман. — Как только я обнаружил, что машина исчезла, и убедился, что мой младший брат на яхте ловит рыбу, следовательно, не мог взять ее без моего ведома, я заявил об этом в городскую полицию Беверли-Хиллз. Ко мне явился представитель полиции за уточнением подробностей. Это можно проверить.
— Это случилось в среду девятнадцатого? — спросил судья Кортрайт.
— Да, ваша честь.
— В котором часу?
— Часов в пять-шесть.
— Вы можете объяснить, каким образом на вашей рубашке оказались следы губной помады?
— Нет, ваша честь.
Судья Кортрайт взглянул на лейтенанта Трэгга:
— Имеются ли какие-нибудь основания сомневаться в этих показаниях? Иными словами, есть ли основания считать, что эти показания сфабрикованы?
— Я так не думаю, — ответил Трэгг, по его голосу было ясно, что он растерян. — Но, по-видимому, тут что-то не так. Конечно, если мистер Хоман может сказать, где он находился во время аварии…
— Могу, — спокойно произнес Хоман, — я был дома, в Беверли-Хиллз. Как я уже упоминал, сообщил об угоне машины. Встречался с представителем полиции Беверли-Хиллз, затем пошел в свою студию, взял сценарий, над которым работал, и провел совещание с руководителем одного из отделов.
— Когда началось это совещание? — спросил судья Кортрайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33