Не уходите.
Он нежно обнял ее за плечи. В это время щелкнул дверной замок. Она отвела наполненные слезами глаза и прижалась к Терри. Дверь отворилась.
Спокойный, невозмутимый взгляд Ят Тоя был обращен на хозяина.
— Вышитое Сияние ожидает тебя, — сказал он на кантонском диалекте. — Я отвел ее в спальню, чтобы она не встретилась с художницей. Она говорит, что ей нужно как можно скорей поговорить с тобой.
Глава 13
Щеки Соу Ха горели, глаза сверкали; тем не менее она старалась казаться непринужденной и даже дерзкой, что так свойственно молодым людям — невинным и робким в выражении своих чувств.
— Привет, Мудрый, — сказала она.
— Привет, Луч Солнца, — подражая ее тону, ответил Терри. Про себя он, однако, отметил, что ноздри ее слегка трепещут, тело напряжено и во всем ее поведении ощущается какая-то уклончивость. — Что предложить вам на этот раз — тыквенные семечки или коктейль?
Она покачала головой и сделала рукой движение, которым как бы призвала его к молчанию. Ее можно было сравнить с птицей, которая осторожно приближается к подозрительному незнакомому предмету и которая в любой момент готова расправить крылья и улететь прочь.
— Вы были в квартире Хуаниты между нашим с вами визитом к ней и двенадцатью ночи? — спросила она.
Он не пошевелился и не проронил ни слова.
— Зачем вы ходили туда?
Он пожал плечами.
— Я не стану врать вам, Вышитое Сияние.
— Очень жаль, что Хуанита ненавидит художницу, — задумчиво сказала она.
— Время, потраченное на сожаления по поводу своих бед и несчастий, — напрасно потраченное время, — сказал он. — Если, конечно, человек не пытается изменить свою жизнь к лучшему.
— Вы ее так сильно любите? — спросила она.
Он сделал вид, что не понял ее.
— Хуаниту? — Он удивленно поднял брови. В ее голосе послышалась нотка нетерпения:
— Я говорю о художнице. Не надо увиливать от ответа.
Он приблизился к ней.
— Что случилось, Соу Ха? Что-то не так?
Она отвернулась от него, лицо ее было совершенно спокойным, и только ноздри слегка трепетали, а на нежной атласной коже щек горел предательский румянец.
— Так ответьте же мне, — потребовала она. Он прищурился.
— На ваш вопрос я отвечу вопросом…
— На мой вопрос, — перебила она его, — вы ответите не словами, а делами. Я пришла, чтобы сказать вам правду. Это я убила Джекоба Мандру. Он пытался шантажировать меня. Он требовал, чтобы я заставила отца прекратить борьбу против этой преступной шайки торговцев опиумом. Он сказал, что в противном случае расскажет полиции о том, что я сбила машиной и покалечила одного человека. Он утверждал, что я была пьяна, то же самое сказал и какой-то доктор.
Он нахмурился и сосредоточенно посмотрел на нее.
— И как же вы поступили?
— Я наложила на его уста печать молчания. Этот человек был воплощением зла, и я убила его.
— Чем вы убили его?
— Вашим «слив-ганом».
— Где вы его взяли?
— В шкафу, в вашей квартире. Позже Ят Той заметил, что «слив-ган» исчез, и запер дверцу, чтобы вы, обнаружив пропажу, не обвинили его в небрежности. Я привязала «слив-ган» к руке и, когда Мандра с гнусной улыбочкой посмотрел на меня, нажала рукой на поверхность стола. Этот человек был воплощением зла, я убила его, и душа моя не знает раскаяния.
Терри задумчиво посмотрел на нее.
— Где он сидел?
— За своим столом, где потом и нашли его тело.
— Когда вы убили его. портрет был в комнате?
— Нет, конечно нет. Его забрала с собой Хуанита, которая покинула квартиру Мандры в два часа ночи.
— Художница там была?
— Да, она спала в соседней комнате. Я думаю, Мандра одурманил ее чем-то. Она спала как-то неспокойно, ворочалась во сне. Ее черная сумка лежала на столе рядом с локтем Мандры.
— Вы вышли из квартиры через дверь, которая ведет в коридор?
— Я вышла тем же путем, что и зашла.
Терри пристально смотрел на нее, прищурив глаза:
— Вы кому-нибудь рассказывали об этом?
— Нет, только вам.
— Почему вы рассказали об этом мне?
— Чтобы вы смогли спасти художницу, чтобы вы в случае необходимости воспользовались тем, что я рассказала вам, но только в случае необходимости. Несмотря ни на что, я горжусь своим поступком. Люди моей расы не считают подобного рода поступки злом. Зло было в том, кого я убила. Он должен был умереть. Закон не мог его покарать, и тогда я отправила его к праотцам.
— Послушайте, Соу Ха, вы понимаете, что все это может означать для вас?
— Я не ребенок.
— Но зачем вы мне рассказываете обо всем этом? Я хочу защитить вас. Я знаю, что этот человек был воплощением зла.
— Но вы ведь хотите защитить и художницу?
— Да, хочу.
— И меня тоже?
— И вас тоже.
Она горько усмехнулась:
— Я не принадлежу к вашей расе. Вы любите ее, так защитите ее. И если будет необходимо, отдайте меня в руки вашего правосудия. Жизнь мою я доверяю вам.
Она повернулась и направилась к двери. Терри Клейн слишком хорошо знал нравы и обычаи китайцев, чтобы хоть жестом или словом помешать Соу Ха выйти из его квартиры с видом, исполненным гордого достоинства.
Когда она тихо прикрыла за собой дверь, Терри, задумавшись, посмотрел на стену спальни и вдруг заметил, что одна из картин, висевших на ней, слегка наклонена. На Востоке он научился обращать внимание на детали и улавливать скрытый смысл окружающих его предметов, которые человеку невнимательному представляются обычными и ничего не значащими. Он подошел к стене. На полу под картиной он обнаружил кусочки штукатурки. Он осторожно приподнял картину и увидел зловещий темный предмет — спрятанный микрофон, который, подобно немигающему глазу змеи, злорадно смотрел на него, как бы упиваясь своим могуществом.
Терри аккуратно повесил картину на место, быстрым шагом направился к центру комнаты, повернулся лицом к креслу, на котором только что сидела Соу Ха, и заговорил, как бы обращаясь к собеседнице:
— Нет, нет, Соу Ха, подождите еще минутку. Я хочу вам кое-что сказать, признаться кое в чем. Только дайте мне возможность высказаться, не перебивайте меня. Вы обещаете? Прекрасно. Это касается Мандры. Кое-что вам, наверное, уже известно, так как Мандра шантажировал и вас. Мандра и доктор Седлер работали вместе, рука об руку. В их игре были замешаны еще два человека, роль которых в этом деле, однако, не столь значительна. Один из них — калека с серьезным повреждением позвоночника, другой — профессиональный акробат. Прекрасное сочетание для того, чтобы осуществлять планы, задуманные Мандрой. Однако члены этой шайки стали обманывать друг друга. Из одной своей жертвы Мандре удалось вытрясти двадцать тысяч долларов. Но он никому об этом не сказал. Доктор Седлер узнал о поступке Мандры и ужасно разозлился на него. Он отправился к нему и потребовал объяснений. Никаких объяснений Мандра давать не стал, более того, он самым наглым образом выпроводил доктора из своей квартиры. И тогда Седлер решил убить Мандру… А теперь о моей причастности к этому делу, но прежде — чтобы вы смогли понять, что я сделал, — мне хочется рассказать вам о том, какие чувства я испытываю к художнице… Не перебивайте меня, Соу Ха, вы же обещали… Сидите спокойно и слушайте… Посмотрите мне в глаза… Вот так, уже лучше. Вы думаете, что я влюблен в художницу. Когда вы говорите о художнице, вы имеете в виду Альму, не так ли? Пожалуйста, поверьте мне, я не люблю Альму, За семь лет многое может измениться… да и потом, признание, которое я собираюсь сделать вам, касается убийства, а не моих чувств к Альме.
Терри замолчал, чтобы перевести дух. Автоматически достал из кармана платок и вытер пот со лба. Теперь он знал, как должен чувствовать себя диктор на радио, когда в программе происходит какой-то сбой и когда ему, диктору, приходится удерживать внимание слушателей импровизированными прибаутками, чтобы выиграть время.
Терри подошел к окну. Он увидел, как Соу Ха перешла на другую сторону улицы, села в машину и никем не потревоженная спокойно уехала. Судя по всему, за ней никто не следил.
Инспектор Мэллоу сидел где-то там, на другом конце провода. Одно только могло заставить его бездействовать и ждать — «признание», о котором Терри уже несколько раз упомянул в своей речи. Но даже эта приманка в скором времени окажется неэффективной. Однако любыми средствами необходимо дать Соу Ха возможность скрыться.
Терри повернулся лицом к микрофону.
— А теперь, Соу Ха, вы должны понять, что у Мандры было много интересов. Действительно, какие-то его интересы столкнулись с интересами вашего отца. Но почему вы думаете, что его интересы не могли столкнуться с моими? Разве нельзя предположить, что я тоже был жертвой шантажа, которому Мандра подвергал людей, севших за руль после одной или двух рюмок? Разве нельзя предположить, что и у меня были свои причины избавиться от Мандры и Седлера? Теперь этот Седлер. Задумайтесь на минуту о том, в каком свете предстает он. Задумайтесь, прошу вас!
Терри замолчал. Он вдруг понял, что говорит совсем не то: ведь он вообще не собирался впутывать себя в это дело, тем не менее инспектора могло задержать лишь какое-нибудь признание. Рано или поздно Мэллоу обнаружит, что он, Терри, просто старается выиграть время… Вдруг Терри осенило…
— Подождите-ка меня здесь и подумайте о том, что я сейчас сказал вам. Я хочу показать вам кое-какие бумаги. Они там, в той комнате. Сейчас принесу. Эти бумаги подтвердят мои слова… Когда вы прочтете их, вы поймете… Посидите здесь тихонечко, я сейчас.
Он подошел к двери в спальню, резко распахнул ее, потом хлопнул ею что было силы и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Услышав какую-то возню в прихожей, он выдвинул ящичек стола и начал рыться в бумагах. Раздался голос Ят Тоя, слуга кричал:
— Входить нет! Входить нет!
Последовала короткая схватка, дверь распахнулась, и в комнату ввалился инспектор Мэллоу.
Вздрогнув от неожиданности, Терри удивленно посмотрел на него:
— Что случилось, инспектор? Что вновь привело вас сюда?
Мэллоу был все таким же вежливым и добродушным, и только едва заметный огонек в его глазах настораживал и заставлял усомниться в искренности его чувств.
— Видите ли, Клейн, каждый раз, когда я прихожу к вам, я выступаю как бы в новом качестве, и мне порой трудно бывает отделить одно качество от другого. Так, например, в деле, связанном с кражей того вашего «слив-гана», я стараюсь помочь вам выяснить, кто совершил кражу. Но ведь я еще и сыщик. Таким образом, в одном случае я выступаю в качестве друга, пытающегося помочь вам, в другом в качестве исполняющего свои обязанности полицейского, который в силу специфики своей работы причиняет вам столько беспокойства.
— Понимаю, — сказал Клейн. — Но позвольте спросить вас, в каком качестве вы выступаете на сей раз?
— На сей раз только в качестве друга! У меня возникли кое-какие идеи насчет исчезновения этого вашего «слив-гана». Я все пытаюсь найти того, кто украл его, и мне кажется, что на этот раз я близок к цели. Конечно, полной гарантии успеха нет, однако некоторый прогресс, думается, все же достигнут.
— Так чем могу быть вам полезен? — спросил Терри.
— Мне бы хотелось еще раз осмотреть вашу квартиру, если, конечно, вы не возражаете. Проверить, сколько в ней входов и выходов. Возможно, удастся обнаружить, что одна из дверей была открыта при помощи отмычки. Иными словами, мне бы хотелось произвести самый что ни на есть обычный для такого рода расследований осмотр.
— Ну и час вы, однако же, выбрали для этого, инспектор. Время как-никак позднее.
— Вы, конечно, правы, Клейн, — признал Мэллоу. — Но я, как вы знаете, человек занятой. Так не позволите ли мне начать со спальни? Мне бы хотелось ее осмотреть… Да, и скажите, пожалуйста, этому китайцу, вашему слуге, чтобы он не особенно буйствовал, когда я приступлю к осмотру. Он, кажется, думает, что я хочу вас ограбить или еще там что-нибудь нехорошее сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он нежно обнял ее за плечи. В это время щелкнул дверной замок. Она отвела наполненные слезами глаза и прижалась к Терри. Дверь отворилась.
Спокойный, невозмутимый взгляд Ят Тоя был обращен на хозяина.
— Вышитое Сияние ожидает тебя, — сказал он на кантонском диалекте. — Я отвел ее в спальню, чтобы она не встретилась с художницей. Она говорит, что ей нужно как можно скорей поговорить с тобой.
Глава 13
Щеки Соу Ха горели, глаза сверкали; тем не менее она старалась казаться непринужденной и даже дерзкой, что так свойственно молодым людям — невинным и робким в выражении своих чувств.
— Привет, Мудрый, — сказала она.
— Привет, Луч Солнца, — подражая ее тону, ответил Терри. Про себя он, однако, отметил, что ноздри ее слегка трепещут, тело напряжено и во всем ее поведении ощущается какая-то уклончивость. — Что предложить вам на этот раз — тыквенные семечки или коктейль?
Она покачала головой и сделала рукой движение, которым как бы призвала его к молчанию. Ее можно было сравнить с птицей, которая осторожно приближается к подозрительному незнакомому предмету и которая в любой момент готова расправить крылья и улететь прочь.
— Вы были в квартире Хуаниты между нашим с вами визитом к ней и двенадцатью ночи? — спросила она.
Он не пошевелился и не проронил ни слова.
— Зачем вы ходили туда?
Он пожал плечами.
— Я не стану врать вам, Вышитое Сияние.
— Очень жаль, что Хуанита ненавидит художницу, — задумчиво сказала она.
— Время, потраченное на сожаления по поводу своих бед и несчастий, — напрасно потраченное время, — сказал он. — Если, конечно, человек не пытается изменить свою жизнь к лучшему.
— Вы ее так сильно любите? — спросила она.
Он сделал вид, что не понял ее.
— Хуаниту? — Он удивленно поднял брови. В ее голосе послышалась нотка нетерпения:
— Я говорю о художнице. Не надо увиливать от ответа.
Он приблизился к ней.
— Что случилось, Соу Ха? Что-то не так?
Она отвернулась от него, лицо ее было совершенно спокойным, и только ноздри слегка трепетали, а на нежной атласной коже щек горел предательский румянец.
— Так ответьте же мне, — потребовала она. Он прищурился.
— На ваш вопрос я отвечу вопросом…
— На мой вопрос, — перебила она его, — вы ответите не словами, а делами. Я пришла, чтобы сказать вам правду. Это я убила Джекоба Мандру. Он пытался шантажировать меня. Он требовал, чтобы я заставила отца прекратить борьбу против этой преступной шайки торговцев опиумом. Он сказал, что в противном случае расскажет полиции о том, что я сбила машиной и покалечила одного человека. Он утверждал, что я была пьяна, то же самое сказал и какой-то доктор.
Он нахмурился и сосредоточенно посмотрел на нее.
— И как же вы поступили?
— Я наложила на его уста печать молчания. Этот человек был воплощением зла, и я убила его.
— Чем вы убили его?
— Вашим «слив-ганом».
— Где вы его взяли?
— В шкафу, в вашей квартире. Позже Ят Той заметил, что «слив-ган» исчез, и запер дверцу, чтобы вы, обнаружив пропажу, не обвинили его в небрежности. Я привязала «слив-ган» к руке и, когда Мандра с гнусной улыбочкой посмотрел на меня, нажала рукой на поверхность стола. Этот человек был воплощением зла, я убила его, и душа моя не знает раскаяния.
Терри задумчиво посмотрел на нее.
— Где он сидел?
— За своим столом, где потом и нашли его тело.
— Когда вы убили его. портрет был в комнате?
— Нет, конечно нет. Его забрала с собой Хуанита, которая покинула квартиру Мандры в два часа ночи.
— Художница там была?
— Да, она спала в соседней комнате. Я думаю, Мандра одурманил ее чем-то. Она спала как-то неспокойно, ворочалась во сне. Ее черная сумка лежала на столе рядом с локтем Мандры.
— Вы вышли из квартиры через дверь, которая ведет в коридор?
— Я вышла тем же путем, что и зашла.
Терри пристально смотрел на нее, прищурив глаза:
— Вы кому-нибудь рассказывали об этом?
— Нет, только вам.
— Почему вы рассказали об этом мне?
— Чтобы вы смогли спасти художницу, чтобы вы в случае необходимости воспользовались тем, что я рассказала вам, но только в случае необходимости. Несмотря ни на что, я горжусь своим поступком. Люди моей расы не считают подобного рода поступки злом. Зло было в том, кого я убила. Он должен был умереть. Закон не мог его покарать, и тогда я отправила его к праотцам.
— Послушайте, Соу Ха, вы понимаете, что все это может означать для вас?
— Я не ребенок.
— Но зачем вы мне рассказываете обо всем этом? Я хочу защитить вас. Я знаю, что этот человек был воплощением зла.
— Но вы ведь хотите защитить и художницу?
— Да, хочу.
— И меня тоже?
— И вас тоже.
Она горько усмехнулась:
— Я не принадлежу к вашей расе. Вы любите ее, так защитите ее. И если будет необходимо, отдайте меня в руки вашего правосудия. Жизнь мою я доверяю вам.
Она повернулась и направилась к двери. Терри Клейн слишком хорошо знал нравы и обычаи китайцев, чтобы хоть жестом или словом помешать Соу Ха выйти из его квартиры с видом, исполненным гордого достоинства.
Когда она тихо прикрыла за собой дверь, Терри, задумавшись, посмотрел на стену спальни и вдруг заметил, что одна из картин, висевших на ней, слегка наклонена. На Востоке он научился обращать внимание на детали и улавливать скрытый смысл окружающих его предметов, которые человеку невнимательному представляются обычными и ничего не значащими. Он подошел к стене. На полу под картиной он обнаружил кусочки штукатурки. Он осторожно приподнял картину и увидел зловещий темный предмет — спрятанный микрофон, который, подобно немигающему глазу змеи, злорадно смотрел на него, как бы упиваясь своим могуществом.
Терри аккуратно повесил картину на место, быстрым шагом направился к центру комнаты, повернулся лицом к креслу, на котором только что сидела Соу Ха, и заговорил, как бы обращаясь к собеседнице:
— Нет, нет, Соу Ха, подождите еще минутку. Я хочу вам кое-что сказать, признаться кое в чем. Только дайте мне возможность высказаться, не перебивайте меня. Вы обещаете? Прекрасно. Это касается Мандры. Кое-что вам, наверное, уже известно, так как Мандра шантажировал и вас. Мандра и доктор Седлер работали вместе, рука об руку. В их игре были замешаны еще два человека, роль которых в этом деле, однако, не столь значительна. Один из них — калека с серьезным повреждением позвоночника, другой — профессиональный акробат. Прекрасное сочетание для того, чтобы осуществлять планы, задуманные Мандрой. Однако члены этой шайки стали обманывать друг друга. Из одной своей жертвы Мандре удалось вытрясти двадцать тысяч долларов. Но он никому об этом не сказал. Доктор Седлер узнал о поступке Мандры и ужасно разозлился на него. Он отправился к нему и потребовал объяснений. Никаких объяснений Мандра давать не стал, более того, он самым наглым образом выпроводил доктора из своей квартиры. И тогда Седлер решил убить Мандру… А теперь о моей причастности к этому делу, но прежде — чтобы вы смогли понять, что я сделал, — мне хочется рассказать вам о том, какие чувства я испытываю к художнице… Не перебивайте меня, Соу Ха, вы же обещали… Сидите спокойно и слушайте… Посмотрите мне в глаза… Вот так, уже лучше. Вы думаете, что я влюблен в художницу. Когда вы говорите о художнице, вы имеете в виду Альму, не так ли? Пожалуйста, поверьте мне, я не люблю Альму, За семь лет многое может измениться… да и потом, признание, которое я собираюсь сделать вам, касается убийства, а не моих чувств к Альме.
Терри замолчал, чтобы перевести дух. Автоматически достал из кармана платок и вытер пот со лба. Теперь он знал, как должен чувствовать себя диктор на радио, когда в программе происходит какой-то сбой и когда ему, диктору, приходится удерживать внимание слушателей импровизированными прибаутками, чтобы выиграть время.
Терри подошел к окну. Он увидел, как Соу Ха перешла на другую сторону улицы, села в машину и никем не потревоженная спокойно уехала. Судя по всему, за ней никто не следил.
Инспектор Мэллоу сидел где-то там, на другом конце провода. Одно только могло заставить его бездействовать и ждать — «признание», о котором Терри уже несколько раз упомянул в своей речи. Но даже эта приманка в скором времени окажется неэффективной. Однако любыми средствами необходимо дать Соу Ха возможность скрыться.
Терри повернулся лицом к микрофону.
— А теперь, Соу Ха, вы должны понять, что у Мандры было много интересов. Действительно, какие-то его интересы столкнулись с интересами вашего отца. Но почему вы думаете, что его интересы не могли столкнуться с моими? Разве нельзя предположить, что я тоже был жертвой шантажа, которому Мандра подвергал людей, севших за руль после одной или двух рюмок? Разве нельзя предположить, что и у меня были свои причины избавиться от Мандры и Седлера? Теперь этот Седлер. Задумайтесь на минуту о том, в каком свете предстает он. Задумайтесь, прошу вас!
Терри замолчал. Он вдруг понял, что говорит совсем не то: ведь он вообще не собирался впутывать себя в это дело, тем не менее инспектора могло задержать лишь какое-нибудь признание. Рано или поздно Мэллоу обнаружит, что он, Терри, просто старается выиграть время… Вдруг Терри осенило…
— Подождите-ка меня здесь и подумайте о том, что я сейчас сказал вам. Я хочу показать вам кое-какие бумаги. Они там, в той комнате. Сейчас принесу. Эти бумаги подтвердят мои слова… Когда вы прочтете их, вы поймете… Посидите здесь тихонечко, я сейчас.
Он подошел к двери в спальню, резко распахнул ее, потом хлопнул ею что было силы и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Услышав какую-то возню в прихожей, он выдвинул ящичек стола и начал рыться в бумагах. Раздался голос Ят Тоя, слуга кричал:
— Входить нет! Входить нет!
Последовала короткая схватка, дверь распахнулась, и в комнату ввалился инспектор Мэллоу.
Вздрогнув от неожиданности, Терри удивленно посмотрел на него:
— Что случилось, инспектор? Что вновь привело вас сюда?
Мэллоу был все таким же вежливым и добродушным, и только едва заметный огонек в его глазах настораживал и заставлял усомниться в искренности его чувств.
— Видите ли, Клейн, каждый раз, когда я прихожу к вам, я выступаю как бы в новом качестве, и мне порой трудно бывает отделить одно качество от другого. Так, например, в деле, связанном с кражей того вашего «слив-гана», я стараюсь помочь вам выяснить, кто совершил кражу. Но ведь я еще и сыщик. Таким образом, в одном случае я выступаю в качестве друга, пытающегося помочь вам, в другом в качестве исполняющего свои обязанности полицейского, который в силу специфики своей работы причиняет вам столько беспокойства.
— Понимаю, — сказал Клейн. — Но позвольте спросить вас, в каком качестве вы выступаете на сей раз?
— На сей раз только в качестве друга! У меня возникли кое-какие идеи насчет исчезновения этого вашего «слив-гана». Я все пытаюсь найти того, кто украл его, и мне кажется, что на этот раз я близок к цели. Конечно, полной гарантии успеха нет, однако некоторый прогресс, думается, все же достигнут.
— Так чем могу быть вам полезен? — спросил Терри.
— Мне бы хотелось еще раз осмотреть вашу квартиру, если, конечно, вы не возражаете. Проверить, сколько в ней входов и выходов. Возможно, удастся обнаружить, что одна из дверей была открыта при помощи отмычки. Иными словами, мне бы хотелось произвести самый что ни на есть обычный для такого рода расследований осмотр.
— Ну и час вы, однако же, выбрали для этого, инспектор. Время как-никак позднее.
— Вы, конечно, правы, Клейн, — признал Мэллоу. — Но я, как вы знаете, человек занятой. Так не позволите ли мне начать со спальни? Мне бы хотелось ее осмотреть… Да, и скажите, пожалуйста, этому китайцу, вашему слуге, чтобы он не особенно буйствовал, когда я приступлю к осмотру. Он, кажется, думает, что я хочу вас ограбить или еще там что-нибудь нехорошее сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35