Осторожно пробираясь сквозь растущий вдоль рулежной дорожки кустарник, они за пять минут добрались до объекта. Пока все шло по плану. У входа тускло светила лампочка. Давыдов решительно направился к зданию, но Кондратов цепко ухватил его за рукав. Наклонившись к уху, прошептал:
— Погоди-ка, приятель, пусть сначала летучая мышка слетает, посмотрит, что и как.
Обернувшись к замершему в ожидании Твисту, кивком указал ему в сторону объекта. Анатолию показалось, что разведчик просто растворился в воздухе. Только что был рядом и вдруг исчез. Даже ПНВ не помогал, Твиста нигде не было. Через несколько секунд над бетоном рулежки мелькнула какая-то тень. Ручаться, что это был человек, Анатолий не стал бы ни перед судом присяжных, ни перед тройкой ревтрибунала. Минуты через три Твист вернулся, он возник из темноты совсем не с той стороны, откуда Анатолий ожидал его появления. Майор было подумал, что его новые знакомые просто решили повыстебываться перед новеньким, блеснуть соплей по воздуху, вот, мол, мы какие. Смотри и восхищайся работой настоящих профессионалов. На самом деле разведчик просто осмотрел все подступы к месту предстоящей работы.
— На первом этаже один солдат. Сидит, смотрит телик. Больше никого.
— Тогда вперед, — скомандовал Кондратов. — Ты готов?
Давыдов кивнул. Все трое по очереди быстро пересекли открытый участок и замерли у стены СКП, погруженной в темноту. Над ними нависал идущий по периметру второго этажа балкончик, с которого помощник руководителя полетов мог наблюдать за заходящими на посадку самолетами и вертолетами. Тишина была такая, что шелест вращающегося пропеллера метеошного флюгера — определителя скорости и направления ветра разносился вокруг метров на двадцать. Его перекрывал звук включенного на полную катушку телевизора. Давыдов снял мешок, достал из него фотоаппарат и кивнул своим компаньонам. Те присели, подхватили его за ноги и мгновенно подняли до уровня нижнего края перил. Анатолий вцепился в перила, разведчики подставили ему под ноги плечи, и майор, стараясь не шуметь, полез вверх. Перебравшись через перила, он прошел по балкону до двери, ведущей в комнату ГРП (Группа Руководства Полетами). За витражами огромных окон второго этажа царила чернильная темнота. Анатолий поднял вверх линзы ПНВ, закрыл глаза и сосчитал до десяти, чтобы привыкнуть к темноте. Потом достал фонарик в форме шариковой ручки и осторожно осмотрел ведущую на балкон дверь. Запором служил самый обыкновенный накидной крючок, его дужка была отлично видна в щель между дверью и притолокой. Анатолий осторожно поддел крючок острием ножа и стал поднимать. Снизу раздавались автоматные очереди и взрывы, скрипели тормоза и ревели движки «порше» и «ягуаров», полиция Лос-Анжелеса громила восточно-азиатские триады. Неожиданно нож заело, крючок вверх не шел. Давыдов надавил снизу, и запор, звякнув, отскочил. Мысленно чертыхнувшись, Анатолий затаил дыхание. Снизу послышались громкие голоса:
— Скажешь, когда придет новая партия товара, останешься жить. По крайней мере, до полицейского участка.
— Это знал только сам хозяин.
— Ну, тогда мне некогда зачитывать твои права.
Загремели выстрелы. На этот раз пронесло. Выдохнув, Анатолий потянул на себя ручку двери. Скрип петель показался оглушительным. Майор осторожно протиснулся в образовавшуюся щель. Внутри комнаты он снова включил фонарь, чтобы ничего ненароком не опрокинуть и не перевернуть. Он обошел стойку ВИСП (Выносные Индикаторы Системы Посадки) и замер перед планшетом воздушной обстановки. Только бы с него не стерли информацию того дня, когда «случилась катастрофа» с «Птеродактилем». Майор очень надеялся на то, что, изображая стремление «помочь» следствию, подчиненные Ревды не станут стирать нанесенные четвертого августа маршруты полета и прочую полетную информацию. Так оно и оказалось. Подсвечивая себе фонариком, Анатолий убедился, что все на месте. И маршруты полетов с временными засечками, и номера бортов с фамилиями экипажей, и время их вылета. Дождавшись, когда загорится лампочка готовности к работе фотовспышки, Анатолий отошел от планшета и поднес видоискатель к глазу. Тут он столкнулся с новой проблемой. В видоискатель ни фига не было видно. Ровным счетом ничего, чернильная темнота. Ночь все-таки. Тяжела ты, жизнь диверсанта-любителя, Давыдов вздохнул, ничего не оставалось, как снимать наугад. Майор, удерживая фотоаппарат так, чтобы примерно захватить все поле планшета, сделал снимок. Подумав, решил сделать еще несколько, хотя это и создавало определенную угрозу обнаружения его присутствия — сквозь огромные окна СКП (Стартовый Командный Пункт) сполохи фотовспышки мог увидеть кто угодно, но деваться было некуда, нанесенная на планшет информация была ему нужна позарез, обойтись без нее в последующем он не мог никак. Закончив упражнения с фотоаппаратом, новоиспеченный «диверсионер» направился к выходу. И столкнулся с новой проблемой: нужно было закрыть крючок двери. Сначала он пытался это сделать посредством ножа, но у него ничего не вышло. Возникла задержка. Текли драгоценные минуты. Давыдов подумал, потом решительно отхватил от своего маскировочного «халата» веревочку. Пропустил ее вокруг крючка и удерживая оба конца в одной руке и помогая себе ножом, зажатым в другой, наконец-то справился с задачей. Прошел по балкону и, перебравшись через перила, повис на руках. Внизу его мгновенно схватили за ноги чьи-то руки. Через секунду он был на земле.
— Порядок, — шепнул Давыдов, — погнали дальше.
Следующей целью их визита на аэродром были останки «Камова», изображавшего взорванное «изделие». Они осторожно двинулись от СКП. Телевизор транслировал во всю мощь рассыпающихся от дряхлости динамиков. Догадливый американский сыщик из драг-отдела вычислил номер причала, к которому малайский сухогруз должен был доставить очередную партию наркотической дряни. У полицейского департамента дела шли в гору.
У площадки, на которой покоились останки вертушки, светился фонарь дневного света. Убедившись, что вокруг никого нет, Давыдов и Кондратов двинулись к чернеющему остову. Пока Дрон делал внутри вертушки несколько снимков, Анатолий, освещая себе путь тонким лучом света, принялся осматривать блоки БРЭА (Бортовая Радиоэлектронная Аппаратура). Его интересовали шильдики (таблички) с номерами блоков и их названиями. Он достал карандаш и переписал информацию с блоков приемо-передатчика станции разведки и помех, а потом собрался переписывать «цифирь» с приборов вертолета. Ага, что-то примерно в этом роде он и ожидал увидеть. На авионике не было ни одной таблички, все шильдики кто-то старательно содрал, судя по слою копоти, еще до того, как над корпусом машины поработал огонь. В том, что это не останки «Птеродактиля», он уже не сомневался. Лица, устроившие эту грандиозную фальсификацию, явно боялись, что по номерам приборов можно будет вычислить настоящий номер вертолета, и все же… О'кей, хлопци, раз банашв нэ мае, то i ладно, обойдемся салом, но есть еще одна зацепка, Давыдов пробрался в пилотскую кабину и склонился над приборной доской. Все в порядке. Он списал номера приборов с циферблатов высотомера, датчика топлива, указателя оборотов, потом нашел и перерисовал номер вольтметра бортового генератора. Все следы убрать вам, господа хорошие, не удастся. Вряд ли накануне вылета кто-то стал производить замену циферблатов всех встроенных приборов в пилотской кабине. Шибко долго. Да и при подобной перестановке есть риск что-нибудь разрегулировать, а на машине с неповеренными приборами согласится лететь только полный идиот. Майор уже был уверен в том, что «Птеродактиля» просто куда-то перегнали. Куда — еще предстояло выяснить. Но это явно другая вертушка. Чьи же тела выносили из сгоревшей машины? Основного экипажа? Скорее всего, нет, те ребятишки должны были принимать в деле самое непосредственное участие. Вероятно, погиб кто-то другой.
Можно было уходить, но тут ему пришла в голову еще одна идея. Он вернулся в салон и, орудуя отверткой из вещмешка, осторожно снял крышку с одного из блоков аппаратуры. Кондратов с недоумением наблюдал за его действиями. Все, что нужно было сделать каждому из членов группы, было заранее оговорено, и то, чем сейчас занимался новичок, было явной импровизацией. Дрон потянул Анатолия за рукав, долго находиться в покореженном корпусе на освещенной площадке было просто небезопасно. Анатолий нетерпеливо отмахнулся и продолжал начатое. Свинтив пластину, он перевернул ее тыльной стороной к себе, и, подсвечивая себе фонарем, нацарапал отверткой надпись: «Осмотр произвел». Поставил дату, время и свою подпись. Заглянувший ему через плечо Дрон чуть не вскипел от гнева. Тоже мне, адмирал Поль Джонс выискался. Тот накануне сражения, пробравшись во вражеский порт, на борту кораблей мелом резолюцию накладывал «Сжечь». И этот туда же? Давыдов невозмутимо привинтил табличку на место. Когда они выбрались наружу, он посмотрел вверх. На станции разведки и помех изделия 73А211Е должна была быть установлена ФАР (Фазированная Антенная Решетка), именно она позволяла «Птеродактилю» вычислять вражеские РЛС во время полета под любым ракурсом относительно вертушки. Здесь же была антенна обычной РЛС, выпуска годиков этак семидесятых. Все, больше никаких сомнений, но нужно собрать необходимые данные для дальнейшей работы. Чем придется заняться в последующем, Давыдов уже прикинул, и это вносило кое-какие коррективы в задание группы.
В качестве следующей цели для атаки Давыдов выбрал РСП (Радиотехническая Система Посадки). Именно там он надеялся найти и дубликаты фотоснимков и записи радиообмена. Все просто, на СКП у группы руководства находятся выносные индикаторы системы посадки. Точно такие же — в самой станции, и там же сам источник информации, даже два — обзорный (диспетчерский) и посадочный локаторы. Объективному контролю подлежат как индикаторы в помещении ГРП на СКП, так и экраны в самой станции, в ней же положено осуществлять во время полетов и магнитофонную запись радиообмена в командно-стартовой сети. Поскольку воздушная радиосвязь была здесь организована по упрощенному варианту, над полигоном все экипажи «летали» в командно-стартовой сети, а не в отдельной, как было положено в нормальных частях. Давыдов как раз собирался добиваться устранения этого недостатка, но теперь был только рад, что не успел этого сделать. Этот этап их анабазиса (Анабазис в Древней Греции — военный поход) был наиболее сложный, так как уносить материалы магнитной записи со станции было нельзя. Анатолию предстояло переписать запись на месте на портативный магнитофон. Материалы фотоконтроля скорее всего уже изъяли и проявили, но Анатолий надеялся, что на станции могут оказаться фотографии индикаторов РСП, сделанные в тот злополучный день. Если это так, можно будет их переснять. До сих пор здешний ротный выказывал себя профессионалом, на СКП с объективным контролем у него было все о'кей. Хотелось верить, что такой же порядок у его подчиненных из расчета станции посадки. До прицепов с замысловатыми антеннами они добрались минут за двадцать. Радиотехническая система посадки размещалась у середины ВПП (Взлетно-Посадочная Полоса), и от СКП и ТЭЧ до нее было метров семьсот. Продравшись сквозь низкорослый ельник, росший между ВПП и рулежными дорожками, «коммандос» устроились в ближайших кустах. До смены патрульного было минут тридцать и старший группы не хотел рисковать. Вся четверка растянулись на земле, абсолютно слившись с «подстилающей поверхностью», у каждого оказались свои девяносто градусов наблюдаемого наземного и воздушного пространства. Поднялся ветер, откуда-то нанесло облачка, скрывшие звезды, стало еще темнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Погоди-ка, приятель, пусть сначала летучая мышка слетает, посмотрит, что и как.
Обернувшись к замершему в ожидании Твисту, кивком указал ему в сторону объекта. Анатолию показалось, что разведчик просто растворился в воздухе. Только что был рядом и вдруг исчез. Даже ПНВ не помогал, Твиста нигде не было. Через несколько секунд над бетоном рулежки мелькнула какая-то тень. Ручаться, что это был человек, Анатолий не стал бы ни перед судом присяжных, ни перед тройкой ревтрибунала. Минуты через три Твист вернулся, он возник из темноты совсем не с той стороны, откуда Анатолий ожидал его появления. Майор было подумал, что его новые знакомые просто решили повыстебываться перед новеньким, блеснуть соплей по воздуху, вот, мол, мы какие. Смотри и восхищайся работой настоящих профессионалов. На самом деле разведчик просто осмотрел все подступы к месту предстоящей работы.
— На первом этаже один солдат. Сидит, смотрит телик. Больше никого.
— Тогда вперед, — скомандовал Кондратов. — Ты готов?
Давыдов кивнул. Все трое по очереди быстро пересекли открытый участок и замерли у стены СКП, погруженной в темноту. Над ними нависал идущий по периметру второго этажа балкончик, с которого помощник руководителя полетов мог наблюдать за заходящими на посадку самолетами и вертолетами. Тишина была такая, что шелест вращающегося пропеллера метеошного флюгера — определителя скорости и направления ветра разносился вокруг метров на двадцать. Его перекрывал звук включенного на полную катушку телевизора. Давыдов снял мешок, достал из него фотоаппарат и кивнул своим компаньонам. Те присели, подхватили его за ноги и мгновенно подняли до уровня нижнего края перил. Анатолий вцепился в перила, разведчики подставили ему под ноги плечи, и майор, стараясь не шуметь, полез вверх. Перебравшись через перила, он прошел по балкону до двери, ведущей в комнату ГРП (Группа Руководства Полетами). За витражами огромных окон второго этажа царила чернильная темнота. Анатолий поднял вверх линзы ПНВ, закрыл глаза и сосчитал до десяти, чтобы привыкнуть к темноте. Потом достал фонарик в форме шариковой ручки и осторожно осмотрел ведущую на балкон дверь. Запором служил самый обыкновенный накидной крючок, его дужка была отлично видна в щель между дверью и притолокой. Анатолий осторожно поддел крючок острием ножа и стал поднимать. Снизу раздавались автоматные очереди и взрывы, скрипели тормоза и ревели движки «порше» и «ягуаров», полиция Лос-Анжелеса громила восточно-азиатские триады. Неожиданно нож заело, крючок вверх не шел. Давыдов надавил снизу, и запор, звякнув, отскочил. Мысленно чертыхнувшись, Анатолий затаил дыхание. Снизу послышались громкие голоса:
— Скажешь, когда придет новая партия товара, останешься жить. По крайней мере, до полицейского участка.
— Это знал только сам хозяин.
— Ну, тогда мне некогда зачитывать твои права.
Загремели выстрелы. На этот раз пронесло. Выдохнув, Анатолий потянул на себя ручку двери. Скрип петель показался оглушительным. Майор осторожно протиснулся в образовавшуюся щель. Внутри комнаты он снова включил фонарь, чтобы ничего ненароком не опрокинуть и не перевернуть. Он обошел стойку ВИСП (Выносные Индикаторы Системы Посадки) и замер перед планшетом воздушной обстановки. Только бы с него не стерли информацию того дня, когда «случилась катастрофа» с «Птеродактилем». Майор очень надеялся на то, что, изображая стремление «помочь» следствию, подчиненные Ревды не станут стирать нанесенные четвертого августа маршруты полета и прочую полетную информацию. Так оно и оказалось. Подсвечивая себе фонариком, Анатолий убедился, что все на месте. И маршруты полетов с временными засечками, и номера бортов с фамилиями экипажей, и время их вылета. Дождавшись, когда загорится лампочка готовности к работе фотовспышки, Анатолий отошел от планшета и поднес видоискатель к глазу. Тут он столкнулся с новой проблемой. В видоискатель ни фига не было видно. Ровным счетом ничего, чернильная темнота. Ночь все-таки. Тяжела ты, жизнь диверсанта-любителя, Давыдов вздохнул, ничего не оставалось, как снимать наугад. Майор, удерживая фотоаппарат так, чтобы примерно захватить все поле планшета, сделал снимок. Подумав, решил сделать еще несколько, хотя это и создавало определенную угрозу обнаружения его присутствия — сквозь огромные окна СКП (Стартовый Командный Пункт) сполохи фотовспышки мог увидеть кто угодно, но деваться было некуда, нанесенная на планшет информация была ему нужна позарез, обойтись без нее в последующем он не мог никак. Закончив упражнения с фотоаппаратом, новоиспеченный «диверсионер» направился к выходу. И столкнулся с новой проблемой: нужно было закрыть крючок двери. Сначала он пытался это сделать посредством ножа, но у него ничего не вышло. Возникла задержка. Текли драгоценные минуты. Давыдов подумал, потом решительно отхватил от своего маскировочного «халата» веревочку. Пропустил ее вокруг крючка и удерживая оба конца в одной руке и помогая себе ножом, зажатым в другой, наконец-то справился с задачей. Прошел по балкону и, перебравшись через перила, повис на руках. Внизу его мгновенно схватили за ноги чьи-то руки. Через секунду он был на земле.
— Порядок, — шепнул Давыдов, — погнали дальше.
Следующей целью их визита на аэродром были останки «Камова», изображавшего взорванное «изделие». Они осторожно двинулись от СКП. Телевизор транслировал во всю мощь рассыпающихся от дряхлости динамиков. Догадливый американский сыщик из драг-отдела вычислил номер причала, к которому малайский сухогруз должен был доставить очередную партию наркотической дряни. У полицейского департамента дела шли в гору.
У площадки, на которой покоились останки вертушки, светился фонарь дневного света. Убедившись, что вокруг никого нет, Давыдов и Кондратов двинулись к чернеющему остову. Пока Дрон делал внутри вертушки несколько снимков, Анатолий, освещая себе путь тонким лучом света, принялся осматривать блоки БРЭА (Бортовая Радиоэлектронная Аппаратура). Его интересовали шильдики (таблички) с номерами блоков и их названиями. Он достал карандаш и переписал информацию с блоков приемо-передатчика станции разведки и помех, а потом собрался переписывать «цифирь» с приборов вертолета. Ага, что-то примерно в этом роде он и ожидал увидеть. На авионике не было ни одной таблички, все шильдики кто-то старательно содрал, судя по слою копоти, еще до того, как над корпусом машины поработал огонь. В том, что это не останки «Птеродактиля», он уже не сомневался. Лица, устроившие эту грандиозную фальсификацию, явно боялись, что по номерам приборов можно будет вычислить настоящий номер вертолета, и все же… О'кей, хлопци, раз банашв нэ мае, то i ладно, обойдемся салом, но есть еще одна зацепка, Давыдов пробрался в пилотскую кабину и склонился над приборной доской. Все в порядке. Он списал номера приборов с циферблатов высотомера, датчика топлива, указателя оборотов, потом нашел и перерисовал номер вольтметра бортового генератора. Все следы убрать вам, господа хорошие, не удастся. Вряд ли накануне вылета кто-то стал производить замену циферблатов всех встроенных приборов в пилотской кабине. Шибко долго. Да и при подобной перестановке есть риск что-нибудь разрегулировать, а на машине с неповеренными приборами согласится лететь только полный идиот. Майор уже был уверен в том, что «Птеродактиля» просто куда-то перегнали. Куда — еще предстояло выяснить. Но это явно другая вертушка. Чьи же тела выносили из сгоревшей машины? Основного экипажа? Скорее всего, нет, те ребятишки должны были принимать в деле самое непосредственное участие. Вероятно, погиб кто-то другой.
Можно было уходить, но тут ему пришла в голову еще одна идея. Он вернулся в салон и, орудуя отверткой из вещмешка, осторожно снял крышку с одного из блоков аппаратуры. Кондратов с недоумением наблюдал за его действиями. Все, что нужно было сделать каждому из членов группы, было заранее оговорено, и то, чем сейчас занимался новичок, было явной импровизацией. Дрон потянул Анатолия за рукав, долго находиться в покореженном корпусе на освещенной площадке было просто небезопасно. Анатолий нетерпеливо отмахнулся и продолжал начатое. Свинтив пластину, он перевернул ее тыльной стороной к себе, и, подсвечивая себе фонарем, нацарапал отверткой надпись: «Осмотр произвел». Поставил дату, время и свою подпись. Заглянувший ему через плечо Дрон чуть не вскипел от гнева. Тоже мне, адмирал Поль Джонс выискался. Тот накануне сражения, пробравшись во вражеский порт, на борту кораблей мелом резолюцию накладывал «Сжечь». И этот туда же? Давыдов невозмутимо привинтил табличку на место. Когда они выбрались наружу, он посмотрел вверх. На станции разведки и помех изделия 73А211Е должна была быть установлена ФАР (Фазированная Антенная Решетка), именно она позволяла «Птеродактилю» вычислять вражеские РЛС во время полета под любым ракурсом относительно вертушки. Здесь же была антенна обычной РЛС, выпуска годиков этак семидесятых. Все, больше никаких сомнений, но нужно собрать необходимые данные для дальнейшей работы. Чем придется заняться в последующем, Давыдов уже прикинул, и это вносило кое-какие коррективы в задание группы.
В качестве следующей цели для атаки Давыдов выбрал РСП (Радиотехническая Система Посадки). Именно там он надеялся найти и дубликаты фотоснимков и записи радиообмена. Все просто, на СКП у группы руководства находятся выносные индикаторы системы посадки. Точно такие же — в самой станции, и там же сам источник информации, даже два — обзорный (диспетчерский) и посадочный локаторы. Объективному контролю подлежат как индикаторы в помещении ГРП на СКП, так и экраны в самой станции, в ней же положено осуществлять во время полетов и магнитофонную запись радиообмена в командно-стартовой сети. Поскольку воздушная радиосвязь была здесь организована по упрощенному варианту, над полигоном все экипажи «летали» в командно-стартовой сети, а не в отдельной, как было положено в нормальных частях. Давыдов как раз собирался добиваться устранения этого недостатка, но теперь был только рад, что не успел этого сделать. Этот этап их анабазиса (Анабазис в Древней Греции — военный поход) был наиболее сложный, так как уносить материалы магнитной записи со станции было нельзя. Анатолию предстояло переписать запись на месте на портативный магнитофон. Материалы фотоконтроля скорее всего уже изъяли и проявили, но Анатолий надеялся, что на станции могут оказаться фотографии индикаторов РСП, сделанные в тот злополучный день. Если это так, можно будет их переснять. До сих пор здешний ротный выказывал себя профессионалом, на СКП с объективным контролем у него было все о'кей. Хотелось верить, что такой же порядок у его подчиненных из расчета станции посадки. До прицепов с замысловатыми антеннами они добрались минут за двадцать. Радиотехническая система посадки размещалась у середины ВПП (Взлетно-Посадочная Полоса), и от СКП и ТЭЧ до нее было метров семьсот. Продравшись сквозь низкорослый ельник, росший между ВПП и рулежными дорожками, «коммандос» устроились в ближайших кустах. До смены патрульного было минут тридцать и старший группы не хотел рисковать. Вся четверка растянулись на земле, абсолютно слившись с «подстилающей поверхностью», у каждого оказались свои девяносто градусов наблюдаемого наземного и воздушного пространства. Поднялся ветер, откуда-то нанесло облачка, скрывшие звезды, стало еще темнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41