— Сложи под замок.
Снаружи послышался шум двигателя, и в дверях появился Байт:
— Можно ехать, все тихо.
Все двинулись к выходу их казармы.
— И что нам с ними делать? — осведомился ротный.
— Да ничего. Доложить по команде, — пожал плечами Давыдов, — появятся их представители, сдадите им их с рук на руки, вместе с личным оружием. Но это все после нашего отъезда, естественно. А пока пусть сидят.
Дежурный замер у крыльца, а остальные направились к «уазику». Из канцелярии донесся грохот металла по металлу, потом утробное шипение, продолжавшееся около минуты.
— Что это еще за новости? — насторожился Евдокимов. — Дежурный, глянь, в чем дело.
Дежурный метнулся внутрь. Через минуту он появился снаружи, давясь от смеха, его высокие ботинки были перемазаны чем-то белым:
— Там они огнетушителем пробовали батарею ломать.
— И? — нахмурился ротный.
— И вот, — дежурный показал на свои ботинки, — огнетушитель сработал, теперь вся канцелярия в пене. И стены, и полы, и все остальное тоже.
Евдокимов покачал головой;
— Не, мужики, этот дурдом сегодня когда-нибудь кончится?
— Кончится, — успокоил его Кондратов. — Дорогу покажете?
— Покажу, — ротный с мрачным лицом направился к машине, и, не оборачиваясь в сторону дежурного, процедил: — К моему приезду чтобы везде был порядок. И больше чтоб никаких гостей!
ГЛАВА 20. АГЕНТ «ОТЕЛЛО»
Класс тактической подготовки напоминал набросок картины «Реввоенсовет Южного фронта по телеграфу докладывает В. И. Ленину о разгроме барона Врангеля», причем, судя по количеству телеграфной ленты, докладывали вождю мирового пролетариата все члены РВС сразу, и каждый о своем. Лента была везде: лежала рулонами на полу, свисала со столов и натянутых под потолком для развешивания карт и плакатов стальных тросиков, вилась по полу новогодним серпантином, путалась в клубки и «гордиевы» узлы, рубить которые, к сожалению, было нельзя, все приходилось распутывать вручную. Давыдов нарисовал на классной доске форму стандартного донесения о цели, и теперь вся разведгруппа протягивала сквозь пальцы накопившуюся за два месяца информацию. Иным способом найти нужный отрезок ленты было невозможно. Начальный поиск велся по дате, нужно было найти четвертое августа. Лента с такой датой оказалась где-то в середине второй коробки. Как только Птах принес Давыдову обрывок ленты с нужным числом, майор скомандовал:
— Стоп, мужики! Теперь весь прежний хлам убираем, и дальше со всем тщанием!
— Мы уже четвертый час со всем тщанием, — заметил Байт. — Пора перекур делать.
— Вот пока сгребем ненужный мусор, это и будет перекур. Нам сейчас место понадобится, придется всю ленточку за четвертое число восстановить и склеить.
— А зачем всю? Выбирай только своего «Птеродактиля», а остальную бумагу на макулатуру, — предложил Кондратов.
— Во-первых, я понятия не имею, какой номер АСУ присвоила этому самому «Птеродактилю», а во-вторых, на глаз вычленять только одну цель я не умею. Может, у локаторщиков такие умельцы и есть, а у меня, пардон, недостаточно практики.
— Ясно, — кивнул разведчик. — Yes, I speak English, but my English is poor and is bad, as to me does not get speech practice.
— Чего? — переспросил Давыдов. — A-a, понял.
— Это из школьной программы, насчет недостаточной разговорной практики по английскому.
— Откуда такая тяга к лингвистике?
— Чисто профессиональная. На каждой итоговой зачеты сдаем.
— Понял, понял. Ну, что у нас дальше?
Дальше получилось десять кусков длиной примерно метров по пятнадцать. Минут тридцать ушло на то, чтобы найти концы и состыковать их.
— Ну что теперь? — поинтересовался Байт.
— Теперь будем все это рисовать, — бодро сообщил Давыдов, вооружаясь линейкой, транспортиром и циркулем. — Стелите поверх карты кальку, точка гребет хорошо, целей будет много. Работы тоже. Начнем со времени вылета разведчика погоды.
Работы действительно хватало. Любой планшетист из бойцов срочной службы, привыкший работать в системе координат «азимут-дальность» справился бы с ней раза в три быстрее. Но Давыдов планшетистом не был, а знать и уметь — это, увы, две большие разницы. Одно радовало: трассы целей ложились четко, без разрывов.
— Ну что, это хоть то, что нужно? — полюбопытствовал Кондратов, заглядывая Анатолию через плечо. — Или нам предстоит очередной поход по следам твоей «аэромобильной рептилии»?
— Пока все нормально, — сообщил Давыдов, не отрываясь от чертежа, — и в районе полигона точка водит устойчиво, но это только разведка погоды. Надеюсь, что и полеты получатся.
— А если не получатся?
— Тогда не знаю, что и делать. Больше шансов никаких. Ты лучше не каркай раньше времени.
Через час Давыдов спекся. Не то, чтобы он бросил карандаш или стал ошибаться, просто работа пошла медленнее. В глазах уже рябило от цифр, набитых на ленте, он все чаще сверял одно и то же донесение с первоисточником, прежде чем сделать очередную отметку на кальке.
— Давайте подменю, — предложил Байт, — я идею просек, ошибок не будет.
— Спасибо, — Анатолий отчеркнул последнее обработанное донесение и передал радисту карандаш и чертежные принадлежности, а сам майор отошел к столу, набулькал себе кружку кипятку, насыпал туда растворимого кофе и выхлебал его в четыре длинных глотка. С минуту он массировал глаза и переносицу, потом снова вернулся к работающему Байту. Не оглядываясь, тот произнес:
— Все нормально, не волнуйтесь, я рисую.
— Просто интересно, — сказал Давыдов, разглядывая чертеж. Говоря по правде, он здорово волновался, ведь эта работа могла стать финалом поисков и в хорошем и в плохом смысле. Майор надеялся, что в хорошем. Разведку погоды они «отлетали» часа за полтора, затем наложили кальку поверх другой, с плановыми маршрутами полета разведчика. Все сходилось, были небольшие отклонения от маршрута, что и понятно, но все укладывалось в пределы нормативов и допусков. На обед Давыдов и радист не пошли, очень хотелось закончить как можно быстрее. Остальные сходили в столовую и притащили «трудоголикам» перекусить на рабочее место. Информации ближе к «обеду» за четвертое августа стало больше, появилось множество трассовых самолетов, идущих к столице и от нее; добавились летающие ГАИ-шники, лесники и экстремалы, лезущие под облака в погоне за адреналином. Но дело шло, отметка за отметкой приближаясь к разгадке. Наконец они закончили. Бережно, за два конца, Байт и Анатолий наложили кальку на ту, что лежала поверх карты. Минуты две Анатолий разглядывал то, что получилось, а остальные наблюдали за ним глазами индейцев ирокезов, следящих за обрядом заклинания удачной охоты, проводимым племенным шаманом.
— Я знаю, как они это сделали, — наконец произнес Давыдов. Майор взял в руку карандаш и, ведя его острым концом по трассе полета одной из целей, стал пояснять:
— Вот он, «Птеродактиль», бортовой номер 43. До отметки № 5 он строго идет по своему маршруту.
— Это до места впадения в озеро реки Гусинка? — уточнил Байт.
— Точно так. А потом он нарисовал круг и пошел на юго-запад, а его в это время стал изображать бортовой номер 46. Однотипная вертушка, отрабатывавшая в том районе, согласно плану, свою задачу.
Анатолий подошел к столу, на котором лежала калька, нарисованная по данным объективного контроля с РСП.
— Они четко знали, где РСП видит, а где нет, поэтому замена произошла в «мертвой зоне» и осталась для оператора РСП и группы руководства полета незамеченной. По крайней мере, для того, кому об этом было знать не положено. Сорок шестой полчаса изображал «Птеродактиля», а тот в это время уходил по-над руслом второй речки, впадающей в озеро. — Анатолий глянул на карту: — Кажется, Грезинки. Точно, именно так она и называется. Потом сорок шестой долетел до места «катастрофы», увидел, что там все готово, снизился так, чтобы РСП его потеряла. По данным РСП отметки больше нет. — Майор нарисовал на кальке овал. — И над водой, невидимый для станции посадки, он ушел на свой маршрут, где вскоре и объявился.
— Знаешь, — с сомнением косясь на рулон телеграфной ленты, посетовал Кондратов, — в таком потоке информации несложно и ошибиться. Да и маршруты этих двух вертолетов не один раз пересекаются. Почем ты знаешь, что замена произошла именно здесь, и что она вообще была? Тут такая мешанина…
— Нет тут никакой мешанины, — улыбнулся Давыдов, — азимут и дальность у этих двух целей схожие, не спорю, и если опираться только на них, легко сделать ошибку. Но есть еще и третья координата — высота. Она должна меняться более-менее плавно. А еще ни один из существующих вертолетов не способен за пять секунд подпрыгнуть на триста метров.
— Туше! — Кондратов поднял обе руки вверх. — Что теперь?
— «Птеродактиль» тем временем долетел вот сюда, — майор постучал карандашом по концу трассы цели № 327, — где, похоже, благополучно совершил посадку. Осталось только выяснить, что здесь находится. Судя по тому, что вокруг этого места кружились какие-то легкомоторные аппараты, там что-то вроде аэроклуба.
— Отличная работа, — прозвучало в наступившей тишине.
Пока Давыдов упражнялся в красноречии, а остальные его слушали, в класс вошли Терехов и Медведев.
— Молодцы, все можете пока отдыхать. На отдых вам четыре часа. А потом будем поглядеть район, где наш «летающий ящер» в настоящее время скрывается.
— До фига, — вполголоса прокомментировал Твист.
— Нужно же еще узнать, что там такое, — возразил Анатолий. — Рано отдыхать-то.
Медведев и Терехов загадочно переглянулись, ФСБ-шник улыбнулся:
— Могу поспорить, но что там такое, я берусь угадать.
— То есть? Каким образом?
— Скажем так, я знаю, что там должно быть.
— И что же?
— Фирма «Серебряные крылья».
— А ну колись, чего ты там накопал? — ворчливо поинтересовался Давыдов. Появление контрразведчика и полковника, и сделанное ими сообщение, с точки зрения майора, лишало его заслуженных почестей игрока, сделавшего своей команде победную игру.
— Не журись, — похлопал его по плечу Терехов, — если наши данные совпали, это ж просто отлично.
— Офигенная победа нашего оружия, — подсказал Кондратов.
— Что? — насторожился Сергей Николаевич.
— Ничего, это я так. Мысли вслух, — его подчиненный скромно потупил очи.
— Нате вот пока, полистайте материальчик, — ФСБ-шник выгрузил из потертого дипломата на свободную парту стопку бумаги.
— А если в двух словах?
— В двух не получится, — Медведев задумчиво потер залысину на упрямом лбу, — но постараюсь как можно короче. Сначала мы загрузили наших специалистов, курирующих промышленность. Как раз понадобились все эти номера приборов и блоков, что вы срисовали с обломков вертушки во время налета гуннов на водокачку. Когда провели обработку материала, выяснилось, что все эти приборы некогда были установлены на вертолете Ка-27 с номером 01342. Машина прошла славный боевой путь, свое отлетала, и поступила на 1236 авиаремонтный завод, где ввиду износа всего и вся, была благополучно списана и, по данным завода, разобрана на комплектующие для ремонта аналогичных изделий.
— Значит, не была, иначе мы бы наблюдали ее призрак, — нахмурился Кондратов. — Завод трясли?
— Момент, — предостерегающе поднял руку Борис Алексеевич, — до этого дело еще дойдет. Попутно мы зарядили нашим финансистам отследить использование средств при разработке проекта «Птеродактиль». Агентство их исправно отстегивало многим предприятиям. На начальном этапе предприятий было четыре. Мы проверили все.
Медведев нацепил на нос очки, выбрал из стопки бумаги нужный лист и озвучил его содержание:
— ОКБ «Лимб» — делало средства разведки, унитарное предприятие «Альянс» занималось вычислительной техникой, фирма «Мегатехника» занималась проблемой стыков, это для сопряжения аппаратуры разного предназначения с бортовой ЭВМ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41