Ну а так как подонков в жизни всегда больше, чем нормальных людей, то и посылают в Россию всех гадов, катов и тому подобных. Территория-то огромная. А кто меньше грешил – их в более цивилизованные страны. Значит, в прошлой жизни немало я сделал пакостей, а в этой, кажется, еще больше.
Я невольно улыбнулся этой ахинее. Если бы это было так просто! Тем временем, а за рассуждениями время и расстояние прошли быстро, мы достаточно далеко удалились от площади. Впереди, по бокам стояли разрушенные дома. Даже не дома, а руины. Они по многу раз переходили из рук в руки. И вот многие уже были просто разрушены, другие стояли без верхних этажей, испещренные осколками, пулями, никому не нужные, брошенные, оставленные людьми. Сталинград, да и только! В призрачном лунном свете все это виделось несколько нереально. Голова гудела, тело жаждало отдыха, в глазах от усталости плавали цветные круги. В голове не осталось уже ни одной мысли. Просто ноги по инерции несли куда-то вперед. Не человек, в полном понимании этого слова, а бессловесная скотина. Даже если бы сейчас атаковали духи, то вряд ли бы кто сумел оказать им толковое сопротивление.
Первые ряды подошли к какому-то некогда престижному дому и пошли обследовать его остатки. Ведь находился он почти в самом центре города. Квартиры, наверное, были здесь одними из самых дорогих, а сейчас никто за них и ломаного гроша не даст.
Вторая немногочисленная группа ушла осматривать рядом стоящее здание. Какими бы мы ни были уставшими, но прекрасно осознавали, что нельзя забиваться в один крысиный угол. Это опасно. Поэтому занимали два угла. Будем стальными крысами, прогрызающими бетонные перекрытия.
Сначала вернулась первая группа и, махнув рукой, позвала на ночлег и отдых в подвал ближнего дома. Никто не командовал. Просто кто хотел идти в это здание, тот и шел. Я пошел со второй группой. Почему? Не знаю. Пошел и все. Во второе здание, точнее, в его подвал, спустилось около тридцати человек. Но не остались в одной комнате, а разбрелись кто куда. Благо подвал был большой. Вместе со мной осталось человек шесть. В самом помещении было темно. Начали жечь спички, зажигалки, освещая свое временное пристанище. Комната представляла собой квадратное помещение пять на пять метров. На улицу выходило два окна. До выхода из подвала было метров десять.
Когда зажгли спички, из углов брызнули в разные стороны крысы. Много крыс. Я спокойно отношусь к разной живности. Главное, чтобы она тебя не кусала и не пыталась сожрать.
Выставили часовых и, прижавшись друг к другу потесней, так теплее, впали в тревожную дрему. Очень хотелось есть и пить. Но не было ни того, ни другого. Поэтому осталось только забыться тяжелыми сновидениями, просыпаясь при каждом подозрительном шорохе и от близкой стрельбы.
Постоянно просыпаясь, чтобы перевернуться на другой бок, или пытаясь поджать озябшие мокрые ноги, обнимая друг друга, сгоняя обнюхивающих нас крыс, мы проспали не больше трех часов. Сон не принес облегчения. Чувство безысходности усиливалось обострением голода и жажды. Радиостанция осталась в первом здании, и поэтому мы оставались в полном неведении о происходящем. Медленно, тяжело просыпаясь, народ курил, ходил в «гости» к бойцам и офицерам, расположенным в соседнем помещении. На улице темнота еще не прошла, а из дальнего угла подвала уже потянуло дымком и жареным мясом. Именно мясом. Этот неземной запах невозможно ничем спутать! Но откуда мясо?
Все толпой повалили на запах дыма и жареного мяса. А он щекотал ноздри, легко туманил голову, вызывал болезненные спазмы желудка, вселял надежду на лучшее, будил воспоминания о доме, о пикниках с шашлыками. Боже, что это был за запах! Никогда в жизни я не чувствовал такого неземного запаха.
Когда голодная толпа подошла, подлетела к импровизированному костру из остатков мебели и газет, то увидели, что двое солдат на самодельных вертелах жарят небольшие куски свежего мяса. Куски сочились, с них капала кровь, пузырился сок. Зрелище незабываемое! Естественно, что первый вопрос у всех был:
– Откуда мясо?
– Где взяли?
– А еще есть?
– Это не человек?
– Нет, не человек! – рассмеялись бойцы, продолжая жарить свой шашлык.
– Так где мясо взяли?
Народом овладевало нетерпение и голод. Бойцы, продолжая жарить, неуверенно мялись с ноги на ногу, явно не желая поделиться своими секретами кулинарного искусства. Пауза явно затягивалась. Напряжение возрастало. Толпа вооруженных, взвинченных до предела голодных мужиков могла самих поваров пустить на шашлык. Наконец один из них промямлил:
– Крыса.
– Крыса?!
– Да, крыса, – бойцы подтвердили.
– Вы что, с ума сошли? – многие были шокированы.
Желудок сводил спазм, но уже не голода, а тошноты. Если бы там что-нибудь находилось, то непременно вышло бы наружу. Многие испытывали такую же реакцию. Но примерно половина, не испытывая никаких эмоций, подошли поближе и начали интересоваться охотничьими и кулинарными секретами «поваров». Как можно быстрее я пошел на свежий воздух. Вдогонку слышались отдельные реплики «гурманов», любителей экзотики:
– А вы пробовали ее?
– Нет, но посмотри, какая жирная!
– Точно, а сколько сока, жира! М-м-м-м! Класс!
– Это одна крыса или две?
– Одна.
– Ты смотри какая большая.
– Их тут много – на всех хватит!
– Я читал, да в школе учили, что крысы переносчики всякой заразы, включая и чуму.
– Нас многому в школе учили, а что толку?
– Не нравится – не ешь! – кто-то ответил железной логикой.
– Ничего не будет!
– Правильно. Ничего не будет, надо только получше прожарить.
– Прожарить-то прожарить, вот только не пересушить мясо, а то будет сухим, ломким и невкусным.
– Смотри, уже и корочка появилась.
– Точно! Классная корочка!
– Мужики, дадите маленький кусочек попробовать? А?
– Да много не надо.
– Если понравится, то сами крыс наловим.
– Жалко, что собак не видать, а то там мяса больше.
– В человеке вон сколько много. Почему не ешь?
– Да пошел ты со своими шутками. Сам ешь.
Я не выдержал этих разговоров, вышел в подъезд и пошел осматривать остатки квартир. Запах, дым, выходя из подвала, поднимались вверх по лестнице, преследуя буквально по пятам. Я закурил, пытаясь отогнать назойливый запах. Желудок сводило то от голода, то от мысли, что я слышу запах жареной крысы. Бр-р-р-р!
По прежнему опыту я знал, что чувство голода уйдет где-то к четвертому дню голодовки. Останется только тупая усталость, а голода не будет вообще. Мысли будут ворочаться медленнее, и не по делу, а только вокруг еды.
Когда в девяностом году мы вошли в Баку, то вначале нас бросили на Сальянские казармы, а затем уже перевели в четвертый микрорайон, как комендантское подразделение. Мы отвечали за соблюдение правопорядка и комендантского часа в этом жилмассиве. Комбат у нас был не дурак и поэтому организовал командный пункт батальона в большом универсаме. Когда спустились в подвалы, то еды там было видимо-невидимо. Хлеба только не хватало. Как в том анекдоте, масло приходилось намазывать на колбасу. Ну, я, кажется, повторяюсь. Мысли начинают зацикливаться на еде. Вместо еды я пихал в себя горький дым. Внизу поднялась возня. Остановился, прислушался. Духи? Нет. Из подвала доносились азартные вопли:
– Давай, давай!
– Гони их на меня!
– Да куда ты их гонишь, идиот!
– Давай все сначала.
– Вон в тот угол они убежали.
– Обходи, обходи.
– Давайте, гоните их.
– Жалко, что нельзя стрелять.
– Я тебе постреляю. Духи услышат.
– Бей их! Бей!
– Да не стволом, дурак!
– Прикладом бей!
– Это тебе не дубина! Бей основанием приклада.
– Так он весь в крови будет!
– Ничего, отмоешь!
– А ты что, жрать не хочешь?
– Есть!!!
– Сколько?
– Три штуки забил.
– Мало, надо еще. Вон какая орава.
– Пусть сами себе бьют.
– Не болтай. Крыс на всех хватит.
– Жирные!
– Нормальные.
– Бей жирных.
– Да тут не видно, жирные они или нет.
– Заходите, сейчас снова погоним.
Сдерживая рвотные позывы, я вышел на улицу, чтобы не слышать предсмертный крысиный писк. Сумерки уже почти исчезли. Остановился. Долго наблюдал за улицей. Вроде никакого движения. Со стороны Минутки периодически раздавалась стрельба. Но по звуку было не похоже, что идет бой. Скорее всего, это часовые простреливали участки ответственности. Бегом, сгибаясь пополам, я пересек улицу по диагонали и вбежал в подъезд дома, где укрылась первая группа. На входе меня настороженно встретили двое часовых.
– Привет, мужики! – обратился я к ним.
Увидев, что я свой, они расслабились и улыбнулись.
– Здравия желаю, товарищ капитан, – один улыбнулся широко. В тридцать два зуба.
– Что нового?
– Ничего. А что у вас там за шум?
– Духи? – подхватил второй.
– Нет. Это у нас нашлись умники, которые открыли охотничий сезон на крыс.
– На крыс? – изумление одного было неподдельное.
– На крыс? – второй, наоборот, был задумчив. Кажется, он обкатывал в голове мысль о жареной крысе. Глаза у него затянуло мечтательной поволокой.
– Да, крыс. Бойцы с утра позавтракали жареной крысятинкой, вот и другим тоже захотелось.
– А вы пробовали? – спросил второй боец. Первому было уже дурно при одной мысли о крысе.
– Нет. Не пробовал. И не хочу, – честно признался я. – Где отцы-командиры?
– Там, – неопределенно махнул рукой первый боец в сторону лестницы, ведущей в подвал.
Я не спеша, куря на ходу, спустился по лестнице, забитой щебнем и мусором, в подвальное помещение. Там сидело человек десять. Дальше, в следующем помещении сидели, лежали еще человек десять-пятнадцать. Среди них я заметил дремлющего Юрку. Подошел. Легко пнул ногой в бок.
– Вставай. Царство Божье проспишь.
Юрка быстро открыл глаза. И, увидев меня, вскочил. Обнялись.
– Жив? – он был искренне рад.
– Жив. Куда я денусь.
– А я, грешным делом, думал, что все уже…
– Ни хрена!
– Ну, давай рассказывай, что у тебя хорошего, – Юрка явно не находил себе места.
– Как что нового? – удивился я. – Все то же, что и у тебя. Если хочешь, то можешь сходить в мой подвал, там бойцы только что забили пяток крыс и сейчас готовят завтрак.
Я вкратце рассказал ему о «крысиной» эпопее. Он был удивлен. И не скрывал, что его желудок приходит в ужас при одной мысли о крысятинке.
– Ты сам-то ел? – спросил он, с трудом справившись с приступом тошноты.
– Нет. Пока не дошел еще до ручки.
– Но крысу?
– А что ты удивляешься. Китайцы говорят, что можно есть все, что растет и шевелится. Только надо уметь это приготовить соответствующим образом. Ничего, Юра, жрать захотим, так и не только крысу сожрем.
– Надо поскорее выбираться отсюда, а то вообще ополоумеем.
– Тут ты, брат, прав. Если еще посидим, то полный звиздец нам обеспечен.
Сидевшие рядом прислушались к нашему разговору и развернули дискуссию о проблемах питания из подручных средств. Мы не вмешивались, отошли в сторону.
– Что слышно из штаба? Связывались уже?
– Связывались. Тьфу! – Юрка сплюнул. – Ничего хорошего. Остатки бригады пытаются пробиться к старому КП. Штаб, вернее, все, что от него осталось, попал в окружение и бьется. На помощь бросили десантников. Не знаю, пробьются или нет. Дерьмо все это.
– Без тебя знаю, что дерьмо. Мы-то что делать будем?
– План-то есть уже?
– Никакого плана. Сидим. Гадаем на кофейной гуще.
– Сматываться надо, пока зачистку не начали. Они ведь тоже не дураки.
– Я уже говорил… – Юрка безнадежно махнул рукой. – Говорят, что необходимо отсидеться, осмотреться. Я же говорю, дерьмо.
– Пошли, попробуем поговорить. Мы же с тобой офицеры штаба.
– Пошли, только толку мало будет.
Но не успели мы пойти к командиру первого батальона, как вбежал один из часовых, охранявших вход в подъезд, и полушепотом заорал:
– Духи идут!
– Далеко?
– В паре домов отсюда. Зачистку делают.

Глава 11

Мы на самом деле услышали, как взрываются гранаты и раздается треск автоматных очередей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65