Пару раз выходил на связь. И все. А у вас?
– Ничего. Взяли этот гребаный Госбанк. Денег нет. Золота нет. Валюта фальшивая. Зато хватает денег старого образца. Бумага. Тыловики и связисты нагребли и утащили куда-то.
– Зачем им этот мусор?
– А хрен его знает, Сережа, зачем им этот мусор.
– У мародеров своя психика. Нормальные люди не поймут.
– Крысы.
– И мы то же самое говорили. Тут вчера с Юрой спать прилегли. Ну, проспали сутки.
– Ничего страшного, мужики, вам досталось. Потери большие?
– Охренительные. Там под плитой еще двое лежат. Когда доставать будем – никто не знает.
– М-да, остались от бригады только рожки да ножки. Если бы не десантники и «махра», то остались бы здесь навеки.
– Сейчас пойдем им помогать.
– Приказ мы получили от Ханкалы, чтобы идти на штурм. А как по площади идти?
– Там еще в окнах наши бойцы стоят. Кто живой, кто нет. Танки, артиллерию не применишь, авиацию тоже. Вот и будем пластаться сами. Не здорово все это. Очень не здорово!
– А без нас не могут взять?
– Пробовали. Как в первую мировую – побегали туда-сюда и откатились.
– Сейчас наша очередь бегать. Что от нашей бригады останется?
– А кого это гребет?
– Точно. Никого, кроме нас, это абсолютно не волнует.
– Ты Пашку нашего видел?
– Видел. Жив, паразит. У тыловиков стоит. Я ему наказал, чтобы коньяк и водку не жрал и ваши пайки не трогал. Сигареты тоже оставил в покое. Я вам, кстати, сигарет привез. Немного, правда, но хоть что-то.
– Спасибо, родной. Что еще на Ханкале говорят?
– Москва их давит, чтобы как можно скорее взяли Дворец. Дудаев объявлен преступником. Живым можно не брать.
– Следы заметают. Подельников убирают.
– Разборки, обычные разборки.
– Они там не собираются нам помогать?
– Нет. Нет никакого плана. Разбирайтесь на месте. Связывайтесь с соседями, действуйте по обстановке. Наш генерал чуть не подрался с Ролиным. Едва успели разнять. А то была бы битва.
– Дурдом.
– А я бы на нашего генерала поставил бы. И рост повыше, руки длиннее, масса потяжелее.
– Смотри, нас на совещание зовут.
– Пошли.
Собрали всех офицеров, кто был поблизости. Кто стоял, кто сидел на ящиках, кто просто разместился на полу. Некоторые сидели на мешках с деньгами. Мы втроем просто стояли. В первые ряды не пробивались. И так было все уже ясно и понятно. Сейчас свяжутся с соседями, и мы пойдем вперед. В лучшем случае – поставят дымы. А если нет, то придется грызть асфальт и терять людей. Их немного уже осталось.
– Ну что, мужики, – начал Сан Саныч, – молодцы, что взяли этот банк. Много крови он нам с вами стоил. Многих хороших ребят мы здесь оставили. От нас еще требуют, чтобы мы с вами помогли взять Дворец. Дом Правительства. Никакого плана, как всегда, у нас нет. Только одно указание – вперед! Резервов у нас нет. Я приказал, чтобы тыловики и связисты выделили людей, и пойдем вперед. Сейчас свяжемся с соседями, согласуем время начала операции и пойдем. Если позволит ветер, то поставим дымовую завесу. А если нет, то поможет нам с вами Бог. Вопросы есть?
Офицеры начали задавать вопросы. Нам с Юркой и Серегой все уже было ясно. Вот только как будем применять танки и БМП?
– Товарищ подполковник, а как насчет танков и БМП? – кто-то опередил меня.
– Будем применять по возможности. Все знают, что там наши бойцы, офицеры прикованы к оконным рамам. Хотелось бы их спасти. По крайней мере, не быть виновниками их гибели.
Одним словом, было принято решение наступать. Наступать, невзирая ни на что. Как всегда одно и тоже. Выполнить задание и, по возможности, выжить. Задание – для Родины, партии и правительства, а выжить – для себя. Господи, как я устал! Вот только расслабляться не надо. Если бы хоть кто-нибудь рассказал мне, пояснил, убедил, что эта война необходима, что я защищаю свою семью. Или были бы гарантии, что в случае моей гибели мой сын, моя жена не будут ни в чем нуждаться. Сыну гарантировано высшее образование, жена будет трудоустроена. И до конца своей жизни они будут получать приличную пенсию. А тут знаю, что им гарантировано нищенское существование. Никто им не поможет, и придется крутиться. С одной стороны, свою ненависть и желание выполнить задачу соизмерять, сообразовывать с тем, чтобы твоя семья не померла с голоду на нищенское пособие по утрате кормильца. А то, что предстоит тяжелая работа – так никто и не питал никаких иллюзий. Положение осложнялось тем, что нельзя было устроить «танковую карусель». Тоскливо на душе. Тоскливо и погано. Не страшно, а именно тоскливо. Понимаешь, что не отвертеться от этой чертовой работы, хочется и мужиков сохранить, и самому голову не потерять, одним словом, и удовольствие получить, и невинность соблюсти. Напиться бы до зеленых соплей! Наверное, что-то подобное испытывал Иисус, извещенный о своей участи. Его-то хоть высокопоставленный папаша ожидал, а нас там никто не ждет. Хотя дважды не умирают, и если тебе написано на роду погибнуть в этом сволочном бою, то, как ни крути, а получишь свою порцию свинца в бренное тело. Прости, Господи, если я тебя обидел чем-то в своих рассуждениях! Сам должен понимать: страх, злость, обида, тоска. Так что – помогай.
Мы с Юрой и Сергеем отошли в сторону покурить. Поднялись наверх, посмотреть на ту площадь, по которой через час предстояло скакать, как раненым бабуинам. Сто пятьдесят метров ровного, чистого, прекрасно простреливаемого пространства. Сам асфальт площади изрыт воронками от снарядов и бомб. Спрятаться в них невозможно. Из Дворца они прекрасно простреливаются. Значит, там мы не будем. Надежда одна – скорость. Можно, конечно, одним отвлекать внимание, а другим наступать, но, как говорили, данная тактика не проходит. Духи уже научились воевать. И мыслят они, к сожалению, так же.
Такой участок могут преодолеть незамеченными только человек пять-шесть. Но когда побегут, потопают с криками человек четыреста, то только слепой не заметит. И в воронках не спрятаться, не укрыться. Не здорово все это, не здорово.
Часть бойцов не захочет бежать, испугается, вот тогда и придется их пинками вытаскивать. Кстати, а бронежилета у меня нет. Надо позаботиться о нем. Я обратился к Сереге:
– Замполит, ты должен или нет заботиться о личном составе?
– Что тебе надо, прохиндей? – Серега насторожился.
– Как что! Бронежилет мне надо. Где взять?
– Дуракам везет. В БМП, на которой мы ехали, у меня под ногами валялся.
– Дырявый, наверное?
– Не проверял. Хоть дырявый, чем вообще без оного.
– Будем вместе держаться?
– Придется.
– Ты, Серега, постоянно обещаешь, что будешь с нами, а в последний момент тебя рядом не оказывается.
– Так получается.
– Ладно, получается. Сам филонишь, наверное.
– Я?! Филоню?!
– А то нет? – мы начали раззадоривать Серегу. Хороший парень и, несмотря на разницу в возрасте, мы считали его своим товарищем.
– Да я… – Сергей начинал злиться, – на Северном, вы помните?!
– Помним, Сергей, помним. Шутим. Не заводись.
– Шутим, Серега, мы. Пойдем лучше «броник» посмотрим. А то снова «голым» наступать не хочется. Пусть и не спасет, зато как-то душу греет, да от шальных осколков убережет.
– От осколков убережет, а от прямой пули – вряд ли.
– Знаю, сами сколько раз пробовали. Из пяти-семи пластин только одна и держит, а остальные – в прах.
Так, обсуждая достоинства одних бронежилетов перед другими, мы подошли к трем БМП, на которых подъехали Сан Саныч и его команда. Серега постучал стволом автомата по броне. Показалась голова бойца. Судя по его помятой физиономии, тот спал.
– Царство Божие проспишь, воин! – приветствовал его Серега. – Там бронежилет валялся в десантном отсеке, я его на броню под зад подкладывал. Чей он?
– Ничей, – боец начинал просыпаться.
– Отдай его капитану. А то на Дворец «голым» пойдет.
– Сейчас, – боец спрыгнул на землю, открыл десантный отсек и, покопавшись, извлек на свет бронежилет.
Он был грязный, засаленный, прожженный в нескольких местах, покрытый бурыми потеками, похожими на кровь. Но, судя по всему, целый.
– Откуда он? – спросил я у солдата.
– Во время штурма Северного перевозили раненого, вот от него и осталось.
– Куда он был ранен?
– В голову. Оттуда и потеки. А так он целый. Грязный, правда, но целый. Я сам пару раз его надевал. Свой где-то потерял. Вот его и таскал, пока кевларовым не разжился, – боец с гордостью достал кевларовый жилет. Судя по покрою – импортный.
– Откуда?
– Трофейный.
– Молодец! – мы с восхищением смотрели на красивую, легкую вещь.
– Попадали?
– Осколки только.
– И как?
– Нормально. Держит.
– А пули?
– Пока бог миловал.
– Говорят, что ребра ломает здорово.
– Не пробовал.
– Махнемся?
– Нет. Вещь трофейная. Лично добыл.
– Молодец. Спасибо и за этот, – я начал пригонять бронежилет по бушлату, Серега и Юра мне помогали.
Не мог приказать бойцу, чтобы он отдал мне свой трофей. Не мог и просто отобрать. Его вещь. Он сам жизнью рисковал, чтобы добыть его. Его гордость. Предмет тихой зависти товарищей. А я буду наглеть. Ни к чему все это.
Надел бронежилет. Сидел он хорошо. Не топорщился, не свисал, не мешал при ходьбе, не стеснял движения. Снова закурили. Странно, от Дворца нас отделяло всего какое-то хлипкое здание Госбанка, но казалось, что не менее тысячи километров.
– Знаете, как на Ханкале называют нас? – спросил Сергей.
– Кого?
– Нас всех. Всю группировку.
– Как?
– Ангелы-истребители. Какой-то печатный штамп, для придания ореола божественности нашей дьявольской миссии.
– Скорее, нас надо называть мудаками-камикадзе.
– Точно.
– Хорошо сказано.
– Летают там еще на катапультах бойцы?
– Летают. Хватает еще идиотов. Садятся в самолет, дергают за рычаг катапульты, срабатывают пороховые ускорители. И все. Один был хитрый, попытался дернуть за рычаг, не садясь в кресло. Руку оторвало.
– Это мы уже слышали неоднократно, а что-нибудь новое было?
– Нет. Новых случаев я не слышал.
– Смотри, нам машут.
– Никак решили наступать. А почему вы, как офицеры штаба, не принимаете никакого участия в разработке операции?
– Какая операция, Сергей?
– Самоубийство одно.
– Никакого планирования. Как в гражданскую все. Вперед и все. Вот и вся операция. Для этого не надо заканчивать академию. Как Гайдар. Захватить в плен побольше врагов. И под лед их. Не читал книгу Солоухина «Соленое озеро»?
– Нет.
– Рекомендую. Почитай, как дедушка бывшего нашего вице-премьера спускал под лед противников. Если крыша не тронется с места, то все в порядке. Ты уже до этого стал сумасшедшим.
– Мне кажется, что после этого пекла, если выберемся, то меня уже ничем не удивить, не испугать.
– Ты прав, наверное. Ну что, пойдем послушаем.
– Пошли.
– Смотри, кто-то на крыше Госбанка установил красный флаг, – я удивился, наверху полоскалось красное полотнище.
– А вы что, не видели?
– Нет. Мы же тебе объясняли, что проспали сутки.
– Сильны вы, мужики.
– А ты как думал! Флаг, прямо как над Рейхстагом.
– Да.
– Интересно, а почему не Российский флаг?
– Во-первых, их нет просто. А во-вторых, нынешний Российский флаг в глазах, в сознании бойцов еще не овеял себя большими воинскими победами, ну, а в-третьих, пацанам, воспитанным с детства на героике Великой Отечественной войны, хочется быть причастными к победам своих дедов. Они-то воевали под красным знаменем.
– Ты прав. Коммунистические идеи здесь ни причем.
– Ладно, пошли, послушаем, что нам предстоит.
– Ничего хорошего, можешь в этом ни секунды не сомневаться.
– Ты как всегда прав. Пошли.
Мы вошли опять в здание. Возле Сан Саныча собрались офицеры, он им что-то объяснял. Смысл атаки не изменился. Только соседи, которым уже надавали по шее, предлагали нам выступить первыми и отвлечь внимание на себя. А они потом уже подключатся. Сан Саныч послал их подальше. Он сам предложил такой вариант:
– Смысл такой, что через час начинаем наступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65