Не будь меня, твой клиент сошел бы в могилу, не отсидев в тюрьме и минуты за убийство Малькольма. Лично мне наплевать на Фабиано Эрнандеза, но властям далеко не безразлично любое убийство, кто бы ни был жертвой.
Дик пробежал мимо, я проследовала за ним. Он старался сохранять величественную мину оскорбленного достоинства, но, по сути, совершенно растерялся, не зная, куда идти. Не очень-то часто клиенты таскали его по полицейским коридорам... Я участливо подсказала:
– Оперативный дежурный – прямо вперед!
Он важно направился к столу дежурного, я старалась не отставать.
– Меня зовут Ричард Ярборо, – возвестил он. – Здесь содержится мой клиент Алан Хамфрис. Я должен его видеть.
Сержант попросил предъявить удостоверение личности, затем сказал, что вынужден произвести досмотр вещей адвоката.
Дик страшно разгневался.
– Офицер! Мало того, что было нарушено право моего клиента на немедленный вызов адвоката, – его держали под арестом целый час. Теперь еще и я подвергнут унижению только потому, что стремлюсь восстановить клиента в его законных правах.
– Дик, – тихо пробормотала я. – Здесь дела делаются именно таким образом. Откуда им знать, что ты чист, как стеклышко, вне подозрений. Бывали случаи, когда адвокаты, менее щепетильные, чем ты, проносили оружие своим клиентам... Простите его, сержант. Мистер Ярборо обычно вращается лишь в высших судебных сферах.
Дик окаменел от гнева, когда его обыскивали. Поскольку сержант предположил, что я – спутница Дика, он досмотрел мою сумочку и похлопал меня по карманам, после чего мы получили временные пропуска и углубились в недра здания.
– Тебе в самом деле следовало прихватить с собой Фримэна, – сказала я Дику на лестнице. – Уж ему-то все пути-дорожки известны в полицейских участках. Ни в коем случае нельзя ссориться с дежурным сержантом, ведь он – твой источник информации. От него ты узнаешь, какие пункты обвинения предъявлены клиенту, как он себя ведет, где сидит...
Дик царственно молчал, пока мы не подошли к кабинету, где находился Хамфрис, но тут дал себе волю, обрушившись на меня.
– Не знаю, что ты состряпала, чтобы утвердить полицию в мысли о том, что Алан виновен в убийстве. Но и себе вырыла юридическую яму. И благодари Бога, если мой клиент снизойдет до жалости к тебе и не обвинит в клевете.
– А вот это будет зависеть от времени, которое он проведет за решеткой до того, как на него накатит эта самая жалость, – весело отозвалась я. – Послушай, Дик, Лотти Хершель допытывается, как так получилось, что я вышла за тебя замуж. Но, хоть убей, я и сама не знаю. Ведь не мог ты быть таким же остолопом, когда мы с тобой учились в юридическом колледже?
Он круто отвернулся от меня и постучал в дверь. Человек в форме приоткрыл ее посмотреть, кто идет. Дик показал ему пропуск и получил разрешение войти.
Вскоре оттуда вышел Роулингс перекинуться со мной парой фраз.
– Благополучно отвезли доктора Хершель домой? Она мне потребуется в качестве свидетеля-эксперта по медицинским вопросам. У нас есть полицейский врач, но он ничего не смыслит в новорожденных и тому подобном.
– О, я уверена, что Лотти сделает все как надо. Особенно если это касается смерти Малькольма... Очевидно, вы не собираетесь держать Хамфриса под стражей? Ну а насчет Фабиано, то тут, я думаю, все верно: это Алан его застрелил.
Роулингс поморщился.
– Так-то оно так, но в качестве доказательства мы располагаем лишь показаниями Бургойна. А Бургойн мертв. Я надеялся устроить все так, чтобы Хамфриса не выпускали под залог, но в дело вклинился этот грузовик с деньгами, его адвокат. Он намерен доказывать, что сам Бургойн купил револьвер и стрелял из него. Разумеется, мы это экспериментально опровергнем, но не до того, как состоится предварительное слушание в суде. А Ярборо, похоже, держит судейскую когорту в кумовьях. И мне еще повезло, что сегодня в ночном суде рассматривать дело будет один мой старый знакомый... Мы очень нуждаемся в дополнительных уликах и показаниях. У вас еще что-нибудь имеется в загашнике? Какие-то доказательства, что-то конкретное?
– Вы могли бы потеребить Коултера, парня из департамента людских ресурсов. Но тогда войдите в тайный сговор с акушерскими кругами, где у него имеется прикрытие... А как относительно Серджио?
Роулингс покачал головой.
– У меня есть ордер на его арест. Но это может обернуться двояко. За приличную сумму Серджио поклянется, что Хамфриса никогда в глаза не видел...
Я думала так же.
– М-да, у вас серьезная проблема. Разрешите мне дать показания и убраться отсюда. Глядишь, и откопаю что-нибудь стоящее.
– Варшавски! Если вы... – Он запнулся. – Ладно, не обращайте внимания. Если у вас есть конструктивная идея, ничего знать о ней не желаю, пока вы ее не реализуете. Так мне будет спокойнее жить.
Я сладко улыбнулась:
– Ну вот, видите? Да ведь со мной любо-дорого сотрудничать.
Особенно когда вы наконец догадались, как ко мне подступиться.
Глава 34
Предварительное слушание
Мне пришлось проехать несколько кварталов, прежде чем я отыскала телефон-автомат. Испуганная женщина откликнулась на пятый звонок, причем где-то в глубине снова послышался детский плач.
– Миссис Родригез? Я звонила вам двое суток назад, по поводу Серджио. Он дома?
– Он... Нет. Его нет дома. Не знаю, где он.
Я помолчала. Мне показалось, что кто-то воровато взял отводную трубку.
– Дело вот в чем, миссис Родригез. Алан Хамфрис только что взят под стражу, сидит в Шестом участке. Можете позвонить и проверить, если хотите. Но они постараются освободить его от судебной ответственности. Понимаете? Это значит, его не посадят в тюрьму до тех пор, пока он будет утверждать, что не кто иной, как Серджио, действительно убил Малькольма Треджьера и Фабиано Эрнандеза. Обязательно передайте Серджио это сообщение. До свидания.
Я оставалась на телефонной линии, когда она повесила трубку. И конечно же вслед за щелчком последовал еще один. Я мрачно улыбнулась, вернулась в машину и снова поехала к полицейскому зданию посмотреть, что будет дальше. К этому часу телекомпании уже вцепились в события. Фургоны пятого и тринадцатого каналов припарковались у подъезда.
Примерно в 4.30 взметнулась волна активности. Телеоператоры живо нацелили камеры на полицейских в форме и в штатском: окружив плотным кольцом Алана Хамфриса, они провели его к конвойному фургону и заперли там с тремя типами в наручниках. Операторы метались туда-сюда, создавая грандиозное шоу из эффектного шествия Алана Хамфриса к тюремному фургону. Да, в сегодняшних десятичасовых новостях это станет сенсацией: сама Мэри Шеррод на фоне полицейской машины комментирует происходящее с разных точек зрения...
Дик вышел через несколько минут. Элегантно маневрируя, он отвел «мерседес» от тротуара и направился по Уэстерн-авеню к Дворцу правосудия. В своем «шеви» я медленно поспешала за Диком, стараясь держаться в хвосте тюремного фургона, который, используя импульсные мигалки, запросто преодолевал запруженные автомобилями перекрестки. Слишком часто мне приходилось посещать здание суда, где рассматривались уголовные дела, чтобы прозевать нужный подъезд. Значительно важнее для меня было оглядываться назад: не преследует ли кто-нибудь мой рыдван? Я не заметила никого – по пятам фургона следовал только Дик.
Здание уголовного суда было воздвигнуто в двадцатых годах. Его роскошные расписные потолки, великолепные резные двери и светлые мраморные плиты курьезно контрастировали с темными делами, которые здесь слушались. При входе меня тщательно обыскали, вытряхнули из сумочки и карманов буквально все – кучу старых рецептов, даже «тампакс», а заодно серьгу, каковую я считала навсегда потерянной на пляже. Судебный пристав знавал меня еще по старым временам, когда мне выпадала доля болтаться здесь в течение долгих часов судебных слушаний. Мы поговорили о его внуках, затем я поднялась на третий этаж, где заседал ночной суд.
Предварительное слушание по делу Хамфриса представило Дика во всем его утонченном блеске. Жемчужно-серый сюртук застегнут на все пуговицы. Светлые волосы расчесаны так, будто он всего секунду назад выпрыгнул из парикмахерской. Дик олицетворял собой импозантность. Рядом с ним Хамфрис выглядел приземленно и озабоченно: этакий законопослушный гражданин, случайно угодивший в шестеренки не очень понятных ему событий, но изо всех сил старающийся расставить их в правильном и справедливом порядке.
Прокурор Джейн Ле Маршан была хорошо подготовлена. Она выступала в качестве государственного обвинителя, умело и бегло ориентируясь во всех обстоятельствах дела. Однако не поддержала требование не выпускать обвиняемого на свободу под залог, учитывая, что свидетельство об убийстве исходило от человека, которого уже не было в живых. Судья постановил, что есть основания судить Хамфриса судом присяжных. Залог был определен в сумме ста пятидесяти тысяч долларов, а дело занесено в компьютер для будущего судопроизводства с участием присяжных заседателей.
Дик с большим изяществом выписал чек на десять процентов суммы залога и вместе с Хамфрисом появился в прожекторном море теле – и фотовспышек. А я не удержалась – дала репортерам домашний телефон и адрес Дика. Скромновато, но мне ужасно не хотелось, чтобы он отделался слишком легко, без дополнительных осложнений.
Роулингс прихватил меня у выхода из зала.
– Ну что ж, мисс Ви., нам придется выстроить прочный бастион доказательств, когда дело дойдет до суда.
– Вы имеете в виду, до первого заседания такого суда, – с горечью сказала я. – А это произойдет через пять лет. Хотите биться об заклад?
Он устало почесал лоб.
– Забудьте про это. Мы старались уговорить судью дать нам возможность задержать Хамфриса еще на сутки для углубленного допроса. Ах, как мне хотелось, чтобы он хоть одну ночь провел за решеткой! Но ваш пронырливый экс-муж оказался нам не по зубам. Хотите, пойдем куда-нибудь выпьем? Или поедим?
Это застало меня врасплох.
– О, я бы не против... что-нибудь легкое... Увы, у меня полно неотложной работы. Глядишь, выявится что-либо полезное для нас в этой истории...
Я не договорила, что, может быть, наоборот, все расстроится окончательно. Он сузил глаза.
– Послушайте, Варшавски, вы и так ночь превратили в день. Разве сегодня мало было сделано?
Я засмеялась, но ничего не сказала. Мы пробились через толпу репортеров и частокол видеокамер к выходу. Там Дик покровительственно держал руку на плече Хамфриса. Не иначе в свое время он прошел курс занятий по теме: как держать себя на телевидении. Для полноты драматического эффекта он встал на самую верхнюю ступеньку.
– У моего клиента, – вещал Дик, – сегодня выдался долгий и трудный день. Я верю, что мисс Варшавски, будучи вполне объективным и благожелательным детективом, невольно допустила некоторые крайности, вызванные эмоциональной вовлеченностью в жизнь врача, который, к несчастью, сегодня покончил с собой.
У меня в глазах помутилось. Кровь застучала в висках; я продралась сквозь толпу к Дику. Увидев меня, он напрягся и подтащил Хамфриса поближе к себе. Кто-то услужливо сунул мне микрофон чуть ли не в нос. Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы улыбнуться, а не грохнуть Дика аппаратом по черепу.
– Это я – эмоциональная мисс Варшавски, – пояснила я с максимально возможной бодростью. – Поскольку мистеру Ярборо пришлось покинуть гольф и мчаться в суд, у него, к несчастью, не было времени ознакомиться с фактами. Когда он прочитает завтрашнюю газету и узнает о конфликте, в который вступил его клиент с законом штата Иллинойс, мистер Ярборо, возможно, пожалеет, что не остался на спортивной площадке. В толпе раздался взрыв смеха. Я нырнула в темноту, увертываясь от града вопросов, но все же не удержалась и оглянулась через плечо на Дика, пытавшегося восстановить самообладание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Дик пробежал мимо, я проследовала за ним. Он старался сохранять величественную мину оскорбленного достоинства, но, по сути, совершенно растерялся, не зная, куда идти. Не очень-то часто клиенты таскали его по полицейским коридорам... Я участливо подсказала:
– Оперативный дежурный – прямо вперед!
Он важно направился к столу дежурного, я старалась не отставать.
– Меня зовут Ричард Ярборо, – возвестил он. – Здесь содержится мой клиент Алан Хамфрис. Я должен его видеть.
Сержант попросил предъявить удостоверение личности, затем сказал, что вынужден произвести досмотр вещей адвоката.
Дик страшно разгневался.
– Офицер! Мало того, что было нарушено право моего клиента на немедленный вызов адвоката, – его держали под арестом целый час. Теперь еще и я подвергнут унижению только потому, что стремлюсь восстановить клиента в его законных правах.
– Дик, – тихо пробормотала я. – Здесь дела делаются именно таким образом. Откуда им знать, что ты чист, как стеклышко, вне подозрений. Бывали случаи, когда адвокаты, менее щепетильные, чем ты, проносили оружие своим клиентам... Простите его, сержант. Мистер Ярборо обычно вращается лишь в высших судебных сферах.
Дик окаменел от гнева, когда его обыскивали. Поскольку сержант предположил, что я – спутница Дика, он досмотрел мою сумочку и похлопал меня по карманам, после чего мы получили временные пропуска и углубились в недра здания.
– Тебе в самом деле следовало прихватить с собой Фримэна, – сказала я Дику на лестнице. – Уж ему-то все пути-дорожки известны в полицейских участках. Ни в коем случае нельзя ссориться с дежурным сержантом, ведь он – твой источник информации. От него ты узнаешь, какие пункты обвинения предъявлены клиенту, как он себя ведет, где сидит...
Дик царственно молчал, пока мы не подошли к кабинету, где находился Хамфрис, но тут дал себе волю, обрушившись на меня.
– Не знаю, что ты состряпала, чтобы утвердить полицию в мысли о том, что Алан виновен в убийстве. Но и себе вырыла юридическую яму. И благодари Бога, если мой клиент снизойдет до жалости к тебе и не обвинит в клевете.
– А вот это будет зависеть от времени, которое он проведет за решеткой до того, как на него накатит эта самая жалость, – весело отозвалась я. – Послушай, Дик, Лотти Хершель допытывается, как так получилось, что я вышла за тебя замуж. Но, хоть убей, я и сама не знаю. Ведь не мог ты быть таким же остолопом, когда мы с тобой учились в юридическом колледже?
Он круто отвернулся от меня и постучал в дверь. Человек в форме приоткрыл ее посмотреть, кто идет. Дик показал ему пропуск и получил разрешение войти.
Вскоре оттуда вышел Роулингс перекинуться со мной парой фраз.
– Благополучно отвезли доктора Хершель домой? Она мне потребуется в качестве свидетеля-эксперта по медицинским вопросам. У нас есть полицейский врач, но он ничего не смыслит в новорожденных и тому подобном.
– О, я уверена, что Лотти сделает все как надо. Особенно если это касается смерти Малькольма... Очевидно, вы не собираетесь держать Хамфриса под стражей? Ну а насчет Фабиано, то тут, я думаю, все верно: это Алан его застрелил.
Роулингс поморщился.
– Так-то оно так, но в качестве доказательства мы располагаем лишь показаниями Бургойна. А Бургойн мертв. Я надеялся устроить все так, чтобы Хамфриса не выпускали под залог, но в дело вклинился этот грузовик с деньгами, его адвокат. Он намерен доказывать, что сам Бургойн купил револьвер и стрелял из него. Разумеется, мы это экспериментально опровергнем, но не до того, как состоится предварительное слушание в суде. А Ярборо, похоже, держит судейскую когорту в кумовьях. И мне еще повезло, что сегодня в ночном суде рассматривать дело будет один мой старый знакомый... Мы очень нуждаемся в дополнительных уликах и показаниях. У вас еще что-нибудь имеется в загашнике? Какие-то доказательства, что-то конкретное?
– Вы могли бы потеребить Коултера, парня из департамента людских ресурсов. Но тогда войдите в тайный сговор с акушерскими кругами, где у него имеется прикрытие... А как относительно Серджио?
Роулингс покачал головой.
– У меня есть ордер на его арест. Но это может обернуться двояко. За приличную сумму Серджио поклянется, что Хамфриса никогда в глаза не видел...
Я думала так же.
– М-да, у вас серьезная проблема. Разрешите мне дать показания и убраться отсюда. Глядишь, и откопаю что-нибудь стоящее.
– Варшавски! Если вы... – Он запнулся. – Ладно, не обращайте внимания. Если у вас есть конструктивная идея, ничего знать о ней не желаю, пока вы ее не реализуете. Так мне будет спокойнее жить.
Я сладко улыбнулась:
– Ну вот, видите? Да ведь со мной любо-дорого сотрудничать.
Особенно когда вы наконец догадались, как ко мне подступиться.
Глава 34
Предварительное слушание
Мне пришлось проехать несколько кварталов, прежде чем я отыскала телефон-автомат. Испуганная женщина откликнулась на пятый звонок, причем где-то в глубине снова послышался детский плач.
– Миссис Родригез? Я звонила вам двое суток назад, по поводу Серджио. Он дома?
– Он... Нет. Его нет дома. Не знаю, где он.
Я помолчала. Мне показалось, что кто-то воровато взял отводную трубку.
– Дело вот в чем, миссис Родригез. Алан Хамфрис только что взят под стражу, сидит в Шестом участке. Можете позвонить и проверить, если хотите. Но они постараются освободить его от судебной ответственности. Понимаете? Это значит, его не посадят в тюрьму до тех пор, пока он будет утверждать, что не кто иной, как Серджио, действительно убил Малькольма Треджьера и Фабиано Эрнандеза. Обязательно передайте Серджио это сообщение. До свидания.
Я оставалась на телефонной линии, когда она повесила трубку. И конечно же вслед за щелчком последовал еще один. Я мрачно улыбнулась, вернулась в машину и снова поехала к полицейскому зданию посмотреть, что будет дальше. К этому часу телекомпании уже вцепились в события. Фургоны пятого и тринадцатого каналов припарковались у подъезда.
Примерно в 4.30 взметнулась волна активности. Телеоператоры живо нацелили камеры на полицейских в форме и в штатском: окружив плотным кольцом Алана Хамфриса, они провели его к конвойному фургону и заперли там с тремя типами в наручниках. Операторы метались туда-сюда, создавая грандиозное шоу из эффектного шествия Алана Хамфриса к тюремному фургону. Да, в сегодняшних десятичасовых новостях это станет сенсацией: сама Мэри Шеррод на фоне полицейской машины комментирует происходящее с разных точек зрения...
Дик вышел через несколько минут. Элегантно маневрируя, он отвел «мерседес» от тротуара и направился по Уэстерн-авеню к Дворцу правосудия. В своем «шеви» я медленно поспешала за Диком, стараясь держаться в хвосте тюремного фургона, который, используя импульсные мигалки, запросто преодолевал запруженные автомобилями перекрестки. Слишком часто мне приходилось посещать здание суда, где рассматривались уголовные дела, чтобы прозевать нужный подъезд. Значительно важнее для меня было оглядываться назад: не преследует ли кто-нибудь мой рыдван? Я не заметила никого – по пятам фургона следовал только Дик.
Здание уголовного суда было воздвигнуто в двадцатых годах. Его роскошные расписные потолки, великолепные резные двери и светлые мраморные плиты курьезно контрастировали с темными делами, которые здесь слушались. При входе меня тщательно обыскали, вытряхнули из сумочки и карманов буквально все – кучу старых рецептов, даже «тампакс», а заодно серьгу, каковую я считала навсегда потерянной на пляже. Судебный пристав знавал меня еще по старым временам, когда мне выпадала доля болтаться здесь в течение долгих часов судебных слушаний. Мы поговорили о его внуках, затем я поднялась на третий этаж, где заседал ночной суд.
Предварительное слушание по делу Хамфриса представило Дика во всем его утонченном блеске. Жемчужно-серый сюртук застегнут на все пуговицы. Светлые волосы расчесаны так, будто он всего секунду назад выпрыгнул из парикмахерской. Дик олицетворял собой импозантность. Рядом с ним Хамфрис выглядел приземленно и озабоченно: этакий законопослушный гражданин, случайно угодивший в шестеренки не очень понятных ему событий, но изо всех сил старающийся расставить их в правильном и справедливом порядке.
Прокурор Джейн Ле Маршан была хорошо подготовлена. Она выступала в качестве государственного обвинителя, умело и бегло ориентируясь во всех обстоятельствах дела. Однако не поддержала требование не выпускать обвиняемого на свободу под залог, учитывая, что свидетельство об убийстве исходило от человека, которого уже не было в живых. Судья постановил, что есть основания судить Хамфриса судом присяжных. Залог был определен в сумме ста пятидесяти тысяч долларов, а дело занесено в компьютер для будущего судопроизводства с участием присяжных заседателей.
Дик с большим изяществом выписал чек на десять процентов суммы залога и вместе с Хамфрисом появился в прожекторном море теле – и фотовспышек. А я не удержалась – дала репортерам домашний телефон и адрес Дика. Скромновато, но мне ужасно не хотелось, чтобы он отделался слишком легко, без дополнительных осложнений.
Роулингс прихватил меня у выхода из зала.
– Ну что ж, мисс Ви., нам придется выстроить прочный бастион доказательств, когда дело дойдет до суда.
– Вы имеете в виду, до первого заседания такого суда, – с горечью сказала я. – А это произойдет через пять лет. Хотите биться об заклад?
Он устало почесал лоб.
– Забудьте про это. Мы старались уговорить судью дать нам возможность задержать Хамфриса еще на сутки для углубленного допроса. Ах, как мне хотелось, чтобы он хоть одну ночь провел за решеткой! Но ваш пронырливый экс-муж оказался нам не по зубам. Хотите, пойдем куда-нибудь выпьем? Или поедим?
Это застало меня врасплох.
– О, я бы не против... что-нибудь легкое... Увы, у меня полно неотложной работы. Глядишь, выявится что-либо полезное для нас в этой истории...
Я не договорила, что, может быть, наоборот, все расстроится окончательно. Он сузил глаза.
– Послушайте, Варшавски, вы и так ночь превратили в день. Разве сегодня мало было сделано?
Я засмеялась, но ничего не сказала. Мы пробились через толпу репортеров и частокол видеокамер к выходу. Там Дик покровительственно держал руку на плече Хамфриса. Не иначе в свое время он прошел курс занятий по теме: как держать себя на телевидении. Для полноты драматического эффекта он встал на самую верхнюю ступеньку.
– У моего клиента, – вещал Дик, – сегодня выдался долгий и трудный день. Я верю, что мисс Варшавски, будучи вполне объективным и благожелательным детективом, невольно допустила некоторые крайности, вызванные эмоциональной вовлеченностью в жизнь врача, который, к несчастью, сегодня покончил с собой.
У меня в глазах помутилось. Кровь застучала в висках; я продралась сквозь толпу к Дику. Увидев меня, он напрягся и подтащил Хамфриса поближе к себе. Кто-то услужливо сунул мне микрофон чуть ли не в нос. Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы улыбнуться, а не грохнуть Дика аппаратом по черепу.
– Это я – эмоциональная мисс Варшавски, – пояснила я с максимально возможной бодростью. – Поскольку мистеру Ярборо пришлось покинуть гольф и мчаться в суд, у него, к несчастью, не было времени ознакомиться с фактами. Когда он прочитает завтрашнюю газету и узнает о конфликте, в который вступил его клиент с законом штата Иллинойс, мистер Ярборо, возможно, пожалеет, что не остался на спортивной площадке. В толпе раздался взрыв смеха. Я нырнула в темноту, увертываясь от града вопросов, но все же не удержалась и оглянулась через плечо на Дика, пытавшегося восстановить самообладание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41