Скорее всего, он просто случайно не рассчитал дозу. Возможно, принятый Джеральдом героин оказался более сильнодействующим, нежели наркотик, который он колол прежде. В общем, одним наркошей на свете стало меньше. Всего-то делов.
Но Хок все равно терзался сомнениями.
— Пошуруй в ванной, — велел он Санчес, — а я пока позвоню судмедэкспертам.
Зайдя в кухню, Хок подошел к телефону, висевшему на стене, и набрал номер отдела по расследованию убийств. Теперь дежурный по отделу сообщит о трупе патологоанатомам, и кто-то из них либо приедет на место происшествия, либо велит везти тело в морг. В любом случае, без вскрытия не обойтись.
Хок закурил, стараясь не затягиваться, и вышел на крыльцо. Велосипедистки исчезли. Хенниган сидела на переднем сиденье патрульной машины. Дверцу автомобиля она оставила открытой — это было нарушением устава, но зато напялила на голову фуражку.
«Куда это запропастился Гарсия?» — подумал Хок и решил сам сходить к соседке. Он пересек лужайку, продрался через живую изгородь, разделявшую два дворика, — но как раз в эту минуту дверь соседнего дома распахнулась, и на пороге показался Гарсия, который пытался удержать хихикавшую и брыкавшуюся женщину. Лицо женщины опухло от слез и покрылось красными пятнами. Широко расставленные васильковые глаза женщины казались совершенно безумными. Женщине было лет сорок, но фигуркой она обладала идеальной. Одета она была в зеленые лосины, кроссовки на босу ногу и коротенькую маечку, оставлявшую открытым лилейно-белый плоский живот. Длинные светлые волосы женщины разлохматились. Она вдруг перестала хихикать, взмахнула руками и, выскользнув из объятий Гарсии, опустилась на траву и уселась на газоне, широко расставив ноги. Гарсия попытался поднять ее, но женщина, упрямо пыхтя, снова опустилась на землю.
— Где твоя фуражка, Гарсия? — укоризненно спросил Хок.
— Осталась в доме, сержант. Она просто свалилась с моей головы.
— Иди и надень ее. Вооруженный полицейский должен быть в головном уборе.
Гарсия поднялся на крыльцо. Седовласая матрона, показавшаяся на пороге, поспешно посторонилась, пропуская полицейского в дом. Женщина смущенно улыбалась и нервно ломала пальцы. Ее телеса были обтянуты футболкой и красными шортами. Лишнего весу в даме было килограммов двадцать.
— Это я во всем виновата, лейтенант, — сказала она, зардевшись. — Но я не нарочно...
— Я сержант, а не лейтенант, сударыня. Хок Мозли. Отдел по расследованию убийств. А вы — миссис Кунц, не так ли?
— Да, — кивнула женщина. — Миссис Эллен Роберт Кунц.
— И в чем же вы виноваты, миссис Кунц? — спросил Хок.
— Лорри... то есть миссис Хикки очень расстроилась, обнаружив, что Джерри мертв. Она прибежала ко мне, и я решила дать ей немного выпить, чтобы она успокоилась... Понимаете? В общем, я дала ей стакан виски «Уайлд Тэрки»... А потом сразу позвонила в службу «911».
— Стакан большой?
— Да. Чайный.
— Вы разбавили виски водой?
— Нет... Я не думала, что Лорри... миссис Хикки... выпьет весь стакан. Да она и не выпила все... Там осталось на донышке... Но знаете, она как-то сразу вырубилась. Я никогда еще не видела, чтобы алкоголь так моментально ударял кому-то в голову. — Миссис Кунц захихикала, но потом поспешно прикрыла рот ладонью. — Простите, сержант. Это я во всем виновата.
— Надо было разбавить виски водой, — запоздало посоветовал Хок.
Подоспевшая на подмогу Санчес опустилась на колени возле миссис Хикки и подала ей скомканный платок. Миссис Хикки принялась вытирать слезы.
— Миссис Кунц, — обратился к седовласой матроне Хок, — может, вы с офицером Санчес перенесете миссис Хикки к вам в дом? С ней сейчас бесполезно разговаривать. Уложите ее в постель и скажите миссис Хикки, что я заеду снять с нее показания вечером. А сейчас лучше поторопиться, а то вот-вот появится оперативная группа, и мне не хотелось бы, чтобы они застали миссис Хикки в таком виде.
— Мне искренне жаль, что из-за меня миссис Хикки оказалась в таком состоянии, — начала оправдываться миссис Кунц.
— Не корите себя, — успокоил ее Хок. — Если бы все начинали утро со стакана «Уайлд Тэрки», то мир стал бы гораздо привлекательнее.
Миссис Кунц и Санчес потащили всхлипывающую Лоретту Хикки в дом, а Хок подозвал Гарсию, который отыскал, наконец, свою фуражку, и направился вместе с ним к патрульной машине. На противоположном тротуаре уже собралась небольшая толпа соседей. Они о чем-то тихо переговаривались и внимательно следили за происходящим.
— Гарсия, ты должен удержать всех зевак там, где они сейчас находятся. Ни в коем случае не подпускай их к дому ближе. Я сейчас запру дверь черного хода, а вы, Хенниган, отправитесь на задний дворик. Проследите, чтобы никто из соседей не заглядывал в окна. Ты, Гарсия, останешься здесь. Не отвечай ни на какие вопросы. — Отдав распоряжения, Хок вернулся в дом миссис Хикки.
Он открыл холодильник. Пива там не оказалось, зато нашлась бутылка холодного лимонада. Хок плеснул себе полстакана, а затем добавил туда солидную порцию виски из початой бутылки, которую он обнаружил в шкафчике над мойкой. Взяв стакан, Хок направился в столовую, уселся, задрав ноги на соседний стул, и стал смаковать импровизированный коктейль.
Вскоре вернулась от соседки Санчес. Она села напротив Хока и раскрыла свой блокнот.
— В ванной нет ничего интересного, кроме пузырька и декседрином. Но к лекарству приложен рецепт, выписанный на имя миссис Хикки. Джеральд Хикки, похоже, вообще не пользовался ванной, а хозяйке, судя по всему, сегодня утром было не до душа, — доложила Санчес.
— Посмотрим, конечно, что покажет вскрытие, но, скорее всего, мы имеем дело с банальной передозировкой. Я сегодня вечером переговорю с миссис Хикки, и завтра с утра уже можно писать отчет.
— У вас не было никакого права заставлять Хенниган, чтобы она показала содержимое своей сумки, сержант, — холодно заметила Санчес, переходя на официальный тон.
— Вы правы, Санчес. У меня не было никакого права так поступать.
— Как вы узнали, что она и Гарсия взяли деньги?
— А я и не знал об этом. Как я мог узнать?
— Но вы действовали так, будто знали об этом.
— У меня было предчувствие, только и всего.
— Но если Хенниган заявит о вашем поступке, то у вас будут большие проблемы. Я, конечно, ваш напарник, но я еще и свидетель. Это ставит меня в...
— Ты что, всерьез полагаешь, что Хенниган на меня заявит? — Хок решил прекратить этот официоз.
— Нет, но...
— Но что?
— Если бы вы не обнаружили украденные деньги, или если бы Хенниган и Гарсия до конца придерживались версии о том, что они выиграли все эти деньги на тотализаторе, то вы...
— То я заявил бы на них в отдел внутренний расследований. А потом миссис Хикки, в свою очередь, заявила бы о пропаже денег. И тогда Хенниган и Гарсию отстранили бы от работы вплоть до решения вопроса об их увольнении. Предчувствие иногда оправдывается, иногда — нет... Налей себе водки с лимонадом и расслабься.
— Я на службе не пью, — с намеком сказала Санчес.
Я тоже. Мой рабочий день закончился. Я взял отгул на вторую половину дня — поеду подыскивать себе жилье. А ты дождись, пожалуйста, оперативников. Потом можешь ехать в управление. Попросишь Гарсию, он тебя подвезет.
— Но нам в 16.30 надо быть у майора Браунли.
Хок допил свой коктейль и улыбнулся:
— Я знаю. — Он сполоснул стакан и поставил его на деревянную сушилку. — Там и увидимся. Но до половины пятого у меня отгул.
Глава 2
Хотя Майами и является самым большим из двадцати семи муниципальных районов, образующих Большой Майами, в городе невозможно найти жилье, которое было бы по карману человеку среднего достатка и при этом находилось в приличном квартале. Богатых кварталов в городе хоть отбавляй, но мало кто из полицейских — даже те, у кого работают жены — может позволить себе роскошь жить в элитных районах Майами. Конечно, более или менее приличное жилье по вполне сходной цене можно найти в черных кварталах, но белые полицейские предпочитают там вообще не появляться. По той же причине белому человеку не с руки селиться в Маленькой Гаване.
Как только среди соседей начинают преобладать черномазые или латиносы, белому человеку приходится сниматься с места и переезжать в другой район. У латиносов-полицейских проблем с жильем нет, поскольку в Маленькой Гаване полно домов, сдающихся в аренду, — белому же полисмену в самом городе буквально некуда приткнуться. Что неудивительно, поскольку 55 процентов населения Майами нынче составляют лица латиноамериканского происхождения. Короче говоря, белые полицейские расселились в основном по пригородам — в бурно растущем Кендалле, в южном Майами, в гигантских жилых комплексах северного Майами и загородных коттеджах к западу от города.
Полицейским было предписано иметь при себе жетоны и оружие даже во внерабочее время — чтобы каждый коп мог, в случае необходимости, подсобить своему несущему службу коллеге в любое время суток. Но поскольку очень многие полисмены жили за городом, то частенько вызвать кого-либо на подмогу было весьма проблематично. Новый шеф полиции Майами логично рассудил, что если вся тысяча состоящих в штате сотрудников будет жить в пределах города, то уровень преступности в Майами существенно снизится. По правде говоря, правило, согласно которому полицейский должен проживать на территории города, в котором он служит, было введено давным-давно, но до назначения нового шефа его никто не выполнял. Теперь для полицейских, живущих за пределами Майами, настали черные времена: каждому из них был определен срок, в течение которого полицейский обязан переселиться в город. Для многих это требование было невыполнимо, поскольку им пришлось бы тогда продавать собственные дома. Поэтому большинство живущих за городом копов предпочли уволиться из полиции Майами, поскольку найти работу в пригородной полиции не составляло труда. Правда, зарплата там была существенно меньше.
Другие сотрудники департамента полиции — в основном, люди с большим стажем работы, — оставив семьи жить за городом, сняли в Майами дешевенькие тесные каморки или вселились к родственникам.
Остальным пришлось заняться поисками жилья. Времени на эти поиски уходило много, но в конце концов почти все нашли себе пристойное жилье.
Тем не менее, введение «прописки» привело к тому, что полицейское управление Майами лишилось ста с лишним наиболее квалифицированных сотрудников. Если учесть, что в связи с бюджетными трудностями полицейское управление и без того было недоукомплектовано, то после ввода «прописки» в штате осталось около 850 человек. Оставшиеся 150 вакансий заполнить было чрезвычайно трудно, поскольку управление обязано было комплектовать штаты в первую очередь представителями национальных меньшинств, а латиносы и негритосы в полицию не очень-то стремились. В общем, «прописка» нанесла урон управлению, но вновь назначенный шеф полиции был доволен: пусть сотрудников стало меньше, зато все они теперь живут в Майами, и каждого можно вызвать на место преступления в любое время суток.
У Хока Мозли, в отличие от его коллег, проблемы с жильем усугублялись причинами специфического свойства. Как сержант, он получал 34 000 долларов в год. Одинокому разведенному мужчине такой суммы вполне хватило бы на то, чтобы жить в Майами припеваючи. Но Хок половину своей зарплаты обязан был перечислять бывшей супруге, которая жила теперь в Веро-Бич. Десять лет назад, когда Хок разводился, он готов был подписать любые бумаги, лишь бы разорвать узы невыносимого брака. В итоге обе дочери Хока были отданы под опеку Патси — бывшей жене Хока, а Хок обязался выплачивать в качестве алиментов пятьдесят процентов своей зарплаты. В то время Мозли жил с одной дамой по имени Бэмби. Бэмби занималась рекламным бизнесом, и у нее была трехкомнатная квартира в Коконат Гроув, престижном районе Майами, так что Хок на жилье не тратил ни цента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Но Хок все равно терзался сомнениями.
— Пошуруй в ванной, — велел он Санчес, — а я пока позвоню судмедэкспертам.
Зайдя в кухню, Хок подошел к телефону, висевшему на стене, и набрал номер отдела по расследованию убийств. Теперь дежурный по отделу сообщит о трупе патологоанатомам, и кто-то из них либо приедет на место происшествия, либо велит везти тело в морг. В любом случае, без вскрытия не обойтись.
Хок закурил, стараясь не затягиваться, и вышел на крыльцо. Велосипедистки исчезли. Хенниган сидела на переднем сиденье патрульной машины. Дверцу автомобиля она оставила открытой — это было нарушением устава, но зато напялила на голову фуражку.
«Куда это запропастился Гарсия?» — подумал Хок и решил сам сходить к соседке. Он пересек лужайку, продрался через живую изгородь, разделявшую два дворика, — но как раз в эту минуту дверь соседнего дома распахнулась, и на пороге показался Гарсия, который пытался удержать хихикавшую и брыкавшуюся женщину. Лицо женщины опухло от слез и покрылось красными пятнами. Широко расставленные васильковые глаза женщины казались совершенно безумными. Женщине было лет сорок, но фигуркой она обладала идеальной. Одета она была в зеленые лосины, кроссовки на босу ногу и коротенькую маечку, оставлявшую открытым лилейно-белый плоский живот. Длинные светлые волосы женщины разлохматились. Она вдруг перестала хихикать, взмахнула руками и, выскользнув из объятий Гарсии, опустилась на траву и уселась на газоне, широко расставив ноги. Гарсия попытался поднять ее, но женщина, упрямо пыхтя, снова опустилась на землю.
— Где твоя фуражка, Гарсия? — укоризненно спросил Хок.
— Осталась в доме, сержант. Она просто свалилась с моей головы.
— Иди и надень ее. Вооруженный полицейский должен быть в головном уборе.
Гарсия поднялся на крыльцо. Седовласая матрона, показавшаяся на пороге, поспешно посторонилась, пропуская полицейского в дом. Женщина смущенно улыбалась и нервно ломала пальцы. Ее телеса были обтянуты футболкой и красными шортами. Лишнего весу в даме было килограммов двадцать.
— Это я во всем виновата, лейтенант, — сказала она, зардевшись. — Но я не нарочно...
— Я сержант, а не лейтенант, сударыня. Хок Мозли. Отдел по расследованию убийств. А вы — миссис Кунц, не так ли?
— Да, — кивнула женщина. — Миссис Эллен Роберт Кунц.
— И в чем же вы виноваты, миссис Кунц? — спросил Хок.
— Лорри... то есть миссис Хикки очень расстроилась, обнаружив, что Джерри мертв. Она прибежала ко мне, и я решила дать ей немного выпить, чтобы она успокоилась... Понимаете? В общем, я дала ей стакан виски «Уайлд Тэрки»... А потом сразу позвонила в службу «911».
— Стакан большой?
— Да. Чайный.
— Вы разбавили виски водой?
— Нет... Я не думала, что Лорри... миссис Хикки... выпьет весь стакан. Да она и не выпила все... Там осталось на донышке... Но знаете, она как-то сразу вырубилась. Я никогда еще не видела, чтобы алкоголь так моментально ударял кому-то в голову. — Миссис Кунц захихикала, но потом поспешно прикрыла рот ладонью. — Простите, сержант. Это я во всем виновата.
— Надо было разбавить виски водой, — запоздало посоветовал Хок.
Подоспевшая на подмогу Санчес опустилась на колени возле миссис Хикки и подала ей скомканный платок. Миссис Хикки принялась вытирать слезы.
— Миссис Кунц, — обратился к седовласой матроне Хок, — может, вы с офицером Санчес перенесете миссис Хикки к вам в дом? С ней сейчас бесполезно разговаривать. Уложите ее в постель и скажите миссис Хикки, что я заеду снять с нее показания вечером. А сейчас лучше поторопиться, а то вот-вот появится оперативная группа, и мне не хотелось бы, чтобы они застали миссис Хикки в таком виде.
— Мне искренне жаль, что из-за меня миссис Хикки оказалась в таком состоянии, — начала оправдываться миссис Кунц.
— Не корите себя, — успокоил ее Хок. — Если бы все начинали утро со стакана «Уайлд Тэрки», то мир стал бы гораздо привлекательнее.
Миссис Кунц и Санчес потащили всхлипывающую Лоретту Хикки в дом, а Хок подозвал Гарсию, который отыскал, наконец, свою фуражку, и направился вместе с ним к патрульной машине. На противоположном тротуаре уже собралась небольшая толпа соседей. Они о чем-то тихо переговаривались и внимательно следили за происходящим.
— Гарсия, ты должен удержать всех зевак там, где они сейчас находятся. Ни в коем случае не подпускай их к дому ближе. Я сейчас запру дверь черного хода, а вы, Хенниган, отправитесь на задний дворик. Проследите, чтобы никто из соседей не заглядывал в окна. Ты, Гарсия, останешься здесь. Не отвечай ни на какие вопросы. — Отдав распоряжения, Хок вернулся в дом миссис Хикки.
Он открыл холодильник. Пива там не оказалось, зато нашлась бутылка холодного лимонада. Хок плеснул себе полстакана, а затем добавил туда солидную порцию виски из початой бутылки, которую он обнаружил в шкафчике над мойкой. Взяв стакан, Хок направился в столовую, уселся, задрав ноги на соседний стул, и стал смаковать импровизированный коктейль.
Вскоре вернулась от соседки Санчес. Она села напротив Хока и раскрыла свой блокнот.
— В ванной нет ничего интересного, кроме пузырька и декседрином. Но к лекарству приложен рецепт, выписанный на имя миссис Хикки. Джеральд Хикки, похоже, вообще не пользовался ванной, а хозяйке, судя по всему, сегодня утром было не до душа, — доложила Санчес.
— Посмотрим, конечно, что покажет вскрытие, но, скорее всего, мы имеем дело с банальной передозировкой. Я сегодня вечером переговорю с миссис Хикки, и завтра с утра уже можно писать отчет.
— У вас не было никакого права заставлять Хенниган, чтобы она показала содержимое своей сумки, сержант, — холодно заметила Санчес, переходя на официальный тон.
— Вы правы, Санчес. У меня не было никакого права так поступать.
— Как вы узнали, что она и Гарсия взяли деньги?
— А я и не знал об этом. Как я мог узнать?
— Но вы действовали так, будто знали об этом.
— У меня было предчувствие, только и всего.
— Но если Хенниган заявит о вашем поступке, то у вас будут большие проблемы. Я, конечно, ваш напарник, но я еще и свидетель. Это ставит меня в...
— Ты что, всерьез полагаешь, что Хенниган на меня заявит? — Хок решил прекратить этот официоз.
— Нет, но...
— Но что?
— Если бы вы не обнаружили украденные деньги, или если бы Хенниган и Гарсия до конца придерживались версии о том, что они выиграли все эти деньги на тотализаторе, то вы...
— То я заявил бы на них в отдел внутренний расследований. А потом миссис Хикки, в свою очередь, заявила бы о пропаже денег. И тогда Хенниган и Гарсию отстранили бы от работы вплоть до решения вопроса об их увольнении. Предчувствие иногда оправдывается, иногда — нет... Налей себе водки с лимонадом и расслабься.
— Я на службе не пью, — с намеком сказала Санчес.
Я тоже. Мой рабочий день закончился. Я взял отгул на вторую половину дня — поеду подыскивать себе жилье. А ты дождись, пожалуйста, оперативников. Потом можешь ехать в управление. Попросишь Гарсию, он тебя подвезет.
— Но нам в 16.30 надо быть у майора Браунли.
Хок допил свой коктейль и улыбнулся:
— Я знаю. — Он сполоснул стакан и поставил его на деревянную сушилку. — Там и увидимся. Но до половины пятого у меня отгул.
Глава 2
Хотя Майами и является самым большим из двадцати семи муниципальных районов, образующих Большой Майами, в городе невозможно найти жилье, которое было бы по карману человеку среднего достатка и при этом находилось в приличном квартале. Богатых кварталов в городе хоть отбавляй, но мало кто из полицейских — даже те, у кого работают жены — может позволить себе роскошь жить в элитных районах Майами. Конечно, более или менее приличное жилье по вполне сходной цене можно найти в черных кварталах, но белые полицейские предпочитают там вообще не появляться. По той же причине белому человеку не с руки селиться в Маленькой Гаване.
Как только среди соседей начинают преобладать черномазые или латиносы, белому человеку приходится сниматься с места и переезжать в другой район. У латиносов-полицейских проблем с жильем нет, поскольку в Маленькой Гаване полно домов, сдающихся в аренду, — белому же полисмену в самом городе буквально некуда приткнуться. Что неудивительно, поскольку 55 процентов населения Майами нынче составляют лица латиноамериканского происхождения. Короче говоря, белые полицейские расселились в основном по пригородам — в бурно растущем Кендалле, в южном Майами, в гигантских жилых комплексах северного Майами и загородных коттеджах к западу от города.
Полицейским было предписано иметь при себе жетоны и оружие даже во внерабочее время — чтобы каждый коп мог, в случае необходимости, подсобить своему несущему службу коллеге в любое время суток. Но поскольку очень многие полисмены жили за городом, то частенько вызвать кого-либо на подмогу было весьма проблематично. Новый шеф полиции Майами логично рассудил, что если вся тысяча состоящих в штате сотрудников будет жить в пределах города, то уровень преступности в Майами существенно снизится. По правде говоря, правило, согласно которому полицейский должен проживать на территории города, в котором он служит, было введено давным-давно, но до назначения нового шефа его никто не выполнял. Теперь для полицейских, живущих за пределами Майами, настали черные времена: каждому из них был определен срок, в течение которого полицейский обязан переселиться в город. Для многих это требование было невыполнимо, поскольку им пришлось бы тогда продавать собственные дома. Поэтому большинство живущих за городом копов предпочли уволиться из полиции Майами, поскольку найти работу в пригородной полиции не составляло труда. Правда, зарплата там была существенно меньше.
Другие сотрудники департамента полиции — в основном, люди с большим стажем работы, — оставив семьи жить за городом, сняли в Майами дешевенькие тесные каморки или вселились к родственникам.
Остальным пришлось заняться поисками жилья. Времени на эти поиски уходило много, но в конце концов почти все нашли себе пристойное жилье.
Тем не менее, введение «прописки» привело к тому, что полицейское управление Майами лишилось ста с лишним наиболее квалифицированных сотрудников. Если учесть, что в связи с бюджетными трудностями полицейское управление и без того было недоукомплектовано, то после ввода «прописки» в штате осталось около 850 человек. Оставшиеся 150 вакансий заполнить было чрезвычайно трудно, поскольку управление обязано было комплектовать штаты в первую очередь представителями национальных меньшинств, а латиносы и негритосы в полицию не очень-то стремились. В общем, «прописка» нанесла урон управлению, но вновь назначенный шеф полиции был доволен: пусть сотрудников стало меньше, зато все они теперь живут в Майами, и каждого можно вызвать на место преступления в любое время суток.
У Хока Мозли, в отличие от его коллег, проблемы с жильем усугублялись причинами специфического свойства. Как сержант, он получал 34 000 долларов в год. Одинокому разведенному мужчине такой суммы вполне хватило бы на то, чтобы жить в Майами припеваючи. Но Хок половину своей зарплаты обязан был перечислять бывшей супруге, которая жила теперь в Веро-Бич. Десять лет назад, когда Хок разводился, он готов был подписать любые бумаги, лишь бы разорвать узы невыносимого брака. В итоге обе дочери Хока были отданы под опеку Патси — бывшей жене Хока, а Хок обязался выплачивать в качестве алиментов пятьдесят процентов своей зарплаты. В то время Мозли жил с одной дамой по имени Бэмби. Бэмби занималась рекламным бизнесом, и у нее была трехкомнатная квартира в Коконат Гроув, престижном районе Майами, так что Хок на жилье не тратил ни цента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43