Джулиет, вылечи меня, утешь меня. Скажи, что ты была неправа. Как удачно все складывается. Ночь выдалась просто замечательная. Как в сказке. Славко сегодня настоящий герой. Что там нес Э.Р. про свое Тао? Говорить он, сволочь, умеет — это у него не отнимешь. Все было бы чудесно, если бы не адская боль. Кажется, я истекаю кровью. Только бы засадить вас, ублюдков, за решетку. Только бы спасти женщину с каштановыми волосами. Вот бы умереть у нее на руках… Нет, минуточку, лучше умереть на руках у Джулиет… Что-то я совсем запутался. Но одно я знаю наверняка: я не неудачник.
Скорее конкистадор.
В зеркале заднего вида по-прежнему свет чьих-то фар.
Эдди крутит баранку, ему очень больно. Пуля оцарапала голову, содрала, кожу и вырвала клок волос. По виску стекает кровь. Скорее бы домой.
Вместо этого приходится на пару с Винсентом гоняться по улицам за чертовым психом.
У мистера Червяка не машина, а развалюха, но когда человек утрачивает чувство страха, он способен на совершенно поразительные поступки. Червяк не замедляет скорость на поворотах, гонит как полоумный. Нужно быть сумасшедшим, чтобы повторять его трюки. Поэтому сократить расстояние никак не удается.
Нет, вы только посмотрите на него — гонит по встречной полосе. Навстречу ему несется другая машина, но Червяк не сворачивает. Прямо броненосец, да и только. Встречная машина вынуждена вырулить на правую полосу, а она занята машиной Эдди. Эдди с размаху жмет на тормоза, автомобиль выносит на обочину. Ах, черт! Эдди здорово ушиб плечо.
Когда он наконец разворачивается и выезжает на шоссе, мистер Червяк скрылся вдали.
Однако Винсент, как всегда, спокоен.
— Эдди, у тебя есть ножик? — спрашивает он. Эдди роется в кармане, находит перочинный нож. Тогда Винсент снимает куртку, вырезает в ней две небольшие дырки.
— Какие у тебя номера? — спрашивает он.
— На машине? Нормальные. Из нашей мастерской. По ним ни черта не определишь. Винсент, куда умчался этот псих?
— В госпиталь Святого Игнациуса, — тихо говорит Винсент.
— В госпиталь?
— Ну а куда бы ты поехал, если бы тебя ранили?
— Меня, между прочим, и в самом деле ранили, — напоминает Эдди.
— Прости. Это моя вина.
Эдди ошарашенно смотрит на Винсента. Он впервые слышит, чтобы Винсент вслух признавал свою вину.
Через несколько минут впереди опять появляются габаритные огни чокнутого детектива.
— Скажи, Эдди, — вздыхает Винсент. — Случалось ли тебе когда-нибудь видеть, чтобы я так ошибался в человеке?
— Да ладно тебе. Что сделано, то сделано.
— Как я мог снять с него наручники! Я же чувствовал, что слишком рано, он не готов. Я успел лишь распалить его гордыню. А надо было совершенно его переориентировать. Я проявил нетерпение, неосторожность, излишнее самомнение.
— Перестань, — говорит Эдди. — Ну хорошо, ты ошибся. Все ошибаются. Ты устал, ничего страшного…
— Ты правда думаешь, что я устал?
— Послушай, Винсент, не мешай вести машину.
— И от чего же я устал?
— От этого поганого процесса. От возни с Энни…
Винсент улыбается.
— Так, по-твоему, я влюбился в Энни? Ты думаешь, что я пылаю от страсти?
Господи, думает Эдди, этого мне еще не хватало. Чтобы Винсент свихнулся прямо у меня на глазах. Ну и улыбочка у него на физиономии. Сидит, зачем-то вырезает дырки у себя в куртке, задает какие-то идиотские вопросы. Что я должен ему сказать? “А что, ты правда в нее влюбился”? Ничего я ему не скажу. У меня и так дел хватает — попробуй-ка погоняйся за этим полоумным Червяком. Да и наплевать мне, по правде говоря, в кого ты там втюрился.
Вот и госпиталь Святого Игнациуса. Славко въезжает во двор. Левый глаз у него заплыл и ничего не видит. От правого осталась узенькая щелка — приходится смотреть на Божий мир через решетку ресниц. Славко высовывается в проем, где раньше было ветровое стекло. Вот и вывеска “Отделение “Скорой помощи”. Очень кстати, именно там и работает наш присяжный заседатель. Хотя нет, постой, там работает Джулиет. Я все путаю.
Просыпайся, Славко. Ты слишком быстро едешь, обязательно во что-нибудь врежешься.
Какая симпатичная каменная колонна. Почему она так близко?
“Стервятник” врезается прямо в колонну.
Удар довольно силен, но сон от него не проходит, наоборот, Чернику еще больше хочется задремать.
Нет, спать нельзя. Открывай дверцу. Молодец. Почему-то ноги не слушаются. Откуда здесь столько крови? Сари будет недовольна. Нет, Сари не врач, врач — Джулиет.
Спокойно, расслабься. Ты всегда слишком волнуешься перед свиданием. Все будет хорошо. Просто наклонись влево, и тело само вывалится из машины. Вот так, умница.
Вокруг люди в белых халатах. Голоса, шум. Славко лежит головой на асфальте, ноги по-прежнему в машине.
А где она? Где женщина — присяжный заседатель? Почему у них такие испуганные лица? Ах да, они боятся, что взорвется машина.
Ползи к ним, Славко. Быстрее, еще быстрее. Молодец, метра полтора ты уже преодолел.
Женщина в белом халате (но не Джулиет, а присяжный заседатель) говорит:
— Все в порядке. Лежите, сэр, не двигайтесь.
Они что-то делают с ним. Это все замечательно, но где она? Где она? Он хочет спросить это вслух, но получается:
— Де оа?
— Ничего не нужно говорить, расслабьтесь.
— Де Юли? (где Джули?)
Над ним склонились четверо. Очень хорошо, они отнесут его к Джули. Или не к Джули? Не важно. Главное, что о нем позаботятся.
Яркий свет фар, скрежет тормозов. Ах да, совсем забыл — это убийцы. Из машины вылезает человек без головы. То есть с головой, но без лица — вместо глаз две дырки. Должно быть, это мистер Э.Р. Белые халаты исчезают — им страшно.
Остается лишь одна медсестра.
Надо ей рассказать. Джулиет ты больше не увидишь — так уж сложилось, но эта женщина должна знать.
Работай языком, шевели губами, скажи ей. Она должна спасти ту, с каштановыми волосами.
— Окнот, — шепчет он. — Окнот. Дуб. Падуб. Ок-нот…
Слышится голос Э.Р.
— Уйдите с дороги, мэм.
Лицо у него закрыто какой-то тряпкой, в руке пистолет.
Медсестре страшно, но она не уходит — боится за Славко.
Зря боитесь, дамочка. Теперь бояться уже нечего. Все самое страшное позади.
Э.Р. наконец прогоняет медсестру, наклоняется над Славко, ствол его пистолета приятно холодит переносицу. Переносица и пистолет отлично понимают друг друга. Им предстоит поработать друг с другом. У переносицы своя работа, у пистолета своя. Ведь это же очень просто. Всякий должен делать свое дело. Один спасает людей, другой их убивает. Работай, делай свое дело честно и будешь счастлив, будешь удачлив. Сделал работу — молодец. Победитель, конкистадор.
Когда пуля пробьет мой мозг, я стану не просто конкистадором. Я стану конкистадором-демоном. Я достану тебя, дорогой Эбенезер, с того света. ТЫ ПОБЕЖИШЬ ОТ МЕНЯ ПРЯМИКОМ В ПРЕИСПОДНЮЮ, И НИЧТО НА СВЕТЕ…
Глава 11
МОЖЕШЬ ВЫКИНУТЬ НАС ИЗ ГОЛОВЫ
Энни сидит в комнате для заседаний, в этой тюрьме с бутылочно-зелеными стенами. Некоторые из ее коллег по суду присяжных еще пьют кофе, но Энни с завтраком уже покончила. Она напряжена, настоящий комок нервов.
Энни разговаривает с бывшим страховым агентом.
— Но ведь вы согласны с тем, что этот Учитель существует? Против этого вы хоть не спорите?
— Не знаю, — тянет Пит.
— То есть как это “не знаю”?
Энни чуть повышает голос, она раздражительна. Какой же все-таки тупой этот тип. Гораздо легче вести дискуссию со стенкой.
— Двое свидетелей говорили об Учителе. Упоминается о нем и в магнитофонной записи, а вы не знаете, существует он или нет.
— Да нет, — идет на попятный Пит. — Я просто не знаю, кто он такой.
— Да вам и не нужно это знать. Достаточно, чтобы вы признали — Учитель обладает огромным влиянием. Вы согласны? Разве вам не приходило в голову…
— Энни, не надо так кричать, — вмешивается кларнетист Уилл.
Энни оборачивается к нему. Он, конечно, симпатичный малый, но тоже несколько туповат.
— Не нужно кричать? Это еще почему? Вы считаете, что тема беседы недостаточно важна?
Она смотрит ему прямо в глаза, потом отводит взгляд, вновь устремляется в атаку на страхового агента.
— Помните, каким тоном они произносили это слово “Учитель”? Чуть ли не шепотом. Даже Де Чико, упоминая об Учителе, опасливо вглядывается в зал. Они все боятся его до смерти.
— Ерунда, — отмахивается Пит.
— То есть как это ерунда?! — не выдерживает председательница.
Но Энни не нуждается в ее поддержке.
— Ничего-ничего, пусть выскажется.
Она встает и обходит вокруг стола, занимает позицию между садовником и бабушкой, прямо напротив страхового агента.
— Ну давайте, высказывайтесь. Так что?
И отводит глаза.
— Да я только хотел сказать, что босс — Боффано. Он у них главный. Они все на него работают…
— Давайте-ка подытожим, — впивается в него мертвой хваткой Энни. — У них контакт с “Ндрангетой”. У них связи с сицилийской мафией. На них работает правительство Кюрасао. У них связи с ямайской бандой.
— Вы хотите сказать, что в центре всей этой чудовищной паутины Луи Боффано? Он и есть великий махинатор, придумавший всю эту систему?
Энни смеется.
— Ну, у Боффано есть советники… — тянет страховой агент.
Но где ему против Энни. Она опускается перед ним на корточки, смотрит прямо в глаза. Никогда еще она не чувствовала себя в таком ударе. В ней клокочет ярость, мысль работает, как никогда, четко. Энни мысленно любуется сама собой — какая актриса пропадает.
— Советники? — фыркает она. — Стало быть, Учитель посоветовал прорыть тоннель? Или не посоветовал, а приказал: “Я пророю тоннель под дом Сальвадоре Риджио и убью его”.
— Но Энни, — вмешивается кларнетист. — Боффано сказал: “Убей его”. То есть одобрил это решение.
— Разве это делает его убийцей? Допустим, я говорю вам, что хочу убить вот этого человека.
Она показывает на Пита, и все смеются. Очень хорошо, думает Энни, пусть повеселятся — это расположит их мнение в мою пользу.
— Допустим, я говорю вам: “Я хочу насыпать яду ему в кофе”. Вы отвечаете: “Правильно. Убей этого ублюдка. Делай что хочешь”. Разве вы после этого убийца?
— Господи Боже! — воздевает руки страховой агент, вскакивая на ноги. — Я не могу в это поверить! Неужели вы считаете, что этого типа нужно выпустить на свободу? Нельзя допустить, чтобы этот итальяшка разгуливал и плевал на закон!
Энни не улыбается, но внутренне очень довольна. “Итальяшка” — отлично сказано. Вряд ли это понравилось бабушке, в жилах которой, судя по фамилии, тоже течет итальянская кровь.
Еще один союзник, думает Энни. Курочка по зернышку клюет.
Фред Кэрью, старший следователь полиции штата Нью-Йорк сидит на письменном столе в кабинете Славко Черника и разглядывает желтый блокнот. Двое детективов в форме нетерпеливо заглядывают ему через плечо. На странице торопливым почерком написано: “2 кг. 42 тысячи. Примо. 84 тысячи долларов. Дж. Морда. Вторник, 7:00”.
Старшему следователю не нравится, что подчиненные дышат ему прямо в затылок. В кабинете слишком тесно — негде повернуться. Напарник Фреда Гарри Берд сидит на матрасе и просматривает картотеку покойного. Покачивает головой, гримасничает.
— Ну и что вы об этом думаете? — интересуется один из полицейских.
— Я думаю, что здесь слишком холодно, — отвечает Кэрью.
— Это ведь Джимми Морда, да? — любопытствует детектив.
Кэрью зовет домовладельца, который терпеливо сидит в прихожей на трехногом табурете.
— Эй, мистер!
Тот сразу вскакивает.
— Да, сэр?
— У вас тут всегда такая холодина?
— Нет, сэр. Неполадки в системе отопления.
Совершенно очевидно, что Черника прикончил Джимми Морда. Желтый блокнот лежал прямо на столе. Каракули поддаются расшифровке без особого труда. “2 кг” — это два килограмма героина. 42 тысячи — это цена за килограмм. Конечно, дороговато, зато сорт “примо”. 84 тысячи долларов — общая сумма сделки. “Дж. Морда” — это наверняка Джимми Морда из клана Гамбино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Скорее конкистадор.
В зеркале заднего вида по-прежнему свет чьих-то фар.
Эдди крутит баранку, ему очень больно. Пуля оцарапала голову, содрала, кожу и вырвала клок волос. По виску стекает кровь. Скорее бы домой.
Вместо этого приходится на пару с Винсентом гоняться по улицам за чертовым психом.
У мистера Червяка не машина, а развалюха, но когда человек утрачивает чувство страха, он способен на совершенно поразительные поступки. Червяк не замедляет скорость на поворотах, гонит как полоумный. Нужно быть сумасшедшим, чтобы повторять его трюки. Поэтому сократить расстояние никак не удается.
Нет, вы только посмотрите на него — гонит по встречной полосе. Навстречу ему несется другая машина, но Червяк не сворачивает. Прямо броненосец, да и только. Встречная машина вынуждена вырулить на правую полосу, а она занята машиной Эдди. Эдди с размаху жмет на тормоза, автомобиль выносит на обочину. Ах, черт! Эдди здорово ушиб плечо.
Когда он наконец разворачивается и выезжает на шоссе, мистер Червяк скрылся вдали.
Однако Винсент, как всегда, спокоен.
— Эдди, у тебя есть ножик? — спрашивает он. Эдди роется в кармане, находит перочинный нож. Тогда Винсент снимает куртку, вырезает в ней две небольшие дырки.
— Какие у тебя номера? — спрашивает он.
— На машине? Нормальные. Из нашей мастерской. По ним ни черта не определишь. Винсент, куда умчался этот псих?
— В госпиталь Святого Игнациуса, — тихо говорит Винсент.
— В госпиталь?
— Ну а куда бы ты поехал, если бы тебя ранили?
— Меня, между прочим, и в самом деле ранили, — напоминает Эдди.
— Прости. Это моя вина.
Эдди ошарашенно смотрит на Винсента. Он впервые слышит, чтобы Винсент вслух признавал свою вину.
Через несколько минут впереди опять появляются габаритные огни чокнутого детектива.
— Скажи, Эдди, — вздыхает Винсент. — Случалось ли тебе когда-нибудь видеть, чтобы я так ошибался в человеке?
— Да ладно тебе. Что сделано, то сделано.
— Как я мог снять с него наручники! Я же чувствовал, что слишком рано, он не готов. Я успел лишь распалить его гордыню. А надо было совершенно его переориентировать. Я проявил нетерпение, неосторожность, излишнее самомнение.
— Перестань, — говорит Эдди. — Ну хорошо, ты ошибся. Все ошибаются. Ты устал, ничего страшного…
— Ты правда думаешь, что я устал?
— Послушай, Винсент, не мешай вести машину.
— И от чего же я устал?
— От этого поганого процесса. От возни с Энни…
Винсент улыбается.
— Так, по-твоему, я влюбился в Энни? Ты думаешь, что я пылаю от страсти?
Господи, думает Эдди, этого мне еще не хватало. Чтобы Винсент свихнулся прямо у меня на глазах. Ну и улыбочка у него на физиономии. Сидит, зачем-то вырезает дырки у себя в куртке, задает какие-то идиотские вопросы. Что я должен ему сказать? “А что, ты правда в нее влюбился”? Ничего я ему не скажу. У меня и так дел хватает — попробуй-ка погоняйся за этим полоумным Червяком. Да и наплевать мне, по правде говоря, в кого ты там втюрился.
Вот и госпиталь Святого Игнациуса. Славко въезжает во двор. Левый глаз у него заплыл и ничего не видит. От правого осталась узенькая щелка — приходится смотреть на Божий мир через решетку ресниц. Славко высовывается в проем, где раньше было ветровое стекло. Вот и вывеска “Отделение “Скорой помощи”. Очень кстати, именно там и работает наш присяжный заседатель. Хотя нет, постой, там работает Джулиет. Я все путаю.
Просыпайся, Славко. Ты слишком быстро едешь, обязательно во что-нибудь врежешься.
Какая симпатичная каменная колонна. Почему она так близко?
“Стервятник” врезается прямо в колонну.
Удар довольно силен, но сон от него не проходит, наоборот, Чернику еще больше хочется задремать.
Нет, спать нельзя. Открывай дверцу. Молодец. Почему-то ноги не слушаются. Откуда здесь столько крови? Сари будет недовольна. Нет, Сари не врач, врач — Джулиет.
Спокойно, расслабься. Ты всегда слишком волнуешься перед свиданием. Все будет хорошо. Просто наклонись влево, и тело само вывалится из машины. Вот так, умница.
Вокруг люди в белых халатах. Голоса, шум. Славко лежит головой на асфальте, ноги по-прежнему в машине.
А где она? Где женщина — присяжный заседатель? Почему у них такие испуганные лица? Ах да, они боятся, что взорвется машина.
Ползи к ним, Славко. Быстрее, еще быстрее. Молодец, метра полтора ты уже преодолел.
Женщина в белом халате (но не Джулиет, а присяжный заседатель) говорит:
— Все в порядке. Лежите, сэр, не двигайтесь.
Они что-то делают с ним. Это все замечательно, но где она? Где она? Он хочет спросить это вслух, но получается:
— Де оа?
— Ничего не нужно говорить, расслабьтесь.
— Де Юли? (где Джули?)
Над ним склонились четверо. Очень хорошо, они отнесут его к Джули. Или не к Джули? Не важно. Главное, что о нем позаботятся.
Яркий свет фар, скрежет тормозов. Ах да, совсем забыл — это убийцы. Из машины вылезает человек без головы. То есть с головой, но без лица — вместо глаз две дырки. Должно быть, это мистер Э.Р. Белые халаты исчезают — им страшно.
Остается лишь одна медсестра.
Надо ей рассказать. Джулиет ты больше не увидишь — так уж сложилось, но эта женщина должна знать.
Работай языком, шевели губами, скажи ей. Она должна спасти ту, с каштановыми волосами.
— Окнот, — шепчет он. — Окнот. Дуб. Падуб. Ок-нот…
Слышится голос Э.Р.
— Уйдите с дороги, мэм.
Лицо у него закрыто какой-то тряпкой, в руке пистолет.
Медсестре страшно, но она не уходит — боится за Славко.
Зря боитесь, дамочка. Теперь бояться уже нечего. Все самое страшное позади.
Э.Р. наконец прогоняет медсестру, наклоняется над Славко, ствол его пистолета приятно холодит переносицу. Переносица и пистолет отлично понимают друг друга. Им предстоит поработать друг с другом. У переносицы своя работа, у пистолета своя. Ведь это же очень просто. Всякий должен делать свое дело. Один спасает людей, другой их убивает. Работай, делай свое дело честно и будешь счастлив, будешь удачлив. Сделал работу — молодец. Победитель, конкистадор.
Когда пуля пробьет мой мозг, я стану не просто конкистадором. Я стану конкистадором-демоном. Я достану тебя, дорогой Эбенезер, с того света. ТЫ ПОБЕЖИШЬ ОТ МЕНЯ ПРЯМИКОМ В ПРЕИСПОДНЮЮ, И НИЧТО НА СВЕТЕ…
Глава 11
МОЖЕШЬ ВЫКИНУТЬ НАС ИЗ ГОЛОВЫ
Энни сидит в комнате для заседаний, в этой тюрьме с бутылочно-зелеными стенами. Некоторые из ее коллег по суду присяжных еще пьют кофе, но Энни с завтраком уже покончила. Она напряжена, настоящий комок нервов.
Энни разговаривает с бывшим страховым агентом.
— Но ведь вы согласны с тем, что этот Учитель существует? Против этого вы хоть не спорите?
— Не знаю, — тянет Пит.
— То есть как это “не знаю”?
Энни чуть повышает голос, она раздражительна. Какой же все-таки тупой этот тип. Гораздо легче вести дискуссию со стенкой.
— Двое свидетелей говорили об Учителе. Упоминается о нем и в магнитофонной записи, а вы не знаете, существует он или нет.
— Да нет, — идет на попятный Пит. — Я просто не знаю, кто он такой.
— Да вам и не нужно это знать. Достаточно, чтобы вы признали — Учитель обладает огромным влиянием. Вы согласны? Разве вам не приходило в голову…
— Энни, не надо так кричать, — вмешивается кларнетист Уилл.
Энни оборачивается к нему. Он, конечно, симпатичный малый, но тоже несколько туповат.
— Не нужно кричать? Это еще почему? Вы считаете, что тема беседы недостаточно важна?
Она смотрит ему прямо в глаза, потом отводит взгляд, вновь устремляется в атаку на страхового агента.
— Помните, каким тоном они произносили это слово “Учитель”? Чуть ли не шепотом. Даже Де Чико, упоминая об Учителе, опасливо вглядывается в зал. Они все боятся его до смерти.
— Ерунда, — отмахивается Пит.
— То есть как это ерунда?! — не выдерживает председательница.
Но Энни не нуждается в ее поддержке.
— Ничего-ничего, пусть выскажется.
Она встает и обходит вокруг стола, занимает позицию между садовником и бабушкой, прямо напротив страхового агента.
— Ну давайте, высказывайтесь. Так что?
И отводит глаза.
— Да я только хотел сказать, что босс — Боффано. Он у них главный. Они все на него работают…
— Давайте-ка подытожим, — впивается в него мертвой хваткой Энни. — У них контакт с “Ндрангетой”. У них связи с сицилийской мафией. На них работает правительство Кюрасао. У них связи с ямайской бандой.
— Вы хотите сказать, что в центре всей этой чудовищной паутины Луи Боффано? Он и есть великий махинатор, придумавший всю эту систему?
Энни смеется.
— Ну, у Боффано есть советники… — тянет страховой агент.
Но где ему против Энни. Она опускается перед ним на корточки, смотрит прямо в глаза. Никогда еще она не чувствовала себя в таком ударе. В ней клокочет ярость, мысль работает, как никогда, четко. Энни мысленно любуется сама собой — какая актриса пропадает.
— Советники? — фыркает она. — Стало быть, Учитель посоветовал прорыть тоннель? Или не посоветовал, а приказал: “Я пророю тоннель под дом Сальвадоре Риджио и убью его”.
— Но Энни, — вмешивается кларнетист. — Боффано сказал: “Убей его”. То есть одобрил это решение.
— Разве это делает его убийцей? Допустим, я говорю вам, что хочу убить вот этого человека.
Она показывает на Пита, и все смеются. Очень хорошо, думает Энни, пусть повеселятся — это расположит их мнение в мою пользу.
— Допустим, я говорю вам: “Я хочу насыпать яду ему в кофе”. Вы отвечаете: “Правильно. Убей этого ублюдка. Делай что хочешь”. Разве вы после этого убийца?
— Господи Боже! — воздевает руки страховой агент, вскакивая на ноги. — Я не могу в это поверить! Неужели вы считаете, что этого типа нужно выпустить на свободу? Нельзя допустить, чтобы этот итальяшка разгуливал и плевал на закон!
Энни не улыбается, но внутренне очень довольна. “Итальяшка” — отлично сказано. Вряд ли это понравилось бабушке, в жилах которой, судя по фамилии, тоже течет итальянская кровь.
Еще один союзник, думает Энни. Курочка по зернышку клюет.
Фред Кэрью, старший следователь полиции штата Нью-Йорк сидит на письменном столе в кабинете Славко Черника и разглядывает желтый блокнот. Двое детективов в форме нетерпеливо заглядывают ему через плечо. На странице торопливым почерком написано: “2 кг. 42 тысячи. Примо. 84 тысячи долларов. Дж. Морда. Вторник, 7:00”.
Старшему следователю не нравится, что подчиненные дышат ему прямо в затылок. В кабинете слишком тесно — негде повернуться. Напарник Фреда Гарри Берд сидит на матрасе и просматривает картотеку покойного. Покачивает головой, гримасничает.
— Ну и что вы об этом думаете? — интересуется один из полицейских.
— Я думаю, что здесь слишком холодно, — отвечает Кэрью.
— Это ведь Джимми Морда, да? — любопытствует детектив.
Кэрью зовет домовладельца, который терпеливо сидит в прихожей на трехногом табурете.
— Эй, мистер!
Тот сразу вскакивает.
— Да, сэр?
— У вас тут всегда такая холодина?
— Нет, сэр. Неполадки в системе отопления.
Совершенно очевидно, что Черника прикончил Джимми Морда. Желтый блокнот лежал прямо на столе. Каракули поддаются расшифровке без особого труда. “2 кг” — это два килограмма героина. 42 тысячи — это цена за килограмм. Конечно, дороговато, зато сорт “примо”. 84 тысячи долларов — общая сумма сделки. “Дж. Морда” — это наверняка Джимми Морда из клана Гамбино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47