Даже элегантно. Не то, что его соседи на Джексон-Хайтс, которые залили бетоном почти весь свой малюсенький задний дворик и теперь с гордостью именуют его «патио».
Берни изучал обстановку. Огромный рододендрон слева на повороте подъездной аллеи со щебеночным покрытием. Плакучая ива в центре лужайки. Вечнозеленый кустарник образует живую изгородь, отделяющую участок Коллинзов от соседского.
Удовлетворившись осмотром, Берни надавил на педаль газа. Он не дурак и не будет разворачиваться здесь на тот случай, если за ним следят. Проехав поворот, он резко ударил по тормозам. Прямо под колеса к нему бросилась какая-то глупая собака.
На лужайке появился бегущий в его сторону мальчонка. Через стекло Берни слышал, как он испуганно звал собаку: «Джек! Джек!»
Собака побежала к своему хозяину, и Берни смог возобновить движение. Улица в этом месте была довольно тихой, и даже сквозь поднятые стекла он слышал, как мальчонка крикнул ему вдогонку: «Спасибо, мистер. Большое спасибо».
Мак приехал в бюро судебно-медицинской экспертизы на Тридцать первой Восточной улице в час тридцать. Меган должна была появиться здесь не раньше двух, но до этого времени ему еще предстояло встретиться с заведующим лабораторией доктором Кеннетом Лайонзом, с которым он созвонился заранее. Его проводили на пятый этаж, где в маленьком кабинете доктора Лайонза он рассказал о своих подозрениях.
Лайонз был худощавым мужчиной лет сорока с улыбчивым лицом и добрыми умными глазами.
— Эта женщина представляет для нас загадку. Она совершенно не похожа на тех, кого не будут разыскивать в случае исчезновения. Мы, так или иначе, собирались взять у нее пробу на ДНК до того, как ее тело будет отправлено на кладбище для бродяг. Будет совсем не сложно взять также пробу у мисс Коллинз и посмотреть, есть ли здесь вероятность родства.
— Это как раз то, в чем хочет убедиться Меган. Секретарша доктора сидела за столом у окна. Зазвонил телефон, и она взяла трубку.
— Мисс Коллинз находится внизу.
Выйдя из лифта, Мак отметил, что лицо Меган было омрачено не только от перспективы осмотра мертвого тела в морге. Что-то еще добавляло боли в ее глазах и делало глубже скорбные морщинки вокруг рта. Ему показалось, что это была печаль, не имеющая отношения к тому горю, которое она переживала с момента исчезновения отца.
Но при виде его лицо ее осветилось мимолетной улыбкой облегчения. «Как она прелестна», — мелькнуло у него в голове. Ее каштановые волосы были растрепаны порывистым ветром. Черный свитер с высоким горлом подчеркивал бледность кожи.
Мак представил ее доктору Лайонзу.
— Внизу вы сможете ближе изучить погибшую, чем из смотровой комнаты, — сказал Лайонз.
В морге было стерильно чисто. Вдоль стен тянулись ряды ящиков. Из-за закрытой двери в помещение, восьмидюймовое окно которого выходило в коридор, доносился гул голосов. Окно было зашторено. Мак догадывался, что там производится вскрытие.
Служащий провел их в самый конец коридора. Доктор Лайонз кивнул ему, и он потянулся к ручке выдвижного ящика.
Ящик беззвучно выкатился. Взгляду Мака открылось нагое замороженное тело молодой женщины. На груди у нее была одна-единственная, но глубокая ножевая рана. Тонкие руки вытянуты вдоль тела, ладони раскрыты. Узкая талия, покатые бедра, длинные ноги. Наконец его взгляд остановился на лице.
Каштановые волосы были спутаны на плечах, но он мог представить, что они также развевались бы на ветру, как у Меган. Чувственный рот, густые ресницы. Темные брови делали открытый лоб еще выше.
Мак почувствовал, как его пронзила острая боль. К горлу подступила тошнота, голова закружилась. "Это могла быть Мег, — думал он, — это должно было случиться с Мег".
27
Кэтрин Коллинз нажала находившуюся под рукой кнопку, и больничная кровать бесшумно приподнялась в изголовье. После ланча она целый час безуспешно пыталась заснуть. Одновременно она осуждала себя за стремление прятаться в сон. «Пора уже, моя дорогая, вернуться к реальности», — сурово приказала она себе.
Она пожалела, что под рукой у нее нет калькулятора и бухгалтерских книг из гостиницы. Еж необходимо было уяснить для себя, сколько еще она сможет протянуть, прежде чем будет вынуждена продать «Драмдоу». «Закладная, — думала она, — эта чертова закладная! Мой отец некогда бы не пустил на ремонт столько денег». «Хочешь жить — умей вертеться» — было его девизом с молодости. Сколько раз она слышала это?
Но с тех пор как у него появились своя гостиница и свой дом, он был самым щедрым мужем и отцом, если, конечно, их запросы не выходили за пределы разумного.
«Я же вышла за эти пределы, предоставив этому дизайнеру столько свободы, — ругала себя Кэтрин. — И деньги потекли, как вода под мостом».
Аналогия заставила ее содрогнуться. В памяти сразу всплыли леденящие душу фотографии искореженных машин, поднимаемых на поверхность из-под моста Таппан-Зи. Они с Меган рассматривали фото под лупой, содрогаясь при мысли, что вот-вот увидят какую-нибудь часть темно-синего «кадиллака».
Кэтрин отбросила одеяло, встала с кровати и потянулась за халатом. В крошечной ванной она плеснула в лицо водой и, взглянув на себя в зеркало, нахмурилась. «Придется прибегнуть к боевой раскраске, дорогуша», — сказала она себе.
Через десять минут она снова лежала в кровати, но уже в более приподнятом настроении. Ее короткие белокурые волосы были тщательно расчесаны, а румяна на щеках и помада скрывали тот серый оттенок, который она увидела в зеркале. Голубая пижама придаст ей уверенности в случае возможных посетителей. Она знала, что Меган была в Нью-Йорке, но не исключалось, что к ней может заглянуть кто-нибудь другой.
И действительно, через некоторое время в приоткрытую дверь постучал Филлип Картер.
— Можно войти, Кэтрин?
— Ради Бога.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ты выглядишь гораздо лучше.
— Это потому, что я чувствую себя намного лучше. На самом деле, я уже хочу выписаться отсюда, но врачи настаивают, чтобы я полежала еще пару дней.
— Это не помешает. — Он придвинул один из стульев поближе к кровати и сел.
Присутствие рядом мужчины делало тоску по мужу еще более острой.
Эдвин был поразительно симпатичным. Она встретила его тридцать один год назад на вечеринке после футбольного матча между Гарвардским и Иельским университетами, на которую ее пригласил один из йельских игроков. Эд бросился ей в глаза во время танца. Темные волосы, синие глаза, высокая и стройная фигура.
На очередной танец Эдвин перехватил ее, а на следующий день звонил в дверь их дома с дюжиной роз в руках: «Я буду ухаживать за вами, Кэтрин».
Сейчас Кэтрин едва сдерживала внезапно подступившие слезы.
— Кэтрин? — Филлип взял ее за руку.
— Со мной все в порядке, — сказала она, убирая свою руку.
— Боюсь, что тебя не обрадует мое сообщение. Жаль, что я не смог поговорить вначале с Меган.
— Ей пришлось уехать в город. А в чем дело, Филлип?
— Кэтрин, ты, наверное, читала о женщине, убитой в Нью-Милфорде?
— О докторе. Да. Это ужасно.
— Тогда, значит, ты не знаешь о том, что она не была доктором, что ее диплом оказался поддельным, и что устроена в клинику Маннинга она была нашей фирмой?
Кэтрин подскочила в кровати.
— Что?
В палату поспешно вошла сестра:
— Миссис Коллинз, пришли два следователя из полиции Нью-Милфорда, которые хотят поговорить с вами. Доктор направляется сюда. Он хочет присутствовать во время разговора, а меня послал, чтобы я предупредила, что они будут у вас через несколько минут.
Кэтрин подождала, когда в коридоре затихнут ее шаги, и спросила:
— Филлип, тебе известно, почему эти люди здесь?
— Да, известно. Час назад они были у меня в офисе.
— По какой причине? Не дожидайся доктора. Я больше не собираюсь падать в обморок. Пожалуйста, мне необходимо знать, что меня ждет.
— Кэтрин, та женщина, которую убили вчера ночью в Нью-Милфорде, была клиенткой Эда. И он должен был установить, что диплом у нее был поддельный. — Филлип отвернулся, чтобы не видеть ту боль, которую он причинял ей. — Ты же знаешь, полиция не верит, что Эд погиб в катастрофе на мосту. Соседка, проживающая через улицу от дома Элен Петровик, заявила, что пострадавшую регулярно посещал по ночам высокий мужчина, у которого был «седан» темного цвета. — Он помолчал со скорбным выражением лица. — Она видела его там две недели назад. Кэтрин, той ночью, когда Мег вызвала «скорую», вместе с ней приезжала и патрульная машина полиции. Придя в себя, ты сказала полицейским, что звонил твой муж.
В горле у Кэтрин застрял комок. Губы и рот пересохли. В голове некстати мелькнула мысль: «Вот, оказывается, что такое сильная жажда».
— Я не осознавала, что говорю. Я хотела сказать, что Мег разговаривала с кем-то, кто назвался ее отцом.
В дверь постучали. Доктор заговорил сразу с порога:
— Кэтрин, я ужасно сожалею по поводу всего этого. Помощник федерального прокурора настаивает, чтобы следователи по делу об убийстве в Нью-Милфорде задали вам несколько вопросов. Я же не смог сказать, что вы недостаточно окрепли для того, чтобы встретиться с ними.
— Я достаточно окрепла, чтобы встретиться с ними, — тихо сказала Кэтрин и подняла взгляд на Филлипа. — Ты останешься?
— Да, конечно. — Он встал при виде вошедших вслед за сестрой следователей.
Кэтрин вначале испытала удивление оттого, что одним из них оказалась женщина, молодая женщина примерно такого же возраста, как Меган. Другим был мужчина, на ее взгляд, лет сорока. Он заговорил первым, извинившись за вторжение, пообещав не отнимать у нее много времени и представив себя и свою партнершу:
— Это следователь по особо важным делам Арлин Вайсе. Я — Боб Маррон. — Он перешел прямо к делу. — Миссис Коллинз, вас доставили сюда после перенесенного потрясения оттого, что вашей дочери позвонил среди ночи человек, назвавшийся вашим мужем?
— Это был не мой муж. Я бы узнала его голос в любом случае.
— Миссис Коллинз, извините меня за этот вопрос, но вы все еще верите, что ваш муж погиб в январе?
— Я абсолютно уверена в том, что он мертв, — твердо сказала она.
— Прекрасные розы для вас, миссис Коллинз, — пропели за дверью, и она распахнулась настежь. Это был один из добровольных помощников в розовых куртках, которые доставляли в палаты цветы, развозили на тележках книги и помогали кормить престарелых пациентов.
— Не сейчас, — зашипел на него лечащий врач Кэтрин.
— Нет, почему же? Поставьте их на тумбочку. — Кэтрин обрадовалась, что их прервали. Ей нужно было время, чтобы взять себя в руки. И вновь оттягивая продолжение разговора, потянулась за карточкой, которую добровольный помощник снимал с ленты на вазе.
Она взглянула на нее и замерла с наполненными ужасом глазами. Под пристальными взглядами присутствовавших Кэтрин взяла карточку дрожащими пальцами и попыталась обрести спокойствие.
— Я не знала, что покойники могут посылать цветы, — прошептала она и прочла вслух: — «Моя самая дорогая. Верь мне. Я обещаю, что у меня все получится». — Кэтрин прикусила губу. — Подписано: «Любящий тебя муж, Эдвин».
Часть вторая
28
Во вторник утром следователи из Коннектикута приехали в Лоренсвилл, штат Нью-Джерси, чтобы расспросить Стефани Петровик о ее убитой тетке.
Стараясь не обращать внимания на беспокойное шевеление в животе, Стефани сцепила руки, чтобы унять их дрожь. Выросшая в Румынии при Чаушеску, она привыкла бояться полиции и, хотя мужчины, сидевшие в гостиной ее тетки, с виду казались очень добрыми и были одеты в гражданское платье, она навидалась достаточно, чтобы не доверять им. Те, кто доверял полиции, чаще всего заканчивали тюрьмой, или хуже.
Там же находился и Чарлз Поттерз, адвокат тетки, который напоминал ей чиновника из деревни, где она родилась. Он тоже казался добрым, но она чувствовала, что его доброта была чисто формальной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Берни изучал обстановку. Огромный рододендрон слева на повороте подъездной аллеи со щебеночным покрытием. Плакучая ива в центре лужайки. Вечнозеленый кустарник образует живую изгородь, отделяющую участок Коллинзов от соседского.
Удовлетворившись осмотром, Берни надавил на педаль газа. Он не дурак и не будет разворачиваться здесь на тот случай, если за ним следят. Проехав поворот, он резко ударил по тормозам. Прямо под колеса к нему бросилась какая-то глупая собака.
На лужайке появился бегущий в его сторону мальчонка. Через стекло Берни слышал, как он испуганно звал собаку: «Джек! Джек!»
Собака побежала к своему хозяину, и Берни смог возобновить движение. Улица в этом месте была довольно тихой, и даже сквозь поднятые стекла он слышал, как мальчонка крикнул ему вдогонку: «Спасибо, мистер. Большое спасибо».
Мак приехал в бюро судебно-медицинской экспертизы на Тридцать первой Восточной улице в час тридцать. Меган должна была появиться здесь не раньше двух, но до этого времени ему еще предстояло встретиться с заведующим лабораторией доктором Кеннетом Лайонзом, с которым он созвонился заранее. Его проводили на пятый этаж, где в маленьком кабинете доктора Лайонза он рассказал о своих подозрениях.
Лайонз был худощавым мужчиной лет сорока с улыбчивым лицом и добрыми умными глазами.
— Эта женщина представляет для нас загадку. Она совершенно не похожа на тех, кого не будут разыскивать в случае исчезновения. Мы, так или иначе, собирались взять у нее пробу на ДНК до того, как ее тело будет отправлено на кладбище для бродяг. Будет совсем не сложно взять также пробу у мисс Коллинз и посмотреть, есть ли здесь вероятность родства.
— Это как раз то, в чем хочет убедиться Меган. Секретарша доктора сидела за столом у окна. Зазвонил телефон, и она взяла трубку.
— Мисс Коллинз находится внизу.
Выйдя из лифта, Мак отметил, что лицо Меган было омрачено не только от перспективы осмотра мертвого тела в морге. Что-то еще добавляло боли в ее глазах и делало глубже скорбные морщинки вокруг рта. Ему показалось, что это была печаль, не имеющая отношения к тому горю, которое она переживала с момента исчезновения отца.
Но при виде его лицо ее осветилось мимолетной улыбкой облегчения. «Как она прелестна», — мелькнуло у него в голове. Ее каштановые волосы были растрепаны порывистым ветром. Черный свитер с высоким горлом подчеркивал бледность кожи.
Мак представил ее доктору Лайонзу.
— Внизу вы сможете ближе изучить погибшую, чем из смотровой комнаты, — сказал Лайонз.
В морге было стерильно чисто. Вдоль стен тянулись ряды ящиков. Из-за закрытой двери в помещение, восьмидюймовое окно которого выходило в коридор, доносился гул голосов. Окно было зашторено. Мак догадывался, что там производится вскрытие.
Служащий провел их в самый конец коридора. Доктор Лайонз кивнул ему, и он потянулся к ручке выдвижного ящика.
Ящик беззвучно выкатился. Взгляду Мака открылось нагое замороженное тело молодой женщины. На груди у нее была одна-единственная, но глубокая ножевая рана. Тонкие руки вытянуты вдоль тела, ладони раскрыты. Узкая талия, покатые бедра, длинные ноги. Наконец его взгляд остановился на лице.
Каштановые волосы были спутаны на плечах, но он мог представить, что они также развевались бы на ветру, как у Меган. Чувственный рот, густые ресницы. Темные брови делали открытый лоб еще выше.
Мак почувствовал, как его пронзила острая боль. К горлу подступила тошнота, голова закружилась. "Это могла быть Мег, — думал он, — это должно было случиться с Мег".
27
Кэтрин Коллинз нажала находившуюся под рукой кнопку, и больничная кровать бесшумно приподнялась в изголовье. После ланча она целый час безуспешно пыталась заснуть. Одновременно она осуждала себя за стремление прятаться в сон. «Пора уже, моя дорогая, вернуться к реальности», — сурово приказала она себе.
Она пожалела, что под рукой у нее нет калькулятора и бухгалтерских книг из гостиницы. Еж необходимо было уяснить для себя, сколько еще она сможет протянуть, прежде чем будет вынуждена продать «Драмдоу». «Закладная, — думала она, — эта чертова закладная! Мой отец некогда бы не пустил на ремонт столько денег». «Хочешь жить — умей вертеться» — было его девизом с молодости. Сколько раз она слышала это?
Но с тех пор как у него появились своя гостиница и свой дом, он был самым щедрым мужем и отцом, если, конечно, их запросы не выходили за пределы разумного.
«Я же вышла за эти пределы, предоставив этому дизайнеру столько свободы, — ругала себя Кэтрин. — И деньги потекли, как вода под мостом».
Аналогия заставила ее содрогнуться. В памяти сразу всплыли леденящие душу фотографии искореженных машин, поднимаемых на поверхность из-под моста Таппан-Зи. Они с Меган рассматривали фото под лупой, содрогаясь при мысли, что вот-вот увидят какую-нибудь часть темно-синего «кадиллака».
Кэтрин отбросила одеяло, встала с кровати и потянулась за халатом. В крошечной ванной она плеснула в лицо водой и, взглянув на себя в зеркало, нахмурилась. «Придется прибегнуть к боевой раскраске, дорогуша», — сказала она себе.
Через десять минут она снова лежала в кровати, но уже в более приподнятом настроении. Ее короткие белокурые волосы были тщательно расчесаны, а румяна на щеках и помада скрывали тот серый оттенок, который она увидела в зеркале. Голубая пижама придаст ей уверенности в случае возможных посетителей. Она знала, что Меган была в Нью-Йорке, но не исключалось, что к ней может заглянуть кто-нибудь другой.
И действительно, через некоторое время в приоткрытую дверь постучал Филлип Картер.
— Можно войти, Кэтрин?
— Ради Бога.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ты выглядишь гораздо лучше.
— Это потому, что я чувствую себя намного лучше. На самом деле, я уже хочу выписаться отсюда, но врачи настаивают, чтобы я полежала еще пару дней.
— Это не помешает. — Он придвинул один из стульев поближе к кровати и сел.
Присутствие рядом мужчины делало тоску по мужу еще более острой.
Эдвин был поразительно симпатичным. Она встретила его тридцать один год назад на вечеринке после футбольного матча между Гарвардским и Иельским университетами, на которую ее пригласил один из йельских игроков. Эд бросился ей в глаза во время танца. Темные волосы, синие глаза, высокая и стройная фигура.
На очередной танец Эдвин перехватил ее, а на следующий день звонил в дверь их дома с дюжиной роз в руках: «Я буду ухаживать за вами, Кэтрин».
Сейчас Кэтрин едва сдерживала внезапно подступившие слезы.
— Кэтрин? — Филлип взял ее за руку.
— Со мной все в порядке, — сказала она, убирая свою руку.
— Боюсь, что тебя не обрадует мое сообщение. Жаль, что я не смог поговорить вначале с Меган.
— Ей пришлось уехать в город. А в чем дело, Филлип?
— Кэтрин, ты, наверное, читала о женщине, убитой в Нью-Милфорде?
— О докторе. Да. Это ужасно.
— Тогда, значит, ты не знаешь о том, что она не была доктором, что ее диплом оказался поддельным, и что устроена в клинику Маннинга она была нашей фирмой?
Кэтрин подскочила в кровати.
— Что?
В палату поспешно вошла сестра:
— Миссис Коллинз, пришли два следователя из полиции Нью-Милфорда, которые хотят поговорить с вами. Доктор направляется сюда. Он хочет присутствовать во время разговора, а меня послал, чтобы я предупредила, что они будут у вас через несколько минут.
Кэтрин подождала, когда в коридоре затихнут ее шаги, и спросила:
— Филлип, тебе известно, почему эти люди здесь?
— Да, известно. Час назад они были у меня в офисе.
— По какой причине? Не дожидайся доктора. Я больше не собираюсь падать в обморок. Пожалуйста, мне необходимо знать, что меня ждет.
— Кэтрин, та женщина, которую убили вчера ночью в Нью-Милфорде, была клиенткой Эда. И он должен был установить, что диплом у нее был поддельный. — Филлип отвернулся, чтобы не видеть ту боль, которую он причинял ей. — Ты же знаешь, полиция не верит, что Эд погиб в катастрофе на мосту. Соседка, проживающая через улицу от дома Элен Петровик, заявила, что пострадавшую регулярно посещал по ночам высокий мужчина, у которого был «седан» темного цвета. — Он помолчал со скорбным выражением лица. — Она видела его там две недели назад. Кэтрин, той ночью, когда Мег вызвала «скорую», вместе с ней приезжала и патрульная машина полиции. Придя в себя, ты сказала полицейским, что звонил твой муж.
В горле у Кэтрин застрял комок. Губы и рот пересохли. В голове некстати мелькнула мысль: «Вот, оказывается, что такое сильная жажда».
— Я не осознавала, что говорю. Я хотела сказать, что Мег разговаривала с кем-то, кто назвался ее отцом.
В дверь постучали. Доктор заговорил сразу с порога:
— Кэтрин, я ужасно сожалею по поводу всего этого. Помощник федерального прокурора настаивает, чтобы следователи по делу об убийстве в Нью-Милфорде задали вам несколько вопросов. Я же не смог сказать, что вы недостаточно окрепли для того, чтобы встретиться с ними.
— Я достаточно окрепла, чтобы встретиться с ними, — тихо сказала Кэтрин и подняла взгляд на Филлипа. — Ты останешься?
— Да, конечно. — Он встал при виде вошедших вслед за сестрой следователей.
Кэтрин вначале испытала удивление оттого, что одним из них оказалась женщина, молодая женщина примерно такого же возраста, как Меган. Другим был мужчина, на ее взгляд, лет сорока. Он заговорил первым, извинившись за вторжение, пообещав не отнимать у нее много времени и представив себя и свою партнершу:
— Это следователь по особо важным делам Арлин Вайсе. Я — Боб Маррон. — Он перешел прямо к делу. — Миссис Коллинз, вас доставили сюда после перенесенного потрясения оттого, что вашей дочери позвонил среди ночи человек, назвавшийся вашим мужем?
— Это был не мой муж. Я бы узнала его голос в любом случае.
— Миссис Коллинз, извините меня за этот вопрос, но вы все еще верите, что ваш муж погиб в январе?
— Я абсолютно уверена в том, что он мертв, — твердо сказала она.
— Прекрасные розы для вас, миссис Коллинз, — пропели за дверью, и она распахнулась настежь. Это был один из добровольных помощников в розовых куртках, которые доставляли в палаты цветы, развозили на тележках книги и помогали кормить престарелых пациентов.
— Не сейчас, — зашипел на него лечащий врач Кэтрин.
— Нет, почему же? Поставьте их на тумбочку. — Кэтрин обрадовалась, что их прервали. Ей нужно было время, чтобы взять себя в руки. И вновь оттягивая продолжение разговора, потянулась за карточкой, которую добровольный помощник снимал с ленты на вазе.
Она взглянула на нее и замерла с наполненными ужасом глазами. Под пристальными взглядами присутствовавших Кэтрин взяла карточку дрожащими пальцами и попыталась обрести спокойствие.
— Я не знала, что покойники могут посылать цветы, — прошептала она и прочла вслух: — «Моя самая дорогая. Верь мне. Я обещаю, что у меня все получится». — Кэтрин прикусила губу. — Подписано: «Любящий тебя муж, Эдвин».
Часть вторая
28
Во вторник утром следователи из Коннектикута приехали в Лоренсвилл, штат Нью-Джерси, чтобы расспросить Стефани Петровик о ее убитой тетке.
Стараясь не обращать внимания на беспокойное шевеление в животе, Стефани сцепила руки, чтобы унять их дрожь. Выросшая в Румынии при Чаушеску, она привыкла бояться полиции и, хотя мужчины, сидевшие в гостиной ее тетки, с виду казались очень добрыми и были одеты в гражданское платье, она навидалась достаточно, чтобы не доверять им. Те, кто доверял полиции, чаще всего заканчивали тюрьмой, или хуже.
Там же находился и Чарлз Поттерз, адвокат тетки, который напоминал ей чиновника из деревни, где она родилась. Он тоже казался добрым, но она чувствовала, что его доброта была чисто формальной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46