– Хорошо, – согласился я. – Только решайте это недолго. Предупреждаю, каждая минута на вес золота.
Журналисты отошли в сторону и о чем-то оживленно заспорили. До меня доносились отдельные фразы. Они разговаривали по-английски.
– Странно, – задумчиво произнес Терехин. – И почему это они сегодня такие несговорчивые?
Я ничего не ответил. Моя голова была занята совершенно иным.
– Мы согласны помочь вам, – наконец объявил Стив, – но только с одним условием.
– Согласен, – не раздумывая, сказал я. Они переглянулись.
– Но вы же еще не знаете условия? – удивился Майк.
Меня начинала раздражать их дотошность.
– Леша, – сказал я как можно более спокойно. – Ты говорил, что эти ребята – надежные партнеры, и с ними мы быстро договоримся. Ты не знаешь, кто еще мог бы нам помочь?
– О'кей, о'кей, – поднял руки Стив, словно сдавался в плен. – Наше условие таково: мы сведем вас с одним человеком, но вы не станете требовать от нас его адрес и фамилию.
Мне вдруг стало смешно от такой почти детской конспиративности. Люди Филатова, может быть, уже направляются по этим адресам, чтобы произвести аресты, а дотошные американцы требуют от меня какой-то секретности.
– Чего вы улыбаетесь? – спросил Майк.
– Пустое, – успокоил я его. – Все нормально, я согласен.
– Тогда я звоню, – сказал Стив и направился к «джипу».
– Нет! – остановил я его. – Только не по телефону. Они словно остолбенели от моего окрика.
– А как же? – развел руками Майк.
– Господи, не будьте же такими наивными, – толковал я. – Может, уже теперь, пока мы здесь разговариваем, идут аресты. Вы думаете, там не знают адресов и телефонов? А что, если все номера на прослушивании?
– А вам что от этого? – не понимал Майк моей предосторожности.
– Мне? Провалится моя операция, которую я веду против азиатского отдела службы безопасности, – ответил я.
Мои слова подействовали.
– Хорошо, – согласился Стив. – Мы отправимся вместе. Но дайте слово, что вы не последуете за нами и будете терпеливо ждать того момента, пока мы вам не подадим сигнал.
– Даю слово, – спокойно согласился я.
– Тогда поехали, – сказал Майк, и мы все отправились к машинам.
«Если все получится так, как я задумал, то вечером уже можно будет посмеяться над Филатовым», – подумал я.
И тут мне в голову пришел грандиозный план.
– Послушайте, – обратился я к журналистам. – Если я предложу сегодня вечером вам небольшую прогулку на городскую окраину, вы согласитесь?
Они удивленно посмотрели на меня, а потом переглянулись.
– Зачем? – спросил Майк.
– У вас хорошая аппаратура? – поинтересовался я.
– Не жалуемся, – ответил Майк. – Пока что она ни разу нас не подводила.
– А как насчет шумов?
– Теперь есть кинокамеры, работа которых не слышна даже тогда, когда к ним прикладываешь ухо, – похвастал Стив.
– Хорошо, – я был удовлетворен ответом. – Просто великолепно.
– Но что нужно сделать? – настаивал Майк.
– Давайте покончим сначала с этим, а потом я все объясню.
Мы сели в машины и поехали. «Джип» шел впереди, а мы старались держаться на расстоянии видимости сзади. Проделав немалый путь по улицам, «джип» наконец въехал во двор между старых пятиэтажек.
– Значит, договорились? – переспросил Майк, когда мы остановились.
– Да, – согласился я. – Но с моей стороны тоже есть условие.
– Какое? – удивился Стив.
Не хочу и не буду подниматься в дом, – сказал я. Пусть лучше этот человек спустится сюда, и мы поговорим с ним в машине или пройдемся по улочкам квартала.
– Мы передадим, – ответил согласием Майк.
Они вошли в подъезд, а мы остались в машине. Прошло не менее пятнадцати минут. Наконец они возвратились. Теперь их было трое. Вместе с журналистами к нам направлялся крепкий черноволосый мужчина, которого едва ли можно было принять за кавказца.
Он был приветлив.
– Вы хотели со мной переговорить?
– Да, – сказал я. – Давайте пройдемся.
Он согласился, предложив при этом свой маршрут. Я постарался вкратце описать ему ситуацию, из-за которой сюда и приехал. Он внимательно выслушал меня, а потом сказал:
– За информацию спасибо. Но я не понимаю, вам-то какая выгода от всего?
– Вы можете не верить, – сказал я, – но у меня нет ни малейшего желания обманывать вас. Какая же мне выгода, этого я не могу сказать, потому что здесь затрагивается мой личный интерес. Могу сказать лишь одно: это месть.
Чеченец с восхищением окинул меня взглядом и протянул руку. Мы обменялись крепкими рукопожатиями.
– Если что-то понадобится, обращайтесь, всегда поможем, – сказал на прощанье он.
Я тут же ухватился за его предложение:
– Мне понадобится хороший ствол и несколько обойм в придачу.
– Сделаем, – уверенно пообещал чеченец.
– Сколько это будет стоить?
– Брат, обижаешь, – покачал он головой. – Я твой должник, ты можешь потребовать от меня любой помощи. Обращайся и днем, и ночью. Мой дом – твой дом.
– Спасибо, – ответил я, тронутый его словами.
– Благодарю еще раз, – сказал он. – И извините, мне нужно спешить, чтобы предупредить братьев.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
(ночь с 14 на 15 июня)
День мы провели в томительном ожидании. Казалось, вот-вот зазвонит телефон, и журналисты, как мы и условились, скажут: «Это вы заказывали подарок?». Мы должны ответить «да». В случае, если операция действительно проводилась, они ответили бы: «Подарок отправлен к вам в такое-то время». Но звонка не было. Мы уже начинали волноваться, как вдруг зазвонил телефон. Терехин посмотрел на меня, словно ждал разрешения снять трубку.
– Ответь же, – сказал я.
Он снял трубку. Я продвинулся ближе, чтобы слышать разговор.
– Да, – ответил Терехин.
– Это квартира? – раздался голос Майка.
– Да, да.
– Вы заказывали подарок у нас?
– Заказывали, черт побери! – нервно ответил Терехин. – Еще утром заказывали!
– Не волнуйтесь, – спокойно ответил Майк. – Мы отправили его только что. Все нормально. Извините за некоторую задержку.
– Ничего себе «некоторую»! – стал подыгрывать Майку Терехин. – Мы тут уже потеряли всякую надежду. Ладно, и на том спасибо. Так когда он будет?
– С минуты на минуту, – ответил Майк.
– Хорошо, ждем, – Терехин положил трубку.
– Значит, моя хитрость удалась, – сделал вывод я. – Сейчас они приедут сюда, и мы узнаем подробности. Нужно спуститься вниз и подождать их на улице. Мало ли что…
Я рукой обвел комнату.
– Да, – понял мой намек Терехин. – Нужно бы отметить успех. Как ты считаешь?
– Полностью с тобой согласен, – ответил я. – Но до прибытия подарка как-то неудобно.
Я улыбнулся, и мы с Терехиным рассмеялись.
– Ладно, пойдем, – сказал он. – Я возьму бутылку с собой, выпьем на улице, на свежем воздухе.
Часы показывали десять минут одиннадцатого. Двор уже опустел, в окнах домов загорался свет. На город медленно спускался сумрак.
– Хорошо-то как! – блаженно вздохнул Терехин. – Знаешь, жизнь такая дурацкая штука, что все время суетишься, суетишься, а вокруг некогда и оглянуться, вдохнуть воздух полной грудью. Кто его знает, будет ли что-нибудь подобное на том свете?
– Опять тебя на лирику потянуло? – бросил я. – Сколько помню тебя, это было почти всегда нехорошим предзнаменованием.
– Не беспокойся, – ответил друг. – Теперь уже время не то, да и ситуация изменилась.
– Ну вот, – пошутил я. – А сейчас тебя на политинформацию потянуло.
И мы снова рассмеялись.
– Давай сядем на скамеечку, – предложил он.
Мы пересекли дорожку и направились к скамейке, но в это время из-за угла вырулил автомобиль и ослепил нас светом фар. Мы остановились. Это был «джип». Журналисты заметили нас и посигналили.
– Рассказывайте, – попросил Терехин, когда они оставили автомобиль и подошли к нам.
– А что рассказывать? – ответил Майк. – Нужно было видеть. Словами не передашь. Когда они приехали, было уже половина десятого. И вдруг они видят телекамеры, журналистов. Почти то же самое еще по четырем адресам. Как это говорит Терехин, – полный облом.
– Тогда давайте отметим сие знаменательное событие, – тут же вытащил бутылку Терехин и стал весело размахивать ею в руках.
– Да, но ведь на сегодняшний вечер был еще какой-то грандиозный план! – напомнил Стив.
– Какой там план, – недовольно пробормотал Терехин. – Вам что, мало показалось на сегодня?
Журналисты уставились на меня.
– Ты еще что-то замышляешь, Витек? – спросил у меня Терехин.
– Да, – тихо ответил я.
– И что же, если не секрет?
– Встречу с начальником, – ответил я.
– Бывшим начальником, – поправил Терехин.
– Верно, Леша, – кивнул я, – с бывшим начальником.
– Это, братцы, без меня, – замотал он головой.
– Боишься? – поддел я его.
– Противно, – прохрипел он, проводя рукой по горлу. – Хватит, нахлебался дерьма досыта. Извиняйте, больше не хочу.
Он повернулся и пошел к подъезду, а затем остановился и добавил:
– Впрочем, и вам не советую. Передумаете – милости прошу.
Журналисты и я проводили Терехина взглядами, пока он не скрылся за дверью подъезда.
– Вы взяли камеру? – спросил я журналистов.
– Да, – ответил Стив. – Можем отправляться.
Я отметил про себя, что эти ребята заметно изменились, точнее, они изменили свое отношение ко мне. Теперь они были решительнее в словах и поступках. Значит, стали доверять, видя, что слов на ветер я не бросаю, и что со мной они действительно могут раздобыть ценную информацию.
– Тогда едем, – сказал я и направился к «Жигулям».
– Послушайте, Виктор, – остановил меня Майк. – Может, поедем на нашей машине?
– Согласен, – ответил я.
Мы выехали из двора и направились по адресу, который я назвал.
– Давайте еще раз определимся, – инструктировал я по дороге. – Я звоню ему и вызываю на улицу. Во время разговора постараюсь подвести ближе к камере.
– Мы будем в машине, – предложил Стив, сидевший за рулем.
– Нет, – возразил я. – Полковник – профессионал. Он может обратить внимание на «джип», может узнать его, поэтому не стоит рисковать.
– Тогда что же? – спросил Майк.
– Издали сможете снять? – спросил я у них. – Например, с дерева.
– Да, – ответил Майк.
– Хорошо, – продолжал я. – Только, пожалуйста, выполняйте все так, как я прошу. Я знаю, с кем имею дело. Малейшая ошибка, и он нас раскусит… Да, хотел спросить, камера сможет записывать в темноте, без света?
– Это сложно, – ответил Стив, – но мы взяли с собой специальные объективы, что-то похожее на прибор ночного видения. Нужно будет сначала попробовать.
– Но звук-то она запишет?
– Звук запишет, – ответил Майк. – Хотя тогда зачем камера? Можно было взять микрофон и записать на ленту.
– Ладно, постарайтесь, ребята, – попросил я. – Вам бесценный материал, и мне польза.
– Послушайте, Виктор, – обратился ко мне Стив.
– Давай будем на «ты», – предложил я. – Думаю, вы не против?
– О, нет, конечно, – поддержали оба мое предложение.
– Так что ты хотел спросить, Стив?
– Я хотел тебя спросить, если это не секрет, конечно… Почему ты решил поступить таким образом?
– Каким образом? С кинокамерой?
– Нет. Почему ты решил собрать компромат на своего начальника, на свою службу?
Мне не хотелось отвечать на этот вопрос. Я никогда не терпел хлюпиков, типа Москвина, которые старались попасть к начальству один на один и поплакаться о своей горькой жизни, о плохой квартире в плохом районе.
Человек в моем представлении должен быть достоин своей фамилии, имени и отчества, своего положения, человеческого звания наконец. Что было бы, если бы я поплакался о моих трудностях Филатову или Жене, или Терехину, или хотя бы этим журналистам? Ничего не изменилось бы. Мог ли я пожаловаться моджахедам на те условия, в которых оказался не по их воле, а по собственному желанию. Поэтому я и не мог простить Филатова, который использовал меня, обманул. И если бы я стал каждому плакаться, разве я выжил бы там, в нечеловеческих условиях? Разве изменилось бы так же резко отношение ко мне этих журналистов, как это произошло сегодня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35