– Головин на третьей линии.
В это время Женя вносила кофе в кабинет.
– Алло, – сказал полковник. – Да, это я вас беспокою, Роман Олегович. Нет, по телефону не могу. Да, хорошо. Ждем.
Полковник повернулся к присутствующим и сказал:
– Сейчас прибудет начальство. А поводом тому стало появление в городе нашего бывшего сослуживца…
Женя разливала в этот момент кофе в чашки и две из них опрокинула. Она вся сжалась, стараясь не выдать своего волнения. Полковник, Москвин и Никицкий уставились на нее строгими глазами.
– Извините, товарищ полковник, – произнесла Женя своим ангельским голоском. – Переутомление.
– Теперь это станет нашим обычным состоянием, – заметил полковник. – Мы будем страдать до тех пор, пока не изолируем капитана Тарасенко, бывшего капитана Тарасенко.
В комнате воцарилось молчание. Никто не решался продолжить разговор. Его нарушила селекторная связь. Полковник нажал на кнопку:
– Филатов.
– К вам поднимается господин Головин, – раздался голос из селектора.
– Спасибо, – полковник отпустил кнопку.
В тот же момент дверь распахнулась, и в кабинет вошел солидный мужчина лет пятидесяти. Лицо его выражало мало радости.
– Здравствуйте, друзья, – поприветствовал он присутствующих. – Хотя, лучше, доброй ночи.
Все встали, приветствуя начальника.
– Что за секреты, почему по телефону нельзя? – уставился Головин на полковника.
– Присаживайтесь, Роман Олегович, – предложил полковник.
– Тот молча опустился в кресло.
– Кофе хотите? – предложил полковник.
– Не откажусь.
Полковник сделал знак Жене, та поднесла чашку начальнику.
– Только давайте сразу к делу, без лирических вступлений, – предупредил Головин и отпил кофе.
В это время в кабинет вошел Выхухолев и притащил с собой кипу бумаг.
– Разрешите? – спросил он.
– Давай, – махнул рукой полковник.
– Так что у вас стряслось? – спросил Головин. – Вы сегодня запороли на корню всю работу по изоляции активистов чеченской диаспоры, потенциальных боевиков. Вы представляете, чем может обернуться подобная оплошность? Стоит им рвануть всего одну бомбочку где-нибудь в метро или на вокзале, и полетит не только моя голова, но и ваши тоже.
– Все молчали. Никто не ожидал такого начала разговора.
– Что же у вас наконец? – строго спросил Головин. – Надеюсь, выпущенные вами на волю потенциальные боевики не захватили самолет с заложниками?
– Нет, – ответил полковник.
– Тогда что же?
– Капитан Виктор Тарасенко в Москве, – объяснил полковник.
– Кто? Черт побери, полковник, вы подняли меня с постели среди ночи, чтобы сообщить о такой херне? – не обращая никакого внимания на то, что в кабинете находится женщина, выругался начальник. – Кто он такой? Что за шишка?
– Наш специальный агент, – ответил полковник и тут же поправился: – Бывший агент.
– Мне-то что с того? – удивился Головин. – Я буду встречать его у трапа?
– Нет, – старался сохранять спокойствие полковник. – Просто он вернулся после трех лет заключения из-под Душанбе. Понимаете, господин секретарь, это очень опасно.
– Почему? – спросил Головин, потягивая кофе.
– Потому что он вернулся и решил приступить к своим обязанностям, – сказал полковник.
– Ну и флаг ему в руки, ха-ха! – развеселился Головин.
– Вы не понимаете, господин секретарь! – повысил голос полковник. – Послезавтра…
Полковник посмотрел на часы.
– Нет, уже завтра, – поправился он, – в Москву прибывает премьер-министр кабинета таджикской оппозиции. Тарасенко хочет его убить.
– Убить? Зачем? – удивился Головин и повернулся к полковнику, после паузы добавив: – Хотя, если бы не мое кресло, я бы сам передушил всех этих душманов.
– Три года назад по приказу сверху Тарасенко был заброшен через Турцию в Афганистан, – объяснял полковник. – Оттуда он должен был проникнуть в Таджикистан и устранить Химматзоду, который в то время был лидером исламистов. Они много попортили нам нервов. Если хотите, я могу вкратце рассказать о тогдашней расстановке сил.
– Не надо, – остановил Головин.
– Так вот, – продолжал полковник. – Пока он добирался, сверху поступило новое распоряжение: не трогать оппозицию.
– Я все понял, – сказал Головин. – Вы продали этого парня.
– Другого выхода не было, – стал оправдываться полковник. – У нас отсутствовал надежный канал связи.
– Что же он хочет теперь? – спросил Головин. – Убить этого душмана?
– Да.
– Подожди, подожди! – встал со своего кресла Головин. – Так ты говоришь, тот прибывает в Москву?
– Он уже в Москве, – сказал полковник.
– Да не этот, – отмахнулся Головин. – Я говорю о высоком таджикском госте.
– Да, завтра, – ответил полковник. У Головина полезли на лоб глаза.
– У вас есть двенадцать часов, чтобы разыскать этого супермена и засадить его в «Матросскую тишину», – процедил сквозь зубы Головин. – Вы меня поняли? Двенадцать часов!
Он перешел на крик, забыв о том, что еще час назад журил полковника за беспокойство.
– Засранец, герой хренов, – ходил по кабинету и ругался Головин. – Нет, я все-таки не понимаю, зачем ему нужно убивать политического деятеля? Мало ли заказов на убийство? Какие деньги получил бы и жил себе спокойно.
Он замолчал и подошел к окну. Начинала светлеть линия горизонта. Был четвертый час утра.
– Вы спрашиваете, зачем? – осмелился заговорить полковник.
Он обвел взглядом побледневшие от усталости лица коллег.
– Посмотрите, господин секретарь, на наши лица, – продолжил полковник. – Это наша первая бессонная ночь, но никак не последняя.
– Все будет зависеть от вас самих, – сказал Головин. – Чем быстрее поймаете своего соратника, тем быстрее отправитесь отдыхать. Вы согласны?
Он отвернулся от окна и посмотрел на полковника.
– Да, – ответил тот.
– Что вы намерены предпринять? – поинтересовался Головин. – Если этот, как его?..
– Виктор Тарасенко, господин секретарь, – услужливо напомнил полковник.
– Вот именно, – согласился тот. – Если он пошел против вас, зная о грозящей ему опасности, то где он сейчас может быть? Как его найти? По вашему рассказу я делаю заключение, что его будет не так-то просто арестовать?
– Я прекрасно все понял, Роман Олегович, – ответил полковник. – У меня есть выход на него.
Все уставились на полковника. Женя ощутила холодок внутри и замерла, ожидая, что полковник сейчас же обратится к ней.
– Какой же? – поинтересовался Головин.
– Пару часов назад я виделся с Тарасенко, – ответил полковник. – Он пробрался на мою дачу, у нас состоялся разговор, но парень не внял голосу разума. Более того, он притащил с собой иностранцев. Они журналисты. Пока мы вели разговор, они все записали на пленку.
– Черт побери! – просто взревел Головин. – Да вы хоть представляете, что может случиться, если эта пленка попадет в чужие руки?
– Догадываюсь, – ответил полковник.
– Так действуй же, полковник! – продолжал кричать Головин. – Оторви наконец свою задницу от стула, и вперед. Хватит разводить говорильню!
Попрощавшись с Майком и Стивом, которые подвезли меня до дома Терехина, я взял машину и отправился к Жене. Надежды застать ее дома у меня практически не было, но я думал, что смогу дождаться ее возвращения хотя бы к утру. Я ошибся: Женя домой так и не пришла. Ночь заканчивалась. Я сидел на кухне в Жениной квартире и старался представить, что могло сейчас происходить на экстренном совещании, которое обязательно созвал полковник. Женя не возвратилась домой, и я понял, что маховик, запущенный мной, набирал очень большие обороты. Теперь никакого времени на размышления не оставалось. Нужно было исключить всякие контакты с кем бы то ни было. Даже с Терехиным и Женей! Если по моей вине кто-то из них пострадает, я себе этого никогда не прошу. Я не хотел брать на себя такую ответственность.
Я прислушивался к своему сердцу, ощущал свое тело и понимал, что готов пойти в атаку.
«Я должен пойти навстречу опасностям, – думал я. – Бесконечных три года и пять месяцев я ждал того момента, когда сделаю этот шаг, а за ним и последующие, упреждая действия своих противников. Да, – противников. Теперь они все встали по ту сторону баррикады, а я, как и в девяносто первом, остался на этой стороне. Я измучаю их и сведу с ума, как это хотели сделать со мной они».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
(15 июня, весь день)
Так и не дождавшись Жени, я оставил ключи от квартиры на кухонном столе и вышел на улицу. Ярко светило солнце, утро было в разгаре. Я сел в машину, завел ее и проверил бензин. Нужно было заправиться, и я отправился к ближайшей автозаправке.
«Следовало бы предупредить Стива и Майка об опасности, которая теперь им грозит».
Залив полный бак горючего, я поехал к офису службы «Си-Эн-Эн». Майк и Стив были уже там. Я не хотел оставаться в здании, поэтому попросил их выйти со мной на улицу.
– Что-нибудь случилось? – беспокойно спросил Майк.
– Началась большая охота. Они переглянулись.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Стив. – У тебя надежный источник информации?
Я улыбнулся в ответ:
– Более чем надежный. Я это чувствую. Они ничего не сказали, продолжая слушать.
– Вам лучше всего спрятаться на время, – продолжал я.
– Зачем? – спросил Стив. – Нас никто не тронет. Только если допрос. Но мы о тебе – ни слова.
– Если будут спрашивать о записанной этой ночью кассете – а именно из-за нее вас и станут искать – скажите, что я взял ее с собой. На всякий случай постарайтесь сделать несколько копий.
– Хорошо, – согласился Майк. – Что еще?
– Мне надо было бы повидаться с тем чеченцем, с которым мы разговаривали вчера.
Они переглянулись.
– Вот его новый адрес, – выписал Стив из записной книжки адрес на отдельный листок.
– И еще одно…
Они уставились на меня, ожидая вопроса.
– Вы должны знать, куда и во сколько прибывает премьер-министр таджикской оппозиции.
– Да, – ответил Майк, – но пока мы не знаем. Нам не удалось это узнать. Сначала самолет должен был сесть в Быково, но затем планы в МИДе изменились.
– Я должен знать место и время, – настаивал я. Стив и Майк переглянулись. Я догадывался, о чем они сейчас думали. Они вспоминали мой вчерашний разговор с полковником и знали наверняка, для чего мне понадобилось знать время и место посадки самолета из Таджикистана.
– Только для тебя, Русич, мы постараемся узнать это, – дружески ответил Стив.
Я улыбнулся. Мне казалось, что они все равно не понимают всей серьезности происходящего. Им думается, что это какая-то детская игра в войну или в шпионов. Как иначе мог я объяснить для себя то, что Стив назвал меня кодовым именем?
– К сожалению, Стив, я больше не Русич, – сказал я. Это имя я потерял вместе с потерей службы, когда стал вне закона. Русича больше нет. Есть его тень.
– Как мы свяжемся с тобой, чтобы передать сведения? – спросил Майк. – Через Терехина?
– Нет. Я не хочу втягивать его в это дело. Когда вы сможете узнать это?
– Я думаю, во второй половине дня мы уже будем знать, – ответил Стив.
– Вы надеетесь столько времени свободно передвигаться по городу? – удивился я. – Вас затолкнут в машину, и вы даже не пикнете. Вспомните август девяносто первого.
– Да, – сказал Майк. – Но тогда было совсем другое. Теперь и ваша служба стала вести себя немножко демократичнее.
– А октябрь девяносто третьего? – напомнил я. – Служба ведь была уже эта. Они промолчали.
– Значит так, – придумал я. – У вас есть почтовая ячейка?
– Да, – ответил Майк. – На главпочтамте и при посольстве.
– При посольстве не надо, – сказал я. – Дайте мне ключ. У вас ведь он в двух экземплярах?
– Да, – ответил Майк.
– Вы положите туда листок, на котором напишете только цифры, – продолжал объяснять я. – Первая колонка будет означать время, а вторая – место. Цифры должны быть по латинскому алфавиту. Понимаете?
– Не совсем, – ответил Стив.
– Вы столбиком запишете порядковые номера букв английского алфавита, обозначающие место встречи премьер-министра, – растолковал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35