– Вы очень устали или разучились понимать приказы?
Выхухолев молча вышел, а через сорок минут он уже подъезжал к моргу, в котором находилось тело Русича. Закрыв машину, он вошел в здание, показал свое служебное удостоверение милиционеру в приемной, который не преминул оглядеть офицера службы безопасности подозрительным взором, наслаждаясь своим привилегированным положением в эту минуту.
– Пройдите, – сказал он, указывая на металлическую дверь рядом. – За дверью по коридору до конца, а затем направо. Там спросите у санитара, он вам все покажет.
Выхухолев шел и чувствовал нарастающее отвращение к этому помещению. У него кружилась голова и еле несли ноги.
– Что вам угодно? – неожиданно спросил его санитар, вынырнувший откуда-то сбоку.
Выхухолев вздрогнул. Он ощутил, как съежилось все его тело.
– Я хотел бы видеть тело обгоревшего человека, доставленное сюда утром из-под Видного, – ответил наконец он и показал удостоверение.
Санитар бросил взгляд на документ и сказал:
– Сегодня все словно с ума сошли. То милиция, то ваши. И никто не может опознать. Шишка какая-то, что ли?
– Да, да, – ответил Выхухолев, желая поскорее покончить пустые разговоры.
Санитар провел его в холодильную камеру, где стояло более десятка тележек с телами, поступившими только за половину дня. Санитар шел и просматривал бирки на ногах покойников.
– Вот, – сказал он, остановившись и стягивая белое покрывало с трупа.
Выхухолев увидел обуглившееся тело человека, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать. Он сделал шаг, но в следующий момент его словно тяжелым молотом огрели по голове.
– О, Господи! – отшатнулся он.
Сомнений быть не могло. Перед ним был труп Москвина. Да, да! Труп самого Москвина, а значит, Русич был на свободе и теперь уже, возможно, подбирался к премьер-министру таджикской оппозиции.
Придя в себя, Выхухолев бросился бежать, чтобы вызвать по рации полковника и предупредить, чтобы не снимали охрану с правительственной дачи.
Милиционер, пропускавший Выхухолева в здание, привстал со своего места и проводил мчавшегося во всю прыть офицера службы безопасности удивленным взглядом.
– Надо же, – резюмировал он, – на такой службе состоит, а покойников боится.
Выхухолев упал на сиденье и схватил переговорное устройство, даже не заметив, что в салоне он находится не один.
– Первый, первый, я ноль-седьмой, – взволнованным голосом сказал Выхухолев. – Соедините с Видным… Полковника Филатова…
В рации послышался треск, а затем голос ответил:
– Я Витязь, слушаю.
– Витязь? Это ноль-седьмой, – сказал Выхухолев. – Полковник…
Я привстал с заднего сидения и ткнул в затылок Выхухолеву ствол пистолета, из которого вчера убил Москвина. От испуга он выпустил рацию и поднял руки вверх.
– Алло! – слышалось из рации. – Ноль-седьмой, ответь Витязю.
– Прекрати паясничать, – спокойно сказал я ему, – и опусти руки. Не привлекай внимания окружающих. И еще запомни, из этого ствола вылетела вчера пуля, которую нашли в груди Москвина. Ты меня понимаешь?
– Да-да, – стал заикаться Выхухолев.
– Ай, какие мы артисты, – съязвил я. – Возьми рацию и радостным голосом сообщи Витязю, что видел мой труп, Ты понял? Радостным голосом.
– Понял, – ответил он и взял рацию.
– Куда ты запропастился, ноль-седьмой? – раздался крик из динамика.
– Витязь, это ноль-седьмой, – сказал наконец Выхухолев.
– Что у тебя там со связью? – недовольно спросил полковник.
– Не знаю, передатчик заедает, – ответил Выхухолев.
– Как результат?
Я легонько толкнул его в затылок стволом пистолета.
– Я посмотрел, – пролепетал Выхухолев. – Узнать можно с трудом, но это без сомнения Русич.
– Хорошо, – сказал полковник. – Мне только что передали, звонил Москвин. Через час-полтора он будет здесь. Возвращайся.
– Еду, – ответил Выхухолев и отключил рацию, косясь на меня в зеркало заднего вида.
– Ну, что ты смотришь? – спросил я. – Ты же сказал полковнику, что едешь! Давай, вперед. Только сначала отдай мне свой пистолетик, а то ты из-за него потеряешь бдительность на дороге.
Он сунул руку в кобуру и вытащил пистолет, который я тут же перехватил. Выхухолев продолжал смотреть на меня в зеркало заднего вида.
– Вот и отлично, – улыбнулся я ему, – а то у меня совсем патроны закончились.
На его лице изобразилась ужасная досада. Я чувствовал, что парень готов лопнуть от злости.
– Ничего, – с издевкой сказал я. – Не ты первый, не ты последний.
– А ведь полковник не поверил в твою смерть, – сказал он. – Когда были собраны все факты, он все равно отправил меня в морг, чтобы я лично удостоверился.
– И правильно сделал, – ответил я. – Мне надоело торчать здесь в ожидании, когда же ты наконец приедешь.
Он бросил на меня злобный взгляд.
– Ты поосторожнее! Смотри на дорогу, – сказал я. Мы быстро доехали до Видного и свернули на дорогу, ведущую к правительственным дачам. Навстречу нам шла машина с зарешеченными окнами. Я сразу узнал грузовик, который встречал премьер-министра таджикской оппозиции на аэродроме в Мытищах.
– Видишь, Дима, полковник поверил нам, – сказал я Выхухолеву, указывая на спецгрузовик. – Ребята в черных масках теперь действительно не понадобятся.
У ворот, при въезде на территорию правительственных дач, Выхухолев притормозил.
– Что за рожа? – угрожающе сказал я ему. – Сделай нормальное лицо, и смотри: без глупостей! Думаю, тебе не очень хочется лежать на каталке рядом с Москвиным?
Я заметил, как его передернуло. – То-то и оно! – ухмыльнулся я. К машине подошел милиционер с автоматом. – Пропуска, пожалуйста, – вежливо сказал он. Выхухолев показал ему свой пропуск, наблюдая в зеркало, что буду делать я.
– Ваш? – обратился ко мне милиционер.
Лицо Выхухолева сделалось зеленым. В любую секунду он ждал выстрела. Но я с улыбкой на Лице развернул и показал милиционеру пропуск Москвина.
– Проезжайте, – сказал милиционер и махнул рукой напарнику, чтобы тот открывал ворота.
– А ты думал, мне конец? – спросил я Выхухолева. – Обожди, рано радоваться.
Мы заехали на территорию, и машина медленно покатила по асфальтированной дорожке.
– На какой даче остановился таджик? – спросил я.
– Третья по счету с правой стороны от стоянки, – ответил Выхухолев.
Он остановил машину и посмотрел на меня в зеркало.
– А где засел полковник со своими молодыми волкодавами?
– Вот там специальное помещение, – указал Выхухолев рукой.
В этот момент я огрел его рукояткой пистолета, и он опустил голову на левое плечо.
– Хорошо, – сказал я и вышел из машины. Осмотревшись по сторонам и никого не заметив, я вытащил Выхухолева, связал ему руки и ноги и положил в багажник. Теперь я знал наверняка, куда нужно идти и что делать. Перейдя на противоположную сторону и стараясь оставаться незамеченным, я стал перебегать от дерева к дереву, от кустов к кустам, бесшумно ступая по траве. Так я добрался до дачных задворков и направился прямиком к третьей по счету даче по эту сторону, – если меня не обманул Выхухолев. Хотя, у него не было никакого резона водить меня за нос.
Я вышел на тропинку, осмотрелся. Нигде не было видно ни души. Пригибаясь, я перебежками добрался до третьей дачи. Оставалась самая малость: незаметно пробраться внутрь и повидаться с премьер-министром. Три с половиной года назад я так и не смог повстречаться с ним. Полковник Филатов решил сначала отправить меня на юг с миссией, а затем сделать все, чтобы мы не увиделись с Химматзадой. Теперь же нам никто не Мог помешать. Не должен был.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
(17 июня, пять часов дня)
Я подошел к высокой дощатой изгороди и предусмотрительно заглянул в щелочку. Так и есть, служба Филатова установила камеры видеообзора по всему периметру. Я стал обдумывать, как бы незаметно проникнуть на дачу, но в голову ничего путного не приходило. Я смотрел на трехэтажное кирпичное сооружение в надежде увидеть хоть что-то, что помогло бы мне проникнуть внутрь. И вдруг я услышал звук открывающихся дверей и голоса. Я окинул взглядом дачу, но никого не увидел. Тогда я стал пробираться вдоль забора, останавливаясь и оглядывая строение. Наконец я увидел людей в мансарде. Это были полковник Филатов и какой-то человек в чалме. Человеку было лет пятьдесят. Рядом с ним стояли двое крепких парней и еще один мужчина с южными чертами лица. Через минуту я догадался, что это был переводчик. Полковник Филатов что-то рассказывал Химматзоде, переводчик тут же переводил, и Химматзода согласно кивал головой в ответ.
«Хвалится своими подвигами, наверное», – решил я про себя.
Сколько я ни напрягал слух, все равно ничего не услышал. До мансарды на третьем этаже было метров пятьдесят – шестьдесят, не меньше… Я решил попробовать обойти дачу и подкрасться поближе. Но, дойдя до угла забора, я увидел парня в камуфляжной одежде с автоматом. Он стоял у входа во двор дачи. Отступать мне было некуда. Когда парень отвернулся, я вышел из своего укрытия и уверенным шагом направился прямо к нему. Он услышал мои шаги и обернулся.
– Стой, ты куда? – подозрительно спросил он и сделал шаг мне навстречу.
– Слышишь, браток, – панибратски начал я, – мы только что приехали из Москвы. Я из бригады противодействия.
– Я что-то такого не помню, – не оставлял подозрительности парень.
– Как это не помню? – удивленно развел руками я. – Зато я тебя хорошо запомнил. Вот посмотри мое удостоверение и пропуск на территорию.
Я вынул документы Москвина и протянул парню. Тот на какое-то время потерял бдительность, и я тут же этим воспользовался. От резкого удара кулаком в лоб парень потерял сознание и опустился на землю. Я осмотрелся и подобрался к изгороди как раз напротив мансарды.
– Почти то же самое происходит сейчас и у нас, – говорил полковник.
Переводчик перевел его фразу.
– Преступность растет, но с ней некому бороться, – продолжал полковник, а переводчик едва успевал за ним.
– Так что мы подошли уже к той черте, когда заказное убийство политического деятеля мирового масштаба становится не сенсацией, а обыденностью, к сожалению, – резюмировал полковник.
– Да, да, полковник, я с вами полностью согласен, – ответил через переводчика Химматзода. – Люди обезумели и перестали соблюдать заповеди.
Полковник Филатов стоял с улыбкой на лице и согласно кивал.
– Уже страшно показываться на улице, говорил следующую фразу переводчик.
– Но вы не беспокойтесь, уважаемый Химматзода, – заверил полковник таджика, – здесь с вами ничего не случится. Это я вам заявляю, как лицо, ответственное за вашу безопасность. Вот видите, мы с вами спокойно стоим на мансарде и ничего не боимся, потому что рядом с вами я. Но, правда, должен сказать, что здесь мы только на время. А вообще вы будете гостить у нас в Москве.
Полковник закончил свои заверения верноподданническим смешком. Мне вдруг стало противно. В этот момент я понял, как далек сегодняшний полковник от того Алексея Петровича, которого я знал и уважал три года назад.
– Хорошо, уважаемый Химматзода, – сказал наконец полковник, прощаясь. – Отдыхайте, смело выходите подышать лесным воздухом и ничего не бойтесь. У вас, наверное, нет таких прекрасных лесов?
Таджик через переводчика ответил:
– Почему же? И у нас есть великолепные леса, с таким же чистым воздухом и таким же блаженным покоем.
– Нужно будет, в таком случае, как-нибудь приехать к вам в гости, посмотреть, – сказал полковник.
– Обязательно приезжайте. Будем рады принять такого хорошего человека, как вы, полковник.
– Спасибо, спасибо, – раскланялся Филатов. – Непременно воспользуюсь.
С мансарды он вошел в дом.
«Скоро появится здесь, блюдолиз несчастный, – подумал я. – Забросить бы тебя так, как ты меня забросил. Всю оставшуюся жизнь вспоминал бы их гостеприимство».
Во дворе послышались шаги, они приближались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Выхухолев молча вышел, а через сорок минут он уже подъезжал к моргу, в котором находилось тело Русича. Закрыв машину, он вошел в здание, показал свое служебное удостоверение милиционеру в приемной, который не преминул оглядеть офицера службы безопасности подозрительным взором, наслаждаясь своим привилегированным положением в эту минуту.
– Пройдите, – сказал он, указывая на металлическую дверь рядом. – За дверью по коридору до конца, а затем направо. Там спросите у санитара, он вам все покажет.
Выхухолев шел и чувствовал нарастающее отвращение к этому помещению. У него кружилась голова и еле несли ноги.
– Что вам угодно? – неожиданно спросил его санитар, вынырнувший откуда-то сбоку.
Выхухолев вздрогнул. Он ощутил, как съежилось все его тело.
– Я хотел бы видеть тело обгоревшего человека, доставленное сюда утром из-под Видного, – ответил наконец он и показал удостоверение.
Санитар бросил взгляд на документ и сказал:
– Сегодня все словно с ума сошли. То милиция, то ваши. И никто не может опознать. Шишка какая-то, что ли?
– Да, да, – ответил Выхухолев, желая поскорее покончить пустые разговоры.
Санитар провел его в холодильную камеру, где стояло более десятка тележек с телами, поступившими только за половину дня. Санитар шел и просматривал бирки на ногах покойников.
– Вот, – сказал он, остановившись и стягивая белое покрывало с трупа.
Выхухолев увидел обуглившееся тело человека, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать. Он сделал шаг, но в следующий момент его словно тяжелым молотом огрели по голове.
– О, Господи! – отшатнулся он.
Сомнений быть не могло. Перед ним был труп Москвина. Да, да! Труп самого Москвина, а значит, Русич был на свободе и теперь уже, возможно, подбирался к премьер-министру таджикской оппозиции.
Придя в себя, Выхухолев бросился бежать, чтобы вызвать по рации полковника и предупредить, чтобы не снимали охрану с правительственной дачи.
Милиционер, пропускавший Выхухолева в здание, привстал со своего места и проводил мчавшегося во всю прыть офицера службы безопасности удивленным взглядом.
– Надо же, – резюмировал он, – на такой службе состоит, а покойников боится.
Выхухолев упал на сиденье и схватил переговорное устройство, даже не заметив, что в салоне он находится не один.
– Первый, первый, я ноль-седьмой, – взволнованным голосом сказал Выхухолев. – Соедините с Видным… Полковника Филатова…
В рации послышался треск, а затем голос ответил:
– Я Витязь, слушаю.
– Витязь? Это ноль-седьмой, – сказал Выхухолев. – Полковник…
Я привстал с заднего сидения и ткнул в затылок Выхухолеву ствол пистолета, из которого вчера убил Москвина. От испуга он выпустил рацию и поднял руки вверх.
– Алло! – слышалось из рации. – Ноль-седьмой, ответь Витязю.
– Прекрати паясничать, – спокойно сказал я ему, – и опусти руки. Не привлекай внимания окружающих. И еще запомни, из этого ствола вылетела вчера пуля, которую нашли в груди Москвина. Ты меня понимаешь?
– Да-да, – стал заикаться Выхухолев.
– Ай, какие мы артисты, – съязвил я. – Возьми рацию и радостным голосом сообщи Витязю, что видел мой труп, Ты понял? Радостным голосом.
– Понял, – ответил он и взял рацию.
– Куда ты запропастился, ноль-седьмой? – раздался крик из динамика.
– Витязь, это ноль-седьмой, – сказал наконец Выхухолев.
– Что у тебя там со связью? – недовольно спросил полковник.
– Не знаю, передатчик заедает, – ответил Выхухолев.
– Как результат?
Я легонько толкнул его в затылок стволом пистолета.
– Я посмотрел, – пролепетал Выхухолев. – Узнать можно с трудом, но это без сомнения Русич.
– Хорошо, – сказал полковник. – Мне только что передали, звонил Москвин. Через час-полтора он будет здесь. Возвращайся.
– Еду, – ответил Выхухолев и отключил рацию, косясь на меня в зеркало заднего вида.
– Ну, что ты смотришь? – спросил я. – Ты же сказал полковнику, что едешь! Давай, вперед. Только сначала отдай мне свой пистолетик, а то ты из-за него потеряешь бдительность на дороге.
Он сунул руку в кобуру и вытащил пистолет, который я тут же перехватил. Выхухолев продолжал смотреть на меня в зеркало заднего вида.
– Вот и отлично, – улыбнулся я ему, – а то у меня совсем патроны закончились.
На его лице изобразилась ужасная досада. Я чувствовал, что парень готов лопнуть от злости.
– Ничего, – с издевкой сказал я. – Не ты первый, не ты последний.
– А ведь полковник не поверил в твою смерть, – сказал он. – Когда были собраны все факты, он все равно отправил меня в морг, чтобы я лично удостоверился.
– И правильно сделал, – ответил я. – Мне надоело торчать здесь в ожидании, когда же ты наконец приедешь.
Он бросил на меня злобный взгляд.
– Ты поосторожнее! Смотри на дорогу, – сказал я. Мы быстро доехали до Видного и свернули на дорогу, ведущую к правительственным дачам. Навстречу нам шла машина с зарешеченными окнами. Я сразу узнал грузовик, который встречал премьер-министра таджикской оппозиции на аэродроме в Мытищах.
– Видишь, Дима, полковник поверил нам, – сказал я Выхухолеву, указывая на спецгрузовик. – Ребята в черных масках теперь действительно не понадобятся.
У ворот, при въезде на территорию правительственных дач, Выхухолев притормозил.
– Что за рожа? – угрожающе сказал я ему. – Сделай нормальное лицо, и смотри: без глупостей! Думаю, тебе не очень хочется лежать на каталке рядом с Москвиным?
Я заметил, как его передернуло. – То-то и оно! – ухмыльнулся я. К машине подошел милиционер с автоматом. – Пропуска, пожалуйста, – вежливо сказал он. Выхухолев показал ему свой пропуск, наблюдая в зеркало, что буду делать я.
– Ваш? – обратился ко мне милиционер.
Лицо Выхухолева сделалось зеленым. В любую секунду он ждал выстрела. Но я с улыбкой на Лице развернул и показал милиционеру пропуск Москвина.
– Проезжайте, – сказал милиционер и махнул рукой напарнику, чтобы тот открывал ворота.
– А ты думал, мне конец? – спросил я Выхухолева. – Обожди, рано радоваться.
Мы заехали на территорию, и машина медленно покатила по асфальтированной дорожке.
– На какой даче остановился таджик? – спросил я.
– Третья по счету с правой стороны от стоянки, – ответил Выхухолев.
Он остановил машину и посмотрел на меня в зеркало.
– А где засел полковник со своими молодыми волкодавами?
– Вот там специальное помещение, – указал Выхухолев рукой.
В этот момент я огрел его рукояткой пистолета, и он опустил голову на левое плечо.
– Хорошо, – сказал я и вышел из машины. Осмотревшись по сторонам и никого не заметив, я вытащил Выхухолева, связал ему руки и ноги и положил в багажник. Теперь я знал наверняка, куда нужно идти и что делать. Перейдя на противоположную сторону и стараясь оставаться незамеченным, я стал перебегать от дерева к дереву, от кустов к кустам, бесшумно ступая по траве. Так я добрался до дачных задворков и направился прямиком к третьей по счету даче по эту сторону, – если меня не обманул Выхухолев. Хотя, у него не было никакого резона водить меня за нос.
Я вышел на тропинку, осмотрелся. Нигде не было видно ни души. Пригибаясь, я перебежками добрался до третьей дачи. Оставалась самая малость: незаметно пробраться внутрь и повидаться с премьер-министром. Три с половиной года назад я так и не смог повстречаться с ним. Полковник Филатов решил сначала отправить меня на юг с миссией, а затем сделать все, чтобы мы не увиделись с Химматзадой. Теперь же нам никто не Мог помешать. Не должен был.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
(17 июня, пять часов дня)
Я подошел к высокой дощатой изгороди и предусмотрительно заглянул в щелочку. Так и есть, служба Филатова установила камеры видеообзора по всему периметру. Я стал обдумывать, как бы незаметно проникнуть на дачу, но в голову ничего путного не приходило. Я смотрел на трехэтажное кирпичное сооружение в надежде увидеть хоть что-то, что помогло бы мне проникнуть внутрь. И вдруг я услышал звук открывающихся дверей и голоса. Я окинул взглядом дачу, но никого не увидел. Тогда я стал пробираться вдоль забора, останавливаясь и оглядывая строение. Наконец я увидел людей в мансарде. Это были полковник Филатов и какой-то человек в чалме. Человеку было лет пятьдесят. Рядом с ним стояли двое крепких парней и еще один мужчина с южными чертами лица. Через минуту я догадался, что это был переводчик. Полковник Филатов что-то рассказывал Химматзоде, переводчик тут же переводил, и Химматзода согласно кивал головой в ответ.
«Хвалится своими подвигами, наверное», – решил я про себя.
Сколько я ни напрягал слух, все равно ничего не услышал. До мансарды на третьем этаже было метров пятьдесят – шестьдесят, не меньше… Я решил попробовать обойти дачу и подкрасться поближе. Но, дойдя до угла забора, я увидел парня в камуфляжной одежде с автоматом. Он стоял у входа во двор дачи. Отступать мне было некуда. Когда парень отвернулся, я вышел из своего укрытия и уверенным шагом направился прямо к нему. Он услышал мои шаги и обернулся.
– Стой, ты куда? – подозрительно спросил он и сделал шаг мне навстречу.
– Слышишь, браток, – панибратски начал я, – мы только что приехали из Москвы. Я из бригады противодействия.
– Я что-то такого не помню, – не оставлял подозрительности парень.
– Как это не помню? – удивленно развел руками я. – Зато я тебя хорошо запомнил. Вот посмотри мое удостоверение и пропуск на территорию.
Я вынул документы Москвина и протянул парню. Тот на какое-то время потерял бдительность, и я тут же этим воспользовался. От резкого удара кулаком в лоб парень потерял сознание и опустился на землю. Я осмотрелся и подобрался к изгороди как раз напротив мансарды.
– Почти то же самое происходит сейчас и у нас, – говорил полковник.
Переводчик перевел его фразу.
– Преступность растет, но с ней некому бороться, – продолжал полковник, а переводчик едва успевал за ним.
– Так что мы подошли уже к той черте, когда заказное убийство политического деятеля мирового масштаба становится не сенсацией, а обыденностью, к сожалению, – резюмировал полковник.
– Да, да, полковник, я с вами полностью согласен, – ответил через переводчика Химматзода. – Люди обезумели и перестали соблюдать заповеди.
Полковник Филатов стоял с улыбкой на лице и согласно кивал.
– Уже страшно показываться на улице, говорил следующую фразу переводчик.
– Но вы не беспокойтесь, уважаемый Химматзода, – заверил полковник таджика, – здесь с вами ничего не случится. Это я вам заявляю, как лицо, ответственное за вашу безопасность. Вот видите, мы с вами спокойно стоим на мансарде и ничего не боимся, потому что рядом с вами я. Но, правда, должен сказать, что здесь мы только на время. А вообще вы будете гостить у нас в Москве.
Полковник закончил свои заверения верноподданническим смешком. Мне вдруг стало противно. В этот момент я понял, как далек сегодняшний полковник от того Алексея Петровича, которого я знал и уважал три года назад.
– Хорошо, уважаемый Химматзода, – сказал наконец полковник, прощаясь. – Отдыхайте, смело выходите подышать лесным воздухом и ничего не бойтесь. У вас, наверное, нет таких прекрасных лесов?
Таджик через переводчика ответил:
– Почему же? И у нас есть великолепные леса, с таким же чистым воздухом и таким же блаженным покоем.
– Нужно будет, в таком случае, как-нибудь приехать к вам в гости, посмотреть, – сказал полковник.
– Обязательно приезжайте. Будем рады принять такого хорошего человека, как вы, полковник.
– Спасибо, спасибо, – раскланялся Филатов. – Непременно воспользуюсь.
С мансарды он вошел в дом.
«Скоро появится здесь, блюдолиз несчастный, – подумал я. – Забросить бы тебя так, как ты меня забросил. Всю оставшуюся жизнь вспоминал бы их гостеприимство».
Во дворе послышались шаги, они приближались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35