Нет. Более того, я перестал бы уважать себя.
Мое молчание Стив, наверное, расценил, как нежелание отвечать на вопрос и больше ничего не спрашивал. Да, это было моим делом. Я и без того посвятил в него Терехина и Женю, о чем теперь даже сожалел.
– Поворачивай здесь, – сказал я Стиву, когда мы подъехали к дому Филатова. – Все, стоп.
«Джип» остановился. Стив выключил мотор, погасил фары.
– Что теперь? – повернулся он ко мне. – Ты поднимешься в квартиру?
– Нет, я вызову его по телефону.
– А это не опасно? – спросил Майк. – Если он узнает твой голос, то может вызвать бригаду.
– Я знаю своего командира, – уверенно ответил я. – Ждите здесь.
Я вышел из машины и направился к таксофону, снял трубку, набрал номер. В трубке послышались длинные гудки. Я машинально посмотрел на часы, повернув руку в сторону фонаря. Было двадцать минут двенадцатого.
– Алло? – ответил мне женский голос.
– Добрый вечер. Я прошу прощения, Алексея Петровича можно пригласить к телефону?
Я старался сохранять как можно более доброжелательный тон.
– А его нет, – ответила женщина.
– Как, он еще на работе? – спросил я, а потом добавил: – Странно, там, по-моему, все закончилось.
– Да, он звонил мне, – сказала женщина. – Вы с его работы?
– Да, – ответил я. – Моя фамилия Тарасенко. Вы не подскажете, как мне связаться с Алексеем Петровичем?
– А разве он не говорил? Он теперь временно перебрался на дачу.
– Ах, да! – подтвердил я. – Простите за беспокойство, я просто забыл об этом. Вы не скажете, там телефон прежний?
– Да.
– Спасибо, до свидания, – я повесил трубку. Подойдя к машине, я услышал такой разговор между журналистами:
– Но я слышал, что он прибывает инкогнито, – говорил Стив.
– Плохо, что мы никогда не видели в лицо этого Химматзоду, – отвечал Майк.
– Да, – согласился Стив и прибавил: – Ты мне напомни потом, нужно все-таки уточнить дату его приезда…
– Ну, как твои дела? – спросил у меня Майк.
– Все нормально, – ответил я. – Планы немного поменялись, но, кажется, в лучшую сторону.
– Что будем делать? – поинтересовался Стив.
– Едем на дачу к полковнику, – ответил я. – Думаю, там нам никто не помешает.
Я сел в машину, и мы направились за город.
– А о ком это вы говорили, пока меня не было? – спросил я журналистов.
– Да так, – махнул рукой Майк. – В Москву с неофициальным визитом прибывает премьер-министр оппозиционного кабинета одной южной республики.
– Химматзода? – назвал я фамилию. Они оба повернулись ко мне.
– А ты откуда его знаешь? – почти в один голос спросили Стив и Майк.
– Доводилось слышать, – ответил я, сжимая кулаки.
– Ты, может, и в лицо его видел? – поинтересовался Майк.
– Не пришлось, – ответил я. – А когда, говорите, он приезжает?
– Послезавтра, – выпалил Стив и посмотрел на Майка.
Тот ответил красноречивым взглядом. Я понял, что Стив просто проговорился, но тут же попытался смягчить ситуацию:
– Это пока непроверенные данные.
– Хорошо, – сказал я, стараясь не подавать виду, что заинтересовался информацией. – Будем действовать по несколько измененному плану. Я зайду в дом. Думаю, разговор состоится на первом этаже. Там есть небольшая лоджия. Постарайтесь бесшумно пробраться в нее и оттуда заснять разговор. Я покажу, где она находится.
– Хорошо, – согласился Майк.
«Послезавтра приедет Химматзода, – думал я. – Весьма кстати. Что ж, планы несколько поменялись. Сама жизнь внесла коррективы. Значит, наказание неотвратимо. Послезавтра будет шестнадцатое число. Придется поработать».
На дачу мы приехали почти в двенадцать, оставили машину в начале поселка, в кустах на обочине, а дальше отправились пешком. Было темно. Кое-где в домиках еще горел свет. Мы старались идти неслышно, но чуткие собаки лаем выдали наше прибытие.
На даче Филатова света не было. «Или он еще не приехал, – предположил я, – или уже спит».
– Это здесь, – шепнул я Стиву и Майку.
Мы двинулись вдоль забора, чтобы найти какой-нибудь лаз. Двухметровый забор не был для меня препятствием, а вот для журналистов с камерой…
– У нас это считается посягательством на частную собственность, – шепнул Майк. – Человек имеет полное право пристрелить нас, и закон будет на его стороне.
Забравшись во двор, мы осторожно пробрались к домику. Бесшумно взойдя на крыльцо веранды, я посветил портативным фонариком на замок. Было похоже, что никто не открывал его. Я вернулся к журналистам и устроил их на лоджии, с которой они должны были снимать, а сам осторожно открыл окно и проник внутрь дома.
Полковник приехал через час. Он отпер дверь и, ничего не подозревая, вошел в дом. Я сидел в кресле, лицом к двери. Полковник переступил порог и зажег свет. Он повернулся ко мне и остолбенел. Мне показалось даже, что он перестал дышать. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Что думал он, я мог только догадываться. Я отметил про себя, что он совсем не изменился. Эти три года не оставили никаких заметных следов на его внешнем облике. У меня же, кроме шрама на щеке, еще вся душа была в незаживающих рубцах.
– Ну, здравствуй, Виктор, – спокойно сказал полковник, словно ничего и не произошло, словно он ждал этой встречи.
Я не ответил.
– Почему ты молчишь? – спросил он.
– А вам не кажется, что вы разговариваете с покойником? – усмехнулся я. – С призраком того, кого больше нет среди живых?
– Успокойся, Виктор, – постарался улыбнуться он и стал приближаться ко мне.
Я встал, он остановился, должно быть, предполагая агрессивные действия с моей стороны.
– Вы испугались призрака, полковник? – съязвил я.
– Перестань, Виктор, – сказал он. – Ты же знаешь, я всегда ценил твои способности.
– Вот именно – способности, – нахмурился я.
– Не цепляйся к словам, успокойся, – упрашивал он.
– Успокойся? Вы просите меня успокоиться, полковник? А вы бы успокоились на моем месте?
Теперь промолчал он. Я воспользовался моментом и зашел к нему сзади. Он повернулся. Теперь он стоял спиной к окну. Стив и Майк могли спокойно снимать. Я увидел, как из-за шторы высунулся объектив камеры.
– Что же ты хочешь? – спросил наконец полковник.
– Я хочу предоставить вам уникальную возможность испытать на собственной шкуре то, что вы заставили пережить меня, – резко ответил я.
По его лицу пробежала ухмылка.
– Не будь так наивен, Русич, – сказал он. – Ты затеваешь не ту игру. Стоит тебе высунуться, и шальная пуля сделает в твоей голове дополнительное отверстие. Это в лучшем случае, а в худшем – ты будешь идти в стельку пьяным по улице и попадешь под машину.
– Я это знаю, – спокойно воспринял я угрозы.
– Так что ты напрасно затеял войну со службой, – продолжал он. – В ней нет и не может быть никакого смысла. Пойми, прошло три года, это большой срок. Обстановка изменилась, и политическая расстановка сил тоже. Сегодня тот, кто был по ту сторону баррикад, с президентом, находится на этой, а мы наоборот, на его стороне.
– Да уж, вы неплохо устроились, – сказал я, вспомнив и о Москвине. – Многое изменилось, полковник. Вы правы, три года – огромный срок, особенно если учесть, где и как его провести.
– Но ты, слава богу, жив и здоров, можешь опять приступать к работе, – ответил полковник.
– Многое изменилось, – задумчиво произнес я, вспоминая то, как меня встретила Москва. – И многие изменились. Но вот вы не изменились, ваша служба не изменилась, Химматзода тот же. И если я должен был убить его три года и пять месяцев назад, я сделаю это сейчас.
Я бросил украдкой взгляд на журналистов, чтобы увидеть их реакцию на мои слова. Майк продолжал снимать, а Стив высунул голову и слушал с открытым ртом. Для них эти откровения были действительно сенсационной информацией.
– Я не понимаю твоего упрямства, Виктор, – тихо сказал полковник.
Я догадывался, что за его спокойствием скрывается реальная тревога: послезавтра в Москву приезжает Химматзода, и если я заговорил на эту тему, значит, неспроста.
– Здесь нечего понимать, – парировал я его реплику. – Да я и не верю, чтобы вы не понимали, полковник. Вы прекрасно все понимаете. А если и вправду пока не понимаете, то послезавтра поймете наверняка. Впервые он бросил на меня испуганный взгляд.
– Виктор, – стараясь сохранять хладнокровие, произнес полковник. – Ты же умный парень. Я вложил в тебя самое лучшее, что знал сам. Неужели ты начнешь обреченную на проигрыш игру? Неужели ты не понимаешь, что все кончено? Да, спецзадание провалилось. Но ты спросил, по чьей вине?
– Мне это незачем знать, – ответил я.
Вдруг с лоджии послышался громкий звук упавшего тяжелого предмета и звон разбитого стекла. Полковник быстро направился к окну.
– Что это еще тут такое? – удивился он, увидев журналистов.
– Это свободная пресса, всемирная служба объективных новостей, – ответил я. – Почти четыре года тому назад я задержал их у резиденции «Рубина», а вы приказали им выметаться ко всем чертям, чтобы и духу их близко не было. Теперь я решил воспользоваться их помощью. На всякий непредвиденный случай. Так что, полковник, как видите, игра вовсе не закончена. Она только начинается.
– Виктор! – повысил он на меня голос. – Ты сошел с ума! Пойми, то, что ты задумал – чистейший абсурд, потому что противоречит всем правилам!
– Каким правилам? – перебил я его. – Вы хотите сказать, что вашим правилам? Не думаю. Это как раз по ним.
Я вышел на лоджию, перемахнул через перила и оказался на земле. Журналисты последовали за мной, оглядываясь на ходу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
(15 июня, три часа ночи)
Я знал, что полковник не будет сидеть сложа руки. Как только мы добрались до «джипа», мимо нас на большой скорости пронеслась служебная «Волга». Полковник был в машине один.
– Ты затеял действительно опасную игру, – тихо сказал мне Стив.
– Вы испугались? Журналисты промолчали.
– Поехали в Москву, – сказал я им. – Нужно хорошенько отдохнуть. К тому же, он может предупредить посты милиции, нас станут искать. Нужно проехать в город незамеченными.
– Да, да, – согласился Майк. И мы поехали.
Срочное совещание
Полковнику Филатову, который был теперь начальником специального азиатского отдела службы безопасности при ГУС, было не до отдыха. Он летел на бешеной скорости обратно в город.
– Алло, черт бы вас всех побрал! – кричал он в радиотелефон. – Алло, дежурный? Срочно вызвать на работу всех сотрудников! Что? Я сказал срочно… твою мать!
Он отключил связь, глянул в зеркало заднего вида и сильнее надавил на педаль газа.
Была половина второго ночи, когда работники службы собрались в кабинете. Полковник хранил молчание, нервно расхаживая взад и вперед.
– Женя, – наконец остановился он и отдал первое свое приказание. – Сделайте кофе. Что-то совсем голова не соображает.
– Хорошо, – тихо ответила Женя и отправилась в секретарскую.
Девушка очень волновалась. У нее было нехорошее предчувствие по поводу этого экстренного сбора. Она догадывалась уже о его причине: Виктор не пришел сегодня вечером. Поэтому когда около часа ночи зазвонил телефон, внутри у нее будто что-то оборвалось.
– Никицкий! – позвал полковник.
– Я, товарищ полковник.
– Срочно свяжись с секретарем Совета безопасности, – приказал полковник.
– С Головиным? – удивился Никицкий. – Но ведь сейчас половина второго ночи.
– Срочно, я приказал! – прикрикнул полковник, и парень бросился выполнять приказание.
– Выхухолев, – вызвал полковник второго парня. Тот подскочил со своего места.
– Отправляйся в отдел информации, – уже более спокойно приказывал полковник, – собери все, что есть о загранкомандировке Виктора Тарасенко. Все: материалы не заброске, информацию об аресте, копию судебного дела по убийству Генерального прокурора в Душанбе в августе девяносто второго – все. Выполняй.
Парень без лишних слов убежал.
– Товарищ полковник! – позвал Никицкий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35