Сергей Васильевич сделал сильную затяжку, вернул сигарету, снова улыбнулся: мол, спасибо.
— Так вот — продолжу. Если противникам Бунчука это удастся, нас может ожидать политический Чернобыль. Думаете, я преувеличиваю? Отнюдь, друзья, отнюдь…
— У вас, — сказал Повзло, — есть факты о готовящихся провокациях?
— Нет, фактов у меня нет. Есть только ощущение, что некие события уже назрели… Дай Бог, чтобы я ошибался. Но боюсь, что я прав… Именно поэтому так важно разобраться с тем, что же действительно произошло с Георгием Горделадзе. Еще три дня назад я даже не подозревал, что обращусь к вам за помощью. Я даже не знал о существовании вашего Агентства. Мне хотелось просто познакомиться с писателем Обнорским… Я не знал, что Андрей Викторович не только писатель, но и журналист-расследователь. Что за его спиной стоит мощная расследовательская СТРУКТУРА.
— Это единственный мотив, по которому вы обратились к нам, Сергей Васильевич? — спросил Андрей.
— Нет, Андрей Викторович. Профессионализм и наличие организации — это, конечно, серьезный мотив. Но не единственный, — сказал Соболев.
— А каковы же другие мотивы? Много их?
— Их три, — ответил Соболев. — Еще не зная вас лично, я понял, что вы порядочный человек… Это во-первых. Во-вторых, мне сказали, что вы «совершенно неуправляемый» (Соболев усмехнулся). А в-третьих, вы — незаинтересованная сторона. Вы — иностранцы, вы можете посмотреть на наши дела сторонним взглядом. Спокойно и без эмоций… Поэтому я обратился к вам.
— И все же вы сказали, что рискуете, — заметил Повзло.
Соболев посмотрел на Колю очень серьезно, с прищуром. Помолчал несколько секунд, потом сказал:
— Да, Николай, я рискую… Я ведь не знаю, ЧТО ВЫ НАКОПАЕТЕ и какие это будет иметь последствия. Но я принял решение и очень рассчитываю на вас.
— Спасибо, — ответил Обнорский. У Андрея, как это часто бывает с ним осенью, сильно болела голова — память о ранении, полученном на Ближнем Востоке. Память о Куке… Сегодня, когда он на несколько секунд задремал в самолете, он снова видел капитана Кукаринцева во сне. Кука, ухмыляясь, тянул свой страшненький мотив на бандуре. Возле его ног стояла черная мертвая голова. — Спасибо, Сергей Васильевич. Мы ценим ваше доверие, — ответил Обнорский.
— Что ж… Давайте обсудим технические детали нашего проекта, — сказал Соболев.
Так началась для Андрея командировка в Киев.
Вечером Обнорский позвонил Галине.
— Андрей, — сказала она, — я соскучилась… Я ведь живой человек. Я тебя ждала, а ты прислал этих двух… москалей.
— Ну один-то, положим, все-таки хохол.
— Какая разница? Когда ты сам собираешься в Киев?
— Не знаю, — сказал Обнорский. — Работы полно… когда-нибудь.
— А я тебя жду.
— Ну тогда приеду. Коли дивчина ждет гарного хлопца — грех не приехать. Гарный я хлопец для тебя? Пардон, для тэбе.
— Гарный, гарный! А когда приедешь? К дивчине, кстати, тоже… гарной.
— Через полчаса буду, — сказал Обнорский. — Диктуй адрес.
— Как — через полчаса? — удивилась Галина. — Ты откуда звонишь?
Обнорский захохотал и повторил:
— Диктуй адрес, еду.
Ему даже не пришлось ехать — Галя жила в центре, на улице Городецкого, в двух минутах ходьбы от гостиницы «Москва», где остановились Обнорский и Повзло. Андрей купил шикарный букет, шампанское и спустя десять минут уже стоял перед дверью квартиры. Он нажал на кнопку звонка, и дверь распахнулась. Они занимались любовью в «джакузи» огромных размеров, с зеленоватой подсветкой, и алые розы в мерцающем свете казались черными.
— Господи, — сказала Галина, — как хорошо. Как мне с тобой хорошо, Андрюша… Кажется, мы снова в Крыму. Ты вспоминаешь Крым?
— Вспоминаю, — ответил Андрей, любуясь загорелым обнаженным телом в прозрачной воде, любуясь отражением огонька свечи в зеркальном потолке.
Галина прильнула к нему и поцеловала в ухо.
— Щекотно, — сказал Обнорский.
— А я тебя защекочу… Я всего тебя защекочу, противный Серегин. А хочешь, я тебя вымою как маленькое дитя?
— Нет, — сказал он, отодвигаясь. — Не хочу.
Он вспомнил слова Затулы о пропавшем любовнике: «…Георгий уставал очень сильно. Чтобы снять стресс, я мыла его как маленького ребенка».
Андрей протянул руку и взял фужер с шампанским с бортика ванны. Как маленькие медузы, метнулись в вине пузырьки газа.
— И мне, — сказала Галина.
Андрей взял второй фужер, передал его Галине, откинулся в ванне… И тут увидел свое отражение: зеленоватое тело под водой… И голову над поверхностью. Тело под водой. БЕЗ ГОЛОВЫ… Мелькнуло лицо капитана Кукаринцева… Встала перед глазами картинка: Затула моет в ванной безголовое тело Горделадзе. Моет, трет его мочалкой, напевает «Реве и стогне» на музыку Куки.
— Что с тобой? — спросила Галина.
— Что?
— Ты побледнел… Тебе худо?
— Нет, все в порядке. Все хорошо. Все просто замечательно. — Андрей приложился к фужеру, сделал глоток. Маленькие медузы заметались перепуганной стайкой. — С тобой мне очень хорошо.
— Ну слава Богу… А то я испугалась.
— Еще бы! Вот отдал бы концы прямо у тебя в ванне — и все! Международный скандал! Затрахала американская шпиенка москальского журналюгу до смерти.
— Фу, какие глупости говоришь! Скажи лучше, зачем прилетел и надолго ли мне такое счастье привалило?
— Надолго ли — я и сам еще не понял…
— Защекочу. Зацелую в ухо!
— Боюсь!
— То-то же. А зачем ты в Киеве?
— В Киеве я, прекрасная паненка, по «делу Горделадзе», — сказал Андрей.
Галина широко раскрыла глаза:
— По «делу Горделадзе»?
— Именно так, Галка. Именно так, шоб я таки сдох.
— Я думала, на «деле Горделадзе» поставлен крест.
— Я тоже так думал. Но открылись новые обстоятельства, Галя.
— Что же это за обстоятельства? — спросила она. Обнорский улыбнулся, поцеловал ее в нос и сказал:
— Кое-какие обстоятельства. Я еще сам точно не знаю — какие.
Она пожала плечами, поставила фужер на борт ванны.
— Это так неожиданно, Андрей… Нашелся человек или организация, которые спонсируют твое расследование?
— Да, такой человек нашелся. Он хочет установить истину.
— Или, напротив, утопить ее, — сказала Галина.
— Навряд ли, — ответил Обнорский. — В любом случае: мы уже взялись за эту работу и я намерен довести ее до конца… И хватит о мрачном. Сейчас мы с тобой идем ужинать в ресторацию. Есть в Киеве приличные рестораны с украинской кухней?
— Есть, конечно, — рассеянно ответила она. — В пяти минутах ходьбы — «Казак Мамай». Там очень мило и хорошая кухня.
— Вот и хорошо. Собирайся, приводи себя в боевой вид, а я еще полежу в твоем «бассейне»… Плесни мне шампанского.
Галина вылезла из ванной, налила Обнорскому шампанского и вышла. Босые ноги оставляли на кафеле маленькие отпечатки… Как на песке крымского берега.
В открытую дверь Андрей видел, как Галина включила телевизор, взяла трубку телефона.
— К черту! — сказал сам себе Обнорский. — Все к черту. Сегодня мы отдыхаем… К черту Горделадзе. К черту Куку. Идем к «Казаку Мамаю» и гуляем.
Андрей лежал в теплой воде, курил, пил шампанское и слушал как бормочет телевизор в комнате… Он пытался настроить себя на отдых… Через несколько минут вошла Галина — в черном кружевном белье, с трубкой радиотелефона в руке.
— Куда звонишь? — спросил Обнорский.
— В «Казак Мамай». Хочу заказать столик… Что мы будем есть?
— На твое усмотрение, лапушка, — ответил он. — Я бы лично съел тебя.
Галина засмеялась и вышла… «Как все-таки хороша», — подумал Андрей.
***
Обнорский позвонил Повзло, но в номере Николая не было. Андрей позвонил на трубу, и Коля отозвался.
— Николай, — сказал Обнорский, — не знаю, где ты ходишь, но я приглашаю тебя поужинать в ресторане «Казак Мамай».
— О! — ответил Коля. — «Казак Мамай» — это в кайф… Мы придем через полчаса.
— Мы — это кто? — поинтересовался Обнорский.
— Да вот я тут одноклассницу встретил…
— Николай, вы кобель, — строго сказал Обнорский. — Байка про одноклассницу не катит — школу, ты гражданин Повзло, заканчивали в Виннице, а не в Киеве.
— А она вышла замуж за киевлянина и живет теперь в Киеве, — ответил Повзло.
— Николай, вы вдвойне кобель… Романчик с замужней женщиной? Женатого человека? В командировке? Это непристойно, гражданин Повзло. Ваше поведение мы разберем на летучке…
…Встретились в «Мамае». Спутницу Повзло звали тоже Галя. Она была роскошная полнотелая блондинка, смотрела на Николая влюбленными глазами.
Поужинали хорошо, весело. Коля гусарил, балагурил. Обнорский посмеивался и говорил, что им можно загадывать любые желания — между двух Галин сидючи. Ладья казака Мамая плыла по Днепру. Черная ночь лежала над Украиной. Ни Обнорский, ни Повзло не знали, что их появление в Киеве уже вызвало интерес серьезных людей.
На следующий день, утром шестнадцатого ноября, на стол Хозяина веером легли полтора десятка фотографий.
— Что это? — спросил Хозяин.
На фото были запечатлены Обнорский, Повзло и две Галины в ресторане. Заец, начальник личной «контрразведки» Хозяина, ответил:
— Снова вернулись питерские… Собираются копать «тему Горделадзе» дальше.
— … твою мать! — сказал Хозяин и хлопнул ладонью по столу. Звякнула ложечка в стакане. -… твою мать, Костя! Кто они такие? Что им здесь нужно?
— Формально они журналисты.
— А фактически? Эфэсбэшники?
— Пока я не могу ответить. Мы пытаемся сейчас пробить обоих по нашим каналам, но, как вы сами понимаете, это не очень просто, Матвей Иванович. Потребуется время.
Хозяин побарабанил пальцами по столу, сделал глоток чаю.
— Что им нужно? Что они копают?
Заец промолчал.
— А бабы? — спросил Хозяин. — Что за бабы с ними?
— Одна из них — мой агент. Другую устанавливаем.
— Агент, значит, твой? Что ж, это хорошо… Пусть она этих пидерасов пощупает, так сказать. Которая из них, кстати?
Заец показал пальцем. Хозяин посмотрел, спросил, глядя поверх очков:
— Дерешь ее, Костя?
— Нет.
— Значит, дерешь… Ладно. Ты за этими «журналистами» присмотри. Знаем мы таких «журналистов»… Что у тебя еще?
— Затула вывесила на своем сайте информацию про тело Горделадзе.
— … твою мать!
***
— Андрей, — позвала Галина.
— Ау!
— Андрей, иди сюда… Алена сообщила, что обнаружено тело Горделадзе!
Обнорский с бритвой в руке выскочил из ванной. Галина сидела у монитора, вид у нее был изумленный.
— Где мои очки? — спросил Обнорский, Галина, подала ему очечницу.
Обнорский уставился на экран с логотипом «Украинских вестей».
"Два месяца мы верили в то, что Георгий жив. И продолжаем надеяться. Но события этой среды разрушают нашу надежду…
Еще б ноября к нам обращались сотрудники милиции и прокуратуры с просьбой подробно описать украшения, которые носил Георгий — перстень и браслет. Попутно они интересовались, что ел Георгий в день исчезновения.
Естественно, мы предположили, что милиция что-то обнаружила. Но нам сказали, что "оснований для беспокойства нет ". Однако до нас уже дошли слухи о найденном в Таращанском лесу теле… Мы пытались расспросить сотрудников милиции и прокуратуры об этом загадочном захоронении. Нам отвечали уклончиво…
Тогда мы решили убедиться во всем сами и поехали в Таращу.
В морге районной больницы нам пошли навстречу и показали то, что осталось от тела. Смотреть на это без содрогания нельзя. Опознать — невозможно. Тело подло обезглавлено и, как считает местный эксперт, обработано химическими веществами, чтобы ускорить процесс разложения.
Однако эксперт описал нам перстень, браслет и талисман, найденные на теле и рядом с ним… У нас нет никаких сомнений, что это вещи Георгия Горделадзе. По словам эксперта, в желудке трупа сохранились арбузные косточки. Напомним, что именно арбуз ел Георгий в день своего исчезновения…"
— Надо ехать в Улашиху, — сказал Обнорский, не прочитав текст до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Так вот — продолжу. Если противникам Бунчука это удастся, нас может ожидать политический Чернобыль. Думаете, я преувеличиваю? Отнюдь, друзья, отнюдь…
— У вас, — сказал Повзло, — есть факты о готовящихся провокациях?
— Нет, фактов у меня нет. Есть только ощущение, что некие события уже назрели… Дай Бог, чтобы я ошибался. Но боюсь, что я прав… Именно поэтому так важно разобраться с тем, что же действительно произошло с Георгием Горделадзе. Еще три дня назад я даже не подозревал, что обращусь к вам за помощью. Я даже не знал о существовании вашего Агентства. Мне хотелось просто познакомиться с писателем Обнорским… Я не знал, что Андрей Викторович не только писатель, но и журналист-расследователь. Что за его спиной стоит мощная расследовательская СТРУКТУРА.
— Это единственный мотив, по которому вы обратились к нам, Сергей Васильевич? — спросил Андрей.
— Нет, Андрей Викторович. Профессионализм и наличие организации — это, конечно, серьезный мотив. Но не единственный, — сказал Соболев.
— А каковы же другие мотивы? Много их?
— Их три, — ответил Соболев. — Еще не зная вас лично, я понял, что вы порядочный человек… Это во-первых. Во-вторых, мне сказали, что вы «совершенно неуправляемый» (Соболев усмехнулся). А в-третьих, вы — незаинтересованная сторона. Вы — иностранцы, вы можете посмотреть на наши дела сторонним взглядом. Спокойно и без эмоций… Поэтому я обратился к вам.
— И все же вы сказали, что рискуете, — заметил Повзло.
Соболев посмотрел на Колю очень серьезно, с прищуром. Помолчал несколько секунд, потом сказал:
— Да, Николай, я рискую… Я ведь не знаю, ЧТО ВЫ НАКОПАЕТЕ и какие это будет иметь последствия. Но я принял решение и очень рассчитываю на вас.
— Спасибо, — ответил Обнорский. У Андрея, как это часто бывает с ним осенью, сильно болела голова — память о ранении, полученном на Ближнем Востоке. Память о Куке… Сегодня, когда он на несколько секунд задремал в самолете, он снова видел капитана Кукаринцева во сне. Кука, ухмыляясь, тянул свой страшненький мотив на бандуре. Возле его ног стояла черная мертвая голова. — Спасибо, Сергей Васильевич. Мы ценим ваше доверие, — ответил Обнорский.
— Что ж… Давайте обсудим технические детали нашего проекта, — сказал Соболев.
Так началась для Андрея командировка в Киев.
Вечером Обнорский позвонил Галине.
— Андрей, — сказала она, — я соскучилась… Я ведь живой человек. Я тебя ждала, а ты прислал этих двух… москалей.
— Ну один-то, положим, все-таки хохол.
— Какая разница? Когда ты сам собираешься в Киев?
— Не знаю, — сказал Обнорский. — Работы полно… когда-нибудь.
— А я тебя жду.
— Ну тогда приеду. Коли дивчина ждет гарного хлопца — грех не приехать. Гарный я хлопец для тебя? Пардон, для тэбе.
— Гарный, гарный! А когда приедешь? К дивчине, кстати, тоже… гарной.
— Через полчаса буду, — сказал Обнорский. — Диктуй адрес.
— Как — через полчаса? — удивилась Галина. — Ты откуда звонишь?
Обнорский захохотал и повторил:
— Диктуй адрес, еду.
Ему даже не пришлось ехать — Галя жила в центре, на улице Городецкого, в двух минутах ходьбы от гостиницы «Москва», где остановились Обнорский и Повзло. Андрей купил шикарный букет, шампанское и спустя десять минут уже стоял перед дверью квартиры. Он нажал на кнопку звонка, и дверь распахнулась. Они занимались любовью в «джакузи» огромных размеров, с зеленоватой подсветкой, и алые розы в мерцающем свете казались черными.
— Господи, — сказала Галина, — как хорошо. Как мне с тобой хорошо, Андрюша… Кажется, мы снова в Крыму. Ты вспоминаешь Крым?
— Вспоминаю, — ответил Андрей, любуясь загорелым обнаженным телом в прозрачной воде, любуясь отражением огонька свечи в зеркальном потолке.
Галина прильнула к нему и поцеловала в ухо.
— Щекотно, — сказал Обнорский.
— А я тебя защекочу… Я всего тебя защекочу, противный Серегин. А хочешь, я тебя вымою как маленькое дитя?
— Нет, — сказал он, отодвигаясь. — Не хочу.
Он вспомнил слова Затулы о пропавшем любовнике: «…Георгий уставал очень сильно. Чтобы снять стресс, я мыла его как маленького ребенка».
Андрей протянул руку и взял фужер с шампанским с бортика ванны. Как маленькие медузы, метнулись в вине пузырьки газа.
— И мне, — сказала Галина.
Андрей взял второй фужер, передал его Галине, откинулся в ванне… И тут увидел свое отражение: зеленоватое тело под водой… И голову над поверхностью. Тело под водой. БЕЗ ГОЛОВЫ… Мелькнуло лицо капитана Кукаринцева… Встала перед глазами картинка: Затула моет в ванной безголовое тело Горделадзе. Моет, трет его мочалкой, напевает «Реве и стогне» на музыку Куки.
— Что с тобой? — спросила Галина.
— Что?
— Ты побледнел… Тебе худо?
— Нет, все в порядке. Все хорошо. Все просто замечательно. — Андрей приложился к фужеру, сделал глоток. Маленькие медузы заметались перепуганной стайкой. — С тобой мне очень хорошо.
— Ну слава Богу… А то я испугалась.
— Еще бы! Вот отдал бы концы прямо у тебя в ванне — и все! Международный скандал! Затрахала американская шпиенка москальского журналюгу до смерти.
— Фу, какие глупости говоришь! Скажи лучше, зачем прилетел и надолго ли мне такое счастье привалило?
— Надолго ли — я и сам еще не понял…
— Защекочу. Зацелую в ухо!
— Боюсь!
— То-то же. А зачем ты в Киеве?
— В Киеве я, прекрасная паненка, по «делу Горделадзе», — сказал Андрей.
Галина широко раскрыла глаза:
— По «делу Горделадзе»?
— Именно так, Галка. Именно так, шоб я таки сдох.
— Я думала, на «деле Горделадзе» поставлен крест.
— Я тоже так думал. Но открылись новые обстоятельства, Галя.
— Что же это за обстоятельства? — спросила она. Обнорский улыбнулся, поцеловал ее в нос и сказал:
— Кое-какие обстоятельства. Я еще сам точно не знаю — какие.
Она пожала плечами, поставила фужер на борт ванны.
— Это так неожиданно, Андрей… Нашелся человек или организация, которые спонсируют твое расследование?
— Да, такой человек нашелся. Он хочет установить истину.
— Или, напротив, утопить ее, — сказала Галина.
— Навряд ли, — ответил Обнорский. — В любом случае: мы уже взялись за эту работу и я намерен довести ее до конца… И хватит о мрачном. Сейчас мы с тобой идем ужинать в ресторацию. Есть в Киеве приличные рестораны с украинской кухней?
— Есть, конечно, — рассеянно ответила она. — В пяти минутах ходьбы — «Казак Мамай». Там очень мило и хорошая кухня.
— Вот и хорошо. Собирайся, приводи себя в боевой вид, а я еще полежу в твоем «бассейне»… Плесни мне шампанского.
Галина вылезла из ванной, налила Обнорскому шампанского и вышла. Босые ноги оставляли на кафеле маленькие отпечатки… Как на песке крымского берега.
В открытую дверь Андрей видел, как Галина включила телевизор, взяла трубку телефона.
— К черту! — сказал сам себе Обнорский. — Все к черту. Сегодня мы отдыхаем… К черту Горделадзе. К черту Куку. Идем к «Казаку Мамаю» и гуляем.
Андрей лежал в теплой воде, курил, пил шампанское и слушал как бормочет телевизор в комнате… Он пытался настроить себя на отдых… Через несколько минут вошла Галина — в черном кружевном белье, с трубкой радиотелефона в руке.
— Куда звонишь? — спросил Обнорский.
— В «Казак Мамай». Хочу заказать столик… Что мы будем есть?
— На твое усмотрение, лапушка, — ответил он. — Я бы лично съел тебя.
Галина засмеялась и вышла… «Как все-таки хороша», — подумал Андрей.
***
Обнорский позвонил Повзло, но в номере Николая не было. Андрей позвонил на трубу, и Коля отозвался.
— Николай, — сказал Обнорский, — не знаю, где ты ходишь, но я приглашаю тебя поужинать в ресторане «Казак Мамай».
— О! — ответил Коля. — «Казак Мамай» — это в кайф… Мы придем через полчаса.
— Мы — это кто? — поинтересовался Обнорский.
— Да вот я тут одноклассницу встретил…
— Николай, вы кобель, — строго сказал Обнорский. — Байка про одноклассницу не катит — школу, ты гражданин Повзло, заканчивали в Виннице, а не в Киеве.
— А она вышла замуж за киевлянина и живет теперь в Киеве, — ответил Повзло.
— Николай, вы вдвойне кобель… Романчик с замужней женщиной? Женатого человека? В командировке? Это непристойно, гражданин Повзло. Ваше поведение мы разберем на летучке…
…Встретились в «Мамае». Спутницу Повзло звали тоже Галя. Она была роскошная полнотелая блондинка, смотрела на Николая влюбленными глазами.
Поужинали хорошо, весело. Коля гусарил, балагурил. Обнорский посмеивался и говорил, что им можно загадывать любые желания — между двух Галин сидючи. Ладья казака Мамая плыла по Днепру. Черная ночь лежала над Украиной. Ни Обнорский, ни Повзло не знали, что их появление в Киеве уже вызвало интерес серьезных людей.
На следующий день, утром шестнадцатого ноября, на стол Хозяина веером легли полтора десятка фотографий.
— Что это? — спросил Хозяин.
На фото были запечатлены Обнорский, Повзло и две Галины в ресторане. Заец, начальник личной «контрразведки» Хозяина, ответил:
— Снова вернулись питерские… Собираются копать «тему Горделадзе» дальше.
— … твою мать! — сказал Хозяин и хлопнул ладонью по столу. Звякнула ложечка в стакане. -… твою мать, Костя! Кто они такие? Что им здесь нужно?
— Формально они журналисты.
— А фактически? Эфэсбэшники?
— Пока я не могу ответить. Мы пытаемся сейчас пробить обоих по нашим каналам, но, как вы сами понимаете, это не очень просто, Матвей Иванович. Потребуется время.
Хозяин побарабанил пальцами по столу, сделал глоток чаю.
— Что им нужно? Что они копают?
Заец промолчал.
— А бабы? — спросил Хозяин. — Что за бабы с ними?
— Одна из них — мой агент. Другую устанавливаем.
— Агент, значит, твой? Что ж, это хорошо… Пусть она этих пидерасов пощупает, так сказать. Которая из них, кстати?
Заец показал пальцем. Хозяин посмотрел, спросил, глядя поверх очков:
— Дерешь ее, Костя?
— Нет.
— Значит, дерешь… Ладно. Ты за этими «журналистами» присмотри. Знаем мы таких «журналистов»… Что у тебя еще?
— Затула вывесила на своем сайте информацию про тело Горделадзе.
— … твою мать!
***
— Андрей, — позвала Галина.
— Ау!
— Андрей, иди сюда… Алена сообщила, что обнаружено тело Горделадзе!
Обнорский с бритвой в руке выскочил из ванной. Галина сидела у монитора, вид у нее был изумленный.
— Где мои очки? — спросил Обнорский, Галина, подала ему очечницу.
Обнорский уставился на экран с логотипом «Украинских вестей».
"Два месяца мы верили в то, что Георгий жив. И продолжаем надеяться. Но события этой среды разрушают нашу надежду…
Еще б ноября к нам обращались сотрудники милиции и прокуратуры с просьбой подробно описать украшения, которые носил Георгий — перстень и браслет. Попутно они интересовались, что ел Георгий в день исчезновения.
Естественно, мы предположили, что милиция что-то обнаружила. Но нам сказали, что "оснований для беспокойства нет ". Однако до нас уже дошли слухи о найденном в Таращанском лесу теле… Мы пытались расспросить сотрудников милиции и прокуратуры об этом загадочном захоронении. Нам отвечали уклончиво…
Тогда мы решили убедиться во всем сами и поехали в Таращу.
В морге районной больницы нам пошли навстречу и показали то, что осталось от тела. Смотреть на это без содрогания нельзя. Опознать — невозможно. Тело подло обезглавлено и, как считает местный эксперт, обработано химическими веществами, чтобы ускорить процесс разложения.
Однако эксперт описал нам перстень, браслет и талисман, найденные на теле и рядом с ним… У нас нет никаких сомнений, что это вещи Георгия Горделадзе. По словам эксперта, в желудке трупа сохранились арбузные косточки. Напомним, что именно арбуз ел Георгий в день своего исчезновения…"
— Надо ехать в Улашиху, — сказал Обнорский, не прочитав текст до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67