— Говори.
— Ты где, наставник? Давай я тебе перезвоню.
— Я в дороге, Родя. Говори прямо на «трубу»: что у тебя?
— Краюха.
— А что Краюха?
— Можно ему верить?
— У-у, какой вопрос интересный, Родион Андреич. Это смотря в чем.
— Долго объяснять… Ты когда будешь в Выборге?
Зверев сказал:
— Еще не скоро. Говори сейчас.
— По телефону не в жилу. Ты, наставник, просто скажи мне: Краюхе можно доверять?
— Родя, ты же не пацан и все просекаешь: Краюха — вор. Жизнью битый… Он тебе таких головоломок накрутит — век не разберешь. Сам решай — можно верить вору или нет. Но!… Но если ты хочешь услышать мое мнение…
— Именно! Именно твое хочу услышать.
— Краюха — человек. Вор, но не мразь.
— Редкая порода, Александр Андреич.
— Редкая, Родион Андреич. Очень редкая.
— Понял, наставник… А чего тебя в Выборг-то понесло?
— Потом объясню, — сказал Зверев. Он стоял возле терминала номер два аэропорта Борисполь.
Директор Таращанского моторного завода Иван Иванович Довгалюк был очень доволен визитом Обнорского — вырисовывалась реальная возможность заработать.
Моторный завод находился при смерти. Жизнь еле-еле теплилась на одном механическом и одном сборочном участках. Восемьдесят пять процентов персонала находились в неоплачиваемом отпуске, главбух пил, главный инженер зарабатывал на жизнь кузовными работами. В корпусах завода разместились арендаторы. Их было мало, платили они скупо и нерегулярно.
Самым крутым арендатором была «Гарантия». От «Гарантии» веяло криминальным душком, но зато они заплатили сразу до конца года. Нынче конец года был уже не за горами, у директора не было никаких сомнений, что «Гарантия» дальше арендовать помещения не будет, — они и так уж с начала ноября почти не появлялись. Были, правда, пару раз ихние быки — волохались тут со шлюхами. Но это не разговор. И вдруг появился этот Серегин. Вовремя, кстати. Деньги нужны позарез. Они, впрочем, всегда нужны.
Два дня Иван Довгалюк пребывал в радостной эйфории — душу грела еще не разменянная американская «стошка»… А потом пришла тревога: не договорился бы этот Серегин с «Гарантией» напрямую, за спиной директора… А чего? Запросто договорятся промеж собой киевские и запросто кинут его, директора Довгалюка.
Иван Иванович обеспокоился, весь вечер ходил хмурый, а утром позвонил заместителю директора «Гарантии» Николаю Палычу Оськину.
Оськин сначала не мог понять, чего от него хочет Довгалюк. Но когда услышал, что приезжал некто Серегин, сильно обеспокоился. Еще сильнее он обеспокоился, когда в результате долгого опроса выяснил, что Серегин внимательно осматривал помещение инструментального склада. Сразу после разговора с директором завода Оськин выехал в Таращу.
***
Решение было рядом… где-то совсем рядом. Оставалось немного: добыть некую деталь… или сопоставить факты… или просто вспомнить что-то — и все срастется. Но пока ничего не срасталось…
Андрей откинул одеяло, встал, посмотрел на спящую Галину. В окно светила луна, в лунном свете лицо женщины выглядело неживым. Андрей надел свитер на голое тело, прошел в кухню. Сел у стола, закурил. Лунный свет сочился, сигаретный дым в его слабом потоке был почти невидим. Обнорский подумал: как в нашем расследовании… Все есть. Но это «все» эфемерно. Оно присутствует, но присутствует в виде сигаретного дыма в голубом лунном свете.
Андрей тряхнул головой, отгоняя прочь лирику. Некогда, некогда!
Работать надо… Он посмотрел на часы, но часов на руке не было. Они остались на полу возле дивана… Надо работать, сопоставлять факты, вспоминать уже отработанный материал. Его накопилось так много, что мы «плывем» в нем, путаемся, забываем… Как вчера получилось с часами Горделадзе? Андрей пытался прокомментировать ситуацию с датой на «записке» Г.Г., привел пример с часами и попал впросак — забыл, что часы Гия в тот злополучный день сломал и отдал в ремонт. И вообще, в этой истории еще что-то такое было, связанное с часами…
Что-то странное… Какое-то несоответствие. Но сообразить сейчас никак не получается Это «нечто» присутствует, но все время ускользает… как сигаретный дым в лунном свете. А потом он вдруг сообразил, какая нестыковка его смущает! Вдруг, как это нередко бывает, он понял. И даже представил это себе, увидел и услышал.
Сначала в ночной тишине кухни прозвучали слова Алены, записанные на диктофон:
«Он вышел из квартиры приблизительно в двадцать два пятнадцать — двадцать два тридцать. У меня нет часов, и я не могу назвать время точнее…» Вот так!
А потом он увидел стол в квартире Алены. В центре стола стояла фотография Георгия в вышитой украинской сорочке. Слева от фото — монитор компьютера, справа — часы в виде корабельного штурвала на подставке.
Штурвальчик был сработан из темного, покрытого лаком дерева, блестел латунными детальками, солнечные лучи бликовали на стекле циферблата. Впрочем, тогда он не обратил особого внимания на часы — в большей степени взгляд притягивала фотография.
…А теперь он вспомнил. Вспомнил так отчетливо, что, кажется, напрягись — и ты увидишь даже время на циферблате.
«Ну и что? — остудил себя вопросом Обнорский. — Были часы? Не было часов? Что с того? Ты видел часы на столе Затулы в ноябре. Прошло почти два месяца, как исчез Георгий… За это время она могла купить или получить в подарок штук десять часов… Или же она может заявить, что часы у нее были, но именно шестнадцатого сентября как на грех сломались. Были часы — не было часов? Что это меняет?»
Андрей закурил новую сигарету, выпустил струйку дыма и ответил: «Это меняет степень доверия к Алене… Она лжет, лжет, лжет… Она постоянно лжет. Но в какой-то момент ложь становится уже запредельной. И некая капля — будь то часы, фонарь во дворе или маленькое разночтение относительно того, на какой руке Гия носил перстень… последняя капля переполняет чашу. Если бы можно было уличить Алену во лжи! Но как это сделать?»
Прохладная рука легла на затылок Андрею, и Галина шепнула в ухо:
— Почему ты не спишь, инвестигейтор?
— О Господи! Так ведь и до инфаркта… Ты чего подкрадываешься? И так нервы ни к черту, а тут еще ты по ночам подкрадываешься!
Галина прильнула к Обнорскому сзади, шепнула:
— Никогда не думала, что ты такой пугливый.
— Я не пугливый — просто нервы ни к черту. Думаю, что это ты меня довела, неврастеником сделала. Раньше я таким не был. Я вообще, раньше был высоким и стройным блондином.
***
Галина, не обращая внимания на треп Обнорского, потянулась — обнаженная в лунном свете, — с матовой кожей, высокой грудью и дразнящим ароматом…
— Ты обещал рассказать о том, что случилось в Тараще.
— Разве?
— Да, ты сказал: «Потом расскажу».
— Но я же не уточнял — когда именно потом.
— Андрей! — шепнула она и опустилась на колени Обнорскому.
— Галя, ну не сейчас же… Ночь на дворе. Все порядочные люди — спят… И только журналисты… Короче — в двух словах так: нас хотели по-крупному подставить. Нас с Родей ждала засада…
— Засада?
— Да, такая вот канитель. Но мы отбились. Кстати, я даже заподозрил тебя.
Галина резко отстранилась, блеснули зеленым огнем глаза:
— Как? Как меня, Андрей?… Я не понимаю. Это опять твои шуточки?.
Обнорский усмехнулся.
— Не обижайся, товарищ. Ситуация складывалась так, что хочешь — не хочешь, а предположишь, что кто-то нас сдал… Понимаешь?
— И ты! И ты… и ты решил, что это я?! — изумленно спросила Галина.
Андрей отвел взгляд.
— Извини. Извини, но мы так подумали. Потом, после трезвого размышления, мы пришли к выводу, что нас, скорее всего, прослушивают.
— Как?
— Мы считаем, что наш телефон на прослушке.
— Ты серьезно?
— Трудно сказать… Но мне кажется, что так оно и есть. Мы свели к минимуму серьезные, разговоры по телефону и… — Андрей замолчал, с силой затушил окурок в пепельнице. — И решили прекратить расследование.
— Да ты что? — сказала Галина.
— Тебя это удивляет? Ты ведь с самого начала считала, что мы на неверном пути, что и так все ясно и окончательный вывод однозначен: «Бунчук — палач!».
— Я никогда, собственно… — начала было Галина, но вдруг осеклась, отодвинулась от Андрея, спросила: — Тебе не кажется, что все это глупо? Я не только про ваше расследование…
— Кажется, и довольно часто.
— Ты скоро улетишь?
— Завтра.
— Как завтра?
— Так… Расследование закончено, ребята пишут отчет.
— Вот оно что… Ай, Обнорский! Ай ты, гусар питерский… Налетел в кавалеристской атаке, в снежном вихре, в звоне шпор. Всех победил, всех обаял… и ускакал, — сказала Галина. — Шампанского хочешь, гусар? Ты только не подумай, что я тебя в чем-то упрекаю.
— Никого я не победил, — ответил Андрей. — Шампанского? Хочу.
Галина встала, подошла к холодильнику и открыла его. Вернулась с ополовиненной бутылкой шампанского, протянула Андрею: открой. Обнорский с трудом вырвал пробку, Галина подставила фужеры. Шальная луна наполняла фужеры фантастическим свечением…
— Значит — завтра? — спросила она.
— Завтра, — откликнулся он.
— И ты заподозрил меня?
— Галя!
— Давай за это выпьем, Обнорский.
— Галя, я… Ты… понимаешь…
Галина выпила фужер до дна, встала и принялась вальсировать — обнаженная в лунном свете. Было очень тихо, но Обнорский слышал доносящуюся откуда-то музыку. Возможно, с Луны.
***
Когда он уходил, Галина спросила:
— Хочешь, помогу проверить ваш телефон?
— Каким образом?
— Есть специалисты, — уклончиво ответила она.
— Значит, ты все-таки американская шпиенка, — сказал Обнорский.
— Дурак!
— Дурак, — согласился он. — А что — есть возможность проверить на профессиональном уровне?
— Если бы не было, я бы не предлагала.
— Официальные структуры?
— Нет. Если ты имеешь в виду СБУ или МВД — то, конечно, нет. Но организация легальная и вполне профессиональная.
— Неплохо бы… А сколько это будет стоить? — спросил Обнорский.
— Да мелочь какую-нибудь… долларов двадцать-тридцать. Может, пятьдесят. Дорого для тебя?
— В общем-то — нет. А когда сможешь сделать?
— Ну раз вы завтра улетаете, то сегодня.
— Ладушки, — сказал Андрей. — Кстати, ты не могла бы помочь мне еще в одном деле?
— В каком же?
— Сущий пустяк, Галка. Нужно просто-напросто поинтересоваться у Затулы относительно часов. Она, помнится, говорила, что у нее нет дома часов. А когда мы у нее были, я видел часы на столе.
— Что же сам тогда не спросил?
— Да как-то прошлепал… сделаешь?
— Конечно, — ответила она. — Хотя и не понимаю, зачем это надо.
— Сегодня?
— Конечно, сегодня.
***
Галина позвонила около полудня и сообщила, что со специалистом по поиску «жуков» она договорилась. Когда приезжать?
— Да хоть сейчас, — ответил Андрей.
— Тогда мы подскочим через полчаса, — ответила она.
Сотрудника СБУ Сашу из квартиры временно «изъяли» — чтобы не «светить».
Он этому обстоятельству был только рад — в засаде он сидел уже больше двух суток и никакой замены, кажется, не предвиделось, а чертовы батареи «клопа» в гостиной все никак не садились… Саша доложил своему руководству о просьбе Обнорского, получил «добро» и ушел в увольнение до вечера. Минут через десять после его ухода появилась Галина в сопровождении спеца. У спеца, которого привела Галина, был точно такой же «дипломат», как у того, которого привез Костенко… Да что чемоданчик! У него и манеры были точно такие же. Он был так же неразговорчив и сосредоточен. «Клопа» в телефоне он обнаружил быстро. Подвел Обнорского — ткнул в «клопа» отверткой. Обнорский изобразил шок.
— Можем снять, можем оставить так, как есть… А можем оставить так как есть, но создадим помехи, — сказал спец.
— А как лучше? — спросил Обнорский.
— А это вам решать, — безразлично ответил спец. — Мое дело — обнаружить. А дальше — как решит клиент.
— Хорошо, мы подумаем… Скажите, а квартиру в целом вы можете проверить на наличие «жучков»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67